***
Кожаные сапоги Утахиме ступили на промёрзший асфальт. Она хлопнула дверцей такси и оглянулась на огромное здание, фасад которого был выполнен целиком из зеркальных панелей. Огни Торонто отскакивали от них, ослепляя её и без того уставшие после изнурительного полёта глаза. — Прошла уже вечность с тех пор, как мы выбирались на совместную миссию, Утахиме, — промолвил Годжо, выхватывая чемодан из её рук. — И я бы предпочла прожить без этого ещё вечность, — обессиленно выдала она в спину мага, который уже держал путь в сторону отеля. — Как всегда жестока и прямолинейна, — он закинул свою спортивную сумку на спину и игриво выглянул из-за плеча. — Но действительно ли ты так считаешь? — У меня нет причин думать иначе, — девушка ковыляла за ним следом. — А как же мои обворожительные глаза? — Сатору повернул голову в сторону Утахиме, которая уже поравнялась с ним, и слегка наклонился, чтобы тёмные очки съехали по переносице. — Признайся, что вздыхаешь по этому манящему взгляду одинокими холодными вечерами. — Если ты и дальше собираешься нести подобный бред, то черта с два я составлю тебе компанию на завтрашнем ужине, — шаманка показательно отвернулась, но маг хмыкнул, приняв это за проявление слабости. — Тогда я просто останусь с тобой в номере, а задание будет провалено, — равнодушно заключил Сатору и тут же добавил, — если подумать, звучит даже заманчиво. — Зачем ты вообще согласился на эту миссию? — раздражённо спросила Утахиме и тут же осеклась, потому что ответ лежал на поверхности. Тот самый, что станет лишь очередной глупой шуткой. — Не понимаю, зачем я здесь, — она решила отнять у Годжо возможность произнести что-либо и быстро перевела тему. — Как моя техника поможет в этом деле? Годжо открыл дверь, пропуская Утахиме вперёд. — Ты здесь не совсем из-за техники… Скорее, из-за гендерной принадлежности, — как бы мимоходом произнёс Сатору и прошагал мимо неё в сторону ресепшена. — В каком это смысле? — Ой, а я не сказал? — Годжо подал их документы улыбающейся девушке за стойкой и наигранно почесал затылок. — Мы приглашены сюда в качестве пары. Тишина повисла между ними на несколько томительных секунд. — Пары в том смысле, о котором я думаю? — Иори почувствовала, как её проклятая энергия начала закипать, словно на раскалённых углях. — Я, конечно, способный парень, Утахиме, но мысли читать не умею. — Уж эту точно прочёл. — Да. — И каков ответ? — «Да» и было ответом. — …Чёрт тебя подери, Годжо Сатору! Иори нацелилась на белоснежную шевелюру, которую уже мысленно повыдирала самым варварским образом, но мягкий женский голос вмешался в её намерение. — Прошу, ваш ключ. Утахиме недоуменно впилась взглядом в пластиковую карточку, которую протягивала сотрудница отеля. — В каком смысле «ваш ключ»? А где второй? «Тогда я просто останусь с тобой в номере, а задание будет провалено», — эхом пронеслось в голове шаманки. — Нет… — прошипела Иори, кидая разъярённый взгляд на Сильнейшего, который, посвистывая, уже нажимал на кнопку лифта. — А ну вернись сюда, придурок!***
Утахиме обозлённо кинула чемодан в метре от двуспальной кровати. — Только подыши за эту черту – и тут же полетишь ночевать в лобби отеля, — она дёрнулась и швырнула телефон на покрывало. — На что ты вообще рассчитывал, бронируя нам один номер? Так сильно хотелось спать две ночи на полу?! Годжо успел заметно подустать от нескончаемых возмущений его новоиспечённой соседки и больше даже не скрывал это за скользкими шутками. — Слушай, организатор этой ведьминской сходки помешан на институте семьи и священных узах брака, — объяснял он, вытаскивая полотенце из ящика комода, который занимал чуть ли не половину