Серебро с позолотой

В воздухе витал запах мокрой плодородной земли. Выехав на опушку леса, Дерек увидел поля и тут же спешился, благодарно хлопнув коня по крупу, тот покачал гривой и, не стреноженный, пошел куда-то вперед в одному только ему известном направлении. Как бы ни было грустно, мерина нужно было отпустить на волю, чтобы он либо нашел дорогу домой, либо освободился от гнета домашнего рабства. Мельничиха уже могла проснуться и пойти в областной суд, где заседал какой-нибудь ленивый граф, господствующий на землях близ Костяного моря. Дерек ехал почти весь день, уже сгущались сумерки, а он не спал больше суток, а потому пешком прошелся до поля и против воли упал на землю, спрятанный спеющей пшеницей. Под голову Дерек положил сумку и даже есть не стал, хотя в последний раз ужинал только у мельничихи. Глаза сомкнулись сами собой, стихли все посторонние звуки, мерин уже давно успел скрыться за горизонтом. Когда Дерек проснулся, то не сразу понял, закат сейчас или рассвет. Протерев глаза и поняв, что он весь в мокрой земле, беглец встал и попытался отряхнуться, но понял, что ноги до сих пор чересчур болят от сидения в седле и за ночь они не отдохнули. Конечно, скоро сюда наверняка придут крестьяне и будут косить сено, но время еще было. Сейчас, кажется, всё же рассвет. Сумка до отвала была набита едой, и Дерек насытил свой желудок хлебом с сыром и вкусной проточной водой из железной фляги. Затем он достал свой подробный рисунок местностей. В Святой Обители есть молельня только для дихартов, куда горожанам входить запрещено. Стены в ней сделаны из хрупкого мела, добытого в горах, и можно было только догадываться, как намучились люди, строя эту Обитель. На стене была вырезана подробная карта всей страны — Ровены: схематичные поля, луга, леса без названий, но самым главным там были точки, которые обозначают Святые Обители и Приходские Ступени для обычных людей. Дерек нашел изображение самой нужной Обители. Она находилась в городе, который, скорее всего, назывался либо Сунта, либо Талан, если взять во внимание слова мельничихи. Вместо молитв и покаяний, на которые собирались дихарты каждое утро и каждый вечер, Дерек запоминал карту и ночью перерисовывал себе углем на кусок ткани. Он боялся, что та промокнет из-за дождя, но «карта», кажется, всё еще была в целости и сохранности. Нужно было проехать через поле, луг, и там окажется портовый город. Дереку оставалось надеяться, что в порту будут стоять корабли, пришедшие из других стран, чтобы можно было купить себе место. И желательно поскорее. — Извините, не подскажете, скоро ли будет город? — Дерек шел уже около двух часов, когда наткнулся на крестьянина, везущего на повозке свинину и солонину. Запах сырого мяса перебивал все остальные, и в животе Дерека снова заурчало. Одним пресным обительским хлебом не наешься. — Я заблудился во время охоты, — пояснил Дерек. Поначалу он хотел рассказать ту же сказку, которую рассказывал мельничихе, но тогда его могут найти, расспросив крестьян. — Я сам еду в Талан, чтобы отвезти мясо на рынок. Хочешь — едь на моей повозке, но не бесплатно. Если денег нет, то проваливай, — крестьянин был явно не из дружелюбных, и Дереку пришлось сделать вид, что он пытается отыскать у себя хотя бы пару потертых медяков. Вынув их из внутреннего кармана, он подал их крестьянину, и тот грубым жестом показал Дереку, что тот может садиться на повозку. Они долго ехали молча, несясь через луг. Дороги были плохими, колеса вязли в последождевой грязи, запах мяса, даже сырого, дурманил, а вот от крестьянина воняло так, что хотелось заткнуть себе нос. Дерек изо всех сил закрывал нос, но понял, что от него самого пахнет едва ли лучше. Если в городе ему удастся ненадолго снять гостиницу, чтобы просто вздремнуть пару часов, то он обязательно закажет себе ванну. Видимо, крестьянину стало скучно ехать в тишине, потому он заговорил: — Слыхали про дочку