Грай

      Уайлен ощутил, что грядет что-то страшное, еще до того, как услышал стук в парадную дверь поместья. Он замер, уставившись на страницы книги, которую читал, и буквы перед глазами знакомо разбежались, испуганные двумя глухими ударами по дереву.              — Нет, — прошептал Ван Эк, чувствуя, как сердце ускоряет пульс. Джеспер вскинул голову и улыбнулся.              — Это то, что я думаю?              — Не открывай, Джес, — застонал купчик. — Ради всех святых и твоей тети Евы.              — Зачем мне это делать? У нас есть дворецкий.              Уайлен закрыл глаза и прижал книгу к лицу, глубоко вдыхая запах типографской краски. Стук в дверь повторился. Бом-бом. Как удары сердца. Как удары тяжелым набалдашником трости в виде вороньей головы. Очень знакомые удары. Послышались шаги прислуги и звон дверного колокольчика.              Ван Эк выдохнул. По спине поползли мурашки предчувствия. Чего-то опасного. Противозаконного.              — Господин, к вам пришли, — чопорно сообщил дворецкий, показываясь в дверях гостиной. Уайлен промычал что-то нечленораздельное в сухие страницы. Он и так это прекрасно понял.              — Благодарим, мистер Олуэлл, — протянул Фахи. В голосе земенца слышались нотки возбуждения и азарта. Ван Эку захотелось слиться с обшивкой дивана или притвориться элементом декора. Ничего хорошего.              — Вижу радушный прием, — скрежет голоса Каза нельзя было спутать ни с чем другим, хотя купчик до последнего надеялся, что к нему явился кто-то иной. Славного члена Торгового Совета было бы достаточно. Да хоть всей городской стражи! Ван Эку жутко не хотелось влезать в новые авантюры ублюдка из Бочки, тем более, что с последней еще даже года не прошло. Может, у него есть какой-то график? Особые даты, отмеченные в календаре?              Последнюю пару дней весь Кеттердам гудел из-за происшествия в Третьей гавани. Торговый корабль, ходящий под эгидой самого Совета приливов, вернулся в порт покрытым кровью. Ни один из членов экипажа не выжил, но загадочным образом судно пришвартовалось и простояло у причала два дня, прежде чем сладкий запах смерти привлек внимание, а облако трупных мух стало сложно игнорировать. Ходили слухи о призраках, теракте и военном вторжении. Торговый Совет стоял на ушах, а городская стража прочесывала улицы города в поисках неизвестного преступника. Наверняка это усложняло деятельность жителей Бочки, но Уайлен надеялся, что кошмар обойдет его стороной.              Он не сомневался, что кошмар постучится к нему в двери.              — Я знал, что ты замешан, — простонал юноша, продолжая прятать лицо под книгой. Он ощутил шевеление, увидел сквозь просвет скользнувшую тень. В следующую секунду тонкие пальцы Джеспера подцепили сборник под корешок и представили лицо Уайлена свету. Стрелок захлопнул книгу обеими ладонями и небрежно откинул ее на журнальный столик.              — Кажется, намечается что-то интересное.              Ван Эк вздохнул, поднимая хмурый взгляд. Каз смотрел на него, изогнув бровь, и его ледяные глаза буравили кожу. Купчик поджал губы. За спиной Бреккера стояла Инеж, а в глубине коридора темнела еще чья-то фигура.              — Мистер Олуэлл, вы можете быть свободны, — кисло сообщил парень дворецкому. — Передайте остальной прислуге, что рабочий день на сегодня окончен. Пусть расходятся.              Мужчина понимающе кивнул, подозрительно покосившись на босса Бочки и его компанию, и стремительно скрылся. Юноша подвинулся на диване, позволяя Джесперу приземлиться рядом. Этим утром земенец занимался изучением котировок на бирже и готовил самые дорогие акции на продажу, но с удовольствием забыл обо всех финансовых махинациях, стоило Бреккеру явиться в их дом. Этого следовало ожидать. К этому следовало готовиться. Если бы Каз решил обыскать резиденцию, непременно обнаружил бы в кабинете Ван Эка стеллаж с новенькими запасами химических реагентов и субстанций. Уайлен ни за что бы не признался, что купил их не из чистого увлечения.              — Я польщен твоей верой в меня, — усмехнулся Каз, ступая в гостиную и занимая привычное место в кресле. — Но спешу тебя заверить, я совершенно ни при чем. Ты будешь приятно удивлен.              