стены. — Скажи спасибо, что не пришлось представляться Годжо Утахиме. От последней фразы неожиданно передёрнуло сразу обоих. — Эта миссия… не такая, к которым мы привыкли, — Сильнейший вернул себе самообладание и постарался сгладить острые углы. — Цель этой поездки - политическая. — Когда тебя вообще волновала политика, Годжо? — Ты права, никогда. Это был настолько честный и прямолинейный ответ, что Утахиме даже не могла парировать. — Я что, единственная представительница женского пола в нашем колледже? — она не унималась. Сатору проскрежетал зубами и хлопнул ящиком. — То есть ты бы спокойно отреагировала, предложи я на твоё место Сёко? Утахиме поперхнулась от возмущения, но не сразу нашла, что ответить. — А с ч-чего это должно меня волновать? Годжо уставился на неё сквозь непроницаемые стёкла своих очков, которые, по идее, должны были смягчать его взгляд, однако совсем не справлялись с этой задачей. Почему-то в его глазах Утахиме уловила раздражение с примесью отчаяния и обиды, но предпочла не искать объяснения этим эмоциям. Годжо вздохнул. — Я не мог взять разные номера, иначе вся наша конспирация пошла бы насмарку, — он побрёл в ванную комнату, стягивая на ходу очки и потирая переносицу. — Не переживай, я посплю в кресле. Утахиме поджала губы и резко отвернулась к окну, чтобы не провожать Сильнейшего взглядом.***
— Что читаешь? Годжо, навалившийся на широкий подлокотник, вот уже двадцать минут гипнотизировал лежащую на кровати Иори, которая перелистывала очередную страницу книги. — Эй, я понимаю, что ты злишься, но, может, одаришь меня хоть словом до того, как мы уйдём спать? Ответа не последовало. — Да ладно тебе, Утахиме, нам как минимум нужно обсудить детали завтрашней встречи. Шаманка зыркнула на него исподлобья. — Ты решаешь все насущные вопросы, а я просто подыгрываю тебе, — процедила она, захлопывая книгу. — Вот и все детали. Шаманка щёлкнула светильником и отвернулась от Годжо. Комнату наполнил сумеречный свет, и лишь тонкая яркая полоска, пробившаяся сквозь приоткрытую дверь ванной, пролегла между его креслом и укутавшейся с головой Утахиме. — Да понял я, понял, — прошуршал он себе под нос и, последовав примеру девушки, завалился на мягкую спинку, натянув плед почти до ушей.***
Утренние лучи солнца настойчиво пробивались сквозь плотные шторы, оповещая о начале нового дня. В любое другое утро Иори бы сладко потянулась и широко распахнула занавески, впуская солнечных гостей, но утренний свет Торонто казался неестественно ярким и назойливым по сравнению с нежными лучами Киото. Первым, что увидела девушка, когда открыла глаза, были массивные босые ступни со съёжившимися пальцами. Утахиме прищурилась и поморгала, пытаясь настроить резкость картинки. Хватило меньше минуты, чтобы ясность ума начала возвращаться к ней вместе с воспоминаниями прошлого вечера. Плед, который Годжо нашёл в одном из шкафов, едва доставал до щиколоток – большую его часть маг скомкал где-то на груди, словно маленький ребёнок. Утахиме поёжилась, глядя на эту картину, но всё же нашла в себе силы скинуть одеяло и оторвать голову от подушки. Стрелки на часах показывали лишь пять утра. Организм Иори очевидно взбунтовался из-за внезапной смены поясов, и потому она решила, что лучше не выжимать из этого утра несчастные пару часов сна, а провести их с пользой для предстоящего дня.***
