Переписать нельзя изменить

— Мадемуазель, придите в себя, наконец, — меня усиленно потрясли за многострадальное плечо. Стоит отдать должное, это произвело нужный эффект и вывело меня из наваждения. Все еще отказываясь верить, что попала из двадцать первого века прямиком в конец девятнадцатого, я решила задать последний уточняющий вопрос: — Кто правит Францией? На меня уставились несколько пар вытаращенных глаз. — Жюль Греви, мадемуазель, — голос ответившего звучал скорее встревоженно, чем насмешливо. Я устало потерла переносицу. Что ж, раз я нашла вход в другое столетие, значит найду и выход из него. Во мне, по крайней мере, теплилась огромная надежда на это. Не бывает же, что войти можно, а выйти нельзя. Мне нужно выпить обезболивающее, я больше не могу это терпеть. Где мой клатч?.. Пошарив вокруг себя рукой, я с досадой обнаружила пропажу любимой вещи. — Прошу прощения, а вы не видели мою сумку? — решила уточнить я у своих сестер милосердия. — Нет, сумки при вас не было. Я вздохнула. Видимо, выронила где-то между двумя мирами. На этом моменте из меня вырвался нервный смешок. Эх, он бы мне сейчас очень пригодился. — Мадемуазель, нам нужно проводить вас в ваши апартаменты, чтобы вы смогли отдохнуть. Мы поможем вам встать, — двое мужчин подхватили меня и кое-как поставили на ноги, которые неожиданно подкосились, словно я была кисейной барышней. Я все еще чувствовала сильную слабость и простреливающую боль от каждого движения. Сжалившись, один из моих спутников подхватил меня на руки и понес по коридору. Сзади шла толпа неравнодушных и до меня то и дело доносились обрывки фраз: бедняжка… это он ее спас… у нее просто сильный Ангел Хранитель… так, может, наш Призрак и есть Ангел… ты в своем уме?.. Эта какофония звуков начинала действовать мне на нервы. Я-то помнила, что нет ни Ангела, ни Призрака, зато есть Эрик — несчастный, отвергнутый всеми человек, которому, чтобы стать добрым, не хватало только любви. От этой мысли у меня сжалось сердце. Если это действительно благодаря ему я не разбилась, жив ли он сам? Бедный Эрик… У меня оставалось очень много вопросов к Кристине после прочтения книги. Хотя я никогда не была поклонницей психически неуравновешенных мужчин в черных мантиях, как бы не пытались романтизировать этот образ, Призрак сильно отличался от главного героя того же «Коллекционера» Фаулза, «Парфюмера» Зюскинда, и потому вызывал у меня симпатию и сострадание. Он больше походил на Северуса — человека, личность которого стала следствием отсутствия в его жизни тепла и заботы. Как все-таки много в нашей жизни значит любовь. — Мадемуазель, мы пришли. Чувствуйте себя, как дома, насколько это возможно. Мы всегда к вашим услугам, — сказал несший меня мужчина, медленно усаживая в кресло. Какое-то слишком знакомое убранство. — А это случайно не комната… — начала было спрашивать я, но была перебита чьим-то звонким голоском. — Кристины Даае! Все верно, мадемуазель. Но сейчас эти апартаменты пустуют, она здесь больше не живет. А это, кажется, Мэг Жири, подруга Кристины — хорошенькая блондиночка с озорным нравом. Странно, если она уже вышла замуж за этого несчастного Рауля, то Призрак должен был быть давно мертв, — пронеслись в моей голове циничные мысли. Ничего непонятно. — Меня зовут Мэг Жири, — девушка протянула мне свою маленькую ручку. — А вас? Я уставилась на нее немигающим взглядом. Вспомнив, как иностранцы по-дурацки произносили мое имя, мне срочно нужно было придумать что-то более адаптированное к французской речи. Ну, раз уж я так нелепо здесь оказалась, провалившись в «нору», буду Алисией. Красивое французское имя, да и к тому же созвучно с моим настоящим. — Алисия, — ответила я, пожав протянутую в знак знакомства руку. — Ко мне можно на «ты». Мэг выглядела слегка