Купчик покачал головой. Он сомневался, что причина кровавых разборок в порту может его приятно удивить. Но, когда Инеж изящно опустилась на диван рядом с Джеспером и в комнату вошел их третий спутник, брови юноши поползли вверх. Показавшийся молодой мужчина носил смокинг, трещавший по швам на его массивной и мускулистой фигуре. Отросшие волосы были собраны на голове в небрежный пучок. В золотистых глазах вспыхнули насмешливые искры.              — О, — просто сказал Уайлен.              — Толя! — воскликнул Джеспер, пожимая шуханцу руку. — Замечательно выглядишь.              — И вам не хворать, — кисло усмехнулся тот. Он явно не оценил комплимент земенца и определенно чувствовал себя неуютно в дорогом костюме. Сердцебит прошел в гостиную и занял свободное кресло. — Не в таких условиях я представлял встречу старых знакомых.              — А где Амита? Вы же вместе путешествовали?              Взгляд шуханца помрачнел, губы слились в тонкую полосу. Он скрипнул челюстью и сжал кулаки. Джеспер тревожно на него посмотрел и нахмурился.              — В беде. И мне нужна ваша помощь.              Купчик вздохнул, обводя взглядом присутствующих. Кажется, история действительно предстояла интересная. Взгляд сулийки был тяжелым, по выражению лица Каза нельзя было понять абсолютно ничего. Фахи в предвкушении потер руки.              — Мне стоит заварить чай или кофе?              — Не устаю восхищаться твоими манерами, — хмыкнул босс Бочки.              — Тебе я заварю кислоты, — бодро отчеканил земенец. Давящая атмосфера, навалившаяся вместе с мрачным настроением Толи, вводила его в беспокойное замешательство. — Или предпочитаешь кровь младенцев?              — Кислоты будет достаточно.              Джеспер ухмыльнулся и быстро скрылся в кухне, крикнув из-за стены: «Ничего не обсуждайте, пока я не вернусь!». На несколько секунд повисла неловкая тишина. Где-то вдалеке скрипнула дверь черного хода: прислуга покинула дом. Загремели чашки, когда стрелок нагружал ими поднос. Что ни говори, в доме Ван Эка он действительно приобрел несколько благородных привычек.              — Святые, мы тут не на поминки собрались, — прошептала Инеж, пихая Уайлена в бок. Тот кисло улыбнулся и покачал головой. Простой дружественный жест сулийки быстро разрядил атмосферу. Купчик уже почти смирился, что он вляпался в дерьмо Каза по уши. Снова. Тем более, если помощь требовалась другу.              — Ладно, — закатил глаза он. — Что случилось? — изогнул бровь и повернулся к Казу. — Какая награда? Тридцать миллионов крюге? Тебя назначат президентом Торгового Совета? Маленькое островное государство в подарок?              Бреккер криво усмехнулся и пожал плечами.              — Я бы не отказался ни от чего из твоего списка, но нет. В смысле, награды. Пока что.              На этот раз Уайлен испытал изумление гораздо сильнее удивления при виде шуханца. Каз Бреккер замышляет дело без четкой награды в конце? Какую прибыль оно ему сулит? Чем для всех обернется? Не мог же он из чистого альтруизма согласиться на помощь Толе и Амите.              Джеспер вернулся в комнату и поставил поднос на столик, занимая место между сулийкой и купчиком. Босс Бочки задумчиво посмотрел на небольшой кофейник и заварочный чайник и вытянул больную ногу.              — Это опасное предприятие. Награда обязательно будет, а какая — зависит от того, как мы разыграем карты.              Уайлен облегченно кивнул. Хотя бы что-то в этом городе было стабильным. Каз не работал бесплатно.              — Ладно. Расскажи им историю, — криво усмехнулся парень, кивая Толе. Тот вздохнул и подался вперед.              Шуханец рассказывал долго. Он поведал об их плавании, о нескольких рейдах на корабли работорговцев, о парочке безымянных необитаемых островов, населенных экзотическими животными, на которые они наткнулись в путешествии, о встречах с кергудами, которые выполняли миссию Инеж. Уайлен от напряжения почти сгрыз ноготь, когда история парня коснулась новых земель, не нанесенных на карты.       