Аннулированная судьба: Эффект массовой паники

В тёмном-тёмном космосе, озаряемая тусклым светом далёкого-далёкого красного карлика, ползёт по своей многовековой орбите тёмная и холодная туша неактивного масс-ретранслятора. Массивный, слегка вытянутый бублик километров двадцати в диаметре, с узкой прорезью, от которой тянется пара длинных оконечностей, словно вилка камертона длиной в десятки километров. Дырка бублика обрамлена парой массивных колец, километров пяти в диаметре, замерших неподвижно в одной плоскости с корпусом, меньшее внутри большего. Самый центр заполняет тусклое голубоватое свечение, словно дымка, рассеивающая свет далёких звёзд. Рядом с масс-ретранслятором телепается, словно комар возле туши кита, летающая тарелка подозрительно «классического» вида: толстенькое трёхметровое блюдце, увенчанное небольшим прозрачным колпаком, под которым суетливо возятся с приборами двое инсектоидов, эдакие помеси муравья с кузнечиком, размером со среднюю собаку. Четыре ноги, две руки, крылья по птичьи сложены за спиной, полностью закрывая брюшко, на груди - сбруя аварийных респираторов. Усики подёргиваются в нервном напряжении, четырёхпалые руки мельтешат по заковыристым фигурам трёхмерного голографического интерфейса. Щелчки, поскрипывания и попискивания складываются в полную смысла речь: — Дура ты, Силька! Куда ты его на пятый переключила? Мать что сказала сканировать? — Сама дура! За дрейфом следи! Как я тебе откалибрую, когда у тебя катер болтает, словно какашку в прибое? Глаза периодически нервно постреливают в направлении потусторонне светящегосяся центра колец. А глаза у этих двоих примечательные: фасеточные глазные яблоки, размером этак с апельсин, выпирают пучеглазо по бокам головы, снабжённые многослойными хитиновыми веками. Центральная часть заметно темнее, чёрная с радужным отблеском, плавно переходя к краям к угольно-серому. Что позволяет с лёгкостью читать направление взгляда. Тарелка елозит туда-сюда, пытаясь нащупать отклик от активных сканеров, поливающих зловещий чуждый объект экзотическими... эффектами, которые даже излучениями-то назвать нельзя. Высокочастотные колебания времени, резонансные расщепления реальности, астральные струны и прочие агрессивные воздействия, изрыгаемые выдвинутым, словно ящик комода, приборным отсеком в передней части блюдца. Двое проштрафившихся рабочих особей закономерно нервничают: всё равно, что спящий образчик мегафауны палкой тыкать. Тем более, что в системе этой звезды присутствуют и другие подобные этому гиганты - активные, крутящие кольцами в сиянии искривлений реальности столь экзотических, что сунуться к ним никто пока не решился. Командный рык царицы улья - она же капитан научного линкора дальнего поиска - и двое младших начинают суетиться с утроенной заполошностью, словно наскипидаренные: Мать сказала - младшие сделали. Жизнь за улей, клан и Родину - тут сомнениям даже физиологически места быть не должно, ради того и живут. Но очень уж здесь жутко, в отрыве от коллектива, всего вдвоём под боком у спящего чудовища. Дык потому и всего вдвоём, что они это чудовище тыкают. Их двоих не жалко, в случае чего: криворукие растяпы, накосячили раз по восемь за двухсоттрицатидневный перелёт до этой звёздной системы, разбазарили ограниченные ресурсы автономки, потом ещё сожрали, что не следует и один из сортиров напрочь из строя вывели, поносом маясь. Короче, кто подвела - той и быть доброволицей, ага. А трутней-героев, для подобного геройства, на научных кораблях - нема, ибо героизма в тех слишком много, во вред исследованиям. Родной корабль прячется где-то в направлении глубокого космоса , заглушив все активные системы и уйдя в глубокую маскировку. Ещё световым часом дальше, так же тихо, словно червьзилла в норе, сидит тяжёлый ударный носитель, начинённый остальными пятнадцатью линкорами - все основные боевые. Совершенно нештатная организация экспедиции, напрочь нарушающая все традиции: линкоры дальнего поиска ходят малыми группами, на лёгких восьмиместных носителях дальнего поиска в компании линкоров эскорта - но и ситуация сложилась нештатней некуда. Эти вот чужие килоструктуры-кракозяблы непонятного назначения свалились внезапно, словно вулканический пепел на голову, возникнув из ниоткуда в родной системе Тирра! И не только. То ли эти штуки к ним провалились из параллельной реальности, то-ли