Из удушливой темноты, по которой Годжо блуждал беспокойными ночами, его вытащил ненавязчивый шум работающего фена. Маг быстро сообразил, что что-то поменялось с того момента, как его тело провалилось в зыбкий сон. Он повёл плечом и ощутил лёгкое сопротивление: тяжёлое стёганое одеяло свисало до пола, окутывая Сатору убаюкивающим теплом и до боли знакомым ароматом корицы. — Проснулся? Утахиме вошла в комнату, подбивая руками только что высушенные рассыпчатые пряди. — Хотел сходить за примирительным кофе, но ты оказалась более ранней пташкой, чем я, — раздосадованно протянул Сильнейший. — Впрочем, кажется, в нём больше нет необходимости, — он похлопал по одеялу, из приличия пытаясь скрыть довольную улыбку, однако с треском провалился. Утахиме сделала вид, что в этом неожиданном для неё самой жесте не было ничего особенного. — Чем ехидничать, лучше сложи аккуратно и иди умываться. — Слушаюсь, Утахиме-сэмпай. Сатору уже почти переступил порог ванной комнаты, как его настигли слова, которые чуть не застали его врасплох. — Ты стонал во сне, — тихо промолвила Иори, изо всех сил скрывая неуверенность в голосе. — Влажные сны, — почти мимолётно выдал Сильнейший, не поворачивая голову в её сторону, и тут же скрылся за стеклянной дверью. Утахиме обязательно бы огрызнулась на эту пошлую колкость, если бы в памяти не всплыли душераздирающие звуки, пару часов назад срывавшиеся с уст Сильнейшего.***
Ужин, который предстояло посетить названным возлюбленным, был запланирован в каком-то модном по меркам Утахиме ресторане. И хотя девушка тщательно это скрывала, но её всё же коробил тот факт, что она может не вписаться в атмосферу напускной роскоши и пересыщенного изыска, чего точно не стоило опасаться её спутнику. — Ты уже решила, в чём пойдёшь? — Сатору буквально озвучил волнения Утахиме. Шаманка замялась. — Я, кхм… — она прочистила горло. — Да, решила. — Не хочешь посоветоваться со мной? — отозвался в ответ мужской голос. Утахиме пыталась отыскать в его интонации коварные мотивы, но не уловила и намёка на издёвку. — Я ведь сказала, что определилась. — И с причёской тоже? Девичьи губы недовольно скривились. «Чёрт, ещё же волосы». — Просто распущу. Будто прочитав её мысли, Годжо поманил девушку пальцем. — Иди-ка сюда. Утахиме настороженно посмотрела в сторону мага, который подзывал её к себе. Она до последнего сопротивлялась, но было тяжело отрицать, что Годжо отлично разбирался в тонкостях светских стандартов и был единственным человеком, к которому она могла бы обратиться за помощью в данный момент. Иори бесшумно подошла, оставив между ними уместное расстояние, но Сильнейший сию же секунду преодолел его, коснувшись её плеч и развернув шаманку на зеркало в полный рост. Жалеть было поздно, но Утахиме всё равно мысленно завопила, когда Годжо аккуратно и в то же время уверенно провёл пальцами по её волосам, перекидывая их за спину. Каждый раз, когда он пытался вернуть в ладонь ускользающие короткие пряди, Утахиме ощущала случайное, почти невесомое прикосновение к своей щеке. «Почему я всегда чувствую его?» Вопрос, который шаманка задавала себе далеко не впервые. Она слишком хорошо знала, как ощущается касание Годжо Сатору, неведомое другим. Для Иори диковинкой была отнюдь не приятная прохлада его бархатной кожи, а та самая легендарная Бесконечность, которую Сильнейший упрямо не хотел использовать при ней. Причина тому была загадкой для Утахиме, которую она могла бы разгадать в два счёта, если бы не страх перед неудобной правдой – той, которая точно бы повлекла за собой череду судьбоносных решений и погребла бы девушку в ненавистных самокопаниях. Годжо наконец совладал с непокорными жёсткими прядями. Прокрутив волосы пару раз через запястье, он собрал воздушный, чуть небрежный пучок на затылке, оставляя стройную шею открытой. Короткие локоны у лица, которые Иори сегодня решила чуть подкрутить, всё же соскользнули на своё привычное место, смягчая острые