* * *
Вокруг масс-ретранслятора в системе Тирр мусора нет ни крошки. Только флоты, флоты и ещё раз флоты, невидимые под своими камуфляжными зонтиками, нервно ждущие приказа к атаке. С их задней полусферы, куда ни кинь взгляд - острые конусы тяжёлых носителей, некоторые - уже выпустили свои эскадрильи линкоров, другие - держат в себе, готовые сперва прыгнуть, а потом уже выпускать. А позади них тихо, словно жракулы под самой поверхностью вод, подползают к враждебной килоструктуре скрытые тонкой гранью нереальности, обманчиво-хрупкие двенадцатикилометровые иглы артиллерийских титанов, раздиратели их ССД заранее выведены в режим шреддер-копья. И в командовании флота, и в сером совете бушуют совершенно одинаковые срачи «Транклюкировать, пока не телепортировала Великого Древнего!» / «А вдруг рванёт?» Классическое «взрывать нельзя не трогать». Инженерный корпус под шумок, соблюдая все правила тишины и скрытности, собирает в отслоённом кармане пространства собственную килоструктуру - настоящий слонобой, способный одним выстрелом уконтрапупить не самый крупный газовый гигант. Стрелять из такого в родной системе им никто никогда не позволит - но строят всё равно, по принципу «а вдруг?» Серый совет вырабатывает стратегию «встречать примитивов минимальными силами, вступать в бой в силах тяжких лишь только тогда, когда покажутся кукловоды» буквально за минуты до того, как ретранслятор оживает, выплёвывая турианский фрегат-разведчик. Нервно стиснутые на пусковых рукоятках руки медленно разжимаются. Искины снижают тактовые частоты, выныривая из ускорения, при котором секунда длится месяцы. Неведомый объект выплюнул не потустороннее чудовище, а всего лишь корабль примитивов. Военные расслабляются, а у учёных начинается самый кипеш: мало того, что эти штуки оказались транспортными механизмами, - они ещё развили совершенно нереальную скорость, перебросив корабль на двести светолет за минуты! Сканировать, исследовать, разобрать по винтику! Особо буйных научниц приходится утихомиривать вручную. Ибо военная операция, да и тахионное молчание никто не отменял. Вечно голодные, эгрегороядные ктульхи из-за пределов материального плана бытия обладают феноменальным чутьём. А вдруг?!* * *
Капитан Друсбус Исалис, вытянувший жребий на почётную роль застрельщика отделывается леденящим чувством неправильности происходящего. Система встречает его пустотой и мёртвым безмолвием, от которого скребут по спине ледяные когти страха и хочется бежать без оглядки. Операторы сенсорных систем напряжённо слушают во всех диапазонах, гоняют сканеры. Ничего. Ни писка в радиодиапазоне, ни тепловой засветки, ни малейшего признака применения масс-эффекта. Лишь вездесущий шум помех да потрескивание грозовых разрядов от планет с атмосферой. Дикая, необитаемая система, никогда не подвергавшаяся колонизации... Вот только никуда не уходит давящее ощущение взгляда через прицел. Сбросив буй ретранслятора, докладывает: пустота и тишина. Про вой жопного чувства - ни слова: невместно. Да и у адмирала своего не может не быть, повыше разрешающей способностью. Пропрыгав круг по системе, исследовав всеми доступными средствами - подтверждает: абсолютно пустая система без признаков, что тут когда либо вообще кто-то был. Флот в системе Фунис Виа строится в прыжковый ордер и выдвигается к ретранслятору.* * *
Адмирал Симтис взгляд «через прицел» тоже ощутил - но смазанный и затихающий, словно карнипард решил отступить, отказавшись от своего решения задрать преследующего охотника. Комментарий по поводу чутья, необходимого каждому справному офицеру, ему это отпустить не помешало. Разведгруппы из фрегатов с крейсерами поддержки медленно разбежались по округе, вынюхивая и высматривая. Бдительные, невзирая на пустоту: нежданчик, вываливающийся из сверхсвета - это такая непреложная основа космических боёв, что видимое отсутствие предполагаемого противника - как раз повод для бдительности. Три дредноута, включая флагман, разошлись треугольником, окружённые двумя разрежёнными оболочками, из крейсеров и фрегатов. Все разведгруппы нашли лишь пустоту... Хотя некоторые капитаны не постеснялись отчитаться: мол, чуйка им нашёптывает: что-то не так. — А вам что ваша чуйка вещает? — докопался адмирал до своих офицеров. Те, однако, не повелись: не первый год под Симтисом служат, учёные. — Интуиции доверять надо, — степенно ответил капитан флагмана. — Но и проверять логикой. Если за нами наблюдают, но мы не видим - откуда... Логика диктует проверить объекты, за которыми противник может прятаться, выставив наружу зонды. — Вероятный противник, — поправил его адмирал. — Логика верная. Разведгруппам пять и шесть - прочесать луны четвёртой и пятой планет. Ядру флота - курс на третью. Корабли начали маневрировать, меняя свой вектор скорости, наводя его на цель, чтобы быстрым сверхсветовым прыжком оказаться на месте. Внешняя система - под которую подпадали ретранслятор, четвёртая и третья планеты - требует иных манёвров, чем система внутренняя, где обретается большинство обитаемых планет и прочих точек интереса. Слишком уж тут далеко разбросаны редкие объекты, отстоя друг от друга на многие световые часы. Фрегаты достигают ледяных гигантов первыми, детально сканируя их и их мелкие ледяные луны - полная глушь, где никогда не ступала ничья нога. Месторождения - нетронутые, даже следов разрядки ядра каким-нибудь кораблём не наблюдается. Когда эскортные фрегаты ядра флота добежали до третьей планеты, «газовый гигант типовой, одна штука» - они увидели ту же картину. И загадка про неизвестных в пустой нетронутой системе стала только запутанней.* * *
Неоткуда турианским разведчиком было знать, что межвселенская катапульта - не было никогда такой гигаструктуры на балансе - чей главный искин немножечко перебдел, устроив своей цивилизации попадалово - так вот, эта её-там-нету (а теперь и буквально, ибо себя она переместить не могла) катапульта вырезала сферу реальности по границе внутренней системы - на полдороге между родной планетой и газовым гигантом - и вштырила в параллельную вселенную. Всё ценное, чему не повезло быть за пределами - аварийно выдернуто в карманы реальности на орбите родного мира. Ну, или получило направляющего пинка, для кораблей за пределами системы, вынужденных выполнить опасный нырок по указанным от имени командования, невозможным координатам. Большинству повезло добраться до новой вселенной, не заплутав в бездне межмирового ничто... В результате всего этого безобразия тутошняя внешняя система осталась по честному нетронутой, смущая неокрепшие умы младших рас, припёршихся, куда не звали - и нагоняя атмосферы ужастика, само собой.* * *
Ядро флота переместилось за фрегатами эскорта, заходя траекторией на гравитационный манёвр вокруг газового гиганта. Забавный факт: эффект массы никак не влияет на орбиту корабля в гравитационном поле, только с какой скоростью он по этой орбите пробежит. Вот и экономили потихоньку ресурс дредноутов: вдруг война, а эти тяжеловесы - уставшие? Эскорт роился в системе лун газового гиганта, вынюхивая. Вплоть до предположения, что неизвестные могут прятаться в атмосфере гигантской планеты. Ползли на дедовских скоростях часа два, всё обнюхали, каждый камень на лунах просканировали - полное безтурианье и запустение. — Что за загадочные затворники, — заметил адмирал. — Или как пираты, только против одиночного корабля горазды?.. Флоту - досветовой по курсу на соточке. Посмотрим, что система внутренняя нам готовит. Уменьшив массу в десяток тысяч раз, флот пополз в сто раз быстрее, пролетев всю дугу гравитационного манёвра за полчаса, оставляя газовый гигант с его гравитационным колодцем за кормой. Текущая траектория вела в плоскости эклиптики, в сторону двух внутренних планет. Разведгруппы направились туда, гораздо резвее, с расчётом прибыть часа за полтора. Ну, не хотелось адмиралу отпускать лёгкие силы в отрыв, распрыгаться по всей системе на сверхсвете. Ну блажь стариковская, заряд их ядер экономить. Сигнал тревоги ударил по нервам, тишина сменилась активностью. Вспышка жёсткого излучения на расстоянии миллиона двухсот тысяч километров - вначале принятая за термоядерный взрыв - возвестила появление трёх дредноутов неизвестной конструкции. Остроконечные конусы длиной чуть меньше километра и диаметром под двести метров у основания возникли по вектору на сорок градусов вправо от звезды, на возвышении восемь градусов над эклиптикой. Возникли носом вниз - и шустро развернулись, нацеливаясь на турианцев. — Тоже разведка