Замок на чувства

      — Извините, Вы нам не подходите. До свидания, — на другой стороне телефона раздались гудки, оповещающие о завершении телефонного звонка.       Парень шумно выдохнул и отвëл телефон от уха. Взгляд зелëных глаз пробежался по погасающему экрану побитого в углу смартфона. Шла вторая неделя пребывания в этом городе. Вторая неделя поиска работы. «Неужели я настолько плох?», — из раза в раз спрашивал себя Антон, но ответа, увы, так и не находил.       В таком большом городе, как Питер, сложно обжиться с нуля. Людей много, а рабочих мест не хватает, но при этом на просторах различных пабликов на постоянной основе всплывают объявления по типу: «Требуется сотрудник по...» и следом гигантский список требований. Таков он, Петербургский парадокс.       Вновь на мониторе старого ноутбука появляется множество объявлений о поиске сотрудников. Юноша уже даже не пытается выбрать вакансию с более высокой оплатой: хотя бы какую-то найти. Прожить можно и на тридцать тысяч в месяц. Сложно, но осуществимо.       Ловкие пальцы, с парой колец на них, быстро перемещаются по сенсору, управляя стрелкой на экране. Первое объявление, попавшееся на глаза, гласило о том, что требуются сотрудники — актëры. О необходимости актëрского образования нигде не было указано, поэтому, недолго думая, парень вбивает очередной телефонный номер у себя на экране.       — Здравствуйте, — неуверенно произнёс он, стараясь говорить как можно ровнее и спокойнее.       — Здравствуйте, назовите ваше ФИО, — из телефона послышался приятный, женский голос.       — Шастун… Шастун Антон Андреевич, — парень задержал дыхание и нервно прикусил губу. «Чëрт. Кажется, ты снова налажал, Шастун», — пронеслось красной бегущей строкой в голове.       — Хорошо, — молодая, судя по всему, девушка замолчала на пару секунд, после чего продолжила говорить. — У Вас есть опыт работы в подобных местах? Волнение Антона нарастало с каждой минутой их непродолжительного разговора. Он уже успел мысленно смириться с тем, что ему снова откажут, сказав при этом «Извините, но вы нам не подходите» после первой же фразы.       — Н-нет, — голос предательски дрогнул.       — Не очень хорошо. У Вас есть актëрское образование?       — Да. То-есть нет… В общем, нет. «Антон, что ты несëшь», — буквально орал внутренний голос парня.       — Вы хотите сказать, что у Вас нет актëрского образования, нет опыта работы и Вы хотите получить работу в театре? Серьёзно? — девушка шумно выдохнула и продолжила говорить. — С таким раскладом Вас смогут взять только, если Вы Марлон Брандо, ну или хотя бы Аль Пачино.       — Увы, но я – не они, — Антон уже хотел было бросить трубку, потому что точно знал исход: не в первый театр звонит. Но голос в телефоне не позволил сделать этого.       — Ладно, приходите завтра к двенадцати, посмотрим, что да как, — было такое ощущение, что она сказала это лишь из жалости к Антону, а что? Никто не брал, а тут так сразу? «Нет, так не бывает», — уверял себя парень.       — Хорошо, до свидания.       Где-то глубоко внутри плотно засела толика надежды, и он, можно сказать, буквально светился от счастья в этот момент, не думая больше ни о чём. В глазах появился некий огонёк и по-настоящему детская радость. От него сейчас исходила невероятная энергия, кажется что если к нему подключить генератор, то можно будет завести не один электрокар.       — До свидания, — после этих слов пошли гудки. Парень сразу отложил телефон куда-то в сторону — на столешницу деревянной тумбочки.       