***
В 14 лет Сакуру Харуно совратил Харви Вайнштейн. Так, во всяком случае, написали в телеграмм-канале со школьными сплетнями. В исправленной версии поста говорилось, что это был Роман Полански. Сакура с угрюмой усмешкой подумала, что она предпочла бы скорее его: просто, чтобы занять себя этой мыслью и не разрыдаться прямо посреди школьного двора. Окружающий мир был дик и бессмысленен. Провожают любопытным взглядом, но здороваться бы не стали. Не знают, как её зовут, но уже знают, с кем она потеряла невинность. Кто-то в толпе засмеялся, и Сакура неминуемо приняла это на свой счет и ускорила шаг. Всё, хватит. Достаточно с неё школы. Она вернется на домашнее обучение. Лицо обожгли жестокие слёзы, и она практически бежала, не волнуясь о том, как это выглядит. Она хорошо знала, что возвращаться было уже некуда. Человек, научивший её всему, лежал во влажной земле на окраине Токио. Её милый, добрый дедушка — последнее, что оставалось у неё из семьи — подобрал ей хорошую школу, перед тем, как уйти. Он вообразить бы себе не смог всего этого. Сакура проскользнула в первый попавшийся в туалет и сползла по стене, рыдая навзрыд. Ей не было так больно с тех пор, как его не стало, и она плакала, плакала, плакала, медленно забывая себя в сотрясавших её рыданиях. Медленно, но неумолимо Сакуру накрывала черная тень. Приближалась опасность, такая огромная, что она даже не могла увидеть её. Она просто была, была здесь и ждала момента, чтобы сожрать, раздавить, покрошить кости, вылакать кровь до последней капли. Сакура кричала, немо, в себя. Её горло сдавило сильной болью, и неведомое нечто высасывало из её тела воздух. Мир вокруг медленно исчезал. Она запускала в него сигналы – в холодный бесплодный космос. Пока Сакура не поняла: она умирает.***
You take a deep breath and you walk through the doors It’s the morning of your very first day Ты делаешь глубокий вздох и входишь в эти двери утром твоего самого первого дня Когда они с Ино в первый раз встретились в школе, она не удостоила Сакуру даже кивком. Вместо этого она с еле заметной улыбкой опустила ресницы, проходя мимо, всего на долю секунды, чтобы никто кроме Сакуры не мог заподозрить в этом жесте приветствие. По занятному стечению обстоятельств она преподавала Ино фортепиано. Самой Сакуре это казалось одним из тех авторских допущений, которыми сводят кардинально противоположных героев сценаристы ромкомов. Только в кино герои влюбляются друг в друга с первого взгляда, а в жизни Ино заставила Сакуру почти неделю мучить рояль в своей гостиной, прежде соизволить завести с ней разговор. Она схватила Сакуру за запястье и рассмотрела с нескольких сторон. –Красивый браслет. Что за марка? –Я не знаю. –Это винтажный Ван Клиф, я бы сказала, семидесятых годов. Желтое золото, культовый дизайн, но в духе своей эпохи. Такой меньше пяти тысяч стоить не может, а у тебя, без обид, кутикула максимум на брелок от жвачки. Признавайся, у кого украла. –Наследство от бабушки, – смущенно ответила Сакура поправляя браслет на запястье. Она заметила, что при упоминании об ушедшей родственнице Ино несколько смягчилась. – Так ты не из голодранцев? – протянула она медленно и мягко, почти ласково. –Я из Токио. Ино захихикала, и, не зная почему, Сакура тоже улыбнулась. –А ты занятная, Сакура Харуно. –Спасибо, наверное… –Сколько ты за час берёшь? –50 долларов. –Значит, все–таки нищенствуешь? Мы домработнице платим больше. Сакура не нашлась что ответить. До сего момента основным источником знаний о том, как общаться со сверстниками, для неё была манга. Но в манге никто так не разговаривал. В её манере говорить Сакура ощущала что-то такое, что делало эти уколы почти щекотными. Ей казалось, что Ино глядела на неё, будто надеясь, что Сакура сможет чем-то повеселить её, что самой Сакуре начало казаться, что в ней действительно было нечто очень особенное. С первого и до последнего дня Ино смотрела на неё именно так. – Расскажи мне про свою жизнь, Сакура, – попросила Ино, вытягивая ноги на диване. Что государыня просит добившегося её аудиенции крестьянина. – Если я начну рассказывать, ты испугаешься, – её голос звучал просто и без тени кокетства, отчего Ино расхохоталась, запрокинув голову. Она сама не заметит, как