боем? — адмирал Симтис внимательно изучал запись появления чужаков, уже пущенную в повторе расторопными техниками. — Три на три... Какова вероятность совпадения? Радары и ладары уже вели противника - отсвечивавшего во всех диапазонах снежно-белой противолучевой защитой. Противодействие РЭБ отсутствовало как класс. Системы слежения не испытывали ни малейших трудностей, невзирая на запредельную дистанцию, далеко за пределами дальности эффективного огня. Восемь секунд - с такой задержкой даже самый вялый маневр уклонения делает снаряд, ползущий почти со скоростью света, тормозной улиткой, ползущей мимо. Секунд через двадцать конусы перестроились - и расцвели расходящимися спиралями белых кругов, которые оказались плоскими дисками диаметром чуть поменьше длины фрегата. Развернувшимися ребром и начавшими разгоняться, расходясь рассеянными роями, лениво пританцовывая в маневрах уклонения. Числом двадцать четыре - ровно по восемь на дредноут. — Активной засветки не обнаружено! — последовали напряжённые доклады. — Сигналов не наблюдаю! — Тепловая засветка отсутствует! Вывели на большие экраны для начальства картинку с тепловых камер и радаров. Команда аналитиков взбурлила. Противник оказался - холодный, как давно остывший покойник. Конусы дредноутов - потеплее, особенно кончики, но и они, и условно-фрегаты имели такую температуру, словно только что болтались во внешней системе, далеко за снеговой линией. — Как минимум, равные, — прокомментировал адмирал. — Обратите внимание, выпуск дредноутами своего эскорта занял четыре секунды, и манёвры уклонения - рассчитаны с задержкой на четыре секунды. Ничего не находите странным? — С двойным запасом? — решился озвучить один из младших аналитиков. — Световая петля составляет восемь секунд... — В расчёте либо на сверхсветовые сенсоры, — разжевал очевидное адмирал, думая «эх, молодёжь», — либо на сверхсветовые средства поражения. Имеют? Сталкивались? Перестраховываются, предполагая у нас? Вот теперь аналитики по настоящему взбурлили. Надвигающаяся неизвестность пугала. Средства РЭБ ловили лишь пустоту. Сенсоры на неведомых физических принципах - или противник счёл ненужным активное сканирование на такой дистанции? — Рано, — категорично отрезал адмирал. — Пока не начались активные боевые действия - держите в уме «вероятный противник». Не просто называйте, мыслите так! Пакет первого контакта транслируется? — Так точно!.. Ответа не наблюдаем... — Будем надеяться, это такая ритуальная проверка на крепость нервов, — задаёт тон адмирал. Думая про себя: «Какая ирония. А ты, Федориан, больше всего опасался нашей агрессивности» Ожидание тянется, минута за минутой. Такова суть флота: часы напряжённого ожидания, сменяющиеся краткими мгновениями отчаянного ужаса. Велик космос и необъятен, даже свет ползёт, словно улитка по склону горы, тратя часы, чтобы пересечь планетную систему. Флоты цивилизаций, овладевших эффектом массы, способны двигаться быстрее света, перескакивая с клетки на клетку - но тактическую ситуацию доносят всё те же электромагнитные волны. А наблюдательными буями с ретранслятором на эффекте массы весь космос не увешаешь и быстроногих фрегатов-разведчиков отнюдь не мильён. Вот и гоняются флоты друг за другом, словно ёжики-ниндзи в тумане войны. Где бал правят предугадывание манёвра противника и оборона ключевых опорных пунктов. То, что делают чужаки - совершенно не укладывается в привычные рамки. Каким-то способом прыгать быстрее света они очевидно умеют - но зачем-то выпрыгнули на бесполезно дальней дистанции, с которой им ползти с их текущим ускорением почти два часа. Да, прибудут на скорости под четыреста километров в секунду - но корабли с масс-эффектом способны без усилий уравнять скорость, задействовав масс-ядро на толику того эффекта, что позволяет летать быстрее света, и держать такую скорость часами. А потом мгновенно сбросить её, просто отключив эффект массы. Про... Вероятного противника, эффектом массы явно не владеющего, просто пронесёт мимо - и ему придётся либо прыгать, либо тратить ещё два часа просто на то, чтобы скорость свою погасить. Что бы ни затеяли чужаки - турианцы могут танцевать вокруг них, словно лепаяц вокруг тетсупахи. Адмирал быстро сдувает раздутое самомнение своих офицеров несколькими отточенно-колкими вопросами: а какой у тетсупахи запас дельта-ви? А выносливость, эквивалент ресурса до разрядки ядра? А лимит по сверхсветовым манёврам, частоте и скорости? И, что самое интересное - на скольких процентах максимального хода разгоняется этот рой? Командиры быстро трезвеют, приходя в нервное напряжение. Ибо, и правда - а вдруг? Вот за это старого Менса и не любят, и уважают - и то и другое до крайности. Царём горы при нём себя не почувствуешь. А почувствуешь - заметит, зараза такая, и спустит с небес на землю наиболезненнейшим для твоей самости способом. Подождав ещё минут двадцать - ничего не меняется, все ползут по своим траекториям - адмирал скомандовал группе из трёх крейсеров и восьми фрегатов выдвинуться на перехват. Короткий прыжок - и те вывалились из сверхсвета в сотне тысяч километров впереди надвигающегося роя. Не забывая передавать пакет первого контакта. Все были предельно напряжены, не зная, вошли ли в радиус действия оружия неизвестных. Фрегаты разошлись кольцом, разлетаясь стремительно на сотни километров, не тратя дельта ви, за счёт умножения скорости эффектом массы. Здесь, в пустоте, вдали от гравитационных колодцев, такой манёвр дёшев, как по заряду ядра, так и по затратам дельта-ви на коррекцию гравитационных эффектов. Противник... Вероятный, чтоб его, продолжал незамысловато разгоняться прежним курсом. оставшиеся позади дредноуты - на неспешных трёх g, обогнавший их эскорт - на восьми. Какого-то подобия строя не наблюдалось, белые тарелочки шли разрежённым роем, виляя, словно стая подёргивающихся не в такт мух. И - мёртвая тишина в ответ на все попытки контакта. Операторам РЭБ и ПКО, ловящим лишь шумы космоса, флот неизвестных напомнил восставших из могилы мертвяков, надвигающихся в полном молчании, пугая темнотой в пустых провалах глазниц. Аж могильным холодом повеяло. Тем более, что в тепловом диапазоне противник и выглядел соответствующе. Ни единого пятнышка засветки от теплобменников или двигателей, лишь стылые монолитные корпуса температурой около сотни Кельвинов, неведомым образом выжимающие впечатляющее ускорение. Дистанция сократилась до двадцати тысяч километров. Разведгруппа начала откатываться, пятясь, держа рой в секторе прицела осевых орудий, смещаясь с его траектории. И надо же такому случиться - сколько ни готовься, а накладки всё равно случаются - что у крейсера «Гели Принципитум» возникли неполадки с ядром. Ничего, что не решалось бы перезагрузкой управляющих цепей - но корабль на несколько минут лишился хода. Вынужденный отключить поле эффекта массы - даже искусственную гравитацию - медленно пятился на голой тяге движков, врубив форсаж до железки, не жалея антиматерии. И всё равно превратившись в еле ползущую сидячую утку. Отставая от группы, оставаясь один на один с накатывающимися тарелками. Все замерли - пронесёт, не пронесёт? Крейсер уже сошёл с курса роя... — Есть радио отклик по протоколу первого контакта! — Источник - один из эсминцев роя! На экране БИЦ флагмана возникла... Пустота: сигнал - чистое аудио. Механический, лишённый эмоций голос ВИ произнёс на идеальном турианском: «Защищайтесь, сударь! Иду на вы!» Тарелочка, транслировавшая это, вырвалась из строя и попёрла на крейсер - выжимая более 60 g! — Значит, тоже приверженцы стратагемы, что один поединок стоит тысячи переговоров? — размышлял вслух адмирал. — Или у вас с дисциплиной, как у кроганов? Остальные двадцать три тарелочки продолжали разгоняться прежним курсом, словно ничего не случилось. «Гели Принципитум» перестал насиловать движки - ибо бесполезно - и готовился к бою. Часы ожидания обернулись мгновениями отчаянного ужаса - как всегда, внезапно. Крейсер открыл огонь из осевых орудий на запредельной дистанции - с восьми тысяч километров. Три минуты до кинжальной дистанции - ровно столько тарелке оставалось, на шестидесяти-то g. Она неслась по спирали, сходя с изначального курса, игнорируя наличие двух других крейсеров и стаи фрегатов. Поскольку атакующий противник уклоняться не озаботился - всё вложив в ускорение, да ещё развернувшись плашмя, всей проекцией - процент попаданий был, и не меньше одного на дюжину. Суетились спектроскописты на дредноутах, фильтруя вспышки попаданий... И