черты. Шаманка редко поднимала волосы – разве что для удобства дома, где поглядывала в зеркало мимолетно и, можно сказать, случайно. Сейчас же на неё смотрела девушка, сошедшая прямиком со страниц романа Джейн Остин, и лишь спортивный стиль одежды ставил под сомнение аутентичность картинки. Хотя, пожалуй, не только он. — Ты только что заколол мои волосы бамбуковой палочкой для еды? — Да ладно тебе, я её всего разок облизнул. Утахиме ударила Годжо под рёбра, на что тот только хихикнул. Напряжённая неловкость между ними испарилась, и Сильнейший, находясь в непозволительной близости к девушке, потянул носом сладостный аромат, подобный аромату нектара, что испускает цветок, завлекая пчёл. «Корица». — Теперь платье. Шаманка вопросительно взглянула на Годжо через отражение в зеркале. — Что? Лучше исправить катастрофу сейчас, чем бегать как ужаленной перед самым выходом. Утахиме было непривычно слышать, как Сатору одолевает её аргументами, с которыми тяжело спорить. Всё это подкреплялось неуверенностью в своём выборе и абсолютным невежеством в вопросах, касающихся её внешнего вида. Утахиме настолько привыкла к грубой ткани хаори и хакама, которые скрывали большую часть её натренированного тела и заставляли других лишь догадываться о природных изгибах, что они буквально казались второй кожей. В редких случаях Иори могла отдать предпочтение повседневной одежде свободного кроя, часто размера оверсайз, которая не стесняла движения и не приковывала столько взглядов, сколько определённо поймала бы облегающая юбка или блузка с глубоким декольте. Шаманка вздохнула и молча направилась к своему чемодану. Годжо наблюдал за тем, как она перекладывает аккуратно сложенные вещи с места на место, и вдруг столкнулся с янтарными глазами, в которых читался очевидный намёк. — Схожу пока за кофе.***
Горячий терпкий американо и латте с тремя порциями сахара и воздушной молочной пенкой – такой заказ получил бариста, работающий в кофейне на этаж ниже. Сатору прокрутил в подставке два крафтовых стаканчика и поблагодарил юношу, подкидывая ему бумажную купюру в коробку для чаевых. Его неторопливой прогулки должно было хватить для того, чтобы Иори спокойно переоделась. Сатору растянул последние шаги и, подойдя вплотную к двери, тихонько постучал. — Утахиме, я вхожу. Раздался щелчок магнитного замка. Сильнейший немного провозился, перекладывая картонную подставку в удобную руку, и подтолкнул тяжёлую дверь, открывая себе обзор на номер. Утахиме не было видно. Подозрительная тишина заставила Сатору задуматься, не сбежала ли его соседка в неистовом нежелании показываться ему при параде. Однако, как только он пересёк черту спальной комнаты, все сомнения развеялись, оставив после себя лишь пустоту. Утахиме стояла, переминаясь с ноги на ногу и смущённо пряча лицо за беспокойной рукой, которая то и дело поправляла выбившиеся пряди или неловко потирала открытые плечи. Было понятно, что она нервничала и до последнего сомневалась, правильно ли поступила, доверив вердикт самому вредному критику из её окружения. Сатору мог явно представить, как она несколько раз крутилась перед зеркалом, проверяя, хорошо ли лежит изящная драпировка, не слишком ли оголено её бедро и не пропустила ли она одну из многочисленных пуговиц, разбросанных по всему платью. Мысль об этом вызвала у него улыбку, которая тут же исчезла, как только он взглянул в то самое зеркало за её спиной. Открытую линию позвоночника, которую Годжо впервые наблюдал так откровенно, обрамляли ниспадающие складки атласной ткани. Заострённые лопатки то и дело натягивали тонкую кожу, вторя неловким движениям девушки. Кремовый оттенок платья выглядел