смущенно. Какие все нежные в этом веке. — Ты не будешь возражать, если я навещу тебя после репетиции? Я принесу заварные пирожные и эклеры! — умоляюще произнес мой новоиспеченный друг. — Мэг, мадемуазель надо отдыхать. Не приставай с глупостями, — строго одернула ее дама с длинной косой. Это, видимо, ее мама, мадам Жири. Ох, и не нравилась же она мне. — Все в порядке. Я буду рада, если Мэг составит мне компанию. Девушка просияла от радости. Вроде не сильно младше меня, а такое дитя, — подумалось мне. Не знаю, как долго я здесь проторчу, но как бы мне хотелось успеть научить это трогательное сердце защищаться от людской жестокости. Сколько же боли оно может пережить, если будет так доверчиво всем открываться. Откуда у меня взялись спасательские настроения? Вроде не страдала этим никогда. — Тогда до вечера, Алисия! Я буду в восемь, — после этих слов дверь захлопнулась, и я осталась одна посреди этой звенящей тишины и помпезности. Я подошла к красивому туалетному столику, который был заставлен вазами с цветами. Розы, розы, розы. Красиво, но до чего же уныло тривиально. В эту эпоху ведь уже есть и пионы, и гортензии, и тюльпаны. Сколько в них жизни в отличие от роз, которые у меня всегда ассоциировались с аристократичным холодом и надменностью. Я коснулась рукой зеленого стебля. Ай! Палец неприятно укололо острым шипом. Прямо какая-то месть цветов, не иначе. Взглянув в зеркало, я скривила губы и недовольно уставилась в свое отражение. Черное платье, оголяющее плечи и руки, было измазано известью, на ключицах виднелись красные порезы, на шее проступал синяк, укладка вся растрепалась. Ну, хоть макияж на месте, — заметила я, смахивая с щеки выпавшую ресничку. Подойдя к платяному шкафу, я решила поискать во что бы можно было переодеться. На спортивный костюм я могу даже не рассчитывать. Пеньюары, чулки, платья, корсеты… Я наткнулась на белый атласный халат. Пойдет. На комоде я нашла расческу и баночку с желтоватой мазью, на которой каллиграфическим почерком было выведено «от ушибов». Кристина что ли мазалась, — хмыкнула я, вспоминая, как Призрак был с ней «ласков», когда она сдернула с него маску. Приведя волосы в божеский вид, я села напротив зеркала, чтобы намазать свои пострадавшие конечности вязкой субстанцией в надежде, что это способно хоть как-то облегчить мою участь. Стянув халат с плеч, я принялась наносить мазь на кожу чуть выше ключиц. Надо же, такая густая, а так быстро впитывается. Спускаясь все ниже, я задрала полы своего домашнего наряда, и оголила ногу, чтобы удобнее было намазать саднящее бедро. Едва я коснулась кожи, как в комнате раздался приглушенный стон. Я в ужасе вытаращила глаза и поспешно завязала халат, стараясь спрятать все обнаженные участки тела. Схватив лежащие под рукой ножницы, я стала прислушиваться к малейшим шорохам. Что за извращенец за мной следит? Буке же коньки отбросить должен был… Да и он вроде не стонал никогда, а сразу накидывался. — Если вы сейчас же не выйдете на свет, я позову полицию. Ага, полицию, ты выживи для начала. Нашлась тут бессмертная. Взгляд мой приковала лежащая на полу роза, перевязанная черной лентой. Я нервно сглотнула. Так вот чей это стон был. Понимая, что Оперное Привидение добровольно из своего логова не вылезет, я решила, что надо, как говорится, брать «на понт». И откуда во мне столько бравады взялось? Сильно же я головой стукнулась… Встав перед висящим на стене зеркалом, которое, как я помню, было потайной дверью во внутренний мир Оперы Гарнье, скрытый от любопытных глаз, я сложила руки на груди и как можно более невозмутимо сказала: — Долго еще прятаться будем? В ответ тишина. Я насупилась. — Призрак, я знаю, что это ты не дал мне разбиться сегодня, — произнесла я, улыбаясь своему отражению. Я старалась выглядеть как можно