сама родная звёздная система провалилась в параллельную реальность - по новостным каналам одни осторожные предположения да заверения, что всё делается - соблюдайте спокойствие, но бдите. Истинное положение знать, похоже, даже у Матери допуска нет. На такой же объект в родной системе даже смотреть опасались - паранойя и перестраховка это наше всё - но разведка как-то прознала про ещё один - тут, в системе Рё-1015, за пару сотен световых лет от дома, немедленно назначенный на роль подопытного жролика. От чуждой килоструктуры периодически фиксируется подозрительно упорядоченное излучение в радиодиапазоне. Мать командует прозондировать: команда младших-лаборанток, кипя энтузиазмом, хочет попробовать расколоть протоколы: хоть какую-то зацепку добыть. Потому что та потусторонняя хрень, что светится в центре колец - анализу упорно не поддаётся. Ну, хотя бы понятно, что это - не душеядная ктульха из глубин нави, а загадочный объект - не клетка, готовая оную выпустить. Всего лишь невероятно экзотический фактор искривления реальности. Зловеще непонятного назначения, однако. Запускают крошечный радиозонд, столь всецело поглощённые настройкой сканеров и канала связи с родным кораблём, что игнорируют пару предупреждений, мигающих на боковых экранах. А позади к ним - незамеченный, словно монстр из фильма ужасов - уже приближается турианский патрульный крейсер: угловатая махина метров пятисот в длину, раскинувшая вниз-в стороны крылья, набранные из угловатых пластин сложной формы. Похожие пластины выносной брони прикрывают борта приплюснутого корпуса с чуточку зауженным плоско-обрубленным рылом. Свет в полукруглом зале боевой рубки приглушён, на возвышении перед «бассейном» голографического проектора гордо высится фигура капитана - гуманоида размером примерно с человека, в чьём покрытом костяными пластинами лице прослеживается что-то кошачье. Налобные пластины слегка выступают за затылок зализанными гребнями, над плечами и спиной - массивный «стоячий воротник», казалось бы - особенность скафандра, но нет, но это форма тела такая. На руках - по три пальца, ступни больше напоминают птичьи, идеально приспособленные для спринтерского бега. Больше под лёгким бронекостюмом не разглядишь - но и так ясно, что турианцы эволюционировали из хищников открытых равнин. Ниже капитанского подиума, полукругом - рабочие места операторов. Светятся оранжевым экраны, поступают чёткие, профессиональные доклады. На основном голографическом экране - изображение тарелочки с нескольких ракурсов. Крейсер подкрадывается - при разнице в размерах с двухместным тиррианским блюдцем, и правда, словно медведь к хомячку - замедляется примерно в километре - и висит там, обосрательным сюрпризом тому, кто первым обернётся, пока капитан Метлус Кальциус недоумевает, как эти примитивы добрались сюда на такой мелкой посудине, не оборудованной эффектом массы, и какого демона они ковыряют неактивный первичный ретранслятор. «Примитивы», однако, не оборачиваются, всецело поглощённые сканированием, на внешние раздражители вроде требования представиться по радио не откликаются. Им, примитивам, даже в голову не приходит, что сей ненадёжный, ограниченный скоростью света, метод передачи информации кто-то ещё может использовать для связи. Даже молодая клиентская раса кьёксиланцев - и те давно перешли на гиперволны. Дальше события развиваются стремительно. Научная команда кулхацкерш в научном линкоре радостно восклицает: нащупали! Ретранслятор начинает диалог с радиозондом, пока просто синхронизируя несущую. Мать двух разгильдяек обращает внимание тех: что у вас за бардак с предупреждениями об опасном сближении - вы что, уже по исследуемому объекту бортами скребёте? Те таки оборачиваются и получают свой давно заждавшийся сюрприз - умудрившись, однако, не обосраться. Капитан Кальциус вспоминает, что он вообще-то тут блюдёт закон Цитадели, и потешаться над недогадливыми примитивами - это одно, а допустить активацию первичного ретранслятора - это ад и погибель и такой конец карьеры, что позавидуешь мёртвым. Спешно отдаёт команду слегка подырявить «эту бадью» лазером системы ПОИСК - с краешку, чтоб не развалилась и было чего для отчёта приложить. С этого момента - потенциально взаимовыгодный контакт катится под откос эскалации. Инфракрасный лазер чиркает по краю блюдца, на мощности достаточной, чтобы прошить средний