очень благородно, а босые ноги, которые Утахиме не решилась покрыть лодочками на высоком каблуке, стоящими подле неё, в сочетании со свободно провисающим вырезом навевали образ богинь Древней Греции, облачённых в струящийся хитон. Сильнейший заметил, что бамбуковая палочка так и осталась в тёмных волосах, однако в таком амплуа импровизированная укладка приобрела ещё более соблазнительную небрежность. Мозг Сатору, не желая расставаться с лелеющей взор картинкой, начал судорожно перебирать идеи, как продлить этот уникальный момент. — Ты же в курсе, что такие мероприятия подразумевают живую музыку и медленные танцы? Утахиме чуть не оступилась на ровном месте. Прямого ответа больше не требовалось. Годжо состроил страдальческую мину, в глубине души восторжествовав, и подошёл к стеллажу, на котором красовались виниловые пластинки. Некоторые из обложек выглядели совсем новыми, но большинство было потрёпано жизнью, что, однако, придавало им особенный шарм. Длинные мужские пальцы принялись ловко перебирать коллекцию и остановились где-то на середине. Утахиме уловила едва заметную улыбку на уголках губ, которую маг почему-то хотел скрыть. Её познания во вкусах Сатору были не просто ничтожны – они даже не существовали, ведь Утахиме никогда не задумывалась, что Сильнейшему могло что-то искренне нравиться. За исключением брендовых шмоток, пожалуй. Легкий треск отвлёк девушку от рассуждений. (Melody Gardot – Your heart is as black as night). Она подняла глаза на Годжо, который настраивал иглу винилового проигрывателя. Раздалось чуть шипящее звучание фортепиано, которое подхватили джазовые ноты саксофона. — Мелоди Гардо, — ответил Годжо на неозвученный вопрос. Чуть скрипучий, как и полагается джазу, женский голос заполнил комнату. Слабые знания английского позволили Иори уловить что-то про сильные руки и сладкие губы. Она выдохнула в усмешке. Годжо подхватил её запястье и осторожно потянул, направляя Утахиме ближе к себе. Неосторожный шаг получился чуть шире, чем девушка рассчитывала, – она чудом не впечаталась в широкую мужскую грудь, до которой теперь оставалась пара сантиметров, пропадающих с каждым глубоким вдохом Иори. Тем временем другая рука Сатору уже обвила женскую талию, которая ощущалась весьма отчётливо под тонким платьем. Чувственный вырез открывал соблазнительную возможность для «случайного» касания, но пальцы Годжо оставались исключительно в пределах атласных складок. Он начал легонько покачиваться в такт музыки, увлекая за собой напряжённое тело девушки и терпеливо выжидая, когда она немного расслабится, чтобы перейти к более смелому взаимодействию. Искушающий голос, вылетавший из-под тонарма проигрывателя, лишь подогревал атмосферу, которая обволакивала Иори подобно тёплому мёду. Она упустила тот момент, когда позволила Годжо беспрепятственно увлечь её в танце, и теперь пожинала плоды собственной неосмотрительности. — У тебя отлично получается. На щеках Утахиме проступил румянец, который ей было не скрыть. Она лишь потупила взгляд и потёрла щиколотки друг о друга. Годжо заметил это и внезапно осознал, что девушка уже достаточно долго стоит босиком на холодном паркете. Иори вздрогнула, когда мужская рука, покоившаяся на её талии, напряглась, и чуть не взвизгнула, когда потеряла опору под ногами. Сильнейший крепко обхватил девушку и приподнял, тут же поставив её ледяные ступни на свои. — Нам нельзя, чтобы ты простыла. «Да что он творит? — паниковала внутри себя Утахиме. — Нет, что творю я?» Теперь, когда разница в их росте сократилась на пару сантиметров, а объятия стали ещё более тесными, Утахиме могла отчётливо уловить слабый аромат хвои. Обычно