начнет подражать этому её жесту. Стоя в школьном коридоре Сакура почувствовала себя так, будто получила оплеуху. Их первые встречи с Ино не то что бы сулили начало задушевной дружбы, но Сакура совсем не ожидала, что та просто пройдёт мимо, оставит как идиотку стоять с поднятой в приветствии рукой. Словно пустое место. У сцены в коридоре нашлось пару десятков свидетелей: кто-то смеялся, кто-то от неловкости за Сакуру отводил глаза. Сакура повернулась к стоящей в стороне девушке и попыталась пошутить, на что та развернулась и засеменила прочь, словно от прокаженной. Гадкий обезьяний смех донесся от группы парней, и Сакуре захотелось провалиться сквозь землю. Было что–то чудовищно постыдное в том, чтобы даже косвенно вызывать эти мерзкие звуки. В жизни Сакуры начинался первый школьный день. Ровно 7 минут назад она вошла в это здание, и этого времени ей хватило, чтобы осознать: понять школьных стрелков оказывается куда легче, чем можно представить. Начался первый урок, и Сакура не успела понять, как её выбрали в старосты. Вот Хатаке Какаши заходит в класс, кидает несколько вымученных банальностей про начало нового семестра и представляет Сакуру классу, а затем объявляет, что раз прошлый староста перевелся, нужно выбрать нового. Кто–то поднимает руку и говорит: – Я слышал, новенькая хотела. С задней парты ему тут же вторят «Кто за новенькую?». Как по сигналу три десятка рук взмыли вверх. Какаши вздохнул обреченно и устало, словно уже привык. – Вот и разобрались. До конца учебного года старостой класса 2-В будет… – прости, я забыл, как тебя зовут? В комнате старост не было никого, кроме одного парня, который курил в открытое окно. Сакура на секунду смутилась, но парень не обращал на неё ровным счетом никакого внимания, держа в одной руке сигарету, а в другой толстую книгу в потертой мягкой обложке. –Привет! Это комната старост? – Ага, – ответил он, не поднимая глаз от книги. Наверное, молодой учитель или студент педагогического на практике? – А ты тоже староста? – Ага, кто ещё, – пробормотал он, всё так же продолжая читать. Вид парня беззастенчиво курящего прямо в здании школы напоминал Сакуре кого угодно, но не ответственного за свой класс ученика. Наконец он поднял глаза. – Ты новенькая и тебя выбрали против твоей воли. Угадал? – Как, тебя тоже? – Считай, что прошла обряд инициации в Конохакагуре-но-Сато. Я заснул на уроке, когда выбирали старост. Моим одноклассникам показалось это забавным. Сакуре оставалось только удивляться местным понятиям о выборной демократии. – Я Сакура. – Шикамару. Парень снова опустил глаза в книгу. – Интересная книжка? – Это Марсель Пруст. Ничего интересного. – Нужно прочесть для учебы? – Да нет, мне нравится. Диалог выходил какой–то дурацкий, но, по сравнению со всем остальным, что произошло сегодня - почти нормальный. Дверь с шумом отворилась, в помещение ввалилась блондинка с легкомысленной прической и крайне озабоченным видом. – Меня зовут Сабаку но Темари. Я староста класса 3-B и президент школьного совета, – представилась она, по-хозяйски кинув на стол папку с документами, и оглядела пустую комнату. – Только не говорите мне, что это всё. – У третьего курса сегодня весь день тестовые экзамены. Перваки не знаю где, – глухо отозвался Шикамару. Ответ Темари не устроил. – Хорошо, а как со вторым? В параллели пять классов, вас двое. Яманака саботировала выборы в 2-С, стальные где? – Спроси что попроще. Темари шумно вздохнула, и, так же грохоча, опустилась за свободный стол, словно желала оповестить весь мир, насколько ей всё осточертело. Тяжело вздохнула, затем вытащила из сумки ежедневник и стала яростно черкать в нем ручкой. От неё исходила такая мощная волна напряжения, что Сакуре сделалось некомфортно даже стоять рядом. Наконец Темари подняла на Сакуру свои зеленые глаза и с усталой, но теплой улыбкой посмотрела в её лицо. То был умный и ясный взгляд повидавшей на своем веку старой бродячей собаки, так что Сакура даже поймала себя на желании её погладить. Темари вдруг стала ей нравиться, а перспектива быть старостой весь год - вообще нет. Возможно, ещё не поздно отказаться. – Сакура, да? Не пугайся, быть старостой несложно. В обычных школах ученики за рекомендацию в университет от школы