НТР наоборот, или Народ Требует Романтики!

Тсукибара замечала, что уже не так бережно просматривает срок годности на пакете с молоком и не слишком волнуется о том, от какого производителя купить лапшу. Главное, чтобы подешевле. И в какой момент всё стало так? Наверное, дело просто в том, что Гукури относился к её готовке как к чему-то должному и едва ли смотрел на качество. Сама девушка, когда-то любившая блинчики с клубникой, тайяки и пудинги, теперь ела только то, что оставалось после мужа. - Бургер... - пробормотала Ями себе под нос. Нужно взять булочки, мясо, салат и сыр. Может, ещё какой-нибудь соус. Безразлично. Идя между рядов, она вдруг услышала... нет, ей точно показалось. - Тсукибара! - зов повторяется за спиной. Кто её может звать? Голос мужской... Вряд ли это обращаются к ней. Чьи-то пальцы коснулись её руки. Девушка отшатнулась. - Тсукибара, я так и знал, что это ты! Перед ней стоит молодой мужчина, которого она не смогла бы узнать, если бы не до боли знакомые торчащие в виде кошачьих ушек волосы. Да, она видела где-то парня с такой же причёской, но где и когда?... "Лучше не вспоминать", - подсказывает сознание. Если вспомнить, будет больно. Горе раздавит её бездушным прессом. И вот Ями уже собирается бежать, когда знакомый незнакомец резко обнимает её. Рефлекторно она старается его оттолкнуть, а сердце болит ещё сильнее. - М-мужчина, прекратите немедленно! - ей кажется, что она кричит, но вырывается лишь едва слышный шёпот. И Окаши Комацу смотрит на неё с неподдельной тревогой, лаской... О нет, она вспомнила, как его зовут! Тсукибара не хочет смотреть ему в лицо. Нельзя. Ведь тогда её ежедневные и еженощные кошмары получат чёткий, нестираемый облик. - Тсукибара... Ты дура! - Окаши рявкнул, но не отпустил, - как ты могла исчезнуть, оставив лишь какую-то глупую записку?! "Не ищи меня"?! Как я могу тебя не искать?! Ями поднимает взгляд. Комацу всё такой же. Его синие глаза, смотрящие с раздражением и тревогой, его тонкие и постоянно поджатые губы, его сведённые к переносице брови - Ями давно забыла его лицо, но как-то понимает, что он почти не изменился, разве что скулы стали острее и под глазами легла печать бессонницы в виде синих кругов. Да, прошло три года, он не мог сильно измениться. Зато девушка изменилась до неузнаваемости. Как он вообще узнал в этой полуживой женщине ту, которую искал? В голове проносится буря мыслей и воспоминаний, как если б кто-то открыл кран с водой. Комацу... малообщительный хулиган, который до знакомства с ней постоянно лез в драки и находился на грани отчисления из школы. Однако же за выбиванием денег из младшеклассников никто его не видел, и при тщательном наблюдении становилось очевидно, что первым конфликты он никогда не начинал. Пару раз выйдя победителем из потасовок, школьник оброс ярлыками и был вогнан в вечное противостояние со всей школой. Никто не видел его родителей, лишь старые одноклассники поговаривали, что Комацу давно растёт безотцовщиной, а мать его гиперопекает. Простодушная Ями боялась его, пока в дождливый день он внезапно не отдал ей свой зонт. Без слов, без вопросов, без причин. По его лицу девушка увидела, что у Окаши выдался особенно плохой день. Он скрипел зубами и ворчал что-то, а потом исчез в завесе дождя, накрыв голову школьным пиджаком. Тсукибара оставалась последней на крыльце и ещё долго пыталась высмотреть одноклассника. И спустя пару дней... Что же она принесла ему?... Точно, полноценное бенто. Просмотрела много видео, как их делать, написала список продуктов, ходила по магазину и на калькуляторе считала, на чём может сэкономить, чтобы в следующем месяце ей хватило карманных денег на свои нужды. Не говоря уже о том, сколько времени и сил Ями потратила на кухне, а потом ещё старалась красиво разложить яйцо, салат, креветок и онигири. Обед, приготовленный с благодарностью и заботой... Обед, от которого чьи-то глаза горели восторгом... Всё это проносится в мыслях в один миг, и Тсукибара находит силы оттолкнуть от себя Окаши. Им нельзя видеться! Она так долго стирала его из своей памяти, нельзя позволить эмоциям взять верх! Ведь если Гукури теперь их увидит... ...