более дружелюбно. Если все это правда, если он действительно жив, если Кристина совсем недавно сбежала в семейную жизнь вместе со своим ненаглядным, то, должно быть, человек, который в эту минуту стоит по другую сторону зеркала, окончательно потерял всякую веру в человеческое милосердие. Мои руки онемели от холода, а внутри все сжалось от вдруг накатившего страха. С чего я вообще решила, что мне не причинят вреда? Я-то не Кристина с ее оленьими глазами и ангельским голоском. Меня и убить можно. Какая же ты дура. Устав от своей пантомимы, я умоляюще взглянула на зеркало. — Эрик, пожалуйста, скажите, что это вы. Мне страшно, — выдохнула я последние слова. Потеряв всякую надежду, я отошла в сторону и направилась обратно вглубь комнаты. Вдруг послышался звук защелки, и за отодвигающимся зеркалом показалась мужская фигура. Мой гость стоял, понуро повесив голову, а я смотрела на него, не смея пошевелиться. — Прошу прощения, что напугал вас, — виновато произнес Призрак, медленно поднимая на меня свой взгляд. Я ничего не ответила. Как зачарованная, я смотрела на человека напротив, разглядывая каждую его черту. Он и в самом деле больше похож на Эрика из фильма, чем на «живую смерть», которую описывал Леру. Призрак был гораздо выше меня и, если бы не его робость, я бы приняла его скорее за какого-нибудь пресловутого Гастона из «Красавицы и Чудовища», чем за живущего в подвале, всеми забытого отшельника. Зачесанные назад волосы цвета вороного крыла, сильные и широкие плечи, крепкий торс, шелковый платок, виднеющийся из-под воротника, белая маска, скрывавшая половину лица. Очнись, неприлично так пялиться на людей. — Ничего страшного, Эрик. Входите, — сказала я, переминаясь с ноги на ногу. Мужчина вдруг посмотрел на меня, как на ненормальную. — Входить? — подняв брови, переспросил он. Этот вопрос заставил меня на секунду зависнуть. — А вы хотите и дальше в проеме стоять? — съязвила я. — Проходите, конечно, не стесняйтесь, — я вела себя так, будто была хозяйкой этих хором. Мужчина шагнул в комнату, выпрямляясь в полный рост. Боже, какой здоровый. — Меня Алисия зовут, — сказала я, протягивая руку для рукопожатия, как сделала Мэг несколькими часами ранее. Эрик взял мою кисть и поднес ее к своим губам, оставив на тыльной стороне легкий поцелуй. Во мне тут же все воспламенилось, словно кто-то разлил чан с раскаленным свинцом. Щеки покраснели, и я опустила глаза, чтобы не выдавать себя еще сильнее. Ну все, поплыла. Какой позор. И куда делось мое хваленое самообладание? Я же так всегда кичилась своим умением скрывать эмоции. Полный провал. Эти манеры девятнадцатого века сведут с ума. — Мадемуазель, откуда вам известно мое имя? — Эрик с любопытством смотрел мне в глаза. Что я должна ответить? Извините, месье, вы всего-навсего плод чьих-то фантазий, нашедших отражение на страницах готического романа. — Мне о вас рассказывала Кристина, — выпалила я, выбрав, как мне показалось, наиболее удачное объяснение. На лице мужчины отразилась такая мучительная боль, что я тут же пожалела о своих словах. Язык бы тебе отрезать. — Вы знакомы? — горько улыбнувшись, уточнил он. Я вздохнула. Придется врать. — Да, нам приходилось встречаться несколько раз. Она любезно рассказывала мне о своей жизни в Опере и про обитающего там Призрака, — ответила я, стараясь звучать как можно непринужденнее. Эрик молча опустил голову. Кристина, бессердечная ты дама. Мне стало его так невыносимо жаль, что захотелось подойти к этому одинокому человеку и обнять, чтобы подарить хотя бы капельку своего тепла. И пусть я никогда бы не позволила себе подобного поведения в обычной жизни, сейчас меня это нисколько не волновало. Ну оттолкнет, значит, оттолкнет. Не сахарная — не растаю. Я обвила руки вокруг его талии и прижалась щекой к