сунтавского городового? Говорят, сбежала от отца и вышла замуж за какого-то поллийца и ускакала к нему. Но в нашей деревне думают, что ее просто похитили. Вы, часом, не из Сунты? — Нет, но тоже слышал эту историю, — добродушно отозвался Дерек, делая вид, будто он хоть что-то знает. — Мне кажется, сама сбежала. Она молодая, но в девках засиделась, а отец всё пытается найти ей мужа, но безуспешно. Потому она сама и нашла, — если он пролетит мимо догадки, то может соврать, что перепутал с историей из какого-либо другого городка. Бежавшие из дома девушки — не такая уж и невидаль. Все, кто посмелее, бегут оттуда, где им плохо. — Двадцать три года вроде. Городовые все с придурью, выгоды ищут, небось хотел посватать свою дочурку с каким-нибудь лордовским сынком. А кому нужна девка, у которой из приданого десять золотых, два платья и драный веник? Крестьянин хлыстнул свою худую клячу по спине, и та погнала быстрее. Они наехали на камень, и Дерек подпрыгнул на повозке. Ему были безразличны все эти городские слушки, он еще в детстве терпеть не мог, когда родители их обсуждали вместо того, чтобы просто поужинать. Зато сестры всегда сидели, развесив уши. В Святой Обители дихарты тоже изображали из себя святош, но сидели и обсуждали других за чашечкой ягодного морса, который дозволялось пить по четвергам. Дерек в таких разговорах не участвовал, хоть его и пытались втянуть в свою компанию, и потому его терпеть не могли. Ни в первой Обители, ни во второй. Крестьянин что-то там бубнил о ценах на соль, а Дерек ему поддакивал, жаловался еще и выросшие цены на сахар, разговор был оживленным и эмоциональным, но тут в небесах стали проглядываться крыши домиков, красивых и крепких. Мощенные камнем дорожки были исполосованы грязными колесами повозок и карет, но в целом город был красив. В нем так и кипела жизнь. Дерек, очарованный увиденным, раскрыл рот от удивления, когда увидел высокую деревянную гостиницу с лакированной дверью и симпатичной вывеской, на которой было написано «Белый лебедь». Скоро людей стало еще больше, когда повозка со свининой повернула на другую улицу. Увидев разноцветные шатры и красивые лавки, Дерек поблагодарил крестьянина и спешился, уже мечтая рассмотреть в этом городке каждый уголок. Как же давно он не видел городов… Когда он сбежал в первый раз, то не натыкался ни на что подобное. Дерек шел, сталкиваясь с людьми плечами, но не обращал на это никакого внимания. Всё его существо занимали запахи: вареной кожи, гусиных перьев, свежего хлеба, меда, пряностей, лошадиного пота, если мимо проходили путники, ведущие коня под уздцы, тканями, иногда грязью и свежей землей. В голове Дерека вдруг воскресились воспоминания о его далеком детстве, практически уже забытом. Их кухонная булочница пекла прекрасные булочки с сахаром, пышки с текущим маслом, а некоторые булки посыпала диковиной, которая называлась мак. Отец Дерека очень любил булочки с маком, и потому приказывал выписывать его из далекой пустынной Ладовии, где его добавляли едва ли ни в каждое блюдо. Мать строго запрещала дочерям есть много выпечки, говорила, что в противном случае они растолстеют и никогда не выйдут замуж. А что такое замужество для маленьких девочек? Пустой звук. И потому сестры Дерека довольствовались тем, что есть. Попав в Святую Обитель, Дерек должен был забыть о булочках с маслом и перейти на пресные блэндбулы из дрянной муки. И эта мысль вернула его в реальность. Купцы активно зазывали посетителей в свои лавки, повсюду звучали выкрики, приветствия, иногда ругательства. И никому не было дела до Дерека, некому было на него смотреть, а ему и радостно. Голод снова напомнил о себе урчанием в животе. Глаза так и разбегались, натыкаясь то на мед, то на выпечку, то на пряности, то даже на бакалейные лавки, где красовались ящики со свеклой, репой, редисом, помидорами, огурцами, салатом-латуком… Как давно Дерек нормально не ел?.. И всё же еду он