Окаши умрёт. - Почему ты убегаешь?! Что с тобой случилось?! Если тебе нужна помощь, просто скажи! - он всё пытается схватить её, а Ями бросает корзину с покупками и бежит со всех ног к кассе. Нужно позвать охранника! Но что сказать? Комацу к ней пристаёт? Нет, тогда у него будут большие проблемы... Пока она думает, сильные руки снова обхватывают её за плечи. Спиной, сквозь толстую кофту, Ями ощущает биение чужого сердца и хочет плакать. Это биение сердца того, кого она когда-то любила. Или любит до сих пор. - Слушай, я не силён в утешениях... Но я могу помочь. Просто скажи, что случилось, - он всё ещё раздражён, хотя это больше от терзающего его страха, - тебе нужны деньги? У меня есть подработка, я накоплю сколько нужно! Тебе кто-то угрожает? Я побью его! Скажи, что мне сделать, чтобы ты больше не исчезала?! Тсукибара понимает, что не может его бросить снова. Боль в его голосе сильнее всей той боли, что она пережила. Даже если это для него опасно, хочется побыть с ним хоть немного... - Только не здесь... Пойдём в другое место... Окаши отвёл её в ближайшую раменную. Сидя рядом с ним и шумно всасывая лапшу, Ями впервые за долгое время ощутила приятное тепло в животе. Не то мерзкое, как когда в утробу вливается сперма. Нет, совсем другое. Она искоса смотрела на Комацу. Раньше тот был ворчливым, и, несмотря на вспыльчивость, старался скрывать мысли и эмоции. Ему с трудом удавалось кому-то довериться. Похоже, за три года его характер изменился больше, чем внешность. - Так... Что случилось? - наконец спросил он, когда девушка съела полную миску рамена и без задней мысли заказала добавку, - выглядишь... ну... Комацу старался избежать оскорблений. Понятное дело, это было трудно. Удивительно, как он вообще узнал прежнюю полненькую красавицу в этой постаревшей на десяток лет женщине. Они были ровесниками и совсем ими не выглядели. Тсукибара положила палочки перед собой и посмотрела прямо в синие глаза. Мог ли Комацу спасти её? Это было бы прекрасно... Да, ему можно рассказать! Она готова! Но стоит открыть рот, и слова замирают в горле. Нет... Девушка не может рассказать обо всём том ужасе, что пережила. Просто не может. Горло будто сжимает железный браслет покорности, выкованный тяжёлыми ударами внутри её тела. - Я не могу всего рассказать... - всё, что может ответить она, самым глупым образом отвергая помощь. Может, если бы в её душе оставалась хоть капля надежды... Только ничего не осталось. Тот, кто утонул, уже не схватится за спасательный круг. Перебинтованный кулак Комацу резко опускается на стол с оглушительным стуком, и полупустая миска рамена едва не переворачивается. Владелец смотрит на них неодобрительно, только его взгляд никто не замечает. - Ты совсем идиотка?! - с этим выкриком Тсукибара понимает, что Комацу вовсе не менялся. Абсолютно такой же мальчишка, срывающийся на агрессию, когда ничего другого сделать не может, - ты обязана рассказать ВСЁ! Я не смогу никак иначе тебе помочь! Ями закрывает уши руками. Голос Окаши будто пытается прорваться в самую её душу и пробудить забытое желание спастись. - Я не могу... Прости... Парень скрипит зубами. Его сжатые пальцы бессильно трясутся. Он ощущает, как нечто висит над девушкой чёрным облаком. Над ним висело такое же... Вздохнув, он расслабляет руки и смотрит в другую сторону без конкретной цели. - Моя мать всё же легла в психиатрическую больницу, - это признание заставляет Ями прислушаться к нему, - я надеюсь, ей помогут. И знаешь, поначалу я чувствовал себя неуютно без её опеки, из-под которой всё стремился вырваться. Я не знал, как приготовить себе еду, чем заняться после школы, как заработать денег, как общаться с соседями... Был совершенно беспомощным. Тсукибара медленно кивает. Только она и ещё пара человек знали, через что Комацу прошёл. После развода его мать помешалась на сыне, душила своей заботой и требовала внимания, зачастую угрожая себе суицидом. Приятно слышать, что в его жизни случилось что-то хорошее. -...