обнаруживая только испарённый материал болванок! У тарелки были щиты - не обнаруженные до сих пор, поскольку не опирались на эффект массы. Остальная группа ринулась на помощь... Ну, как ринулась - их вектор скорости был направлен прочь от противника, и был не то, чтобы маленьким - ради экономии заряда ядра, эту скорость множащего на нужную величину. Но ффект массы - это не магия. Или недостаточно магия. Менять амплитуду вектора скорости - как душе угодно. А вот направление этого вектора... Закон сохранения энергии издевательски смеётся над вами. Корабли замерли на форсаже, увеличив свою массу, залипнув, словно мухи в меду, только чтобы не отдаляться дальше, готовые прыгнуть, не жалея ресурса, как только вектор скорости развернётся в нужную сторону. Но первые две минуты - невезучий крейсер был один на один с противником. Процент попаданий рос. Щиты тарелки держали. С трёх тысяч километров турианцы выпустили дезинтеграционные торпеды - все шесть, что были. Всё таки торпеды на крейсере - это оружие последнего шанса. Торпеды тоже могли впечатляющее ускорение - вот только попадут ли на такой запредельной для них дистанции? Всё то же проклятье неподатливого вектора скорости делало их дерьмовыми перехватчиками - недаром их положено с истребителей пускать. Увернётся противник или не увернётся? Секунды тянулись тягуче. Крейсер продолжал лупить из осевых, тарелка продолжала сближаться, словно почуявшая кровь пиструла - при этом гордо игнорируя само понятие манёвров уклонения. — Фиксирую холодную плазму! — заполошный возглас спектроскописта. — Фиксирую засветку в оптическом и радио! — операторы ПКО. — Множественные цели! Сверкнул рой ярких искр, пыхнули еле различимыми вспышками уничтоженные торпеды - и фейерверк погас. Аналитики работали на пределе, пытаясь успеть, понять, что это было, успеть выработать тактику. Прокручивали кадры в замедленой съёмке, сводили с показаниями прочих сенсоров - а тем временем пошла последняя минута. Начали выпрыгивать фрегаты, с огромным разбросом из-за запредельного режима ядра - и замирать, гася скорость, чтобы их не унесло встречным курсом. Открыли беглый огонь по тарелке из осевых орудий. Щиты тарелки держали. Дистанция сократилась до тысячи километров. На мостике «Гели Принципитум» царила решимость обречённых, перемежаемая пожеланиями в адрес двигателистов — самыми разными, от «чтоб вам сказилось» до «духи, направьте их руку... чините же!». — Фиксирую холодную плазму! — Одиночная цель! Не фиксируется ладарами! — ПКО приоритет на оптический! — рявкнул капитан. Операторы системы ПОИСК успели: летевшая в корабль неведомая херня, больше всего похожая на шаровую молнию, хоть и не отражала ничего - сама ярко сияла и зудела в радиодиапазоне. Лазерные лучи скрестились на ней... Секунда... Другая... Вспышка. — Цель не наблюдаю! Дружный выдох облегчения аж вколыхнул воздух в БИЦ. — Что это было? — мрачно осведомился капитан: тарелка продолжала сближаться, до кинжальной дистанции оставались уже секунды. — Плазма ионов железа, — беспомощно признался старший аналитик. — Сначала - холодная, потом спектр претерпевает странные искажения, словно вблизи горизонта событий чёрной дыры. Больше всего это похоже на диск аккреции, состоящий из чистого железа, с закрученными магнитными полями... Нет идей. Осталось триста километров. Из сверхсвета вывалились два крейсера и все остальные фрегаты группы. Прибывшие строем в трёх тысячах километров по курсу тарелки. Открыли огонь все разом. Щиты тарелки держали. — Фиксирую холодную плазму! — уже успевшее стать предвестием неприятностей. — Множественные цели! Шесть!... Восемь!.. Двенадцать!.. Среагировать не успели. Шесть из неведомых ярких хреней в секунды преодолели расстояние до «Гели Принципитум». Заметалась автоматика наведения, задёргались операторы. Три снаряда удалось нейтрализовать, как легла карта, как сосредоточили огонь лазеры. Три попали. — Доложить по отсекам! — ледяным голосом потребовал капитан во тьме, прорезаемой лишь аварийным освещением, под вой сирен и вспышки синих аварийных огней. Оборудование БИЦ, однако, жило. В экранах внешнего обзора плыли звёзды: крейсер медлительно кувыркался, лишившись хода. Замигало, зажглось освещение. Ожили двигатели, нейтрализуя вращение. — Кинетические орудия левого борта не отвечают, — начал перечислять старпом. — Щиты убиты: генераторы левого борта не отвечают. Нет отклика от отсеков внешнего пояса по левому борту. Разгерметизация кают по левому борту и камбуза. — Батареи ПОИСК - шестьдесят процентов, — отчитался старшина ПКО. — Левый борт почти голый. — Пробиты теплообменники левого борта, — прорезались техники — Теплоноситель потерян, возможно прожигание переборок. Если продолжим вести огонь на оставшихся охладителях - скоро прожаримся. — Ээ, докладывает кок. Обед... Не будет обеда, короче. Холодильник- в хлам, переборка - словно её жевали, сифонит со свистом. Мы все в средствах индивидуальной защиты... Да, держи так!.. Затыкаем течи маринованой рыбой в соусе. «Гели Принципитум, у вас левый борт разворочен, словно вы торпедный залп словили, — обрисовал ситуацию капитан крейсера «Солар Навигар». — Мы ведём бой, но эта сволочь просто танкует - это никакой не фрегат, это проклятый духами линкор! О, проклятье!» — Фиксирую холодную плазму! — истерически икнул спектроскопист. — Пять новых целей! Три из которых погнались за другими кораблями группы. Покалеченный крейсер успел развернуться целым бортом и встретить обе, предназначенные ему, частоколом лазеров ПКО, сбив их. — Две новые цели! И опять. — Две новые цели! Раз за разом. Грелись лазеры, захлёбывались оставшиеся теплообменники, теряя в пустоту светящийся туман раскалённого металла. Тарелка упорно держала в полёте двенадцать снарядов, моментально выпуская новые на место сбитых. По счастью, десять из этого числа гонялись за фрегатами. Фрегаты уклонялись, набирая скорость за счёт эффекта массы, разбегаясь всё дальше. Тарелку пронесло мимо «Гели Принципитум», разрывая дистанцию, подчиняясь безжалостным законам инерции - которую эта раса обманывать не умела. «Распоряжение по флоту, — прорезался адмирал. — Снарядам, которые вы все сейчас... наблюдаете - присвоить обозначение «квазиторпеда». Результат попадания эквивалентен удару обычной дезинтеграционной торпеды, держите дистанцию. ПКО крейсера способна надёжно прикрыть от максимум двух за раз. Держитесь в плотном строю, прикрывайте друг друга. Тарелкам присвоить обозначение «торпедный линкор». Они, очевидно, рассчитаны сходиться стенка на стенку и обмениваться торпедными залпами. Всем дредноутам - беглый огонь по линкору, ведущему бой с первой разведгруппой» Фрегаты первой группы, тем временем, были вынуждены откатиться на дистанции, где они стали бесполезны: «квазиторпеды» словно не слышали о таких понятиях, как боевая выносливость и предел дельта-ви, продолжали гнаться и гнаться, разгоняясь на сотне g - к счастью, вполне при этом подчиняясь законам инерции. Крейсеры тоже отступили, поспешно, куда вектор скорости вёл - перепрыгнув тарелке «за спину», оставив раненого товарища ближайшей к ней целью. Тарелку уносило прочь в пустоту на паре сотен километров в секунду, дистанция всё увеличивалась. Наведению, увы, это никак не помешало. Утратив цель, часть «квазиторпед» просто погасла, развеявшись облачками железной плазмы - линкор тут же выпустил новые - а часть начала разворачиваться в сторону «Гели Принципитум» — Мы под прицелом десяти квазиторпед! — предупредил командир ПКО: талантливые инженеры уже успели научить ВИ вести подобные цели, пользуясь лишь оптикой, и предсказывать траекторию. И предсказанная траектория намекала, что крейсер вот-вот накроется чем-то неприличным. — Двигательное, — рыкнул капитан. — Вы либо дадите ход, либо будете объяснять предкам, почему подвели свой экипаж. Через тридцать секунд. Двадцать... Перегретые лазеры ПОИСК с зажатой защитой сделали свой последний залп - и спеклись, сбив две квазиторпеды. Восемь оставшихся налетали стремительно. Тряхнуло, вырубился опять свет - и сила тяжести восстановилась, неровная, слабая, со сбитой вертикалью - но ядро снова жило. И крейсер жил, стремительно нёсся прочь, помножив свой вектор скорости на совершенно неприличную величину. — Двигательное? — Стажёр Вигрульт... командование отсеком принял, — доложил помощник инженера, глядя, как осыпается хлопьями пепла тело его наставника. Тот ушёл отчитываться перед предками, руками держа шину, закреплять которую не было времени. Линкору, увлёкшемуся охотой