Чудовище внутри

      Следующий день начался с громкого гомона гномов, от которого не спасала ни тяжелая подушка, ни заткнутые уши.       Казалось бы, за столько недель можно было бы привыкнуть к этому, но нет.       Радовала Бильбо только перспектива нормального завтрака.       Неспеша хоббит выполз из комнаты вслед за другими зевающими соотрядцами и ворча направился в зал, где вчера их потчевал хозяин. Лавка, стол да и вообще все вокруг так и осталось гигантских размеров. Бильбо даже на миг подумал, что так бы в его доме ощущала себя полевая мышь, если бы, конечно, в его уютной норке были мыши.       — Доброе утро, мистер Бэггинс, — послышался знакомый голос и когда Бильбо поднял голову, то увидел усмехающегося в усы Торина. Тот был непривычно расслаблен, в волосах отсутствовали косы и бусины, и весь король был какой-то домашний, отчего хоббит не смог сдержать улыбку и кивнул в знак приветствия. — Окажите мне честь сидеть рядом на этой чудесной трапезе?       Бэггинс рассмеялся. Только Торин мог так высокопарно и величественно отдать приказ. И, конечно, верный хоббит не посмел бы ему отказать.       Он подошёл к лавке и попытался вскарабкаться на неё, чем вызвал тихие добрые смешки гномов, которым это удавалось в разы легче.       Но тут неожиданно чья-то рука ухватила его за шкирку и, словно хоббит ничего не весил, вздернула его вверх и уже через секунду тот оказался сидящим на коленях Торина.       — Ой, — взвизгнул Бильбо, краснея, и предпринял попытку слезть и занять место на лавке, но по обе стороны от них синхронно запрыгнули братья-принцы.       — Как спалось? — начал Фили, словно полурослик на коленях его дяди — самое обычное дело.       — Нормально, — прошептал Бильбо и украдкой посмотрел на остальных. Другие гномы не обращали на них больше никакого внимания, общаясь между собой.       Торин, увидев замешательство, слабо боднул головой полурослика, как иногда делают коты, и обхватил его за живот одной рукой, усаживая спиной к себе и лицом к столу, чтобы тот мог нормально дотянуться до тарелки.       Остальные никак не отреагировали даже на это. Лишь бедный Бильбо краснел и старался придумать выход из ситуации. Нет, ему нравилось внимание Торина и его властность, но от положения на чужих коленях хотелось завизжать и убежать. Было жутко неудобно и стыдно. Словно во сне, где ты в один миг оказываешься без порток в окружении хохочущей толпы и тебя заполняет стыд.       Но это был не сон. И никто не смеялся. Все воспринимали это как должное. Словно Торин самолично с утра приказал всем делать вид, что ничего не происходит. Или может весь отряд уже был в курсе тех чувств, что они сами осознали лишь недавно?       Размышления хоббита прервал Кили:       — Если ты не хочешь есть — я с удовольствием помогу тебе, — уведомил принц пафосным тоном и кивнул на тарелку, полную оладий.       — Могу и я предложить свою помощь? — в тон ему вторил брат, поглядывая голодным взглядом с другой стороны лавки.       –Да, пожалуйста, — по-привычке вежливо отозвался Бильбо и отодвинул тарелку, но тут же почувствовал, как его сильнее сжала королевская рука, поэтому, чтобы не задохнуться, хоббиту пришлось отсесть чуть назад, прижимаясь спиной к груди Торина.       Принцы, получив дозволения, полностью проигнорировали испепеляющий взгляд дяди (который целое утро охранял выпечку от ненасытных гномов, чтобы только его полурослик не голодал), и быстро опустошили чужую тарелку и переключили своё внимание на беседы с остальными.       Младшим было бы не избежать трепки, если бы Бильбо неожиданно не заерзал, причём там, где это могло иметь последствия. Его мягонькие округлости находились аккурат над пахом короля, и этот мелкий засранец или умело делал вид, что не понимает, на что он провоцирует Торина, или действительно был так невинно-наивен.       В любом случае, надолго Дубощита бы не хватило и уже тогда пришлось бы краснеть ему. Но проблема решилась сама.       — Торин, я пойду… Мне нужно поговорить кое о чем с Беорном. — Бильбо обернулся назад и невинно похлопал длинными ресницами, полностью очаровывая узбада. И когда тот спускал хоббита с лавки, то даже не хмурился, как делал это, когда что-то не нравится.       В итоге Бильбо был на улице уже минут через пять, убеждая себя, что ему действительно нужен Беорн, а не просто сбежать от короля. На поиски хозяина ушло в три раза больше времени. А чтобы осмелиться подойти к нему — все полчаса. А все потому, что Беорн возился среди ульев с огроменными мохнатыми пчёлами. Он увлечённо что-то шептал им, вынимая соты с мёдом, проводя непонятные манипуляции.       Пересилив себя, Бэггинс с опаской приблизился к оборотню, крадясь бесшумно, словно настоящий вор.       — Добрый день! — крикнул хоббит, и хозяин аж подскочил на месте от неожиданности.       — Хтьфу ты! Напугал меня! Что б у тебя борода до старости не росла! — ругнулся Беорн и грозно навис над полуросликом.       Но тот даже не двинулся с места. От великана не веяло никакой угрозой, так же, как и вчера ночью. Да, он был устрашающе огромен, но не агрессивен.       — Ты сказал, что обучишь меня.       — Разве? Не припомню ничего такого. Обучу чему? — он явно насмехался над полуросликом.       — Как же! — возмутился хоббит и скрестил руки на груди. Ему не нравилось, когда из него хотели сделать дурака. — Ты сказал, что чуешь что-то во мне. Я открыл тебе свою тайну. Ты обещал научить.       — Ого-го, какой ты грозный, крольчонок, — неожиданно заулыбался оборотень. — Что ж, нам придется уйти далеко в лес и вернемся мы только к последующему утру. Предупреди своих друзей, чтобы они не рыскали за нами по лесу в поисках тебя. Ах да, и скажи, пусть вечером скотину покормят. Я же буду пока тут возиться. Через часок пойдем.       И с этими словами мужчина отвернулся, возвращаясь к своим пасечниковым делам.       Бэггинс вернулся к дому и был изумлен: все были заняты какими-то делами.       Он-то полагал, что во время этой передышки все будут отдыхать, но нет.       Юных принцев прямо во дворе гонял Двалин. Ори и Балин обсуждали заметки первого. Бифур и Оин чистили свое оружие. Остальные тоже были заняты чем-то безумно важным. Самым ближним был Бофур — молодой гном самозабвенно колол дрова огроменным колуном размером ненамного меньше себя.       — Бофур, а где Торин? — Поинтересовался Бильбо. Первым делом ему почему-то хотелось сообщить о своих планах ему.       — Да они с магом, Глоином и Нори с Дори пошли то ли травки собирать, то ли проверить обстановку в той стороне, откуда мы прилетели, — не отрываясь от занятия, проинформировал гном, — а что?       — Да мне нужно отлучиться с Беорном до одного места. Он сказал, что к утру придем обратно.       — Ехех, — гном подозрительно усмехнулся. — И ты хочешь, чтобы об этом ему сказал я? Тогда узбад от своей ревности сократит отряд на одного прекрасного гнома в ушанке, донесшего до него такие вести.       — Да брось, Бофур. Торин не такой кровожадный. Ну, ты всегда можешь сказать это Фили или Кили, а их он точно не тронет, — доброжелательно улыбнулся хоббит, призывая на помощь все своё обаяние. — И нужно лошадок покормить вечером. Передашь?       Гном вздохнул и усмехнулся в усы, кивнув. Ну разве он мог отказать такой очаровашке? Если бы узбад не положил на него глаз, то, может быть, Бофур и сам приударил за полуросликом. Но увы, увы.       Через час Бэггинс уже крался обратно до ульев, прихватив с собой лишь небольшой провиант в виде трёх-четырёх лепёшек да фляги с водой. Поход научил его наедаться и малым.       Беорн в этот раз был молчалив. Он просто кивнул в сторону леса и сам направился туда.       Конечно, поспевать за великаном было ужасно трудно и уже через пару миль хоббит попросился на привал. Оборотень лишь рыкнул на него и прибавил шаг, пробираясь лишь одному ему известными тропами.       