истребитель насквозь. Полыхает вспышка аблятивного материала, рассеивая излучение во все стороны... И лишь оставляя раскалённую подпалину на обшивке. Прозрачный купол мгновенно становится зеркальным, защищая пассажиров от ослепления и ожогов - а затем вдёргивается в корпус, закрываясь бронированными створками. Паникующая Силька успевает шарахнуть по панической кнопке, запуская искин катера в боевой режим. А для невооружённого катера, со смешными щитами и совершенно условной бронёй, «боевой режим» означает «рвать когти». Младший искин честно пытается осмыслить угрозу своим куцым умишком, не осиливает - и поступает, как вложили создатели: паранойя и перестраховка - наше всё! Гравикомпенсаторы - на максимум, манёвры уклонения - на пределе квантово-вычислительных мощностей, аварийный бустер - выноси, родимый, настал твой звёздный час! Турианцы на мостике своего крейсера озадаченно моргают, когда подстреленная «бадья», извергшись факелом термоядерной плазмы, уносится... куда-то... с ускорением около двух сотен земных g, пьяно кувыркаясь и дёргаясь, словно муха в полёте. Это оно так взорвалось, или где? Потому что - по прежнему, ни малейшего признака масс-эффекта. Операторы систем наблюдения молчат в тряпочку, вместо того, чтобы доложить, что нич-чего не поняли. По радио зонду, тем временем, стрелять никто не командовал: просто проглядели эту фитюльку, размером с земной спичечный коробок, на фоне прочих фрагментов космического мусора, засравшего гравитационное поле ретранслятора за тысячи лет сна. Научники на тиррианском линкоре про внезапный контакт ничего пока не знают - и с азартом продолжают ковырять протокол, подключив искины, столь же застоявшиеся без настоящего дела. И докапываются таки. «Убью, — думает Метлус Кальциус, при виде просыпающегося ретранслятора. Медленно-медленно разгорается голубое сияние, неторопливо, словно рок, сдвигаются кольца, начиная раскрутку. Столь же неторопливо заполоняет его холодная ярость на этих... пыжаков поганых, стоивших ему карьеры. — Нахер убью!» — Преследовать и уничтожить! — командует вслух, скрежетнув жвалами. Бустер тарелки-катера выдыхается через три с половиной земные минуты, позволив набрать пару процентов от скорости света - с ускорением больше двух километров в секунду за секунду подобный подвиг вполне по силам - и перестаёт ускоряться. Натерпевшиеся страху рабочие особи радуются, шлёпнув ладонями совсем как земное «дай пять». Кормовая часть блюдца раскрыта, торчат раскалённые, медленно остывающие решётчатые дюзы и прочие потроха термоядерного реактивного двигателя. Бьют струи хладагента, рассеиваясь в вакууме. По этому тепловому пятну их и находит турианский патрульный крейсер, вываливаясь из околосветового прыжка внезапно, словно хищник из кустов. Крейсеру приходится непрерывно держать поле масс-эффекта активным, уменьшая свою массу в разы: иначе ему бы пришлось потратить пару часов и сжечь всё топливо, чтобы уравняться в скорости. В отличие от сверхсвета, на котором массу снижают в триллионы раз, визуально это никак не проявляется - а вот для точной стрельбы из кинетических орудий приходилось бы вводить поправку. Никто, впрочем, не собирается стрелять из пушек по воробьям. Бьют по тарелочке лазерами - а та мечется, хаотично меняя вектор скорости. Вы когда нибудь пытались попасть мухобойкой по мухе, которая барражирует у вас под люстрой хаотичными рывками? Это только считается, что система ПОИСК не промахивается. В ней полно лагов, которые обычно компенсируют упреждением: задержка радаров и ладаров, задержка компьютеров, которым положено перестраховываться, перекрёстно проверяя целеуказание на помехи от радиоэлектронной борьбы и блокировки от системы свой-чужой, конечная скорость доворота зеркал... По нормальному истребителю - да, не промахиваются. А по непредсказуемо мечущейся тарелке, когда упреждение то и дело врёт - полосуют пустоту, попадая лишь изредка. Тут бы турианцам самою малость призадуматься: как фитюлька размером с аэрокар смогла разогнаться до таких скоростей, как продолжает вертеться, не обладая видимыми признаками выхлопа - и почему, наконец, ещё не сдохла от количества скользящих попаданий , достаточного, чтобы выкосить эскадрилью истребителей. Ну правда, ребята, вам одной войны с землянами на пустом месте мало было? Но - нет, как же. Турианцы - разумные гордые, пока не пнёшь - не полетят. Приказам, опять же, перечить не приученные: над подобными материями капитан должен думать. А тот находится в состоянии, аналогичном земному «самурай, сочиняющий предсмертное трёхстишие перед тем, как сделать харакири». То есть, сочиняет он, вообще-то, письмо отцу, но общий смысл примерно тот же. Команда горит поровну охотничьим азартом - хищники жеж - и жгучим желанием... Нет, не загладить: проступок непростителен. Но хоть заставить виновников позора расплатиться кровью. Младшие тиррианы паникуют, шлют на родной корабль смазанные снимки чужого и показания сенсоров. Выглядит так, словно тот догнал их, развив невозможную скорость - и затормозился, нагло поправ закон сохранения энергии. Учитывая, что гравитационных волн он не излучает, а для ориентации использует реактивные двигатели, чей выхлоп отчётливо виден сенсорам - капитан научника принимает рабочую гипотезу, что чужаки - раса примитивов, которых старшая цивилизация - по принципу отсечения ненужного, это должны быть строители изучаемых килоструктур неизвестного назначения - снабдила средствами искажения реальности. Реактивная тяга, боевые лазеры - и при этом попрание инерции. Какой ещё вывод они могли сделать? По нашим меркам - анахронизм наподобие копья с кремневым наконечником и лазерным дальномером. Сам научник дрейфует ещё дальше в глубоком космосе, укрытый камуфляжным зонтиком. Мать-капитан - самую чуточку побольше и помассивнее своих Младших, разница, как между взрослым человеком и подростком - замерла в колебаниях на своей платформе, висящей в верхней части рубки. Вниз уходит просторный сужающийся книзу конус из кольцевых галерей, по которым разбросаны рабочие места Младших. Естественное горизонатальное положение тела, длина которого меньше метра, а все четыре ноги - хватательные, диктуют свои понятия об удобстве. Высота большинства ярусов меньше метра - вполне просторно, если крыльями не хлопать - в то время, как центральное пространство открыто, оборудовано поручнями для перепархивания и лестницами для просто на всякий случай. По факту, это - типовое историческое устройство центральной камеры улья, ещё с тех времён, когда обитатели крон мегабаобабов в лесах Тирра обрели разум. Там бывало не так светло, правда, и по ярусам не возились с научными приборами, шуруя в виртуальных окнах, а лепили глиняные горшки, нянчились с юными личинками и мастерили копья, прилаживая к палкам хитиновые наконечники из осколков панциря добытых зверей, при деятельной помощи личинок постарше. Тем временем, окно принятия решения закрывается. Катер и его преследователь несутся на них на нескольких тысячах километров в секунду, но при сохранении текущего курса должны пролететь мимо. Двумя невезучими рабочими особями, вроде бы, надо пожертвовать. И продолжить наблюдение, не показываясь. Логика диктует, да и сами они того же мнения - хоть и страшно до усрачки. Но... Века мирной жизни изменили тирриан. Невмочь матери бросить своих дочерей - даже Младших, самой природой и судьбой быть заменимыми. Может быть, ветеран военной службы и смогла бы... Раскалывающая-тайны - ни разу не военная. Не относится она и к закалённым многими десятилетиями жизни Матерям, пережившим поколения своих Младших. Риск... Этот чужак-попрыгунчик не смог пока что пробить даже хлипкий корпус лёгкого катера. Её корабль - это полноценный линкор, у которого две трети оружия заменены научным оборудованием. Но броня и щиты - то штатные. Отмазка?.. Ну, вообще-то, катер несёт подробные сканы объекта, которые не пропихнуть сквозь игольное ушко астрального канала. Раз уж нормальной связью не воспользоваться из-за объявленного по всей цивилизации тахионного молчания... — Лечь на курс перехвата, — командует капитан. Навигаторы оживляются. — Недостаточно дельта-ви для манёвра, — предупреждает искин корабля. Мать колеблется недолго. — Снять маскировку. Разрешение задействовать аварйиный бустер... Подгоните так, чтобы впритирку, на конечном участке разгона. Одновременно с манёврами уклонения. — Принято, — подтверждает искин. Когда тот включится - факел бустера будет светить чужаку прямо в лицо, впереди по курсу. Незамеченным такое не пройдёт, даже если там совсем подслеповатые сенсоры. — Курс проложен! — радостно докладывают навигаторы к ликованию остальной команды на мостике. — Мы их спасём! Звёздная чернота словно истаивает, являя