за турианскими фрегатами, прилетела плюха из осевого орудия дредноута. И ещё одна - вспышка, летят крошки, тарелка кувыркается так, что там не должно было остаться никого живого, от одной только перегрузки... Все квазиторпеды погасли разом, дав бесценные знания, что они являются какого-то рода проекциями, питаемыми из выпустившего их корабля - скорей всего, какой-то запредельный уровень владения квантовой запутанностью. Немудрено, что их выносливость казалась бесконечной, и что линкор демонстрировал чёткий предел «квазиторпед», выпущенных одновременно. — Фиксирую газообразный кислород, азот, аргон... — спектроскописты, тем временем, вцепились в новые данные, раскладывая и анализируя. — Похоже на разгерметизацию - и это кислородная форма жизни. Состав испарённых фрагментов корпуса... Стандартным методам не поддаётся, спектр - самазанное месиво, словно там вся периодическая таблица. — Ещё была аномальная вспышка медленных нейтронов в момент второго попадания, — добавили радиометристы. Разведруппа бросилась контратаковать, прибывая нестройным роем со всех направлений, как их раскидало бегство от квазиторпед, не имея времени выровнять скорости и собраться в кулак, открывая огонь из осевых орудий - высекая вспышки и крошку из брони. А подбитый линкор возьми - да и выровняйся, перестав кувыркаться и начав манёвры уклонения. На скромных двадцати g, но против далёких дредноутов этого вполне хватило, сделав попадание практически невероятным. Тем более, тарелка развернулась к ним ребром. Разведгруппа была вынуждена вновь броситься врассыпную, улепётывая от семи «квазиторпед», летавших теперь плотной группой, гоняясь за одним кораблём все разом. Подбитый линкор потерял часть огневой мощи, но это отнюдь не делало пару крейсеров и стаю фрегатов ему ровнёй. Выпущенные фрегатами дезинтеграционные торпеды встретили бесславный конец от ПКО линкора, построенной на том же принципе - только снаряды оказались мелкими и их были сотни. И ни малейшего намёка, как это всё наводится и как против этой паскуды вести радио-электронную борьбу. — Потрясающая живучесть, — почти восхитился адмирал Симтис. — Впрочем, чего ещё ожидать от корабля, построенного по концепции линкора? Стенка на стенку - и меряться, кто крепче. Конечно же, живучесть - один из приоритетов такого дизайна. Офицеры покосились на него с плохо скрываемым неодобрением, держа в уме, что на флот прут ещё двадцать три таких же монстрика, не дохнущих и даже не теряющих боеспособности после двух попаданий осевого орудия дредноута. А простейшая арифметика живописала ужас залпа из почти трёх сотен «квазиторпед». Волосы дыбом не стояли только лишь потому, потому что волос у турианцев нет - там костяные гребни. — Ну что, судари, тетсупаха оказалась зело кусачей и толстошкурой, не находите? — от адмирала, похоже, даже мысли не могли укрыться. — Так что ж? Самонадеянный лепаяц убежит, поджав хвост? Или - знаю, тяжко, но надо - пора перестать маяться чувством турианского превосходства и начать думать, как реализовать наше подавляющее преимущество в скорости и манёвренности перед противником, имеющим подавляющее превосходство в защите и огневой мощи? Вот за это, старому адмиралу прощают всю его язвительность. Выставь его с палкой против молотильщика - начнёт спокойно и с выдумкой изыскивать стратегию победы. Все воодушевлённые мозговые штурмы, однако, очень быстро упёрлись в отсутствие ключевых данных: как часто и как точно неизвестные способны выполнять сверхсветовые прыжки? Дредноуты противника - теперь уже никакого не «вероятного», а самого на есть настоящего - между делом перестали разгоняться, ползли накатом на какой-то полусотне километров в секунду. — А не пора ли большим парням прощупать друг друга, — намекнул адмирал. — Эти конусы такие загадочные, словно неизвестная фигура на краю доски... Дредноут «Винкти Дормиенс» навёлся всем корпусом, совмещая осевое орудие и беспечно-неподвижную цель. Одиночный, на пробу... Через восемь секунд - а для противника через четыре - наступило попадание, а также реакция на оное. Кинетическая болванка полыхнула вспышкой на корпусе левого конуса... А затем операторы засуетились, воспроизводя, раскладывая на гистограммы. Потому что - видно только в замедленном повторе - газообразные продукты взрыва закрутило, размазывая, словно смерчем, притягивая к поверхности. Плеснуло струями вдоль конуса - и вышвырнуло, окончательно развеивая, за корму. А экспресс-спектрометрия показала, что газообразные продукты взрыва состояли только из материала болванки. То есть, у дредноута противника -кто бы сомневался - тоже были щиты, но работающие каким-то совершенно иным образом, чем у линкоров! Белые конусы начали лениво подёргиваться поперёк курса, изображая условные манёвры уклонения «на отвяжись». Вероятность накрытия, тем не менее, сбили до совершенно неприемлемых величин. — А не попробовать ли нам беглый огонь? — предложил адмирал. Вот такая вот зараза. Не приказ - вежливая рекомендация. А за расход ресурса шести осевых орудий - каждое стоимостью в годовой доход небольшой колонии - отдуваться конкретному командиру, отдавшему конкретный приказ. На беглый обстрел кинетическими болванками - пролетающими мимо, чтобы доставить двадцать килотонн неприятностей какому-нибудь невезучему ублюдку тысячелетия, или даже миллионы лет спустя - дредноуты противника никак не отреагировали. Первые минуты три, то есть, за которые турианский флот успел спустить около полутысячи выстрелов - достаточно, чтобы устроить местечковый геноцид целого континента. Потом операторы взбурлили, спектроскописты возбудились... — Наблюдаю термоядерный выхлоп! — Спектр соответствует примитивному низкотемпературному двигателю! Признаков аннигиляции не наблюдаю! — Но духи, какая плотность засветки! Один из конусов - тот, который обстреляли первым - тонул в слепящем мареве термоядерной плазмы, еле различимым тёмным пятнышком на фоне размытой звезды полыхающего за кормой выхлопа, расходящегося факелом шириной в километры. А ещё он пёр. Примерно на тридцати трёх g, разгоняясь курсом перехвата на обстреливающие его дредноуты. И маневрировать перестал. Те моментально наказали подобную беспечность, перенеся огонь на приоритетную цель. Добились града попаданий, хотя стопроцентного накрытия не было из-за разброса на запредельной дистанции. Но две-три плюхи в секунду противник получал. И - ничего. Бились безуспешно спектроскописты, тщась отфильтровать вспышки попаданий от засветки выхлопа. Фиксировали все пролетевшие мимо болванки фрегаты эскорта, ведя счёт, работая наводчиками по триангуляции. Попадания - были. Эффекта от них - нет. — Да это не дредноут, это джаггернаут какой-то! — в сердцах воскликнул один из артиллерйиских офицеров, испытывая крушение веры в мощь своих орудий. — Задробить стрельбу, — приказал адмирал после полутысячи попаданий. — Изменить классификацию кораблей этого типа на «джаггернаут». Открывать по ним огонь... Только если ситуация станет критической. Раз его щиты способны держать концентрированный огонь трёх дредноутов... Недосказанным оставалось: что будет, если это чудовище подойдёт на дистанцию стрельбы своего осевого орудия. Каковое просто обязано у него быть - при такой форме корпуса-то. Пораженческие мыслишки насчёт «один выстрел - один дредноут в минус» уже закрадывались. Потом подоспели оценочные расчёты массы противника по мощности выхлопа и ускорению - и стало совсем уже кисло. Джаггернаут оказался раза в четыре тяжелее турианского дредноута - и это учитывая только выхлоп, который явно был какого-то рода бустером, добавляя тягу к штатному движку на неизвестном принципе. Соотношение - поди угадай, но дураку было понятно, что не в четыре, а гораздо больше. И при этом - пёр на тридцати с гаком g, не пользуясь эффектом массы. Холодный, словно ему не писаны были законы термодинамики. Разведгруппа откатилась в сторону от места действия, зависнув в паре сотен тысяч километров «за спиной» у стаи линкоров. Покалеченный крейсер вышел из её состава и вернулся к основному флоту, пристроившись ведомым к флагману. Повреждённый линкор противника, разогнав всех, противостоявших ему, начал тормозиться - и если принять постоянным его ускорение, намеревался воссоединиться с остальными. Адмирал Симтис позволять ему не намеревался. Скомандовал усиленной группе прощупать предел прочности отбившейся от стаи тарелки. Шесть крейсеров и шестнадцать фрегатов отделились от флота, направившись на перехват, опасно оголив дредноуты. Сами дредноуты