делают работу, за которую накладно платить учителям. Но в Конохе нет проблем с финансированием. Большинству здесь просто не нужны рекомендации. – Почему, они не собираются учиться дальше? – Темари и Шикамару синхронно прыснули, и Сакура, густо покраснев, посмотрела под ноги, ругая себя за глупость, которую только что сказала. – Этим ребятам не нужны рекомендации от школы. Они их получают от политиков и президентов крупных компаний, с которыми их папы играют в гольф, а мамы ходят в спа. Телефон Шикамару, лежащий на столе, загорелся уведомлением. Он нахмурился. Перехватив его взгляд, Темари устало спросила: – Опять началось? – Угу… Его безразличные до этого момента глаза вдруг вспыхнули, пробежав по нескольким линиям на экране. Сакура с любопытством глядела на него, но ничего не спрашивала. – Сакура, ты же в классе 2-В? – Да. А что? Он положил перед ней телефон. – Что там? – нетерпеливо спросила Темари. – Про Сакуру. Бред собачий. Это школьный канал со сплетнями, – пояснил он, – можно сказать, неофициальное школьное сми, но чертовски влиятельное. Жуткая зловонная клоака, в которой варятся зависть, желание самоутвердиться за счет ближнего и не испачкаться самому. – Зачем же ты это читаешь? – спросила Сакура Шикамару со всем негодованием, которое у неё было к автору поста. От такого неприкрытого выпада он смутился и слегка покраснел. – Однажды там написали, что он преследовал одну девочку из нашей школы, – ответила вместо него Темари. – Это, кончено же, чушь, – она коротко взглянула на Шикамару, словно ища подтверждение своим словам, – но проблемы из-за этого были вполне реальные. Понимаю, мерзко. Но лучше быть в курсе, если из тебя вдруг решат сделать общественное чучело для битья. Слезы нещадно поступили к лицу. Шикамару одарил её сочувственным взглядом. Вот значит, кто она теперь такая. Чучело для битья. –Я не понимаю, зачем людям это читать? –Скука. Зависть. Потаённая ненависть к себе. Духовная нищета, – ответила Темари, будто где-то у неё был написан трактат на эту тему, и она сейчас его цитирует. – Можно уйти в философию. Впрочем, я уверена, что многие из самопровозглашённой местной аристократии сами пишут про себя, чтобы казаться значительнее. –Что ещё за местная аристократия? – Шикамару и Темари обменялись тоскливыми взглядами. –Увидишь. А пока, будь осторожнее. *** I ain’t trying to mess with your self expression But I’ve learnt the lesson that stressin’ And obsessin’ ‘bout somebody else is no fun *И я не то, что против твоего самовыражения, Но я выучила урок, что беситься и сходить с ума из-за других людей это не круто Неожиданно Хината замолчала и посмотрела на свои руки. Это её обычный ритуал. Пока Хьюга тщательно не проинспектирует все свои десять ногтей под прозрачным лаком, разговор не возобновится. Тен Тен знает, что так Хьюга показывает, кто заказывает музыку на этой вечеринке: «Я прерываюсь – ты ждешь.» И Тен Тен ждет, как уже давно привыкла. «Думаешь, показываешь, что здесь главная – ошибаешься. Просто у тебя промежуток концентрации внимания как у голубя…» Они сидели на постаменте памятника Шекспиру перед зданием красного кирпичного особняка в английском стиле, в котором сейчас располагалась школа. Шекспир стоял лицом к школьным воротам, а постамент за его спиной открывал прекрасный вид на роскошный фасад с большой парадной лестницей. С него они были видны всем выходящим и обедающим во дворе, а им самим было так приятно любоваться архитектурой особняка. Это было их место. Помпезный символ величия и возвышения над остальными. В каком-то смысле, Шекспир оставался служить при королевском дворе даже здесь, в Токио. – И угораздило тебе попасть в этот класс для умных, – наконец сказала Хината. Между строк скользила тень пренебрежения (неуловимая, впрочем, ничем кроме острого слуха Тен Тен), будто быть умным для неё это какой–то недостаток. – Мы с Ино будем скучать по тебе. Тен Тен вынула свою выученную улыбку, такую же искреннюю, как и последнее признание Хинаты. Хьюга оценила, что последнее время фальшивые улыбки Тен Тен достигали её глаз. Кажется, Такаши не так уж и безнадежна. –Мне тоже вас будет не хватать. Но мои родители хотят, чтобы я училась в А классе. –Да, я помню, потому что у них кредит