решил оставить на потом. Главной его задачей было найти более-менее приличную квартиру, где он отмоется от грязи, пыли и лошадиного пота, тогда его будут воспринимать серьезнее. Благо, монеты, лежавшие в кошельке и сапогах, напоминали о своей тяжести. Из Святой Обители Дерек выкрал ровно столько, сколько заплатили родители, когда пристраивали туда сына. А заплатили они немало. Так что это даже кражей нельзя было назвать, Дерек просто забрал свое, да и совесть его этим не мучила. Минув шлейф базарной улицы, Дерек вдруг оказался на центральной площади, и в глаза тут же бросился фонтан: три девушки играют на флейте и извлекают оттуда воду, стоя на одной ноге, а их платья красиво вьются. Бесцветная статуя, но от этого не менее прекрасная. Незаметно для себя Дерек улыбнулся, а потом почувствовал тычок в плечо. — Смотрит на каменных баб, как на настоящих, — это был мальчишка-подросток, ненамного младше Дерека. Рядом с ним стоял коренастый парень, выплевывающий семечки от доеденных слив. — Посмотри-ка на него! Мне его даже жаль. Как думаешь, может ему одолжить монетку на шлюху? Недавно я снял Филли, по дешевке, конечно, но прыгает она так, что кричать хочется. — Вряд ли он потянет даже Филли, такой-то замарашка-оборванец, — ухмыльнулся коренастый, обнажив рот, в котором недоставало зубов. Дереку уже хотелось выбить оставшиеся. — Там привезли какую-то новую шлюху, бесплатную, и заковали ее на входе в «Шаловливую Деву». Может попользоваться ей, если не боится обнажить свой стручок. — Жаль, что ваш стручок оказался короче моего, раз ни одна обычная красивая девка вам не дала. Небось, ваша Филли еще и деревянная? — спросил Дерек и тут же пожалел. Правильнее было бы проигнорировать задир и пойти дальше, но отступать было поздно: коренастый уже набычился и готовился обнажить рога. Не осознавая опасности, Дерек сжал руку в кулак, тем самым еще больше провоцируя силача на действия, однако первый удар пришелся от задиры, и не куда-нибудь, а по уху. Корпус согнулся напополам, когда Дерек попытался увернуться и отбежать на приличное расстояние. Бей или беги, бей или беги, бей или беги… Думать об этом стало некогда после второго удара, на этот раз по плечу, однако Дерек в долгу не остался и, вновь сделав разворот, врезал силачу в живот коленкой, а затем попал ему кулаком в грудь, не забыв занести ногу над ребрами агрессора. Дерека перехватили за голень и повалили на землю, наступив на его ключицу и задев кончиками пальцев шею, не успел он и моргнуть, как силач уже оказался на его животе и больно ударил Дерека в лицо, а потом еще раз и еще. Из носу заструилась кровь, рассеченная щека дала о себе знать жжением, руку заломили до вывиха. Ну всё, это конец… Прощайте, деньги, а с ними и шанс купить себе билет на корабль… — Шпана малолетняя, двое на одного, а этот еще и рыцарем собрался стать! Пошел вон! Пошел вон, слышал меня?! — на голову задиры обрушился хлесткий удар полотенцем, а силач хотел было оттолкнуть женщину, пока не узнал ее. — Позорище! Невнятное позорище! Еще раз, и я вас передам на попечение тюремщиков! — женщина визжала, как поросенок, но Дерек был от всей души благодарен ей за доброту. Спасительница подхватила его, когда он попытался встать, параллельно хватаясь за горло. — С-спасибо… не знаю, как вы на них… но… — Это мои бывшие воспитанники из приюта для детей, до сих пор их от стражников защищаю и дарю сладости. Не верила я, что они способны кого-то побить, но теперь во всем убедилась своими глазами, — женщина закряхтела от тяжести Дерека и поволокла его к фонтану, чтобы вытереть кровь. — Вы откуда будете? Что-то я вас до этого не видела здесь, а я весь район знаю, если не весь город, — она достала платок и прикоснулась им к щеке Дерека жестом материнской нежности. — Еще небритый такой, весь космами… — Мне нужно купить место на корабле, я издалека, — немного погодя сказал Дерек, чувствуя, как колет ребро. — Я думаю