дрейфовали в полной готовности рвать когти: до всех команд было доведено, с кем имеют дело и какое решето останется от любого замешкавшегося корабля. Повреждённый линкор, как только обнаружил толпу, пришедшую его бить - рванул им навстречу, словно обрадованный кроган. Заочно, по времени реакции, подтвердив, что его средства обнаружения, хоть и на неизвестном принципе, были вполне себе досветовыми. Выпустил свои семь квазиторпед, нацелив на один из крейсеров. Крейсер начал резво пятиться, не сбивая квазиторпеды, а заманивая их за собой. Остальные набросились, начали дружно обстреливать из осевых орудий. Заодно получили первые более-менее чёткие снимки результатов попадания дредноута. На снежно-белой тарелке с одного края красовалась неровная зеркальная клякса - если там и была дыра, то заплыла. Клякса эта была весьма горячей - на грани свечения в оптическом диапазоне - и остывать не спешила. Щиты тарелки... Держали все попадания, кроме приходящихся по подбитому краю. Что случалось редко и непредсказуемо, так как линкор вертелся, уклоняясь от большинства атак. А те, от которых не успевал... Высекали эффектные фейерверки искр, нанося поверх зеркальной блямбы царапины. Спектроскописты с ума сходили, пытаясь разобрать тот бред, что ловили. Железо, вольфрам, осмий... Но, кроме того - вся периодическая таблица, с уклоном в тяжёлые элементы. Задачка для яйцеголовых на разбор по итогам. Не для поля боя. Фрегаты налетели всей стаей, отстрелялись дезинтеграционными торпедами. Которые были все смахнуты походя (кто бы сомневался), подтверждая классификацию «торпедный линкор». Рой сотен «микроторпед» ПКО, как их успели обозвать, практически нерастраченный, разделился на струи, потянувшиеся к фрегатам. Те порскнули, один не совсем успел - просадило щиты почти в ноль, распахало броню сквозь щиты и убило один двигатель, но в целом фрегат отделался на удивление легко. Линкор продолжал гордо игнорировать все попадания, став просто кладезем информации. Неутешительной: как выяснилось, ему хватало контроля, чтобы направлять каждую «микроторпеду» ПКО по собственной траектории, жонглировать ими, переносить на другую цель. И пределов боевой выносливости у них не было, как и у больших. А значит - и дальности. Вырисовывавшаяся картина не радовала. Противник мог бы просто развернуть «квазиторпеды» со всех линкоров сетью, и гонять эту сеть - где-то втрое превосходившую линкоры ускорением - за турианским флотом на манер мухобойки, отсекая целые направления. Что было вскорости продемонстрировано: разгонявшийся джаггернаут полыхнул вспышкой, похожей на термоядерную - и исчез, только бесхозный факел выхлопа продолжал рассеиваться, мешая наблюдению. Вот теперь наблюдательные посты реально напряглись, вглядываясь, вслушиваясь и подбирая фильтры, пытаясь выцепить из бессмысленно усиленного шума помех. И даже нашли таки - звёзды мерцали, словно искажённые маревом от прошедшего в атмосфере корабля - за те сорок секунд, что понадобились джаггернауту на досветовой прыжок. Полыхнул новой вспышкой , появившись тридцати тысячах километров перед ведущим бой линкором, затем засветил сенсоры всё так же полыхающим факелом бустера. Разведгруппа бросилась врассыпную - и не зря. Джаггернаут выпустил около восьми десятков квазиторпед. Половина устремилась навстречу линкору-потеряшке, жирным таким намёком, а вторая - в противоположную сторону от места действия... Которое стремительно нагоняло и джаггернаут и квазиторпеды. Те квазиторпеды, что шли навстречу, обошли линкор тысячекилометровым кольцом - и правда, словно гигантской мухобойкой махнуло, совсем как адмирал предсказывал. Вскорости после этого разлетевшись, чтобы начать гоняться за крейсерской ударной группой, окончательно доводя до сведения турианцев, что им здесь не рады. А те, которые линкор нагонял - уравняли с ним скорость за три минуты и... Стали крутиться по орбитам вокруг блудной тарелки, словно детская модель атома! Попробуй укуси. Пока ударная группа с позором отступала к ядру флота - маневрируя, чтобы выровнять скорость - джаггернаут уравнял скорость с линкором, выполнил ещё один короткий прыжок... Когда сенсоры проморгались от вспышки - линкора больше на наблюдалось. Очевидно, был принят на борт. Джаггернаут погасил свой бустер. Секунд двадцать ничего не менялось. Остальные корабли противника следовали прежним курсом, турианские офицеры обсуждали и прикидывали в атмосфере мрачной безнадёжности. Потом два джаггернаута кувырнулись, полностью засветив все приборы наблюдения факелами своих бустеров - вероятно, начав тормозиться... Но разбираться с этим времени не было: полыхнуло знакомой вспышкой - заведённой уже в ВИ флота, как сигнатура прибытия противника - в десятке тысяч километров! Сколько он там квазиторпед пустил - никто не считал, занятые выполнением манёвра «рвать когти все вдруг». Не меньше сотни, точно. Если кто и успел отстреляться - то чисто с перепугу: с уже имеющейся скоростью джаггернаута, да с их полным ускорением, стае квазиторпед лететь было секунд сорок. Какое там осевыми наводиться - тут живыми бы уйти!.. Успели. Удрали. Все, даже увечный «Гели Принципитум». Не чудом, но отменной выучкой штурманов и навигаторов. — А не может быть так, что линкоры не имеют сверхсветовых приводов? — высказал адмирал витавшую в воздухе мысль, которую никто просто не осмелился озвучить. Забрезжило надеждой. Начали прикидывать, как манёвра... И не складывался паззл, хоть убейся. Даже если вынести за скобки джаггернауты с их полной неуязвимостью. Даже если моделировать только на восемь линкоров... Со ста тысяч километров невозможно попасть. И с десяти. А с одной тысячи - стая торпед долетит за сорок секунд. Этого мало, чтобы выпрыгнуть, прицелиться, вести огонь, а потом прыгнуть прочь, пока не прилетело: на сверхсвет-то корабль уходит носом вперёд. А попробуй, разверни дредноут. Не рассчитаны они на подобные поскакушки. Нависала перспектива потери лица и поспешного «тактического отступления».* * *
В абстрактно-зыбком мареве, где переливы мягких цветов поддерживают форму зала, идёт заседание Серого Совета. Ну... как «заседание» - былинный срач там бурлит. Присутствуют только сумеры - бессмертные лидеры, с самых разных исторических эпох, получаемые воскрешением Матери, положившей жизнь за за дело своей жизни, в виде неубиваемого магического существа с суперсилами, основанными на том, за что жизнь и положили. Фактически - аватары концепций. От фундаментальных, до откровенно дурацких. Кто там сказал «девушки-волшебницы»?.. Скорее уж - вечно юные макиавелли-бабушки, каждая лоббирующая свою делянку с энергией, которую бы в мирных целях... — А примитивы неплохо держатся, — одобрительно высказывается сумера Упорство-и-труд. — Только потому, что у наших - искусственный гандикап не использовать радиальные орудия линкоров и пользоваться лишь пассивными сенсорами, — раздражённо скрипит сумера Натиск-с-налёта. — Слепыми и стреноженными вынуждены биться наши лучшие. Какой позор! Про осевые орудия носителей никто даже не упоминает: применять такие аргументы против чего-то меньшего, чем стая лавкрафтианских космических кайдзю голов в тридцать - ужасный моветон и позорный слив. — Не нравится мне, что примитивы прыгают в сторону Родного Мира, — добавляет сумера Щит-света. — А как по мне, разведка боем идёт хорошо, — не соглашается сумера Текучая-тактика. — Сейчас мы сможем пронаблюдать, как примитивы реализуют своё превосходство в скорости. И выработать тактику противодействия... — Нет, — первый раз подаёт голос сумера Оракул. — Уже не сможем. Ибо «Бешеный носорог» выходит на свой последний бой. Собрание разражается возгласами «Что?», «Он же музейный!», «Я думала, с него давно движки сняли?» и прочее в том же духе. Сумера Глубины-познания жестом материализует большой экран, показывающий картинку с геостационарной орбиты. Истаивает камуфляжный зонтик, являя уродливый цилиндр древнего корабля, стоящего на вечном приколе, оплетённого ажурными конструкциями орбитальной станции - музея. Поправочка: стоявшего. В прошедшем времени. Плывут в пустоте выдранные с мясом фермы и строительные леса реставраторов, роняя куски древней брони, видевшей ещё войны за планетарное объединение. Парят оборванные огрызки трубопроводов. Испятнанное бесконечными заплатками и поздними врезками, наследие былых эпох медленно ворочается, поплёвывает реликтовыми движками ориентации, сходя с орбиты. — У него демонтирован реактор, — уточняет сумера Технологическая-пост-сингулярность. — Но силовая установка - родная, кстати - по прежнему заправлена тантрием: он не не тратился, на внешнем питании последние пятьсот циклов сидел... Или тысячу?.. По земным меркам - с тех пор, как Рим воевал с Карфагеном. — Да этот антиквариат взорвётся, как только они попытаются дать ход! — возмущается одна из старейших сумер, повидавшая не одну историческую эпоху Наследие-былых-времён. — Он же старше меня! — Не взорвётся, — как всегда кратко, сообщает сумера Оракул. — И, к сведению, тахионное молчание нарушено. Собрание взрывается возмущёнными воплями «Ты что творишь, Оракул?» «Усмири свою Младшую!», «Ради чего мы терпели»... Гвалт стоит такой, что попытки трезвых голов восстановить порядок просто не слышны.* * *