И всё же многое изменилось. Я устроился в одну из раменных в городе, занялся волейболом, завёл желанного кота. Это было трудно, но я справился. Думаю уйти в профессиональный спорт. Он смотрит на неё, словно ждёт какого-то ответа. В это время приносят ещё одну порцию лапши, и девушка начинает есть, вновь делая это громко, наслаждаясь каждым мгновением трапезы. Окаши раздражённо вздыхает. - Ну дурочка, честное слово... Уходишь от разговора, когда я всеми силами тебе намекаю, что всё можно изменить в лучшую сторону. Его слова пробуждают утопленницу-надежду. Ями задумывается... - Прости, Окаши, - она умоляюще смотрит на него, упрашивая подождать, прежде чем он снова вспылит, - я хотела защитить тебя... Тот, у кого я живу... Кто меня забрал... Он угрожал, что убьёт тебя, если я не буду с ним. В заведении нет никого, кроме двух посетителей и повара, и даже последний ведёт себя тише, ловя себя на желании услышать необычный разговор. Комацу будто не верит своим ушам... А потом рычит, сжимая зубы до режущего уши скрипа. - Так надо идти в полицию! Своим жертвоприношением ты ничего не добьёшься! - Я не могу! - кричит Ями, забыв про еду, - просто не могу! Он... я... - Вас что-то связывает? - Нет, но... - Какое но?! Твои родители тебя обыскались! Не хочешь идти к ним - живи у меня! Только прекрати играть в жерт-... Резкий удар о стол заставляет его захрипеть и закатить глаза. Тот, кто стоит над Комацу, сжимая его волосы своей тёмной рукой, слишком хорошо знаком Тсукибаре. И она понимает, что мужчина зол. Задерживает дыхание... - Вызывайте полицию! - и кричит повару во весь голос, бросаясь к Окаши, но её уже хватает Гукури и тащит на улицу. Нечестный приём, который он применил, вывел парня из боевого состояния, и прежде чем Комацу опомнится, Ями будет уже в той же грязной квартире, кричать, сопротивляться, кусаться и молить о помощи. Она так яростно вырывалась, что даже у громадного афроамериканца едва хватало сил её удерживать. Увы, её стараний, умноженных паникой, не хватило. - Вот, значит, как ты со мной поступаешь, fucking bitch, - Гукури багровеет от ярости, становясь совсем тёмно-коричневым, почти чёрным, и резко бьёт девушку в живот. Ями хрипит и на какое-то время перестаёт двигаться. Боль такая, что кровь приливает к глазам и затуманивает зрение. Комацу... Что с ним? Он ведь придёт на помощь? Ями ловит себя на том, что шепчет его имя. Не фамилию Окаши, а имя - Комацу. Её вера в спасение поддерживает дух борьбы. Следующим укусом она сдирает кусочек кожи с пальца насильника, приводя его ещё в большую ярость. - Stupid whore, придётся научить тебя some manners! "Только не это!" - думает Тсукибара, когда её бросают на футон и стягивают юбку. Она не хочет больше секса! Только не это! Уж пускай лучше будет больно, чем до чёртиков приятно! Её тошнит от мысли, что этот ужасный человек заставит её кончить! Реагируя на мысли, её тело онемело, и пальцы, ворвавшиеся в сухую щель под трусиками, вызвали только боль. Ей кажется, что надо ещё немного потерпеть, и помощь придёт... Хоть бы владелец раменной вызвал полицию... И Окаши был бы цел... Кажется, из его головы при ударе пошла кровь... - No good! Сухая! Гукури сам отстраняется, и только девушка пытается подняться, как её снова бьют, уже ногой. Скрючившись, она может лишь смотреть, как темнокожий достаёт из ящика комода шприц и что-то ещё. - Нет! Неееееет! - Тсукибара кричит, ползёт к двери, рыдает, зовёт на помощь, срывая голосовые связки. Её мучителя это неимоверно бесит. Он безжалостно выворачивает её руку за спину, едва не ломая, и втыкает шприц практически наугад. Наркотики. Девушка никогда их не пробовала, если не считать слабые афродизиаки. Мысли окутывает туман, и боль от неаккуратного укола начинает сменяться неясной эйфорией. Конечно же Гукури делает это не от большой любви, да и ему давно наплевать на "просроченный товар", который сам же сделал третьесортным мастурбатором. Его заботит лишь, что девка может сдать его полиции. Поэтому он сломает её волю самым надёжным средством, на крайняк подстроит смерть от передоза. Тсукибара уже ничего не могла сделать. И не сможет. Этот наркотик рассчитан на мгновенное привыкание, так что пускай её хоть кто спасает, она не выберется из кошмара.