у него было все, кроме… признания.
POV: Кайт Брукс Когда мы спустились назад с Арси, дети уже активно обсуждали очередную ночевку у Мико и планы на выходные. Фем отправилась к этой шумной компании. А Прайм — ко мне. Господь, Боженька, за что мне это страдание?! Этих слишком правильных и дохуя вылизанных отпрысков Праймуса я не любил вообще. Видимо мое страдальческое лицо слегка смутило лидера автоботов, но было как-то насрать. — Мистер Брукс, в связи со сложившимися обстоятельствами, я бы хотел попросить вас в свободное от работы время оставаться на базе. — он слегка запнулся. Видимо подумал, что я его абсолютно не слушал. — Ради вашей же безопасности. Я скрестил руки на груди, задирая голову. Просиживать штаны в этом месте я бы никогда не согласился, но сейчас не те обстоятельства. Поэтому я медленно кивнул, запустив пятерню в волосы. Столько хлопот, и все это дерьмище только потому, что Рэй слишком ненадежно спрятал артефакт. — Ах да, Джун, — то ли от того, что я обратился к ней неформально, то ли от того, что это произошло слишком неожиданно, она вздрогнула, обращая на меня внимание. — Ты обронила. — любезно протянул ей ключи. Женщина покраснела от смущения, забавно «ойкнув», чем вызвала у меня усмешку, и поблагодарила. Дважды за день! Когда последний раз я слышал такое в свой адрес? Не помню.***
— Так вот где живут местные медсестры! Уютненько. — машину из сервиса забрать можно будет только через неделю, поэтому я без особых уговоров согласился стать таксистом. — Не хотите зайти на чай? — она вежливо улыбнулась, заправляя прядь волос за ухо. — Ну раз вы настаиваете, — я заглушил мотор. Чай я любил хотя бы потому, что он согревал изнутри и пах травами и мятой. Внутри дом был обставлен скромно, но со вкусом: на светлых стенах в дальнем углу зала висели семейные фотографии, на кухне — слишком мало утвари, видимо, женщина готовила только самое простое в связи со своей работой, а дальше коридор упирался в запертую дверь. Смею предположить, что это чья-то спальня. Я так привык к своему вечно чем-то захламленному магазинчику, что здешние жилье казалось мне каким-то… пустым. Джун уже успела поставить чайник и хлопотала над приятно пахнущими травами. — Знакомая из Англии привезла, вот, — она махнула рукой на пару небольших баночек, — дала попробовать. — Пахнет не дурно. — я присел за стол, продолжая все так же озираться по сторонам. Американские дома никогда мне не внушали какого-то спокойствия и уюта, будто неживые. На верхней полке стояла старая пыльная фотография с совсем молодой Джун с ребенком на руках (видимо только из роддома) и мужчиной, одетым в строгий брючный костюм. От созерцания сего творения меня отвлекла поставленная на стол кружка с горячим чаем. Я благодарно кивнул. Женщина заметила мой нездоровый интерес, села рядом, скорчив какое-то отвратно жалостливое лицо, и тихо заговорила. — Это фото было сделано, когда родился Джек, нашему с мужем счастью не было предела, а потом… — она глубоко вздохнула, обнимая тонкими пальцами горячую кружку, — Джош начал много пить, часто кричал, иногда бил посуду… мы развелись через год, после рождения сына. Мне тогда пришлось тяжело, денег не было, поэтому работать я начала почти сразу, как бывший муж ушел от нас. Ты не подумай, я не жалуюсь. Она резко замолкла, отпивая горячий чай. Выглядела женщина уставшей: синяки под глазами, бледное лицо и до боли грустный взгляд. Джун все это время еле шевелила пересохшими губами, смотря куда-то в сторону. — Он тебя бил. — это был ни разу не вопрос. За долгие годы жизни я понял, что люди терпилы. Страшные. Отважные. Но терпилы. Джун вздрогнула, поднимая на меня мокрые от слез глаза, и медленно кивнула. — Зачем хранишь тогда это фото? — Не знаю. Может оно придает мне сил. Смотря на него, я понимаю, ради чего столько работаю. Джек единственный, кто мне дорог. Я лишь хмыкнул. Слишком слезливо, мне не понять. — Дети это, конечно, прекрасно, но парень у тебя взрослый, пора бы и о себе подумать. — Чай был обжигающий, пах непонятно, но очень сладко, и я впервые за много лет разочаровался в том, что не могу ощутить вкус. — Что ты имеешь в виду? — она удивленно захлопала ресницами, поменялась в лице и даже… приободрилась. — То и имею, — без особого энтузиазма продолжил, — найди хобби, перестань безвылазно сидеть в круговороте дом-работа. Ты еще слишком молодая, чтобы так легко ставить на себе крест. — Джун задумалась, бросила в чай несколько кусков сахара, методично мешая жижу ложкой, и улыбнулась. — Думаешь? — Ха, да за кого ты меня держишь! Вот что тебе вообще по душе? — я залпом допил напиток, словив на себе удивленный взгляд, сложил руки на груди и принялся слушать. Сначала Дарби говорила робко, будто впервые в жизни задумалась над таким, казалось бы, простым вопросом, но где-то минут через десять болтала просто без умолку. Я не знаю, сколько времени мы просидели вот так, в полутьме обсуждая тысячу разных тем. Я рассказывал о странах, в которых мне довелось и пожить и побывать, потом Джун с большим энтузиазмом трещала про медицину и про свою молодость, посмеиваясь над моими шутками. Когда я поднял глаза на настенные часы, стрелка давно перевалила за полночь. — Ого, неужели