Так повелось отродясь, что старые трутни, когда приходил их срок, не было больше сил на подвиги и серенады для прекрасных дам, и оставалась позади последняя линька, оставляя доживать в последнем, потёртом хитине с истрёпанными крыльями - обычно прибивались к какому-нибудь улью и коротали старость с копьём в руках, стояли вечную вахту в ожидании опасности. Дикие звери тёмных лесов и широких саванн, горные разбойницы и отряды чужих племён, крылатые сколопендраконы, пикирующие с бескрайнего белого неба - всех их первым встречал Старый Трутень, идущий в свой последний бой. Иногда зря, иногда выигрывая для Младших бесценные секунды, а чаще - так и умирая от старости с копьём в руках, не встретив врага. Младшие жили в вечной суете и кипеше хлопот - и умирали обыденно, «прикорнув на часок отдохнуть». Матери жили долгую жизнь и умирали в глубокой старости и почёте, окружённые Истинными Дочерьми, Внучками и сонмом их Младших. Если это, конечно, не были бесшабашные первооткрывательницы или бунтарки - те часто умирали до срока, в бою или походе. А трутень - трутень умирал с копьём в руках. Эта константа роднила самые разные культуры народов Тирр, от мореплавательниц до подгорных отшельниц. И как-то само собой сложилось, что когда отгремела слава легендарного «Бешеного Носорога», вышел ресурс машин и безнадёжно устарела сама концепция таранного суперлинкора - его не пустили в утиль, а поставили на прикол на геостационарной орбите родного мира, доживать свой век С Копьём В Руках. И никто не заметил, как сложилась традиция трутням за выслугой лет переводиться на него, встречая закат жизни за латанием древних механизмов. Шли века. Безнадёжно изношенные системы заменялись на списанные с кораблей, идущих в утиль. Умер и был демонтирован реактор холодного синтеза: таких больше не умели делать. Сменялись бесконечные поколения экипажа и капитанов, латались борта, врезались отжившие свой век проекторы с ресурсом на несколько выстрелов. Века сливались в тысячелетия. Сменился искин, заменив старый, просто переставший отвечать - но держался силовой набор, и дышала ещё тантриумная силовая установка, построенные на совесть позабытым уже дедовским способом: на верфях. Прогресс шёл вперёд, прилетали на экскурсии молодые инженеры и личинки инженеров, поражаясь разверзающейся перед ними бездне технологий. А враг всё не приходил, и забытый «корабль стариков» всё так же нёс свою вечную вахту. Гремели где-то вдалеке битвы против космических чудовищ, бдили на дальних подступах корабли, обогнавшие этот на тысячелетия - и не появлялось шанса пойти в последний бой. До сего дня. Турианская ударная группировка пересекла условную границу внутренней системы - сферу, вписанную на полпути до орбиты газового гиганта. Час настал. На мостике древнего корабля - дряхлый, облезлый капитан Кцк-два-челленджа, в его полуприкрытых, страчески-помутневших глазах - блеск на грани безумия. Бок о бок с ним - единственная на корабле Младшая, Сибилла-34, режет взгляд неестественным совершенством: абсолютно гладкий, словно только что после линьки, хитин, утончённые манеры, отрешённый взгляд куда-то в бесконечность. Оживает связь, выплёскивая всё «счастье» и «одобрение» серого совета. Капитан, однако, даже ответом их не удостаивает: они - не его прямое командование, и не колышет. А кто его командование? А забыли. Замотали с реорганизациями, может пару поколений назад ещё. Ну им же хуже. Пока комфлота разберётся... А у него, капитана, есть своя задача - вот он её и решает. — Цель захвачена, прорицание завершено, — отрешённым голосом возвещает Младшая сумеры Оракул, а на самом деле - её магический клон, обладающая всеми знаниями и частью сверхсил оригинала. — Вероятность выживания - твёрдый ноль. Вероятность частичного выживания противника - пять процентов. На том конце продолжают орать и требовать, но Сибилла-34 глядит сквозь экран отрешённым взглядом, прорицая линии грядущего... На деле, конечно, установив резонанс с собой-будущей и получая информацию квази-внепричинно. Нащупывая своими действиями тот вариант будущего, от которого получит требуемый отклик - и манипулируемая собой-из-будущего в ответ, действия подгоняемы под усиливающийся резонанс. Подходит к одному из пультов и перекидывает пару тумблеров, переключая какие-то режимы оружейных систем. «Бешеный Носорог» замирает, словно копьё, направленное в цель. Из тупого конуса носовой оконечности выдвигаются во все стороны телескопические спицы, придавая кораблю сходство со скелетом зонта. Нос начинает вращаться, раскручиваясь, полыхая молниями паразитных разрядов, окутываясь мутным маревом искажений реальности. Лишь историки нынче помнят, что раздиратель причинности некогда мог служить лишь оружием ближнего боя - и была вокруг этого построена целая концепция таранного суперлинкора. Корабля, выходившего со сверхсвета сквозь противника. Энергозатратно. Опасно. Тупой конус захватывает намного больше пространства, чем нужно для прохода корабля, порождая чудовищную турбулентность причинности, ни в какое сравнение с элегантной мощью нынешних носителей - им ведь не зря придают форму конуса остроконечного, один к пяти. Жизненно важные узлы раздирателя открыты всем ветрам, фонят гамма-лучами, астральной кавитацией и какой ещё только дрянью - и не прикрыты при этом бронёй. Но ещё меньше кто помнит то испытание, когда капитан «Копья Богини» повёл свой корабль-прототип на таран планеты. И пробил, насквозь. И вышел с другой стороны победителем. Половина команды погибла, силовой набор повело, прототип пришлось списать, а лишившегося пары конечностей капитана отправить в отставку... Но эпично вышло до соплей - и проект планетарного щита заодно подстегнуло, просто феерически - а инженеры получили подтверждение своих самых смелых концепций, построив «Бешеный Носорог» на великой волне воодушевления. И вот, наконец, его долгая вахта закончилась. Давно пережившие свою эпоху машины выжимают едва ли одну восьмую от былой легендарной мощи, раздиратель уже идёт вразнос и силовая установка стремительно деградирует на форсаже, и гремят внутренние взрывы, а дряхлые канониры умирают за пультами просто от перевозбуждения. Но на один последний, коротенький прыжок реликта ещё хватит. И подправляет курс Сибилла-34 изящными движениями безупречных пальцев, уже поймав турианские корабли в сети рукотворно сплетённого рока.* * *
Катастрофа была внезапной и сокрушительной. Флот разорвал дистанцию, перемествшись сверхсветовым рывком на пару астрономических единиц, почти при этом не разбредшись. Наблюдательные посты подтвердили, что все три джаггернаута висят где были, занятые выравниванием скорости со своими эскортами. Начали перекличку, поправляя боевые порядки и прикидывая, как проложить курс обратно к ретранслятору для тактического отступления... А в следующую секунду два дредноута из трёх расплылись драным конфетти, шквал огня перегрузил боевые информационные системы сотнями целей - и фрегаты погибли все разом, словно мотыльки в пламени костра: кто не успел среагировать, кто бросился прикрывать флагман - конец был один. Крейсеры, неуклюже разворачиваясь, открыли панический ответный огонь по вражескому дредноуту, который был внезапно тут, прямо за кормой, на кинжальной дистанции - худший кошмар для кораблей, в которых броня и защита принесены в жертву скорости и дальнобойности. Полный хаос, отчаянно-обречённые усилия операторов ПКО и стремительная гибель и нет тех секунд, что нужны для ухода на сверхсвет в стремительно заполняющемся обломками пространстве. Щиты лопались под градом квазиторпед, рвущих броню в клочья. Крейсеры держались ещё какое-то время чисто за счёт размеров, «мяса» многослойной конструкции с второстепенными отсеками и вторым слоем брони, успевая кольнуть в ответ, словно шпажист