Они нашли материк к югу от Керчии, в нескольких месяцах плавания. Пришвартовали корабль в бухте, отправились на разведку — все происходило так же, как прежде. Толя вооружился секирами, Амита зарисовывала ландшафты раскинувшегося перед берегом тропического леса. Их сопровождала достойная команда. Когда они отдалились от пляжа вглубь острова, вода в бухте вдруг начала убывать. Это произошло стремительно и целенаправленно. Корабль сел на мель, его практически выкинуло на берег, усеянный вяло трепещущимися рыбами после сильной волны. Было похоже на то, как Совет приливов осушал заливы Кеттердама. Они бросились в лес, где, как оказалось, их уже ждали люди в военных мундирах. Всю команду схватили. Толя успел прикончить нескольких нападавших, попеременно орудуя секирами и силой сердцебита, но его подстрелили и заковали в какие-то кандалы, подавляющие способности гриша. Ему никогда не доводились встречаться с таким прежде. Нескольких членов экипажа убили на их глазах, как свиней. Затем их увели в город, скрытый за высокими стенами. Амиту тащили за волосы.              Уайлен чувствовал, как по спине ползет липкий пот, пока он слушал рассказ Толи. Даже Джеспер рядом не дышал, необычайно сосредоточенно вглядываясь в лицо шуханца. Каз, который уже слышал эту историю, сидел с напряженной спиной и нечитаемым выражением лица, а Инеж обхватила колени и сильно сжала кулаки. Ее тело рвалось в бой.              Толя рассказал, что город, в который их привели, с виду казался неприступным. Он имел одну гавань с прямым выходом в море, через которую шуханец в конце концов и сбежал. Каменные стены возвышались на несколько десятков метров, окружая весь периметр. Жители, которых было не очень много и которые в основном являлись обслуживающим персоналом и обеспечивали армию провизией и удовлетворением базовых потребностей, говорили на керчийском, а по улицам постоянно сновала вооруженная стража. Военные. Иногда на глаза попадались люди, закованные в кандалы и ошейники из того же материала, что и оковы шуханца. Их хлестали плетями и обращались с ними, как со скотом. Их использовали для воздвижения новых зданий, каких-то пирамид, посева полей, уборки урожая, но в основном — как бесплатную силу по добыче руды в шахтах. Специальные кандалы позволяли контролировать силу гришей и подчинять ее воле хозяина.              Всю команду «Волка Волн» проверили человеческим усилителем. Отказников казнили, но не всех — тех, что покрепче, заставили работать. Толю как корпориала они не задействовали: его дар был слишком опасен. Вместо использования сил гриша шуханца отправили на рудники. Он стирал в кровь ладони, работая в шахтах под градом ударов плетей, не имея возможности связаться ни с Амитой, ни с кем-то еще из выживших членов экипажа. Все гриши, с которыми ему удалось поговорить, в большинстве своем были похищенными или проданными в рабство фермерами или мирными жителями, закованными сородичами в оковы. Никто из них не был воином или солдатом.              Толя провел на рудниках бессчетное число дней, пока однажды не сломал руку под внезапным обвалом. Он очнулся в больничном отсеке и обнаружил, что ему раздробило запястье. Тогда он сжал кисть, сминая осколки кости, и освободил от оков поврежденную руку. Боль была адской, но этого хватило, чтобы чуть-чуть ослабить воздействие кандалов. Парень смог немного исцелить сломанную кость, но она все равно срослась неправильно. Он сбежал, задушив надзирателей проклятыми цепями, мешавшими использовать дар сердцебита. Несчастные случаи в шахтах происходили постоянно, поэтому за ним не было личного и пристального контроля. Их уверенность в себе стала их слабостью, когда они сочли команду «Волка Волн» обычными исследователями.              Шуханец какое-то время провел в городе, прячась в каналах, как ободранная крыса, воровал, чтобы не умереть от голода, и пытался найти Амиту. Ему удалось снять кандалы лишь с третьей попытки: вторую руку пришлось сломать, а для ошейника — подбирать напильники, угрожая местному кузнецу расправой. На него объявили охоту, стражи переворачивали каждый дом и закоулок в поисках беглеца, поэтому Толя прятался в шахтах: там, где его искали в последнюю очередь. Он обладал слишком приметной фигурой, чтобы скитаться по городу, притворяясь местным.              