уехать в Адамас. — Так что же вы не подождете, пока не приедут послы из Адамаса?! — она вскрикнула так громко, что Дерек даже испугался. — А то вы думали, что у нас ярмарки просто так устраивают? О-о-о… послушал байки о больших городах. Так-то Талан протухшей рыбой да илом воняет, гостиницу от помойки не отличить. Цены на эти земляные дыры сейчас вырастут втрое, можешь у меня остановиться пока что, много с тебя за это не содру, не переживай. На том и порешили и договорились о цене. Мисс Лаура, так звали женщину, как выяснилось позже, нашла неплохую кровать в углу большой многоместной комнаты с тумбой для вещей и выходом на окно. Дерек, конечно, хотел побыть в одиночестве некоторое время, но если за ним вышлют отряд, то будут искать его в гостинице, а не в каком-то сиротском приюте у добродушной женщины, которая обработала ему раны и накормила супом с клецками, картофелем и морковкой, и только после этого Дерек направился к цирюльнику по данному мисс Лаурой адресу. Несмотря на побитость и боль, настроение было чудесным: люди сновали туда-сюда, действительно таща повозки и выкрикивая названия своих товаров, туристов, решивших поглазеть на адамассцев, хоть отбавляй, а как легко затеряться! Дерек случайно задел какую-то девицу, полоскающую в бочке белье, извинился, а она, кивнув, улыбнулась, попался какой-то торговец наливных груш, расхваливающий их перед всем честным народом, а медяки так и сыпались в маленькую миску, стоящую на его прилавке. Совсем недалеко от него Дерек купил у доброй бабушки зеленое яблоко и жевал его на ходу, разглядывая деревянные магазинные вывески: здесь работал кожевник, там кузнец, а вот тут башмачник, по другую сторону улицы — швеи. Девушки выглядывали из балконов и временами выливали на кого-то воду, какой-то паренек кричал имя «Кларисса», а потом из окна выглянула девушка и бросила в ухажера помидор, наглухо потом заперев ставни. Недалеко заиграла флейта, зазвенел бубенец, зааплодировали зрители. Дерек направился в ту сторону из чистого любопытства и увидел танцующую с бубном смуглую девушку с черными волосами и такими же черными глазами. Флейтист насвистывал мелодию, рядом лаяла радостная собака, скорее всего танцовщице незнакомая, так как та заметно испугалась. Детишки танцевали, крутились молодые пары, и этот вихрь захватил и Дерека. Он улыбался и хлопал руками по бедрам в такт музыке, совсем забыв о цирюльнике, однако вскоре девушка прекратила танцевать и в ее шляпу посыпались монеты одна за другой, а Дерек бросил медяк издалека, однако ловкая танцовщица перехватила монету ладонью и послала своему дарителю воздушный поцелуй. Совершенно довольный, Дерек всё же направился к цирюльнику и, пока ждал своей очереди, посмотрел на себя в заляпанное, не совсем четкое зеркало. Щетина росла неравномерно то там, то тут, часть черных волос падала на глаз, сзади слегка завилась от грязи, челка висела. В общем, красавец писаный, больше нечего сказать… Когда его очередь пришла, Дерек сел на лавку и терпеливо ждал, пока цирюльник намылит его побитое лицо, побреет и сострижет лишние волосы. Бритва была острой, и потому много времени на это не понадобилось, однако когда Дереку принесли зеркало… Казалось, будто из отражения смотрит незнакомец. Чуть заметные скулы, высокий лоб, тонковатый нос с легкой горбинкой, которую было не очень хорошо видно из-за челки, сдвинутой теперь вправо наверху головы, гладковыбритое лицо с заостренным подбородком… Дерек дотронулся до своей гибкой длинноватой шеи, провел большим пальцем по кадыку… Ему нравилось то, что он видел. Особенно его собственные зеленые глаза, смотрящие из отражения уверено и прямо, не моргая. Наспех расплатившись с цирюльником, Дерек узнал у него, где можно купить хорошую одежду, и отправился в швейную мастерскую, где жила, по слухам, очень хорошая швея, у которой вещи берет весь город. Что ж, к ней и нужно, денег не жаль, их еще полные