Как ни странно, но усталость прошла сама собой. Словно у хоббита появилось второе дыхание или он только начал путь. И следующий час он молча двигался за проводником, не отставая ни на дюйм.       — Стой. — Приказал неожиданно Беорн и сам замер неподвижной статуей. Лишь его ноздри широко раздувались.       Бильбо тоже на пробу вдохнул как можно больше воздуха, но ароматы трав, леса, птиц мешали понять, что же встревожило великана. Хотя нет! Запах. Вонь. Он уже его чувствовал.       — Варги, — констатировал полурослик. Беорн кивнул и расплылся в угрожающей улыбке.       — Это будет твой первый урок. Надеюсь, не последний. Я еще не понял, кто же ты именно, но скоро будет понятно. Я первый раз обернулся, когда гоблин пытался всадить мне кинжал в брюхо. Батька к тому времени мне уже показывал что к чему, так что не особо ошалел. А до полнолуния я и вовсе научился по собственной хотелке в шкуру обращаться. Ну, чего ты так таращишься, крольчонок? Всем ведомо, что оборотни под полной луной рыскают. У вас такого нет что-ли?       Бильбо отрицательно помотал головой, тут же представив, как становится той тварью в полнолунье и летает над Хоббитоном, пугая соседей.       — Ну-с, так вот, тебе нужно испугаться, да так, чтобы кишки скрутились в узел. Можно, конечно, и просто захотеть, но у тебя так вряд ли выйдет. Надо учиться много. Так что сейчас пойдем по следу варгов и там уже попытаем удачу. Только тебе нужно раздеться. А то все в тряпье половое превратится.       И не дожидаясь ответа компаньона, Беорн скинул с себя рубаху со штанами и тут же начал покрываться шерстью. Она пролезала через кожу как иглы сквозь ткань. Слышался уже знакомый хруст костей, и оборотень не сдерживал рев боли. Но уже через пару секунд перед пораженным хоббитом возвышался величественный медведь.       Бильбо неосознанно отшатнулся и упал на задницу, испуганно моргая. Беорн же выжидающе склонил голову на бок и по-звериному дёрнул носом.       Бильбо дважды намекать было не нужно. Он, игнорируя стыд, снял с себя верхнюю одежду и аккуратной стопкой сложил её рядом с едой и водой. На теле оставались только трусы, которые все равно не сильно спасали ситуацию.       Беорн фыркнул и, развернувшись, кинулся сквозь чащу, круша все на своем пути. Бэггинсу ничего не оставалось, кроме как попытаться догнать медведя. А тот словно назло несся с завидной даже для пони скоростью, поэтому Бильбо потерял его в первые минуты и дальше ориентировался только по хрусту веток и запаху.       Что там Беорн говорил о простом желании обернуться? Хоббит представил, что его ноги — лапы. Когтистые и покрыты чешуёй. И в разы сильнее его хоббичьих ног. Руки точно такие же ужасающие. И он вовсе и не Хоббит из Шира, а ужас, что тенью мелькает между деревьев, скользит по земле и взмывает в небо, неся хаос и ужас.       И тут Бильбо ощутил какой-то дискомфорт и, потеряв равновесие, уже был готов свалиться на земле, но упал на руки, которые на его глазах обрастали чешуёй. Кожа сползала с пальцев под натиском твёрдых пластин, и из глотки сам собой вырвался рев, а затем пришла тьма.       Но она была недолгой. Бильбо словно просто моргнул, и вот он уже другой. Под ним земля пропитана его собственной кровью, но крепкая броня не имеет ни одной раны. Тело ощущается привычно правильно. Хвост нетерпеливо бьет по земле, поднимая в воздух пыль и еловые иголки. В голове нет ни панических мыслей, ни желания двигаться. Но ему куда-то было нужно. Куда? За Беорном. Точно. Оборотень вёл его к добыче.       Покрутив головой из стороны в сторону, Бильбо вытянул шею и обернулся. Он видел всю свою спину: неподвижно лежащие перепончатые крылья, несколько рядов выростов-шипов, лапы и кончик морды, что мелькал перед глазами. Бэггинс облизнулся и с интересом наблюдал, как раздвоенный язык проходится по верху выпуклой ноздри и исчезает в пасти.       