Ему удалось выяснить, что Амиту держат в особом здании, где над гришами проводили эксперименты. Ее способности заклинательницы солнца были редкостью. Кажется, военные пытались найти способ расплодить ее силу и передать солнечный свет отказникам. Но подступиться к охраняемому зданию, где на каждый метр приходилось по два надзорных, у Толи не получилось. Ему дважды чудом удалось сбежать из-под обстрела, а в городе непрерывно выла тревожная сирена. В конце концов, ему пришлось искать способ покинуть остров. В конце концов, ему пришлось бросить Амиту.              Шуханец сглотнул, так сильно сжимая челюсти, что его зубы хрустнули. Он тяжело дышал, пересказывая произошедшее. Уайлен не находил слов — как и все остальные. В гостиной висела гнетущая и тяжелая тишина в перерывах между монологами Толи. Чай и кофе давно остыли.              Юл-Батар сбежал, зацепившись за днище торгового корабля. Он несколько часов жевал балины, которые ему удалось украсть, и контролировал свой пульс, пока они не отдалились от материка на достаточное расстояние. Затем он пробрался на корабль и некоторое время прятался в трюме. Когда его обнаружили, он перебил весь экипаж. Битва вышла кровавой, но Толя сражался не только за свою жизнь. Ему необходимо было привести помощь. Поэтому он выжил. Поэтому он прибыл в Кеттердам, покрытый кровью, и ворвался в Клепку, подняв на уши всех Отбросов.              Джеспер выдохнул и откинулся на диване, переводя тяжелый взгляд на потолок. Уайлен чувствовал, как гулко бьется его сердце. Дыхание сперло, а руки были холодными. Юноша сгрыз все ногти. Толя замолчал, но Вороны еще долго не решались заговорить. В конце концов, Фахи прошептал:              — Почему ты пришел сюда? В смысле, мы, конечно, хороши, но… Не думаешь, что это проблема не нашего уровня? Может, стоило обратиться к Николаю?              Шуханец поджал губы и кивнул.              — Я думал об этом. Но Равка в невыгодном положении. Страна только-только оправилась от предыдущей войны. Начинать новую не в ее интересах. К тому же, эти крысы путешествуют под флагом Совета приливов. Если где-то и стоит начинать этот бой, то в Кеттердаме.              Каз хмуро посмотрел на него и покачал головой.              — Даже если Равка не готова к войне, она будет в нее вовлечена. Судя по твоему рассказу, это личное. Для страны. Они захотят освободить гришей.              — Я знаю, — Толя сжал кулаки. — И я свяжусь с Николаем. Но… Совет приливов, Каз. Керчия, ее армия, которой не должно существовать. Они замешаны. И только ты сможешь выяснить, как именно.              — Самым скверным образом, полагаю.              — Равка не готова к открытой войне со страной, которой она до сих пор должна миллионы крюге и золота. Но королева точно окажет любую посильную поддержку.              Бреккер тяжело вздохнул и почесал бровь. Он не был спасителем мира. Честно говоря, ему было плевать почти на каждого, кроме, разве что, нескольких человек, входящих в банду Отбросов. Он видел смерть, он был знаком с ней очень близко. Ему было плевать на судьбу плененных гришей. Даже Амита не волновала его настолько, чтобы попусту рисковать своими Воронами. Ублюдок из Бочки не был благодетелем.              — Каз? — прошептал Уайлен. В глотке у него пересохло, от чего голос вышел дрожащим и скрежещущим. — Мы должны помочь.              — Теперь ты так заговорил? — Бреккер поднял холодный взгляд. Шестеренки в его мозгу непрерывно крутились последние четыре дня — с тех пор, как Юл-Батара привели в его кабинет, где он, облаченный в измазанные кровью одежды, яростно бил кулаками воздух и пересказывал самые страшные части своей истории.              — Каз, — протянул Джеспер. Его глаза светились гневом и решительностью. Босс Бочки поджал губы и взмахнул рукой.              — Я знаю свое имя.              Инеж твердо посмотрела на него и нахмурилась, но ничего не сказала. Бреккер обвел взглядом лицо сулийки. Она не простит его, если он ничего не сделает. Он не простит себя, если она пострадает.              