уже так поздно! Что ж, мисс Дарби, из вас вышел отличный собеседник, но, думаю, мне уже пора. — она благодарно кивнула, убрала со стола кружки и отправилась со мной к двери. — Спасибо тебе… Кайт. Правда. Возможно, именно таких разговоров мне и не хватало. — она вновь робко улыбнулась, не решаясь посмотреть мне в глаза. — Хм, да я ничего такого и не сказал. — я пожал плечами, присев на ступеньку, и достал сигареты. Курить хотелось страшно. В руке щелкнула зажигалка, и ночную тьму осветил теплый свет огня. Я затянулся. — И давно ты куришь? — Дарби присела рядом. — Давненько, а что? Хочешь прочитать мне лекцию о вреде никотина? — я шутливо ей подмигнул, делая еще одну затяжку и выдыхая сизый дым в чёрное небо. Звезд сегодня было мало, они прятались за грузными тучами. Будет дождь. — Если ты это понимаешь, зачем продолжаешь? — Не знаю. От привычек сложно избавиться. А может я просто не хочу от нее избавляться. — женщина хотела еще что-то сказать, но вдалеке послышался гром. Да, определенно будет дождь. Так мы просидели еще немного, пока я не докурил, а потом разошлись. Жесткий матрас в хостеле показался мне чрезвычайно удобным. Скорей всего я слишком устал за этот день, что не заметил, как отключился.***
В шесть утра моя машина уже сиротливо стояла возле дома Дарби. Дичайше хотелось спать. Ночью была гроза: на улице свежий, еще не прогретый воздух, приятный ветер, который ласково облизывал лицо, вся дорога мокрая, а кое-где грязные лужи. Тихо. — Что за хер? — я перевел заспанный взгляд с мокрого асфальта на мужика, что неустанно ломился в дом Джун. — Ха, только не говорите мне, что именно так выглядит моя сегодняшняя головная боль. — мое тело, явно отвыкшее от такой нервотрепки, скоро просто не выдержит. Я вышел из машины, подойдя чуть ближе, чтобы расслышать бубнеж явно нетрезвого мужика. Полулысый хуй, одетый не пойми как, с пустой бутылкой вина в левой руке всем своим немалым весом облокотился на дверь, стуча по оной кулаком. Потом ему, видимо, надоело, и он принялся долбить ее уже ногой. Я запустил руки в карманы, продолжая наблюдать. Мужчина еще какое-то время пьяно мычал в замочную скважину, а потом и вовсе осел на ступеньки. — М-да, не долго музыка играла, недолго фраер танцевал…. — незваный гость заметил меня, удивленно распахнул глаза и стал тыкать жирным пальцем. Ей Богу, мы что, в зоопарке? — Ты! Ты! Ик! Скажи этой… ик… что б открыла! — ну и свинота! Я поморщился. В кармане зазвонил мобильник. Мужик мне еще что-то пытался сказать, но я упрямо его игнорировал. — Да? — Кайт, он все еще там? — из трубки послышался беспокойный голос Джун. — Если ты про пьяную свинью у твоего порога, то да. — я подошел ближе, пытаясь разглядеть этого небритого гостя. Разило от него дешевым спиртным, потом и сигаретами. — Это Джош, — она обреченно вздохнула, — сейчас выйду. Женщина приоткрыла дверь, брезгливо смотря на бывшего мужа. — Кайт, — прошептала она, пальчиком подзывая меня, — можешь его убрать, прошу. — я вздохнул, поправляя спортивку и направляясь к пьяному телу. М-да, чувак заснул…. Когда только успел? Мне не составило труда закинуть его на плечо и оттащить к обочине. Повезло, что Джоша не стошнило, а то день был бы безнадежно испорчен. — Ну что за народ пошел. Никакой пользы от такого дерьма! — Спасибо. — Джун благодарно улыбнулась, направляясь к машине. День обещает быть долгим и жарким, а мне в очередной раз придется работать в полевых условиях. Красота!***
Где-то к четырем я был уже на базе, тихо сидя в углу на диване и рыская в компьютере. В моей уцелевшей базе данных с Кибертрона сохранились лишь крохи информации об артефакте. Штуку эту по бумагам именовали «Объект 96», а в народе — темной матрицей. Создана она была самим Юникроном и Дейраем. Шестой генерал был яростным поклонником господина. Именно нездоровый фанатизм отправил его в могилу. Оно и к лучшему. Артефакт сам по себе был до жути примитивным: от силы темного энергона запускался механизм, позволяющий уничтожить все живое на пути. Юникрон такое обожал, поэтому позаботился и о системе защиты. Если матрицу подорвать, то она во время взрыва запустится автоматически. Итог: как минимум половина населения Земли вымрет вместе с автоботами и десептиконами. — Мистер Брукс, чем занимаетесь? — ко мне прилипла неугомонная Мико, тупо пялясь в монитор. Сомневаюсь, что она знает старый кибертронский. — Работаю. — ох, как же не люблю, когда мне мешают. Я закатил глаза, когда она начала заваливать меня тупыми вопросами, и закрыл ноутбук. Раф, который сидел рядом, как-то странно на меня смотрел, но я решил не придавать этому значения. В любом случае… личность свою не скрываю. Меня просто никто ни о чем не спрашивает. И слава Господу! — Оптимус, очередная активность десептиконов. Думаю, следует проверить. — Ретчет быстро привлек внимание всех. Ха, похер. Это не моя война. Хорошо, что Накадаи отвалила. Открылся мост, в котором быстро пропали все автоботы. — Стоп, а эти куда собрались? — пробурчал себе под нос, наблюдая, как дети резво бросились к телепорту. У меня задергался глаз. Они серьезно? Джун меня прикончит, если с этими глистами что-то случится! Твою ж мать! — Я свихнусь тут, точно свихнусь….