её раздражал запах мужских одеколонов – он казался ей удушливым и неуместным. Однако с Годжо всё, как обычно, было по-другому: деликатный, почти невесомый запах зимних елей не просто служил лейтмотивом его уникальной внешности – он невообразимо подходил самому его существу. Ребёнок, рождённый в декабре, в день первого снега, без намёка на пигмент в волосах и ресницах, стал предметом многолетнего поклонения и символом бесконечного потока чистой энергии. Мягкие, как снежный покров, юные черты со временем обрели хрустальную детальность, являя миру юношу морозной красоты. Если бы у Утахиме спросили, как пахнет проклятая энергия Сильнейшего, она незамедлительно представила бы себе именно этот аромат, который хочется вдыхать всё глубже в стремлении прочувствовать на себе его дурманящий и одновременно исцеляющий эффект. На протяжное искушающее соло саксофона Годжо легко подтолкнул Утахиме, прокручивая под своей рукой. Он решил завершить эту импровизацию драматично, по всем канонам чувственного танца: ловко управляя равновесием девушки, Сильнейший заставил её прогнуться в пояснице и сам прильнул к ней так близко, что её судорожный выдох стал его вдохом. Глухой стук бамбуковой палочки, ударившейся о паркет, казалось, пролетел мимо ушей обоих. Всё, что они могли слышать, – оглушающий рокот собственных сердец, отдающий в виски. Широкая ладонь, поддерживающая Иори, горячо обжигала её спину, хотя любой другой, прикоснувшись к рукам Сильнейшего, назвал бы их холодными. Шаманка поймала себя на мысли о том, что неприступная Бесконечность Годжо Сатору сейчас пришлась бы очень кстати. Годжо изо всех сил пытался контролировать дистанцию, но выходило совсем паршиво: он понял это, когда его рука скользнула чуть выше по уязвимой коже между лопаток и сознание пронзила очевидная мысль о том, что на Утахиме не было белья. Сильнейший тяжело сглотнул и потянул девушку на себя, возвращая им обоим уверенную опору под ногами. Иори почувствовала, как маг чуть крепче сжал её ладонь. — Эй, Утахиме… — Нет. — Я ведь даже не договорил. — Я знаю, что ты хочешь спросить. Нет. «Она всё равно не согласится, зачем поднимаешь эту тему?» — раздалось в его голове. «Какого-то чёрта всё тяжелее отказывать, уж лучше пусть молчит», — пронеслось в её мыслях. Утахиме робко освободила свою руку из его ладони и сделала шаг назад. — Такой внешний вид будет достаточно уместен на сегодняшнем ужине?***
После многочисленных утомительных миссий, балансирующих на грани жизни и смерти, эта показалась каким-то недоразумением, но тем не менее прошла успешно. Сатору завёл пару полезных знакомств, попутно представляя всем Утахиме своей невестой, о чём сама Утахиме не догадывалась из-за трудностей с пониманием беглого английского. Её смутили перешёптывающиеся дамы, которые хихикали и бросали на них многозначительные взгляды, но она списала это на несоответствие в их глазах её уровня лиге Годжо. Они вернулись в номер, когда уже перевалило за полночь. Сатору прошагал к кровати, разминая шею и попутно расслабляя галстук. Жалобный скрип пружин заставил Утахиме выглянуть из ванной, в которую она направилась прямиком с порога, чтобы поскорее смыть макияж. — Ничего не перепутал? Её тень накрыла распластавшегося по матрасу мага, который даже не нашёл в себе сил скинуть пиджак и увалился на кровать прямо так, оставив ноги прикованными к полу. — Давай сегодня ты на кресле? — Размечтался! Годжо выпустил тихий смешок. — Тогда давай вместе на кровати. Он уже приготовился к словесной атаке, но внезапно осознал, что причин обороняться нет: Утахиме не издала ни звука. — Т-ты спишь на кресле, — пролепетала шаманка после