Где-то вдалеке прозвучал вой. Все инстинкты тут же включились на полную, и мощные лапы понесли его вперёд по протараненной тропке. Его размеры в холке не превосходили медвежьи, поэтому приходилось только вовремя нагибать голову, чтобы не удариться о ветви, а так, он за считанные секунды развил безумную скорость, одним прыжком преодолевая десяток метров. И вот уже через миг деревья поредели, а потом и вовсе расступились, показывая что-то среднее между поляной и полем.       Очень широкое место между деревьями могло бы вместить пару человеческих домиков с огородами, но все равно для полноценного поля оно было мало.       И вот на этом поле-поляне медведь драл когтями небольшую стайку варгов. Они не оставались в долгу и нападали не переставая, но, видимо, толстую шкуру оборотня было не так легко прокусить, потому что с каждой минутой трупов псин становилось все больше.       До ноздрей Бильбо донесся аромат крови. И горло заполнил подступающий жар.       Он молниеносно кинулся вперёд и, совершая второй прыжок, неожиданно для себя развел в сторону крылья. Лёгкий ветер тут же забрался между перепонок и откинул Бэггинса назад, словно воздушного змея.       Взломщик зарокотал и снова прыгнул, одновременно с этим взмахивая крыльями и тут же поднимаясь в воздух. Не привыкшие к такому мышцы не смогли бы удержать тяжёлую тушу в воздухе, поэтому Бильбо совершил ещё один мах и спикировал на ближайшего варга.       Тяжёлые лапы тут же пробили ребра и погрузились в грудную клетку с противным чавкающим звуком. В разные стороны полетели ошметки органов, а из пасти варга послышался булькающий звук — тот захлебывался от собственной крови. Бильбо поднял шею и опустил голову, осматривая свою добычу с высоты. Остальные (включая Беорна), замерли и повернулись мордами к зверю, ощетинились и рычали. Заметив, наконец, это, Бильбо резко вытянулся вперёд и с ревом исторг из пасти пламя, мгновенно зажаривая двух ближних псин.       Те скулили и пытались отползти в сторону, пока с них в буквальном смысле стекала плоть и кости. Они просто оплавились от жара. Ещё бы. Драконы ведь и камень плавят…       — Дракон. — Ощетинившись, прорычал медведь, когда понял, что ему нечего опасаться. Другие варги сбежали, поджав хвост, а это чудовище вроде как не было настроено к нему враждебно, — поэтому я не чуял в тебе знакомца.       — Дракон?! — выдохнул через пасть пар Бильбо и непонимающе замотал головой. Его голос звучал непривычно грубо, гортанно, но это все еще был голос хоббита.       Беорн, полностью успокоившись, плюхнулся на задницу и внимательно глядел на подопечного. Из-за длинной шеи Бильбо смотрел на оборотня свысока, но тело его было раза в полтора меньше.       — Лисы, волки, медведи — это я встречал, да. Но дракон… Ты какой-то мелкий для дракона. Может, потому что хоббит? Или просто мал ещё? — медведь задумчиво склонил голову, и Бильбо заметил, что он не издаёт слов. Беорн рычал, но хоббит все равно понимал его речь.       Бильбо отвёл взгляд и внимательно уставился на хрипящего, умирающего в стороне варга. Его не успел добить медведь и теперь тот скулил, но в этом скулеже Бэггинс отличал и боль, и мольбу о помиловании, и страх. Эти нотки он отличал, будто говорил на всеобщем.       –…Будь ты крупнее, я бы решил, что ты Смауг Ужасающий, — между тем продолжал оборотень.       В этот момент Бильбо захотелось зашипеть. Будь у него шерсть — она бы уже встала дыбом.       Беорн прекратил размышлять и с опаской посмотрел на дракона. Он все еще его сторонился, пусть и неосознанно.       — Так что же мне делать, Мистер Беорн? — с нажимом прорычал Бильбо, медленно двигая головой из стороны в сторону, как змеи при подготовке к броску.       Какое-то шестое чувство подсказывало, что сейчас именно он хозяин положения, что он сильнее крупного медведя, и эта вседозволенность разогревала нечто в груди, из-за чего чешуя на шее местами источала свет, как при дыхании огнём.       — Если у тебя отец не пыхал огнём, а мать не сношалась с драконами — то это явно какая-то шутка Ауле. Вот если бы гном стал драконом — да, я бы поверил. Они алчные и жадные хапуги. Что драконы, что гномы. Но я никогда не слышал, чтобы драконы меняли личину. — Медведь совсем по-человечески поскреб когтем макушку. — У Гэндальфа надобно спросить. Он-то наверняка знает.       — Не смей никому говорить! — с рыком прошипел Бильбо и тут же замолк. Он не хотел повышать голос. Но ему страшно от неизвестности. Если он дракон, то гномы точно его убьют. Уж чего-чего, а ненависти к этим ящерам у них больше, чем к любым другим врагам. А Торин, если узнает, так вообще разорвет его на две части голыми руками. А остальные только рады будут.       Бэггинс выдохнул две струи дыма и опустил голову на уровень плеч, накрывая себя крыльями.       Он обречен. У него никогда не будет друзей. Любви… Все его будут ненавидеть и бояться. И в Шир он не вернется. Забьется в какую-нибудь пещеру и сдохнет от голода и жалости к себе.       Из глаз брызнули слезы, и он утер их рукой. Рукой?! Своей маленькой хоббитовской рукой?! Неужели он снова стал собой, сам того не заметив?!       Беорн же все также стоял в образе зверя и рычал. Но Бильбо больше не понимал его слов. Он отнял ладони от лица и прямо сказал, что не понимает оборотня.       Тогда тот вздохнул и схватил пастью одного из мёртвых варгов и поволок в сторону, с которой они пришли.       Бэггинсу ничего не оставалось, как идти следом, смущенно прикрывая ладошками пах.       К месту стоянки они дошли только через два часа. Или даже больше. Но Бильбо казалось, что они шли целую вечность.       Беорн, так и оставаясь медведем, кинул тушу к дереву, поднялся на задние лапы и сломал сухой сук прямо над своей головой. Потом очень красноречиво пару раз посмотрел на него, на труп и на Бильбо.       Только через минуту гляделок Бэггинс понял, что ему приказывают развести костёр.       Благо, это он умел. Да и огниво прихватил.       И вот, небольшой костёр уже готов. На его растопку пошел также хворост, что валялся по диаметру поляны, и к сумеркам на шесте уже жарились конечности варга. Весь он бы вряд ли поместился. Да и нормально распотрошить его было сложно.       Так что Беорн (все еще в образе медведя) и Бильбо сидели у костра, уминая хоббичьи припасы и пробуя кусочки с вертела.       Варг на вкус был жёсткий и какой-то безвкусный. Несколько месяцев назад, когда Бильбо первый раз стал драконом и задрал варга — тот казался ему пищей богов. А сейчас такого эффекта не было и в помине. Ближе к полуночи Беорн неожиданно зарычал и упал наземь. Перепуганный хоббит хотел было ему помочь, но до него дошло, что оборотень просто меняет форму.       Так что спустя время перед Бэггинсом лежал огроменный голый мужик. Он тяжело дышал и как только пришёл в себя, то тут же потребовал воды, совершенно не стесняясь своей наготы.       — Я не знаю, что ты. — Было первой фразой, что сказал великан за последние часы. — Если бы ты был оборотнем, то шкуры бы так просто снять не смог. Ходил бы как я до ночи. А там, на поляне, она просто исчезла. Я моргнул, и вот ты уже хоббит. Никто из наших так не может. Тебя прокляли Ауле. Это как пить дать. Чем же ты им насолил? Неправильно грядки полол?       Несмотря на шутку, тон был участливый и серьезный.       Затем Беорн потребовал рассказать, с чего это началось. И Бильбо рассказал. С эмоциями, слезами. Будто переживая все заново. Но ему полегчало. Наверное, все же стоило просто с кем-то поделиться своим грузом.       Оборотень лишь хмыкал и кивал, а потом вынес вердикт:       — Значит-ца, с каждым разом ты все больше и тебе проще принимать это. Ага. Поэтому тебя Гэндальф и взял. Он знал, точно знал, что к концу пути ты подрастешь и сразишь Смауга. Да не удивляйся ты так. Я пусть и выгляжу как чурбан последний и недалекий, но не догадаться зачем гномы идут к Одинокой — было бы позорно даже для меня! — Он рассмеялся и, кивнув сам себе, улегся на землю. — Долго мы с тобой беседы ведем, крольчонок. Пора спать.       И Бильбо в знак солидарности почти сразу же уснул, уютно свернувшись у костра.