сахарно-белую тарелку, сто двадцати примерно метров в диаметре, гораздо более плоскую, чем катер - метров пятнадцать в толщину всего - и почти лишённую видимых деталей. Лишь пара сложных антенн торчит из приоткрытых круглых четырёхметровых люков, зеркальный срез которых демонстрирует изрядную толщину корпуса - больше метра. Антенны втягиваются, люки закрываются, не оставляя видимого шва. Тарелка срывается с места, начиная разгоняться на десятках земных g прочь от стремительно нагоняющего её катера. Пространство-время под монолитным днищем гудит, резонируя гравитационными волнами от работающей на форсаже силовой установки. Проходят минуты напряжённого ожидания. На катере близятся к концу запасы тантрия и искин вынужден снизить интенсивность маневров. Турианцы сносят так и не убранный аварийный бустер, попав по уязвимым потрохам торчащего наружу двигателя. Теперь у катера разворочена корма - на вёрткости, впрочем, это почти не сказалось, поскольку двигателем любой тарелки является всё её днище, выступающее излучателем пространственных искривлений. По этой причине днище любой тарелки всегда монолитное, выдвижные устройства можно располагать только в верхней части. Что сейчас демонстрирует линкор. Четыре круглых четырёхметровых люка на равных промежутках вдоль края диска откидываются, приподнимаясь на суставчатых шарнирах, плоскостью в сторону центра. Начинают выдвигаться, раскладываясь, термоядерные движки. Протягиваются сложносочинёнными дугами до ребра корпуса, где перегибаются через закруглённый край, разворачивая решётчатые дюзы. Фактически, вся верхняя часть корпуса линкора - наборы унифицированных ячеек, расположенных кольцами, в которых может располагаться что угодно, от артиллерии и научных приборов до ангаров катеров или даже холодильников с запасами провианта. Смена таких модулей в ангаре носителя занимает минуты, можно за полчаса из научника сделать эрзац-боевой линкор (без радиального орудия, ибо радиальный отсек так просто не переоборудуешь) или скоростной разведчик с дюжинами бустеров. Турианцы замечают далеко впереди по курсу термоядерный факел. Анализируют спектр... Стандартными методиками пространства Цитадели, получая на выходе: мусор класса ржавого пиратского корыта транжирит реактивную массу . Следов аннигиляции с антипротоннами нет - значит, гражданский. На аномальную мощность засветки... Забивают, что там у турианцев положено забивать, списав на собственную ошибку, в которой оператор признаваться не собирается. Капитан, надо отдать ему должное, какие-то мгновения колеблется, не бросить ли преследование «сраных пыжаков» - но навигаторы докладывают, что новый контакт пересечётся с ними. Вот оно, что! Это их корабль! Бустер отключается, двигатели сворачиваются и втягиваются в люки, фонтанируя испаряющимся хладагентом. Люки захлопываются, тарелка добирает скорость штатным гравитационным движителем на форсаже. И так получается, что турианские наводчики не успевают доложить о потере контакта - по меркам кораблей Цитадели, тарелка холодная, словно давно остывший покойник - как устанавливают контакт визуальный. И опять молчат, не в силах определить, что это за белый круг такой: линкор повёрнут к ним днищем. Катер последним отчаянным рывком уходит за родной корабль. Стыковка занимает секунды: подскакивает, блестя срезом толстой брони, четырёхметровая крышка ангара, пожёванная трёхметровая тарелочка катера ныряет под неё, крышка захлопывается. Линкор разворачивается ребром и пытается оторваться, резко сменив траекторию. Не тут то было: турианцы жаждут крови не меньше, и наплевать капитану, будущему позорному штрафнику по гроб жизни, что конфликт скатывается в сраную эскалацию. Операторы систем наблюдения хотят высказать свои сомнения, но один взгляд, брошенный на вконец озверевшего командира... Не, не, пусть другие докладывают. Линкор не такой вертлявый, каким был катер - то есть, в теории может, но тиррианы стремятся экономить запас тантрия. Лазеры чиркают по тарелке, лишь отражаясь бессильно от белоснежно-матового противолучевого покрытия. Турианский пилот втайне переводит дух, неспешными плавными манёврами догоняя лениво мечущуюся тарелку. Невозможно применять привычные для рас Цитадели резкие рывки с переменой массы: ситуация нештатная, дрейфуют - по их терминологии - на сумасшедших скоростях, уже держа массу уменьшенной. Любое её