катастрофической паузы. — Можешь забрать одеяло. Годжо приподнялся на локтях и заглянул в лицо Иори без тени шутки. — Ты ведь только что колебалась? От вида небрежно расстёгнутого пиджака, повисшего петлёй галстука и чересчур прямого взгляда Утахиме в буквальном смысле стало дурно, и она попыталась пойти в наступление, чтобы вернуть разговор в безопасное русло. — Ещё чего! Да я ни за что в жизни не разделю с тобой постель! — выпалила она и тут же залилась краской, осознав, как это прозвучало. Сатору залился смехом. — В том, что спать со мной в одной кровати ты не будешь, мы уже разобрались. Что насчёт другого смысла? — он двинул ногой и уткнулся в девичью ступню, покрытую тонким капроном. — Ты играешь с огнём, Годжо. — Так можно уже, не ребёнок ведь. Утахиме пробила дрожь – то ли от злости, то ли от… — Я в душ, — шаманка пресекла безумные мысли и дёрнула ручку стеклянной двери. — Надеюсь найти твою тушу в другом месте, когда выйду. Сильнейший проводил её взглядом и с шумным выдохом вновь рухнул на спину.***
*Kyson - Every High (для атмосферы) Годжо не спалось. Он молча смотрел в потолок и пытался подстроить свой пульс под тиканье часов, казавшееся разительно громким на фоне образцовой тишины уснувшего отеля. Сна не было ни в одном глазу, хотя полчаса назад он, вымотанный, был готов свалиться спать не раздеваясь, прямо в костюме. Тихое дыхание Иори доносилось с кровати, вызывая в Годжо некую зависть: он бы тоже не отказался сейчас так же сладко посапывать, вместо того чтобы прокручивать их последний диалог и искать в нём улики неравнодушия Утахиме. Сильнейший уже признался себе, что, вероятно, перегнул палку своим развязным поведением, которое было неуместно в этих четырёх стенах, и наверняка не на шутку испугал девушку. — Утахиме, — прошептал Годжо в потолок, куда был устремлён его взгляд. «Чем я занимаюсь?» — Ты столько раз твердила мне это, но я и вправду такой придурок, Утахиме. Он шумно выдохнул, закинув руки за голову. Хотелось просто провалиться в бездонную темноту, но даже с прикрытыми глазами обострённые чувства Сильнейшего улавливали малейшие изменения и обрисовывали каждый сантиметр комнаты. «Вот бы и веки Шести Глаз можно было сомкнуть», — в очередной раз своей жизни подумал Сильнейший, когда его инстинкты вдруг напряглись. На что он среагировал? Температура воздуха, расположение вещей, яркость вывесок за окном – всё было прежним. С одной маленькой разницей: в комнате было тихо. Слишком тихо. — Утахиме, ты не спи… Он не успел вслух убедиться в своих догадках. Практически абсолютная невозможность происходящего заставила сомневаться в исправной работе Шести Глаз, однако то, что показывала его техника, полностью соответствовало ощущениям. Пересохшие губы Годжо чувствовали предупреждающее касание тёплых пальцев, которые не дали ему закончить фразу. Хрупкое колено проваливалось в мягкое сиденье возле его бедра, а лицо Сатору щекотали тонкие одинокие прядки. Его лёгкие пробил до дрожи желанный аромат, как самое весомое подтверждение этой реальности. Корица. Только маг опомнился, как ясность его ума тут же подверглась следующему испытанию: горячее касание пальцев сменилось влажным касанием не менее горячих губ. Годжо опешил, но такой шанс упускать точно не собирался. Сполна ответив на требовательный поцелуй, он почувствовал тяжесть чужого тела на своих бёдрах и, положив ладони на талию Утахиме, продавил её вниз ещё сильнее. Он позволил себе проскользить до её лопаток и обратно, а затем оторвался от кресла и запустил руки чуть ниже по пояснице девушки. Она тут же уловила намерение мага и крепко обвила его тело ногами, чтобы не соскользнуть вниз, однако