кошели. О своей находке Дерек не пожалел: он купил белоснежную рубашку с пышными рукавами и застегивающимися манжетами, дублет темно-коричневого цвета, штаны с хорошими тесемками и темно-зеленый плащ, а потом зашел к башмачнику и купил две пары обуви: высокие и низкие черные сапоги. Одеждой он тоже запасся. Теперь-то он чувствовал, как люди оборачиваются, проходя мимо него, и он даже сам не знал, почему они это делают, стоило лишь прилично одеться. Девушки хихикали и переговаривались между собой, когда он шел, должно быть, был красив для этих краев. И ему это нравилось. Внутри он чувствовал мощный прилив энергии и не знал, куда его выплеснуть. Однако радость тут же увяла, стоило ему увидеть табличку с надписью «Шаловливая дева», откуда выглядывала девушка с обнаженной грудью. Бордель… — Не найдется время для меня, красавчик? — спросила она, потрогав Дерека за рукав. Он бы слукавил, если бы сказал, что у него не возникла искра желания, но тут же забыл о ней, когда посмотрел на входную дверь. И тут же сглотнул. На него смотрели красные глаза совсем еще молодой девушки, чуть старше него самого, ее губы потрескались от ветра и недостатка воды, волосы растрепались, кое-где не было целой пряди, по голой груди скатывался сок гнилых овощей, а ее бледные руки, совсем-совсем худые, были скованы кандалами. На девушке было спущено платье по самые бедра, и Дерек узнал этот наряд… такое бледно-голубое с бедной вышивкой платье носили только дихарты. Да она тоже из Святой Обители… Ее глаза молили о пощаде, нижняя губа дрожала, словно упрашивая не подходить. Она что-то тихо сказала, Дерек не расслышал, но прочитал по губам почти дословно: «Пожалуйста, не трогай меня». Но не его ей нужно было опасаться, а пьяного мужлана, который подошел к ней сзади, стянул штаны и задрал юбку платья бедной дихарты… И приступил к делу. Девушка лишь пролила одну-единственную слезу и склонила голову, наверняка про себя молив богов избавить ее от этого мучения. Рука Дерека во второй раз за день сжалась в кулак, он едва не набросился на этого мужлана, стонущего от удовольствия, ему хотелось забросать гнилыми фруктами всех, кто сейчас стоит и хохочет за его спиной… Внутри его переполняла злоба, нет, жгучая ярость… — У-у-у… а по виду не скажешь, что скупой, а ты тоже ее бесплатно хочешь, — посетовала та шлюха, что выглядывала из окна, и притворно поканючила. — Почему она здесь? — спросил Дерек, хотя уже догадывался. — Она дихарта, не так давно сбежала из Обители с любовником, но их поймали онтарнофы. Ее приковали сюда, как шлюху, на сорок дней, по десять дней на искупление вины перед каждым из богов. Вон, у нее Знамя на шее, — и правда, Дерек увидел ромб с кругом внутри. — Каждый может подойти к ней да попользоваться, ударить или плюнуть в нее, но не убить. Любовника ее высекли и отправили в дихарты в наказание, а ей осталось пробыть здесь девятнадцать дней, а потом ее казнят на площади. Сердце будто кто-то сжал в тиски. Дерек смотрел на то, как к бедной девчонке, наверняка отданной в дихарты насильно, подходят новые клиенты и снова задирают ее юбки, заметил посинения на ее бедрах и ногах, отеки на ступнях, замерзшие ночью пальцы… Шлюха еще что-то говорила, но Дерек смотрел на одну только бедную девушку, прикованную кандалами к столбу. Эти звери не могли сразу взять и убить ее, нет, они будут мучить ее, пока она не умрет сама или ей не отсекут голову прилюдно. За что? За то, что она любила? Глаза Дерека на мгновение ослепило, а потом он услышал шлюший вскрик. На мощеную площадь упал горшок с цветком, у которого корни превысили размер самого этого горшка. Маленькая традесканция с красивыми листьями цвета морской волны запачкалась грязью, и Дерек поднял ее, оставив на подоконнике. На миг ему показалось, что один листочек чуть увеличился и вновь уменьшился, но это уже не имело никакого значения. Теперь все мысли Дерека занимала лишь эта бедная незнакомка.