за обучение и выплачивать его накладно. Жаль, конечно. Хината сочувственно вздохнула, чтобы сразу же ободряюще улыбнуться. Тен Тен тоже улыбается и даже уже не отворачивается, чтобы скрыть вскипающее внутри негодование. Она знала, что на самом деле Хината думала про её родителей. И, конечно же, Хината знала, что она знает. Сейчас она с видом игривого котёнка наблюдала как белеет Тен Тен от подавляемой ярости, всё еще кротко опустив глаза и мило улыбаясь. Хинате безумно нравилась, что на некоторых людях можно было сыграть как на рояле. Ино появилась чуть позже. Она поцеловала в щеку обеих подруг и вручила по подарку: коробке с логотипом какой–то жутко дорогой марки, названия которой Сакура тогда не знала. Внутри Хината обнаружила сумочку из коллекции, которая в Японии была доступна только для предзаказа. Стоило признать, что иногда толк был и от Яманаки. –Такахаши, это ещё тебе, – она нашла в небольшом пакетике CD, – Мы с Тейлор пересеклись в Париже, и я попросила её подписать тебе диск. Сказала, что без неё ты бы никогда не выучила английский. Хината с детства усвоила: не знаешь, что сказать – улыбайся. И она умильно улыбалась этой сцене: фея крестная возвращается из Парижа с сувениром для бедной Золушки. Разве не прелесть? Хината тянет, – О-о-оу, как это ми–и–ило! – и улыбается настолько искренне, насколько еще способны мускулы её лица. Ей неожиданно вспомнилось, как раньше отец возвращался к ней с заграничными подарками. Светлое воспоминание о детстве вызвало укол в груди, но Хината с силой раздавила подступившую слабость. Убрав своё новое сокровище в сумку, Тен Тен взглянула на Хинату и сразу же пожалела, прочитав в её выражении молчаливое, но такое громкое: «Ты никогда не была в Париже? Потому что я могу летать хоть каждые выходные на папином самолете. Ой, извини, что напомнила». –А ещё мы с менеджером Тей обменялись телефонами. «Тей, ты серьезно?» – Хината чуть не расхохоталась от того, что Ино всерьез разыгрывает, что мировая суперзвезда для неё просто “Тей”. Хината сделала вид, что прокашливается, и закрыла губы рукой, чтобы спрятать смешок. –Она остановится в отеле моего отца, когда в следующий раз будет с турне в Токио, – торжественно заявила Ино. – И я вас познакомлю! Тен Тен не смогла сдержать восторженного крика. Хината уже без раздражения подумала, что Яманака купила безусловную верность Такаши по меньшей мере ещё на полгода. Подписка на дружбу Тен Тен подорожала: при первой встрече с Ино её можно было купить за сумку миддл–сегмента из прошлогодней коллекции и «Привет, что у тебя нового?» пару раз в неделю. Пролетарка явно росла в цене и в глазах Хинаты. –Я смотрела твоё шоу в прямом эфире, Ино. Это было потрясающе, – сказала Тен Тен, всё ещё тронутая подарком, но не столько, чтобы сделать приятно Ино, сколько чтобы Хината получила сдачи. Краем глаза она глядит на неё и видит, что та сдерживается, чтобы не закатить глаза. Тен Тен знала, что Хината, как и все богатенькие девочки, у которых от рождения есть всё остальное, мечтала стать моделью. Но, какая жалость – дорогу в глянцевый мир перекрыл папаша-мафиози. И тут, как назло: подружка дебютирует на подиуме легендарного модного дома. Тен Тен не без удовольствия отметила, что Хьюгу, должно быть, просто разрывает.***
You're so gorgeous I can't say anything to your face 'Cause look at your face *Ты так красив, я не могу и слова сказать тебе в лицо Потому что, ты вообще видел своё лицо? Учиха Саске, с которым они познакомились пару минут назад, вывел Сакуру во двор через восточное крыло, настояв, что необходимо подышать воздухом. Ей и вправду стало лучше, а присутствие Саске, хоть и не убавляло число любопытных взглядов, делало их не такими бесцеремонными. Ветер доносил до неё щебет птиц и подружек, сидящих на постаменте памятника Шекспира. Сакура пока не владела языком, на котором говорили в Конохе, чтобы в их болтовне разобрать то, что действительно было сказано и услышано. Тогда она успела лишь подумать о том, как хотела бы иметь таких подруг: одна – супермодель, щедрая на подарки, вторая – умница каких поискать, а третья, вероятно, воплотившийся в земном теле ангел. – У тебя уже были панические атаки? – спросил Саске. Он нашел её прямо там, распластавшейся