дерущего его медведя. Древняя броня «Бешеного Носорога» держала не больше одного кинетического удара, откалываясь целыми пластами, рассчитанная совсем на иное. А вот безнадёжно устаревшие проекторы - сыграли с турианцами злую шутку: чудовищный калибр, никчёмная скорострельность и отвратительное наведение - всё это делало бы их бесполезными против современного корабля. Современного тиррианского корабля. Чудовищного калибра гравитационные аномалии не лопались от жалких укусов лазеров систем ПОИСК. Перегруженные проекторы с зажатыми предохранителями работали на расплав - и взрывались лишь после того, как делали своё чёрное дело, раздирая родной суперлинкор в размен на ещё один изничтоженный турианский крейсер. Беспомощный на сверхмалых дистанциях, вспарываемый до самых потрохов, флагманский дредноут обрушивал на врага шквал ответного огня из всех вспомогательных калибров - лазеры, кинетика, торпедные батареи, стремительно убывающие числом. Ни тактики, ни времени сориентироваться, ни выпустить истребители - лупили отчаянно, на рефлексах, наработанных в расчёте на сходные приёмы землян. Бойня быстро стихала. Плыли в пространстве обломки фрегатов, мешаясь с изувеченными остовами крейсеров. Горела и взрывалась, медленно кувыркаясь, кормовая половина «Бешеного Носорога» - ибо носовую размотало на ленточки пошедшим в разнос раздирателем, порвав ещё в самом начале, вместе с дредноутами. Корабль был уже мёртв, словно выжженный изнутри пень, но немногие уцелевшие проекторы продолжали ещё вести огонь за счёт многократного резервирования и небывалой автономии подсистем, популярной эпоху назад. Огрызался из последних бортовых орудий дредноут, тоже горящий и взрывающийся, с перебитым хребтом осевого орудия и выбитыми движками. Когда навигатор Мунус с фрегата «Фортис Вентис» пришёл в сознание - всё было уже кончено. Мёртвая тишина, нарушаемая лишь шумом СЖО полётного костюма, побелевшие в вакууме глаза старшего навигатора... Чья любимая присказка «если тебе в БИЦ фрегата понадобился шлем - значит ты уже мёртв по любому» сейчас заиграла новыми оттенками чёрного юмора. Мунус оценил - жаль только, наставник уже не оценит. Приборы... Показывали, что у фрегата напрочь оторвана носовая оконечность. Что не могло быть правдой: ведь в этой оконечности, в направленном вперёд выступе БИЦ, как раз располагалось его кресло. Взгляд через левое плечо, на станции наблюдателей и операторов ПКО... А там - только звёзды, чёткие, не замутнённые атмосферой. Мунус повернулся как можно дальше влево, насколько позволяли явно заклинившие ремни. На фоне звёзд... Далеко позади... Виднелись чёрной тенью разлохмаченные края уцелевшей части корпуса. Взгляд направо, за кресло мёртвого старшего навигатора. Ну... С этой стороны звёзд было почти не видно, их закрывали рваные края загнутой внутрь обшивки. БИЦ больше не существовал. Выдран с мясом, вместе с капитаном, старшими офицерами, вахтенными и большей частью оборудования. Похоже, калибром приложило таким, что квазиторпеда просто прошла насквозь, даже не потрудившись сдетонировать. На занимательный вопрос «почему фрегат ещё жив?» ответа у него не было. Автоматика истерила о раскалиброванном ядре, вопила об отказе всех систем вооружения и о разгерметизации всего, чего только можно - но двигатели читались, как «боеготовые», с минимальными повреждениями. Да и ядро - раскалиброванное, но не до потери работоспособности. Только до стадии, когда дать ход в мирной ситуации - сразу под трибунал, а в боевой - чистая саларианская рулетка. Навигатор был турианцем азартным, поэтому ход дал. Скрежетнуло покорёженным металлом, сверкнули за спиной вспышки коротких замыканий - но фрегат повиновался рулю, отзывчивый, словно старпом с тяжёлого похмелья. Эх, старпом... Мировой был мужик - может, хоть на том свете с капитаном перестанет собачиться. Но что же теперь делать?.. Приказы отдавать некому, весь флот плавает вокруг гигантским облаком обломков, заместо БИЦ - былинная дырка. Но и противнику тоже кирдык!.. Единственное, что осталось более-менее одним куском - это флагманский дредноут. Изувеченный так, что краше в гроб кладут. Попробовать связаться, штоле? Вдруг в этой груде металлолома тоже кто живой внутри остался? Ему же ведь повезло. — «Цинис Карнис», вызывает «Фортис Вентис»... Меня кто-нибуть слышит?.. — Адмирал Симтис на связи, — раздалось в ответ, выбив из колеи. — Как же, помню. Капитан Розеус? — Ни... Никак нет, — икнул Мунус. — Младший навигатор... Мунус... на связи. — А командует кто? — ехидно осведомился адмирал. Всем тоном намекая: ну кто же так докладывает, ну чему вас учат? — Ээ, ну, полагаю, командую я?.. В смысле, виноват... Центральный пост разбит и других выживших нет. Младший навигатор Мунус Адьусо доклад закончил. Рыкнув что-то неразборчивое в тему «эх, молодёжь», адмирал осведомился: — Состояние корабля? Боеспособность? Другие выжившие по отсекам?.. — Корпус - критический, щиты - ноль, вооружение - ноль, ПКО - ноль, — оттарабанил Мунус, чувствуя жгучий стыд за непрофессионализм. Подумаешь, его кораблём командовать не готовили? И что, это - оправдание? — Ходовая - ограниченно боеспособна... По отсекам - провести перекличку!..* * *
Последнее, что ещё жило в выжженном остове «Бешеного Носорога» - осадный проектор совершенно циклопических пропорций - закончил, наконец, цикл подготовки к своему первому за бой выстрелу. Уцелевшее не чудом, но прорицанием уже покинувшей этот мир Сибиллы-34, питаемое собственной силовой установкой, порождение сумрачного гения былых эпох было рассчитано дырявить шкуру гипотетических монстров размером с небольшую луну.* * *
К ужасу навигатора Мунуса, одна из струй плазмы, бьющих из вражьего остова, свернулась в квазиторпеду чудовищных размеров и яркости. Неспешно разгоняясь по широкой дуге, эта погибель устремилась к флагману с неотвратимостью рока. — Иду на таран! — слова просто сорвались с языка. А что ещё может сделать фрегат эскорта, которому даже стрелять нечем? — Чёрт, да это не торпеда, это пиздец какой-то! Такой не то, что дредноут - ей Цитадель подстрелить можно! Покалеченный фрегат начал пробиваться сквозь облако обломков, изредка бивших по корпусу, словно снаряды. Спеша подставить себя на пути погибели. — А-атставить героическое самопожертвование! — адмирал-то всё это время был на связи. — Принимай командование флотом, салага! И доставь мне этот пакет разведданных во что бы то ни стало! Работа! Успеть, исхитриться впихнуть шифрованный пакет в навигационный вычислитель - ибо штатное информационное обеспечение БИЦ давно отправилось в большую серверную ферму на небе, вместе с самим БИЦ. Отчаянное сражение с не понимающим таких шуток интерфейсом. Превозмогание, на голом наитии и находчивости. Бибип подтверждения контрольной суммы - как барабаны победы. Басовитый гул пронёсшейся на опасном сближении гигантской квазиторпеды, слышимый даже сквозь пустоту вакуума, отдавшийся вибрацией в костях навигатора и дребезжанием в корпусе покалеченного фрегата. Вспышка взрыва ядра флагмана, засветившая курсовые сенсоры, заливая экраны белым шумом. Секунда молчания. — Навигатор Мунус Адьусо командование флотом принял. Через десяток секунд прорезались ещё выжившие, из инженерного: — Командир?.. Там на мостике больше живых совсем нет?.. — Нет... — Он обернулся, глянул на звёзды. Где-то на периферии слуха заходился тревожной трелью радиометр. — Мостика, в смысле, нет. У меня за спиной начинается дыра сквозь оба борта - и где-то до переборки центрального колодца. На том конце помолчали. — Тогда... Как... Как корабль ещё жив? — Духи, — с мудрым видом кивнул навигатор, хоть видеть его не могли. — Что тут ещё скажешь? На том конце снова помолчали. — Теперь хоть понятно, почему щиты в ноль и контроллер ПОИСК вопиёт о потере соединения. — Логично. Соединяться-то не с чем, батарей больше нет... Ладно... Слушай команду: наш долг - уйти и доставить разведданные. Я пока буду малым ходом выбираться из этого месива - а вы смотрите, что надо сделать с ядром, чтобы выжать хоть какой множитель. Сдаётся мне, те джаггернаута от нас не отстанут. Мелкие обломки молотили по корпусу, докрашивая броню и чудом минуя двигатели. От крупных приходилось уворачиваться с грацией летающего пыжака - который, как известно, летает только если его пнуть. Инженер-батька был совершенно ещё не уверен в выживаемости такого манёвра, когда внезапно выскочивший джаггернаут заставил их совершить прыжок веры. Сверхсветовой. Корпус ощутимо дрогнул, сминаясь от неровно