Все Вороны уставились на своего предводителя горячими взглядами. Парень чувствовал, как буравчики их глаз ввинчиваются ему под кожу и прожигают плоть. Ему это не нравилось. Вся эта история пахла скверно. Им не было известно ничего — новый город, или государство, или колония, святые ее побери, Керчии и Совета приливов, была покрыта грифом секретности. Каз ничего не знал об этих землях — и это ему не нравилось вдвойне. Бреккер привык владеть информацией, имеющей отношение к Кеттердаму, и даже больше. Он не любил оставаться в дураках. Но, если он правильно разыграет карты, сможет собрать на руках выигрышную комбинацию. Торговый Совет будет ему обязан. Он подчинит себе Совет приливов. Но только если ему выпадет роял-флэш — иначе они потеряют все.              — Ты уверен, что Амита еще жива? — процедил он, обращаясь к Толе. Шуханец нервно кивнул.              — Она нужна им. У них нет других заклинателей солнца. Все солнечные солдаты живут в Равке и служат в Малом дворце. Все их имена известны. У них нет других подопытных кроликов.              — Звучит обнадеживающе, — кисло протянул Джеспер. Инеж рвано выдохнула.              Каз откинулся в кресле и сцепил перед собой в замок руки. Он не был спасителем мира, но он умел видеть на несколько шагов вперед и знал, когда дело может обернуться прибылью. Найти рычаги давления на Совет приливов звучало очень прибыльно. Бреккер задумчиво щелкнул пальцами, разминая руки волной.              В последний раз членов Совета видели больше двадцати пяти лет назад, если не считать случая, когда они явились Бреккеру с угрозами. Густой и липкий туман и вуали на лицах, украшенные узором звездного неба. Кажется, тогда Совет приливов был искреннее озабочен судьбой гришей. Или они лишь играли, на самом деле желая еще больше власти? Боялись, что парем просочится на их маленькое предприятие, и плененные рабы взбунтуются? Какую руду они добывают? Сколько денег она им приносит? Сколько крови на их руках?       Каз строил план, звено за звеном соединяя головоломку. Он все еще отрицал концепцию дружбы. Он все еще отрицал наличие у себя сердца, несмотря на все заверения Инеж в обратном. Он ни за что бы не признался, в том числе и себе, что действует не исключительно выгоды ради. Это было опасно — иметь друзей, поддаваться эмоциям, действовать горячей головой. Красная пелена ярости, застилавшая глаза, была опасна. Каз привык действовать холодно и расчетливо. Он работал ради прибыли, а не ради благородных и бесполезных порывов, которым почему-то были подвержены все вокруг, словно пресловутое благородство распространялось по воздуху, как опасная болезнь. Бреккер непоколебимо верил в свой иммунитет.              — Для начала, — протянул главный ублюдок Бочки, — нам необходимо выяснить личности Совета приливов. Поднять каждый камень их обелисков, выяснить каждый грязный секрет. Необходимо найти рычаги давления и выяснить все, что им известно.              — Это значит, мы в деле? — прошептал Уайлен, подаваясь вперед. Каз неопределенно повел плечом.              — Мы соберем информацию. Совершим ограбление. Сделаем то, что умеем лучше всего. А там — посмотрим, чем оно обернется. Награда обязательно будет, а какая — зависит от того, как мы разыграем карты.              В его голове уже по крупицам выстраивался план. Толя благодарно и устало улыбнулся, хоть это ровным счетом ничего для Каза не значило. Джеспер вскочил на ноги, словно уже собирался в бой. Уайлен чувствовал разительные перемены в своем настроении. Если в начале, когда Бреккер только пришел, купчик хотел забаррикадироваться и ни за что не впускать босса Бочки в свой дом, теперь ему точно так же не терпелось наказать Совет приливов самым кровожадным способом. Никто из них даже не задумался о том, что Каз, придя в резиденцию, уже заранее знал, каким будет его ответ. Грязные руки никогда ничего не делал просто так.              — Мы в деле, — подтвердила Инеж. У них были кергуды, самые талантливые Отбросы и поразительный мозг Бреккера, не считая реальной возможности получить поддержку Равки, хоть и неофициально. У Равки был дракон. Если они правильно разыграют карты, это будет плевое дело.              Сулийка сглотнула, ощущая, как тревожно сжимается ее сердце. Она уже четыре дня наблюдала, как Каз что-то замышляет.