Сев на диван, юноша обнял колени и посмотрел в стену; в голове были только мысли о завтрашнем дне и о том, что его могут взять на работу — на работу его мечты. На лице невольно появилась лëгкая улыбка, а на щеках образовались ямочки. Комната была залита оранжевым светом октябрьского солнца. Лучи проникали в каждый уголок комнаты. Они падали на русые волосы парня, окрашивая их в золотистый цвет.       Вся эта атмосфера перестала казаться такой красочной, как только в голову закрались мысли и об ином исходе событий. Антона ведь могут и не принять на работу: девушка-секретарша сама сказала, что шанс на благоприятный исход очень маленький. Наивная улыбка тут же сошла с юного лица, будто её и не было всего пару секунд назад. На душе стало как-то тяжело, неприятно. Будто сердце взяли и окунули в липкий дëготь. Солнечный свет уже не казался таким приятным и ярким, он, скорее, был похож на раздражающий тусклый свет, что мешает спать по утрам. Та невероятная энергия счастья, – которой, казалось, можно было зарядить целый город, – исчезла. Она просто растворилась в тяжелом воздухе небольшой комнаты.       Парень не так давно переехал в этот серый, но не менее прекрасный город — Санкт-Петербург. До переезда он жил в городе Воронеже вместе с родителями и младшей сестрой.       – «Не могу сказать, что этот город ужасен, но люди, живущие в нëм, явно не очень», — отзывался он о своей малой родине.       Ссоры в семье Шастунов были частые. И кто бы что ни говорил, но привыкнуть к такому точно нельзя. Рукоприкладство здесь тоже было в порядке нормы. Муж Майи, которая являлась биологической матерью Шастуна-младшего, периодически злоупотреблял алкоголем. Он приводил в квартиру своих собутыльников, и не дай бог попасться в этот момент ему на глаза. А ведь никто из окружения об этом не знал и не знает до сих пор. Для всех этот мужчина весьма порядочный и интеллигентный бизнесмен. Только вот в пьяном угаре он мог кидать в парня бутылками из-под спиртного, ножами и вообще чем попадëт. Он мог просто подойти и ударить, ему не нужен был повод.       После очередной такой потасовки Антон принял своë окончательное решение — сбежать из этого места, которое и домом назвать было сложно. Он решил уехать навсегда и никогда, никогда больше туда не возвращаться, ни при каких обстоятельствах.       С детства этот некогда весëлый паренëк не видел своего будущего без театра, а именно – без профессии актëра. Когда Антон был совсем маленьким, бабушка часто водила его в театр на самые разные спектакли. Мальчик очень любил свою бабушку, именно она показала ему его мечту. Её не стало, когда парню было всего девять лет. Этот момент был самым ужасным в его жизни, ведь так, как любила она, не любил никто. Никто никогда не сможет заменить Антону его самого родного человека.       Родители относились к увлечению сына с непониманием и уже с детства пытались отбить желание стать тем, кем хотел их ребëнок. Они записывали его на самые разные кружки: плавание, фехтование, карате. Мама отводила мальчика в музыкальную школу на уроки фортепиано. В конце девятого класса юноша был насильно заставлен ходить на уроки финансовой грамотности. Родители парня не видели в профессии «актëр» абсолютно никаких перспектив в будущем их сына и всегда пытались отвлечь, говоря, что «с возрастом пройдëт». Этим-то они и вызвали недоверие и ненависть к самим себе со стороны родного ребёнка. Постоянные ссоры и применение грубой силы со стороны мужа матери лишь подливали масла в этот костëр, где уже давно догорает родительская любовь.       Антон закончил школу в семнадцать лет и проучился год в ненавистном ему институте на факультете экономики даже не по своей воле. Шастун уверял себя в том, что впустую потратил три года своей жизни, ведь мог сбежать из дома, как только окончил девятый класс. Он мог спокойно жить уже как три года и не бояться банально возвращаться домой.