изменение приведёт к тому, что их унесёт либо вперёд, либо назад вдоль текущего вектора скорости. Закон сохранения импульса - это такая бескомпромиссная сволочь... Активно работая двигателями, кувыркаясь с одного направления на другое, турианский крейсер, тем не менее, не упускает добычу, непрерывно корректируя свой вектор, одновременно плавно и осторожно понижая свою массу - что чревато своими проблемами, требования к точности тяги и филигранности манёвра всё растут. Пилоты делают почти невозможное, подруливая почти уже невесомыми дыханями маневровых, чтобы держаться от чужого на кинжальной дистанции, в единицы километров. Тарелку, вчетверо уступающую крейсеру в размерах, не долго думая записали во фрегаты - прям иллюстрация к понятию «пагубная самонадеянность». Лазеры системы ПОИСК постепенно выдыхаются, охлаждение захлёбывается, неспособное на непрерывный огонь столь долгое время. И немудрено: ПОИСК - это система ПКО, на линейный бой не рассчитанная. Скрипя мандибулами от бессильной злости при виде совершенно невредимого врага, Метлус Кальциус командует бить из осевого кинетического орудия. Превзойдя сам себя, действуя в тандеме с виртуальным интеллектом систем наведения, пилот каким-то наитием совмещает ось корабля и тарелку. Залп дуплетом! Тарелка слегка вздрагивает от одного попадания, резко ускоряется, мечется теперь на полной тяге, словно в жопу ужаленная - и расслабившемуся было турианскому пилоту приходится выворачиваться на изнанку, чтобы не оторваться. На мостике линкора - едва сдерживаемая паника, мерзко пищат аварийные сирены, мигают зелёные вспышки аварийных огней. — Приоритизировано уклонение от осевого кинетического метателя неопозанного чужака, — предупреждает искин корабля. — Режим щитов адаптирован. Режим брони адаптирован. Это - уведомление пост-фактум: он уже изменил алгоритмы, детально обсудив конкретные контрмеры с младшими искинами, что служат на должностях драйверов устройств в генераторах щита и адаптивной брони, проголосовав, проведя прения и приняв в третьем чтении. Искусственные разумы особым умом или инициативой не отличается, зато время реакции у них - наносекунды. Причём, реакции разумной, взвешенной и обоснованной. — Разбит тахионный телескоп в третьей ячейке второго круга, —докладывает Младшая из дежурной вахты. — Но... Это ж сверху, а они нам в днище попали! — И склад мороженых червей в семьдесят втором отсеке в труху, — добавляет другая, ответственная за СЖО. — На нижнем. Эх, плакали наши деликатесы... А на среднем... хмм... Оранжерея в хлам и кусок кольцевого променада аварийно закуклился. — Неужто дырка насквозь? — поднимает панику мающаяся безделием канонир. — Целостность брони девяносто девять процентов, — возражают ей. — Пробития не было. Цыкнув на них, капитан стремительно пролистывает доклады от всех постов и искина. Выглядит так, словно тупая кинетическая болванка влепилась в них почти на скорости света, продавив щиты за счёт запредельного удельного импульса - кто, в самом деле, рассчитывает защиту на такое? Бронеплиту днища не пробило, оставив лишь внушительную выщербину, но произошли отколы брони внутрь корпуса - невзирая на весь её дизайн, заточенный на предотвращение подобного, включая активную накачку гравитацией. — Жёстко эти бубизьяны какашками швыряются — с мудрым видом подытоживает одна из Младших. — Пора уже начинать бить в ответ, — замечает капитан, жестом смахивая с воздуха окна отчётов. Им сильно повезло: прийдись попадание в силовую установку по центру диска - и обсуждать это было бы сейчас некому. — Если хотят контакта - пусть присылают менее агрессивных, эти пойдут на образцы для опытов. Боевая вахта начинает радостно вводить целеуказания, в возбуждении подёргивая усиками - но тут от командования флота поступает настоятельная рекомендация: «живьём брать, демонов!» — Огонь не открывать! — в раздражении повторяет Раскалывающая-тайны. — Так, давайте, мозговой штурм: как эту заразу взять «живьём»? Незанятая сейчас научная группа Младших начинает галдеть, фонтанируя идеями. Кто-то замечает, что для ориентации чужой использует какие-то совсем уж древние маневровые движки, как бы даже не химические. И отчётливо шумит в радиодиапазоне, а гиперволновых колебаний от него - нуль. — Однозначно примитивы, — заключает капитан. — Кто-то дал юной цивилизации-клиенту механизмы искажения реальности, а