Закон магнитных полюсов

      Он так и не осуществил свою мечту.       Она держала в руках его остывшее тело и думала о том, что больше никогда не почувствует кожей его тёплые прикосновения, которые успокаивали лучше любого чая с мятой. Не поймает ласковый взгляд, который окутывал неземной любовью с ног до головы, не проведёт пальцами по пушистым ресницам, которые всегда напоминали ей еловые ветви, покрытые инеем. Она думала о том, что больше никогда не услышит его звонкий голос, произносящий её имя так, как сотни раз она просила его не произносить. Что всё то будущее, о котором они грезили вдвоём, лежа под одним одеялом на узком скрипучем диване в её старой квартире, вмиг обернулось несбыточными фантазиями, которые теперь будут приносить лишь жгучую боль, обращая светлое, искреннее чувство в душераздирающую скорбь.       «Утахиме, в моей жизни не было и нет человека, которого я любил бы сильнее, чем тебя».       Зачем он сказал ей это? Зачем заставил готовиться к худшему? Неужто думал, что после этих слов его окровавленное тело станет для неё меньшим потрясением? Лишь одной ей он не бросал громких фраз о своём неизбежном выигрыше в судьбоносной битве с Двуликим. Лишь с ней одной был честен до самого конца, ведь искренность стала для него языком любви, на котором с другими он говорил не слишком уж охотно. Но что теперь делать ей? Как жить в этом зыбком мире, безвозвратно потерявшем свои краски, в мире, где его имя отныне будет разноситься эхом печальной благодарности?       Говорят, жалеть нужно не мёртвых, а живых. И всё же… почему он? Испив сполна из чаши, наполненной болью утрат, он как никто другой заслуживал возможность стать счастливым. Тяжкое бремя «Сильнейшего», которое он нёс на протяжении всей своей жизни, не давало ему привилегии на слабость, даже секундную. У него было своё Тюремное Царство – его душа. В ней он глубоко запечатал чувства, обнажающие его уязвимость, ведь даже мимолетное смятение могло подкосить дух его товарищей. Отказавшись от права сожалеть, скорбеть, сомневаться, он укрепил Бесконечность вокруг своего сердца. Лишь одно чувство, нерушимое, бунтарское, и тем самое опасное, он не смог усмирить, не смог пожертвовать им ради других. Любовь – проклятье, но также благословение. Только любовь подпитывала его силы, только любовь дарила ему смысл для противостояния. Он испытывал это чувство по отношению к немногим людям, но многих из них всё равно потерял и знал, что потеряет ещё. А потому никогда не проявлял свою привязанность явно, маскируя её под покровом холодной рассудительности и непоколебимости.       И вот он, лелеявший лишь холод одиночества на протяжении многих лет, наконец вспомнил, каким может быть счастье: обнимать в ответ, целовать в ответ, дарить любовь в ответ. Он даже позволил себе обзавестись мечтой, весьма скромной для его выдающегося характера и абсолютно примитивной для любого японца, который и мечтой бы это не назвал: простая поездка по железной дороге Куробэ, ради которой нужно было выделить всего один день тёплой осени.       Поездка. По билету. На поезде. Прямо как человек.       Она так и не осуществила его мечту.       Он озарял её хмурые дни своей лучезарной улыбкой и всегда был рядом тогда, когда она остро в нём нуждалась, будто её проблемы были важнее и критичнее, нежели его будничные хлопоты по спасению мира. Что бы он сделал, увидев её пустой взгляд, прикрытый влажными ресницами, которые не успевали высыхать между приливами воспоминаний? Что бы он сказал в попытке укрыть её от губительного шквала сожалений?       Неважно что. Главное – это бы сработало. По одной простой причине: это сделал бы сам Годжо Сатору.       Её Годжо Сатору.       Сатору…       Сатору…       — Да, любовь моя?       Годжо лежал рядом, нежно утирая мокрые дорожки на щеках Утахиме.       — Я тут, с тобой. Это всего лишь дурной сон.       Утахиме почувствовала горячее прикосновение его губ на своём виске.       — Сатору… Тебе уже пора?       — Не сегодня, глупышка.       Утахиме всхлипнула и потянулась к родному теплу, зарываясь в растянутую мужскую футболку.       — Поспи ещё немного. Поезд в Куробэ отправляется только через три часа.