наложенного эффекта массы, навигационный комп перезагрузился сразу, как вывалились обратно на досвет - три секунды спустя. Но с этим уже можно было жить. Второй прыжок длился несколько минут, и направлен оказался примерно в нужную сторону - а не под углом в сто градусов, как первый. — Летела хромая птица с одним крылом, — пробормотал-напел вполголоса Мунус, окинув взглядом экран тактического ВИ. — Летела, окосела - и двадцать карнипардов промазали по ней, и приземлились мордой дружно в грязь... — Командир, ты как там?.. — Нормально, — с юношеским задором отмахнулся Мунус. — По нашу душу аж двадцать джаггернаутов выпрыгнуло. А нас с курса напрочь увело. Приколитесь, они - линкоры выпускать, все три сотни, а нас там - и близко не... Оппа-па, а вот это уже интересненько. У этих - не по восемь штук эскорта на нос, а где-то аж вдвое больше!.. Не-ет, врёшь, такие разведданные я наизнанку вывернусь, а довезу... Инженерное - держите любой ценой! Попрыгали! И тыкался невпопад окосевший фрегат с погнутым силовым набором, и бились инженеры, чудом да молитвами удерживая режимы ядра. И полыхал за спиной у навигатора открытый космос шлейфом частиц, разогнанных перепадом на границе масс-эффекта, заставляя радиометр полётного костюма заходиться в конвульсиях, пока не сдох с концами. — Ничего, — бесшабашно ухмыльнулся Мунус, бросив взгляд на дедовскую полоску химического дозиметра у себя на рукаве. Которая давно уже не была белой, постепенно перецветая через всю гамму, от «срочно требуется медицинская помощь» до «исключительно в свинцовом гробу». — Прорвёмся! Уточняли и перепроверяли массу корабля косвенными измерениями: ретранслятору её надо сообщать точно. Писали скрипт диалога с ретранслятором в один клик. Примеривались, как могли - чтобы выйти к ретранслятору одним длинным, быстрее предыдущих, прыжком Рискованным, поскольку надо было множить очень малую скорость - которую надо успеть погасить - на очень большую величину, выводя окосевшее ядро на режимы, в котором ещё не проверялось. И всё равно пронесло мимо. Но - всё к лучшему. Недолёт исправить гораздо быстрее, чем перелёт, а посыпавшиеся градом джаггернауты - оказались совсем не там, откуда ускакавший дальше фрегат зашёл на ретранслятор. Они что, всерьёз думали, он войдёт в канал с тридцати тысяч километров?.. — Да сколько же у них этой етитской силы! — прорычал Мунус в последние секунды перед отбытием, наблюдая истерику перенасыщенного целями ВИ. И небо, в котором сверкающие созвездия квазиторпед сливались в единое кружево под полыхание джаггенаутов, всё прибывающих, словно злой звездопад. Повезло. Ни одна сволочь не перекрыла канал: ретранслятор - это, всё таки, катапульта, требующая чистого вакуума по всей линии переноса. А потом было спокойное висение в потоке растянутого света. И прибытие чёрте где с ужасным отклонением, за десятки тысяч километров от проклятого 264-го. И инженеры, наконец, вспомнившие, что их спасителя от смертоносных излучений отделяет большая дырка. — Всё пучком, не кипешите, — отмахнулся тот на требования прочитать полоску дозиметра - это после того, как вскользь бросил о сдохшем радиометре. — Голубенькая она, лады? — Давай, не уплывай, командир! Какая, нафиг, голубенькая? Белая, жёлтая, зелёная. Если совсем не повезло - за зелёной, вроде, идёт синяя, знак отличия будущих двухсотых. — Не, не, мужики. Голубенькая - это после синей. Забавный факт, который не отражён в уставе, представляете?.. А синей она ещё там была. На том конце - молчание. Похоронное. Пфе. Так и не научились ценить чёрный юмор. Ничего, время у них ещё будет - сейчас главное продержаться, довезти их до Предела Кроцеус. Ибо во рту уже словно варрен насрал, а в глазах - весёлые искорки. То ли ещё будет. — Так, команда, слушай вводную. Сейчас мы со всей поспешностью ковыляем до 263-го, который проходим так, словно за нами гонятся все черти ада. Потому, что патрульные крейсера не исчезают просто так. Тут где-то прячется как минимум один линкор, если не джаггернаут Чужих. Прямо тут, в системе Фунис Виа. Потому что - вы вот поверите, что двести светолет в обход ретранслятора стали бы проблемой для этих сильномогучих засранцев?.. Так, ладно, погнали. Как наше дырявое корыто держится? Стараюсь им рулить бережно, словно тухлым яйцом - ничего больше не поплыло? Нужна ли остановка на ремонт или настройку? Дальше - долгая, напряжённая и рискованная боевая работа всей командой. Надломленнный корпус продолжало вести дальше, центровка всё время плыла и фрегат уваливался с курса, словно пьяный. Вместо одного сверхсветового прыжка - приходилось множеством мелких, непрестанно останавливаясь для повторной калибровки ядра, добираясь до цели ломаным зигзагом. И всё это время за рваными краями пробоины полыхало погребальным костром черенковское излучение. Но вот, наконец, и ретранслятор. — Ха. Серенькая... Или это глаза уже всё?.. Медленно и плавно, проверяя по три раза, навигатор вывел корабль на стартовую позицию. Запросил у ретранслятора корридор, трижды перепроверив массу, которая опять уменьшилась аж на полтоны - ещё кусок отвалился. Так и не выпрыгнул джаггернаут, против всех мрачных ожиданий. И к счастью: сил-то на быстрый прыжок уже не было и реакция - никакая. Но - пустота и тишина. Благодать. Ретранслятор взял последнее плечо на себя. И снова полыхало снаружи - но уже по другому. И не надо было больше сосредотачиваться, превозмогая себя, удерживая увечный фрегат на курсе. — Так, мужики. Сейчас будете дома... Эй, если вырублюсь - не забудьте заказать мне экспресс-допрос у спецуры... Пока ихний единственный очевидец окончательно не расплылся протоплазмой, хе...* * *
Капитан единственного носителя в системе Рё-1015, называемой местными примитивами «Фунис Виа», всё видит, за всем наблюдает, благодаря уйме зондов, распиханных вокруг ретрансляторов, поли-астральных устройств не в фазе с мунданностью, необнаружимых местными... Видит - и ничего не предпринимает, продолжая наблюдать. К ней, впрочем, вопросов нет: ведь выбрали её на эту роль как раз за небывалый талант к перестраховке. Вопросы - к тем, кто стерёг родную систему. И эпически проворонил! Семь флотов не осилили, против одного убитого корыта каменного века! Недаром говорится: у семи нянек - личинка без глаза. Ну позо-ор, ну конфу-уз... Скандалы, интриги, расследования!.. Сумера Оракул отмахивается от всей этой суеты с присущим зрящей в будущее пофигизмом, ещё больше доводя скежещущих жвалами флотских: ну, упустили... Ну и фиг с ним. Вероятность благоприятного исхода только повысилась - и значительно.* * *
Примарх в своём кабинете один, слушает последнее послание юного героя. Идеального турианца, уже вставшего в ряд с богами и предками: «На закате жизни, я плясал в круг с духами, я смеялся в лицо невозможному. Сам Судьба направлял мою руку. Меня, наверное, уже заждались в Вальгалле... Но нет мне с того радости. Угроза, нависшая над всем нашим видом... Сражайтесь, братья. Найдите путь рассмеяться в лицо невозможному... — Харкает кровью. — Ха... Так и вижу, как этот раунд остаётся за синежопыми дипло-матками... А мне.. пора... Посмотреть, чем можно подсобить с той стороны...» А за тем - последнее послание от старого друга: «..доставь мне этот пакет разведданных во что бы то ни стало! — Звуки подтверждения кодов высшего доступа в интерфейсе, под рёв сирен и рявки команд на заднем плане. — Прости, Федориан. Эти... и сами оказались не дураки подраться. Не думаю, что взяли и вдруг поменяли свои планы играться с нами, как сытый варрен с пыжаком. Скорее, вольная фракция влезла - похоже, с дисциплиной у них и правда, как у кроганов. Этот дредноут, который нас убил - он был, что примечательно, совсем иной констру...» И давит долг - не как гора даже, словно само небо прилегло на плечи. И не на кого больше опереться - измельчали нынешние адмиралишки, от впавших в прострацию, мямлящих невнятное, до истерящих от страха берсерков, требующих собрать все флоты в единый кулак - и ну, как вломить!* * *
И Спаратус, и Тевос, разбуженные ужасной новостью, словно пыльным мешком пристукнутые... Не сговариваясь вспоминают об одном засранце-спектре. Землянин уже мозг им выел своими так называемыми «жнецами»... Но на диво удачнив в своих безумных авантюрах. У успевают его выдернуть, прежде, чем бесполезно самоубьётся путём прохода через ретранслятор Омега-4 - из которого, как известно, не возвращаются. Нет уж, пусть самоубивается с пользой, о тот экзистенциальный ужас, что на другом конце 264-го.* * *
Декабрь 2023