те используют их в паре с совершенно пещерными технологиями. Одна из младших, поднаторевшая в истории развития техники и технологиях молодых рас (коих тиррианские прогрессоры нашли и окучили аж две штуки за всю историю!), выдвигает предположение, что у чужака все компьютеры - электронные. Обсуждение бурлит с новой силой. Манёвры уклонения, тем временем, продолжаются - а чужак продолжает настигать тарелку линкора, двигаясь с запредельно-невозможным ускорением, царапать противолучевое покрытие лазерами и норовит навестись носом, влупить из осевых кинетических метателей. Спасибо большое, одного раза хватило. Тиррианский научник порхает, ловкими кувырками выходя с угрожаемого вектора быстрее, чем чужак доворачивает корпусом: движки ориентации у того реально дохлые для корабля с пол-носителя размером. Но и запас тантрия у тарелки вполне себе конечный, а расходуется его на рывки на десятках g экспоненциально. Решение надо найти, и быстро. Или уж сразу влупить по нелогично-непонятному кораблю главным калибром. Решение находит сама капитан: перегрузить в нештатном режиме дальний сканер, занимающий у научника место радиального орудия. Что есть варварское забивание гвоздей микроскопом - но если предположение об электронных компьютерах верно... Бросаются перенастраивать - а часть операций можно сделать только на месте, снимая блокировку недопустимых режимов вручную. Озверев от неудач, турианцы выпускают торпеду. С неоптимальной дистанции, просто чтобы сделать хоть что-нибудь. Автоматическая система ПКО тарелки видит неопознанный объект, прущий со стороны противника, полыхая химическим факелом. Искин параноидально перестраховывается, задействуя все батареи проекторов малого калибра. Несколько стандартных секций приподнимаются цилиндрами по краям верхней части корпуса, изрыгая плазменные факелы на манер конфорок газовой плиты. Из плазмы рождаются бессчётные рои ярких светляков, стремительно разгоняющихся по дугам - очень похоже на выпуск тепловых ловушек земным самолётом двадцатого века, только эти огни управляемые и их овердофига. Огибают края линкора и выходят на идеальные прямые перехвата. Непонятная хреновина, приближающаяся со стороны днища, детонирует от первого же попадания. Контроллер щитов фиксирует хаотичный гравитационный всплеск. Промахнувшиеся светляки гаснут за ненадобностью, когда отключаются питающие их проекторы. Наконец, дальний сканер настроен, превращён в варварскую электро-пушку. Раскрываются створки орудийного порта в условно-носовой части на ребре тарелки, расходясь в стороны, словно жвалы. Метнувшись на сближение, научник наводится корпусом практически в упор. Разряд... Ну откель тиррианам было знать, что масс-эффект электричеством как раз управляется? Прощайте, капитан Кальциус со командою. Получив внезапный разряд изнутри, ядро рвёт свой крейсер как Тузик грелку, превращая его в гигантскую дизинтеграционную торпеду. Беснующиеся поля хаотичных сил не минуют и магнитные сосуды с антиматерией, используемой кораблями пространства Цитадели для форсажа двигателей в бою аки закись азота для двигателя внутреннего сгорания. Команду тарелки встряхивает сквозь все гравикомпенсаторы. Вспышка ослепляет оптику, сбивает щиты и сжигает неприкрытый бронёй научный прибор. Команда инсектоидов замирает в офигении, включая капитана. Немую сцену прерывают лишь тревожный писк автоматики и вспышки зелёных аварийных огней. Опалённая половина тарелки утратила сахарно-белый лоск, частично испарившаяся броня блестит оплывшим зеркалом аблятивной пропитки. — У них там что, баночка с антиматерией была заныкана?.. — наконец нарушает тишину одна Младшая. — Офигенно-большая баночка! — поддакивает вторая. — Разорвало, как мумячка от капли тантрия! — Целостность брони - девяносто один процент, — докладывает третья, — целостность щитов - нуль, синхронизатор йокнулся. Дальний сканер вообще не откликается. — Ой, Шестипятка в радиальном отсеке была! — спохватывается кто-то. — Шестипятка, ты там живая? — Живая, — откликается интерком. — В отличие от нашего главного научного инструмента. Спёкся! Дымит так, что ни зги не видать, глаза щиплет и от вони ухоносы закладывает. Без респиратора в отсек не суйтесь! — Сканы хоть какие-нибудь вышли несмазанными? — осведомляется Раскалывающая-тайны у своей команды-семьи, втайне радуясь, что хоть без потерь обошлось. Младшие