сильные руки, подхватившие её под ягодицы, ни за что не позволили бы этому случиться. Чувственные покусывания распалённых губ не хотелось прерывать ни на секунду, поэтому Годжо, не разрывая поцелуя, сделал пару уверенных шагов и, врезавшись в деревянную планку кровати, повалил девушку на матрас. Одна рука Иори зарывалась в короткие волосы на затылке Сатору, а другая тянула вверх футболку, которая беспорядочно задралась и бесстыдно оголила мускулистый торс. Годжо решил не мучить Утахиме: он резко выпрямился, не отрывая дикого взгляда от её раскрасневшихся щёк, и сам стянул с себя измятый верх. Пара секунд ушла на то, чтобы перевести сбившееся дыхание, и вот маг снова накрыл девушку всем своим весом, соскальзывая губами по её шее. Широко расставленные колени Утахиме слегка дрожали от напряжения и накатившего желания. Она подалась бёдрами чуть ближе к Годжо и почувствовала его возбуждение во всех подробностях. Инициатива девушки била по здравому рассудку, которым Сильнейший пытался гасить свой напор, и когда она со стоном потёрлась об него, Годжо пришлось вгрызться зубами в простыню подле Иори, чтобы не пострадала её нежная шея. Шаманку явно не устраивало то, что Сатору пытался сдерживаться. Она рывком толкнула его и вжала в матрас, оседлав сверху. Повторив то, что пару минут назад провернул Сильнейший, она эффектно скинула с себя футболку. Её аккуратную грудь поддерживал уже привычный глазам Сатору спортивный топ, который парень подмечал в обычной жизни всякий раз, как Утахиме неудачно наклонялась или потягивалась. Иори направила руку Годжо и положила её на свой подтянутый живот. Сатору сглотнул, судорожно размышляя, скользнуть ему пальцами вверх или вниз, и в итоге коснулся ложбинки меж её ребер, заставив Утахиме шумно втянуть воздух. Длинные прохладные пальцы подцепили край ткани, и один из них проскользнул под плотную резинку, дразняще очертив край топа. Девушка запрокинула голову и выгнулась чуть сильнее, предоставляя Годжо полную свободу действий. — Утахиме. Он подождал, пока Иори отзовётся и немного придёт в себя. Когда шаманка нехотя приоткрыла веки, её широкие зрачки столкнулись с болезненно яркой синевой. — Ты ведь сейчас спишь?***
Утахиме широко распахнула глаза и тут же поёжилась: в номере снова было зябко, а одеяло обитало где-то в её ногах. Шаманка сморгнула ускользающие воспоминания, проводя черту между сном и реальностью. «Серьёзно, Утахиме?» Сомнений не было: ей приснился влажный сон. И не просто, а с Годжо Сатору в главной роли. Стыдно было признаться, но отсутствие кульминации до сих пор отзывалось свербящим чувством между ног. Иори было досадно, что даже во сне ей не давали реализовать потаённые желания, которые по её искреннему убеждению не имели никакой связи с действительностью. Девушка потёрла бёдрами друг об друга и разочарованно уткнулась носом в подушку. Сегодня был день их отъезда. Годжо поднялся раньше Утахиме и застал её уже за столом, потягивающую кофе. Он молча проследил за тем, как она сделала пару глотков, а затем вымолвил: — Доброе утро. Иори безразлично подняла глаза на Сильнейшего. — Доброе. Сатору грустно улыбнулся. — Пора паковать вещички, Утахиме, — он кивнул в сторону её пустого чемодана. — Сам-то собрался? — Давно уже. — Когда успел? — Да не спалось что-то. На этом коротком диалоге батарейка Иори, не зарядившаяся как положено из-за насыщенного сновидения, уже исчерпала себя. Годжо и сам не собирался продолжать разговор, а лишь молча присел возле своей сумки, отвернувшись от девушки. — Утахиме, а ты случайно в детстве не лунатила? Шаманка задумалась. — Нет. Почему спрашиваешь? — Да так, просто интересно стало.