***

      Кое-как разлепив глаза, Антон вытянул руку из-под тёплого одеяла и взял с рядом стоящей тумбочки свой телефон. Слегка зажмурившись от довольно яркого света экрана, парень посмотрел на время, что показывало десять часов утра. Это показалось ему довольно ранним пробуждением, ведь за последнюю неделю Антон окончательно убил свой режим, ложась спать в четыре часа утра. В комнате стоял тусклый свет, что кое-как пробивался сквозь закрытые шторы серого цвета.       Парню невероятно хотелось закрыть глаза и уснуть ещё, как минимум, на пару часов. И он почти было это сделал, но только через минуту понял, что нужно к двенадцати быть за несколько кварталов отсюда. Антон резко открыл глаза и принял положение сидя, лишь бы снова не уснуть. Тëплая постель так тянула к себе, словно магнит.       Лениво потянувшись, парень побрëл в сторону небольшого шкафа-купе. Выбор в одежде был не то чтобы маленьким, но и большим его назвать точно было нельзя. Бóльшая часть одежды осталась в другом городе, ведь побег был внезапным. Большинство кофт, что приехали на эту квартиру, были с коротким рукавом, что сейчас очень некстати. Найдя серое худи и чёрные широкие джинсы, Антон переоделся. Часы тем временем уже били одиннадцать ноль три.       — Какого чëрта?! — удивлённо крикнул в пустоту Шастун, и лишь тихое, еле заметное эхо полупустой однокомнатной квартиры раздалось в ответ.       Антон выбежал в коридор и быстро накинул куртку, обулся и, чуть не выронив из рук телефон и ключи, выбежал на лестничную клетку. Наскоро закрыв квартиру на два оборота, парень понëсся вниз по лестнице, так как лифт здесь не работал.       На улице моросил небольшой дождь. Неприятный, холодный ветер дул в лицо и пробирался сквозь незастегнутую куртку прямо под толстовку, проходясь холодом по тëплой коже. Антон добежал до нужного места. Перед ним открылся вид на большое белое здание. Крыльцо выполнено в стиле большого театра. Огромные колонны держали крышу, закрывавшую крыльцо. Быстро преодолев лестницу, парень открыл чёрную дверь и в следующую секунду оказался внутри здания. Антон снял с головы влажный от дождя капюшон толстовки и прошëл чуть дальше, к стойке то ли администратора, то ли секретаря.       — Антон Шастун? — девушка мило улыбнулась парню, встав со своего места.       — Да, я, — ещё не отдышавшись после бега, ответил юноша.       — Пройдëмте за мной, — сказала она и двинулась в неизвестном парню направлении. Шастун нагнал её, когда та уже находилась на повороте в другую сторону.       — К кому мне нужно подойти?       — К Арсению Сергеевичу, у него сейчас репетиция, но мы посидим в зале и подождëм его.       — Хорошо, — Антон вежливо улыбнулся, и они зашли в большое помещение, где была сцена и места для зрителей. Как понял парень — это и есть зал. Сердце чуть ускорило темп, откуда-то появилось волнение. Парень понял, что нужно как можно быстрее отвлечь себя, иначе хорошо это всë точно не закончится.       — А это кто? — спросил Антон, указав на брюнета на сцене, после недолгого изучения всех актëров, находящихся на сцене.       — Брюнет? — переспросила девушка и на пару секунд отвела взгляд от сцены. — А это и есть Арсений Сергеевич.       — Он что, сам играет?       Парень слегка приоткрыл рот, его глаза чуть расширились, а брови недоверчиво опустились вниз. Он ожидал увидеть здесь совершенно не такого человека в роли наставника. В воображении был какой-нибудь мужчина лет сорока-пятидесяти, с бородой и очками, который бы сидел и контролировал процесс. Увидев молодого актёра, Антон немного удивился, хотя кого мы обманываем? Очень сильно удивился!       — Да, он слишком любит это дело, а если вы ему понравитесь, то, скорее всего, возьмëт в свою, так сказать, «труппу», но для этого нужно очень хорошо постараться. Он достаточно требовательный.       