вздымающейся груди, обтянутой мягкой тканью. Как же от него вкусно пахло, я млела от этого запаха, как от дурмана. Сквозь тонкую атласную ткань я почувствовала, как мне на спину легли руки в кожаных перчатках. Эрик внушал силу древнегреческого бога. На мгновение я почувствовала себя настолько спокойно, что мне показалось будто это сам Ангел Хранитель спустился с небес и укрыл меня своими крыльями. Только вот что-то Ангел твой больше на черта похож, — сказал ехидный голос в моей голове. Удивительное дело — стою обнимаюсь с незнакомым мужчиной. Иной раз близкие неделями от меня ласки дождаться не могут, а тут… Странно все это. Не менее странно и то, что мне про него столько известно, а он про меня не знает ровным счетом ничего. Надо бы выяснить, как я все-таки грохнулась с чердака. — Алисия, вы странная, — прозвучало над моей макушкой. Я запрокинула голову. — Почему это я странная? — спросила я. Ой, у него глаза ярко голубые, а не желтые. Надо же. — Я еще не встречал женщин, которые не то, что обнять, а прикоснуться ко мне не боялись. Вы первая. Это потому что в вашем веке женщины слишком изнеженные создания. Того и гляди в обморок свалятся, всегда с собой нюхательные соли носят. — А стоит бояться? Я не чувствую от вас угрозы, Эрик, — честно призналась я. Мужчина переместил руку с моей спины чуть выше, расположив ее между лопаток. Перестань смущаться, как школьница. — Нет, не стоит, — с улыбкой ответил он. — Я не причиню вам вреда. Я знаю. Нехотя я отстранилась от мужчины. — Скажите… Так это все-таки благодаря вам я осталась цела? Эрик ничего не ответил, но взгляд его сделался значительно мягче. — А как это произошло? Я помню только, что забралась на чердак, а дальше все, как в тумане, — истину, конечно, пришлось утаить. В ответ Эрик тяжело вздохнул. — Я ходил по колосникам, когда услышал ваш крик. Поднял голову и увидел, что вы летите вниз со скоростью ястреба. Времени придумать что-то у меня не было, поэтому я зацепился шнурком Пенджаба — это такая веревка, очень хваткая — за трос, и перехватил вас, когда вы находились параллельно мне. Но я был опрометчив и не рассчитал вес, который способен выдержать шнурок, из-за чего он оборвался. К счастью, произошло это, когда мы почти были на сцене, поэтому удалось отделаться ушибами, — он внимательно посмотрел на мою шею. Наверное, синяк стал ярче. Я молча смотрела куда-то в сторону, обдумывая, как глупо могла закончиться моя жизнь, если бы не этот человек. Ведь и его жизнь могла закончиться так же глупо… Он действительно смертник, раз с такой легкостью рискует собой. Что-то я становлюсь сентиментальной. — Спасибо вам, Эрик, что спасли меня. Я ваша должница, — не давая отчет своим действиям, я приподнялась на цыпочках и поцеловала его в левую щеку. А что? Не все же мне краснеть. Призрак поднес руку к месту, которого я коснулась губами. Он смотрел на меня глазами, полными благодарности, а мне становилось не по себе, что кто-то так реагирует на повседневные незначительные вещи, которые мы все воспринимаем как должное. — Алисия… Он хотел что-то сказать, как вдруг раздался настойчивый стук в дверь. — Алисия, это я, Мэг. Мы сегодня закончили чуть раньше. Черт. Я кивнула головой в сторону зеркала, чтобы Эрик поскорее смылся отсюда, но он почему-то не торопился покинуть мою комнату, а продолжал молча смотреть на меня и улыбаться. — Ну что вы улыбаетесь? — взмолилась я. — Вас же могут заметить! Мужчина только усмехнулся. — Вы невероятно красивая девушка, Алисия. И у вас прекрасная душа. С этими словами он направился к своей потайной двери. — Мы еще встретимся, — бросил он на прощание, и в глазах у него заплясали чертики. Мужская фигура исчезла за зеркальной гладью, а я стояла как вкопанная, пока очередной стук Мэг не вывел меня из транса. Дьявол…