жмутся, переглядываются, издают неуверенно-басовитые ноты тёрками на крыльях в крайнем смущении. Наконец, одна решается: — Дык это... Все выдвижные устройства же положено убирать и деактивировать, по протоколу боя... — Оборачивается к товаркам, ища поддержки. — Так ведь?.. Капитан лишь зашлёпывает лицо четырёхпалой ладонью в едином для всех культур и народов жесте «нет слов». Потом докладывает командованию о полном провале первого контакта и жалких крохах добытой информации: некоторое количество разлетающихся обломков на сканерах обнаруживается, но взрыв разогнал их до таких скоростей, что догнать хоть один и вернуться у полностью заправленного катера не хватит запаса дельта-ви. Даже с применением бустера. Самому научнику - впритык осталось затормозиться с пары процентов скорости света, на которых вся сцена действия несётся прочь от звезды, и доковылять, медленно и печально, обратно до носителя. Гонять томящиеся в бездействии боевые линкоры за ошмётками противника капитан носителя в упор отказывается, мотивируя, как всегда, «вдруг война, а они уставшие». Ей ещё прилетит за это от руководства флота - ничегошеньки же путного противнике не узнали - но это будет потом. В сухом остатке - записи боя с оптических сенсоров и пассивных сканеров, чёрных ящиков генератора щита, характер поражения убитого телескопа и прочая косвенная информация. Уже переваренная научными институтами и доведённая до искинов всех флотов - неизвестные потратили свой первый и единственный халявный успешный выстрел по тиррианской цивилизации, второго не будет. Но всё равно мало: кто, откуда, что тут забыли, является ли подобная агрессия типичной - или это у отдельно взятого трутня героизм в жопе взыграл? А вот тут -твёрдый ноль. Команда научника развивает бурную деятельность, пытается найти какие-нибудь следовые количества материалов, пропылесосив броню по атому - вдруг, что налипло? Но это всё - так, чисто прикрыться от обвинений в профнепригодности. А потом - леденящее душу сообщение, что объект в родной системе активировался одновременно с местным. Эти гадские килоструктуры оказались связанными попарно!Ааа, чужая неведомая хрень на пороге! Задраить люки, зарыть припасы! Научник медленно-медленно отползает к носителю, прикрывшись со стороны системы камуфляжным зонтиком. Командование флота - и стоящий за ним серый совет, о существовании которого кому попало знать не положено - предаются махровой паранойе, стряхивая пыль с планов на случай всякоразных апокалипсисов. Готовят команды межгалактических ковчегов поколений, выводят гигаструктуры из консервации в ждущий режим, изматывают учениями силы планетарной обороны и перепрятывают флоты, соревнующиеся, чьи линкоры лучше прикинутся шлангом. Горячие головы, предложившие накрыть всю планету камуфляжным коконом, чтобы она казалась горячим парниковым адом, остужает только тот факт, что подобный кокон безбожно фонил бы в астральном диапазоне. Кто знает, какими ещё запредельными технологиями владеют чужие? Не эти, а их реальные кукловоды? А несколько посвящённых, о которых даже серому совету знать не положено, несут непрерывную вахту, наготове применить последний аргумент. Технологию, столь продвинутую, что размывается грань не с магией даже - с теологией. Турианцам, впрочем, ещё хуже. Всё, что у них имеется - это письмо капитана Кальциуса отцу, пропитанный депрессией сумбур на тему «я опозорил семью и командование, позволив двум пыжакам в аэрокаре активировать ретранслятор», бесследное исчезновение его патрульного крейсера и активный первичный ретранслятор - сам факт чего заставляет сфинктеры сжиматься, а воображение - живописать несметные орды рахни. Или того хуже - ещё одну расу наподобие землян. Какой-то аналитик, садюга, выдвинул теорию, что там может действительно оказаться планета разумных пыжаков. Чистит сортиры который уж день - но развидеть порождённый его сумрачным гением ужас не удаётся. Наученный горьким опытом войны первого контакта с землянами, Совет Цитадели - а точнее, реальные властные структуры соответствующих рас за спиной этих говорящих голов - пронюхивает об инциденте в момент и над турианцами нависает перспектива потери лица. Градус паранойи с обеих сторон нарастает, страх неизвестности оплетает правительственные структуры липкими щупальцами. Воображение и «а вдруг?» обгоняют безумие ветров хмельных.

* * *

Ноябрь 2022