По этой девушке было видно, что работает она здесь достаточно давно.       — Мне бы просто попасть сюда. Хотя бы в массовку.       Удивление покинуло лицо парня. Он грустно вздохнул и снова устремил свой взгляд на сцену.       — А что, всë настолько плохо? — с неким сочувствием спросила девушка, пытаясь заглянуть в зелёные глаза, что были устремлены вперёд.       — У меня нет актёрского образования.       — Понятно, — она вновь перевела взгляд на сцену. На несколько минут разговор прекратился, но после девушка снова заговорила. Парень от неожиданности вздрогнул. — Антон, а Вы ведь не местный, да?       — Да, но с чего Вы так решили? — парень повернул голову в сторону и устремил взгляд на брюнетку.       — Просто Вы спросили про Арсения Сергеевича, а у нас его тут все знают.       — Вы хотите сказать, что он настолько известен? — Антон вновь перевел заинтересованный взгляд на сцену и продолжил следить за игрой Арсения.       — Достаточно. Вам повезло, что он сейчас здесь, а не на каком-нибудь спектакле на другом конце города, — девушка снова мило улыбнулась, окидывая юношу оценивающим взглядом.       Антон так ничего и не ответил, лишь утвердительно кивнул головой в знак того, что услышал. Парень внимательно наблюдал за словами, движениями актёров, но сюжета понять не мог. Двадцать минут пролетели как один миг – парень даже не заметил, как репетиция закончилась. Девушка, ещë минуту назад сидевшая рядом, взяла Антона за руку и пошла вниз, к сцене. Все актëры ушли, остался только Арсений, перебиравший какие-то документы и складывая их в чёрную папку.       — Арсений Сергеевич! — выкрикнула она и, подойдя к нему, уже тише произнесла, — Арсений Сергеевич, тут к Вам, — девушка указала на Антона, стоящего рядом.       — Здравствуйте, — парень уверенно посмотрел в глаза напротив.       — Здравствуй, как звать? — Арсений кинул взгляд на Антона, после чего сразу продолжил прочтение каких-то бумаг.       — Антон Шастун.       — Антон, с какой целью пришëл сюда? — Мужчина отложил папку в сторону, а сам опëрся одной рукой о стену рядом с ними.       — Ну, я ищу работу и хотел бы работать здесь, — Антон опустил взгляд чуть ниже, но вскоре вновь поднял на Арсения.       — Актëрское образование-то есть?       — Нет… — сказав это, Антон всë же опустил глаза в пол, ожидая отказа со стороны Арсения.       — Стихи знаешь какие-нибудь? — Арсений Сергеевич всë так же смотрел в лицо собеседника и попутно показывал девушке жестом, чтобы та вышла.       — Да, — с большей неуверенностью ответил Антон.       — Вот и хорошо, прочитай тогда что-нибудь.       — Хорошо… — вздохнув, сказал Шаст и начал прочтение.       — «Солнце погасло. Мир сходит с ума. Мы вовсе не взрослые — дети! Нам бы сходить с ума до утра. Но вместо этого погрязли во лжи. Нам твердят, что нужно учить логарифмы. Утверждают что счастье в деньгах. Важно чтоб было в жизни денег море! И наплевать, кем мог бы ты стать. В нас видят рабочую силу. На чувства плевать! Что? Ты любишь писать или рисовать? Не майся дурью! Забудь о мечтах. Их нет. По утрам крепкий кофе и дым сигарет. По радио сплетни и войны... А ты не переживай, спи спокойно! Нас не касается то, что творится в мире. Козырëк кепки накроет глаза, А уши заполнит дворовáя попса. Иди не смотря на серые палитры. Прости всех тех, кто тебя обидел. До скрипа зубов и скрежета ногтей по двери. Они не со зла! Просто никто не предвидел... »       — Достаточно, — Арсений тяжело выдохнул и скрестил руки на груди, от чего белая рубашка немного смялась.       — Почему? Там продолжение есть, — Антон улыбнулся краешком губ и чуть наклонил голову вбок, смотря в голубые глаза напротив.       — Кто автор сия деяния?       — Эм… Ну, я.       — В театре служат либо божьи дарования, либо убитые морально, — в полголоса сказал Арсений, так, что парень этого не услышал.       — Что?       — Ничего.       — Ладно. Так давайте ближе к делу, Арсений Сергеевич?       Попов медленно выдохнул, а затем вновь поднял взгляд и посмотрел на Антона. Сердце парня будто бы остановилось, а затем вновь забилось ещë с большей силой. Кажется, что остановилось не только сердце, но всё, что находилось вокруг, и лишь эти синие глаза напротив прожигают насквозь своим холодным взглядом.       «Его что-то не устроило? Да нет… Образования нет? Ну тогда бы сразу вышвырнул. Стих плохо прочитал? Слишком депрессивный? Да бред, Антон. Всё будет хорошо. Всë. Будет. Хорошо», — твердил себе парень, отгоняя плохие мысли как можно дальше от себя и прячась в воображаемый домик от этих жгучих глаз.       — Антон, извини, но я не могу взять человека без образования, — медленно, размеренным тоном проговорил Арсений, будто вынося приговор к смертной казни, и мир Антона вновь чуть надломился. Ещë пара таких небрежных трещин и надломов и вся конструкция наверняка рухнет к чертям.       —Зачем же слушали тогда? — вполголоса приговорил Антон и отвëл взгляд в сторону. Арсений лишь шумно выдохнул, ничего не говоря в ответ.       На душе в миг стало слишком пусто. Будто бы ничего и не было, абсолютно никаких эмоций. А что, собственно, было? Надежды? Самовнушение? «Антон, хватит себя обманывать! У тебя не получится! Никогда не получится! Вали в свой Воронеж!», — кричал голос внутри, перекрикивая собственные мысли. Вроде бы, внутренний голос должен подбадривать? Разве не так? Ну да, так. Но только не в этом случае. Слишком уж много ты себе на придумывать успел за сутки, Антош. Разочарован ли он? Да, невероятно сильно. Это был последний театр в списке объявлений, больше нет. Последний номер. Последняя попытка. «Где ж ты так налажал, Антон?»       — Хорошо, до свидания. Извините за беспокойство.       Смири́вшись со своей участью, парень окинул директора взглядом, полным разочарования, ещë раз. После чего он достаточно быстро покинул пределы этого сжатого помещения.       Он не помнит, как натянул куртку и пошёл куда-то в сторону центра города. «Что делать? Что будет дальше? Куда я пойду работать? Кем я буду? Дворник? Доставщик пиццы? Ужас. Не хочу об этом думать». Но он думал. Непроизвольно думал, выкуривая уже восьмую сигарету за последние два часа.       Пачка становилась всё мягче, мягче от того, что пустела, как и мысли Антона. Дым приятно бил по рецепторам, а никотин успокаивал и как будто выводил из всей этой грязи жестокого людского мира. Вместе с серыми клубами, из крови выводились осколки его побитого сердца. «Как же хочется просто стать хоть чуточку счастливее. Немного. Хотя бы получить работу, если не в театре, то в каком-нибудь предприятии дизайнером», — все эти мысли и мечты ушли на второй план, когда, обременённый временем, Шастун понял, что на город давно опустилась ночная мгла, а сам он находится недалеко от своего дома, возле бара с названием «Purple black». Недавно, когда парень ходил вечером в круглосуточный магазин за некоторыми продуктами, он уже видел эту неоновую вывеску, но особого значения ей тогда не придал. Кто вообще так бары называет? Но звучит красиво, не поспоришь.       Антон уже и не знал, что его дёрнуло подойти к бару, а тем более – войти в него. Пить он и не планировал, но, видимо, передумал. Несмотря на нехватку денег в своëм бюджете и весьма затруднительное положение, очнулся парень уже когда сидел за барной стойкой с непонятным, зелëного цвета алкогольным коктейлем в руках, внешне напоминавшим травяной отвар. На врятли он решится сегодня на что-то большее. Финансовую грамотность не пропьëшь и не прокуришь, особенно если еë буквально вбивали тебе в голову родители на протяжении нескольких лет.