на полу мужского туалета, почти готовую принять смерть и с пафосом героини аниме прощающейся с жизнью. Позорище. – Нет, – соврала Сакура. Были, но очень–очень давно. Тогда она была другим человеком. От смутного воспоминания о прошлой жизни к ней вернулась слабость и слегка покосились ноги. – Лучше сходи к врачу, – сказал он, – Это может быть серьезно. Минут десять назад он сидел рядом с ней на полу и хвалил её, словно больного ребенка, когда она дышала с ним насчёт и считала количество раковин под зеркалом. Он был таким чутким и теплым, а сейчас Сакуре хотелось поскорее сбежать. Зачем кому-то вообще быть таким красивым? На этого парня даже смотреть было невозможно. Сакура глядела себе под ноги и мучилась вопросом, куда бы деть руки. Обнадеживало, разве что, то, что к таким ситуациям манга про старшую школу её как раз подготовила. Ну почему же на форменной юбке нет карманов… – Ну вот ты где, ттебайо! Тебя даже отлить нельзя одного отпускать! – Через двор к ним приближалась светловолосая макушка, размахивающая руками, что заставило Сакуру слегка улыбнуться – пластика его движений и простодушный вид напомнил ей Тигру из мультфильма про Винни Пуха, который когда-то давно ставил ей дедушка. – Хватит орать уже, – отмахнулся Саске, смущаясь привлеченного внимания, которое казалось было совершенно незаметным для самого Тигры. Или просто ему настолько было всё равно. – Я не маленький. – О, привет, – поздоровался он, – Меня зовут Наруто, я нянька этого балбеса, – на этих словах он обхватил его одной рукой и стал, хихикая, тереть кулаком макушку Саске, пока тот не вырвался. – Вот значит как. Возишься с тобой, возишься, а где благодарность? – Людей бы постеснялся, – ворчал Саске, пытаясь вернуть торчащие во все стороны волосы в нормальное состояние. – Я Сакура. Очень приятно. – Вы, типа, друзья? – Только познакомились, – ответил за неё Саске. – Ей стало нехорошо. Наруто обеспокоенно осмотрел её с ног до головы, не иначе как ища следы пулевых ранений или гематомы. Не нашел, вздознул с видимым облегчением. Всё-таки он походил больше на мультяшную зверюшку, чем на живого человека. Его вид её позабавил и умилил, так что неосторожные слова слетели с языка сами собой. – У меня была жуткая паническая атака. Саске мне помог. – Интересно, а откуда Саске знает как нужно помогать при панических атаках? – спросила выросшая буквально из ниоткуда, девочка с прической в виде двух пончиков, с которой Ино болтала на постаменте Шекспира несколько минут назад. – Видео на ютубе видел, – холодно ответил он, и на лице Тен Тен появилась и исчезла крохотная довольная улыбка, которую успела заметить Сакура. – Вот что случается, когда парню запрещают видео-игры, даттебайо. Саске закатил глаза, но улыбнулся. Сакуре показалось, что воздух вокруг него начал сиять, и она судорожно поправляла волосы, внезапно озаренная ощущением собственного несовершенства. Девочка с пончиками и Наруто расступились, освобождая место для Ино, второй подруги и парня со странными татуировками на лице. Ино беззастенчиво сделала шаг вперед, очутившись в центре образовавшегося круга, прямо перед Сакурой, и протянула ей руку для приветствия. Сакура на секунду заколебалась, прежде чем пожать её, ожидая подвоха. – Привет, – улыбнулась она парадной улыбкой какой-нибудь английской принцессы, – Рада с тобой познакомиться. Я – Ино Яманака. Вечером, после урока музыки, Ино, не удосужившись дать хоть какое-то пояснение своему поведению в школе, пригласила её остаться на чай и как ни в чем не бывало спросила, как прошел её первый день в Конохакагуре-но-Сато. – Я просто не представляю, кто и зачем мог это написать про меня. – Можешь не ломать голову. Это я. – Как ты могла? Зачем? Ино смущенно отвернулась, убрала за ухо прядь золотых волос, которые так красиво переливались в лучах закатного солнца, а затем робко посмотрела Сакуре в лицо и неожиданно решительно произнесла: – Потому что я хочу, чтобы мы были подругами. Сегодня утром Сакура должна была выйти на станции Мегуро. Должно быть, она пропустила пару станций и уехала прямиком в параллельный мир, где мог бы случиться этот диалог. Дедушка уже заплатил за два года учебы в Конохе вперед. В нормальный мир Сакура вернется нескоро.