Закон магнитных полюсов

      Она… отличалась от остальных. Её сдержанность, рассудительность, её прилежность и, самое главное, показное презрение — всё это будоражило Сатору и подстрекало проявить свои «лучшие» стороны. Его одолевало дикое желание спровоцировать, пошатнуть равновесие, нарушить слаженную работу её шестерёнок и вывести на эмоции, которые, как выяснилось, были ей совсем не чужды. В этом мире она была как зеркальная гладь реки — Годжо же хотел стать листком, который, упав, запустит рябь по идеально ровной поверхности. Он жаждал привнести хаос в её упорядоченную жизнь, намеревался поменять знаки во всех её формулах. Сатору сладостно потряхивало от мысли, что ему суждено стать единственной триггерной точкой в её привычном спокойствии.       Он впервые увидел её спустя месяц после того, как ступил за порог магического колледжа. «Как жаль, что мы уже не разделим годы нашей студенческой юности», — то была первая мысль Сатору о девушке, которая, к его великому сожалению, уже успела выпуститься из стен учебного заведения.       Она разговаривала с директором киотского филиала, мерзким стариком Гакуганджи, к которому Годжо испытывал неприязнь на интуитивном уровне. Он не знал, кто она, не знал её повадок и предпочтений, но моментально возжелал стать особенным для этой загадочной незнакомки. Её мягкий голос, струящийся в уважительной речи, её одеяние мико и даже кроткий взгляд — Сатору сразу раскусил, что перед ним представительница устоявшихся взглядов. И если в других людях консервативная жилка его отталкивала, то с этой шаманкой всё было с точностью до наоборот: в его глазах она предстала воплощением истинной красоты и очарования традиционной Японии. Годжо и сам воспитывался в почтенной семье с богатой родословной, а потому знал непонаслышке, каким пленительным может быть следование обычаям.       Ему давно осточертело обожание, почитание, раболепие. И когда он впервые столкнулся с явным отрицанием своей непревзойдённости, Вселенная перевернулась. Та девушка не разочаровала его, отнюдь. Избалованный чрезмерным вниманием, он разглядел в ней запретный плод, что был очень, очень сладок. Годжо влекло к той, которая пыталась его оттолкнуть. Манила аура полной противоположности, исходящая от её слегка сутулой осанки, смиренно прикрытых век, неторопливой поступи. Его цепляла сама идея столкновения двух разноимённых полюсов.       Он понимал, на что подписался, и с полным осознанием продолжал одолевать её своими непредсказуемыми выходками. Других людей она одаривала радушием и учтивостью, но Годжо доставался лишь враждебный взгляд. «Пусть так, пусть я пробуждаю в тебе лишь злость — просто смотри на меня, замечай меня, реагируй на меня… Этого будет достаточно», — так он наивно полагал в свои юные годы.       Она казалась ему… занятной. Все вокруг знали, что шестиглазому мальчишке из клана Годжо нет равных, но она упорно не хотела признавать этот факт. Больше того, она пыталась с ним соперничать. Да, старше. Да, опытнее. Но что такое опыт по сравнению с неподражаемым гением? Её жалкие попытки победить лишь умиляли и вызывали желание похлопать по макушке, но никак не злили. Всё дело было в поразительном упорстве, которое она демонстрировала. Казалось, она не изменила бы своим принципам, будь он хоть сам Господь Бог. И тот факт, что её навыки были весьма посредственными, лишь усиливал удивление Годжо всякий раз, когда она пыталась вызвать его на поединок. Конечно же, во время их стычек он щадил её, и это не оставалось без внимания Сёко и Сугуру. «С каких пор ты начал сдерживаться?» — они не уставали задаваться этим вопросом и посмеивались, перешёптываясь за его спиной и кидая многозначительные взгляды.       Она… действительно притягивала его внимание. Обычный человек отметил бы лишь скучную заурядность, но Годжо своим зорким глазом видел намного, намного больше. И всё же официально он примкнул к мнению большинства, ведь именно на его колкие высказывания о её характере она реагировала более оживлённо. Возможно, потому, что только он их себе позволял.       Когда её силуэт долгое время не попадал в поле зрения Сатору, он вспоминал о ней. Вспоминал нелепые хвостики, вздёрнутый кончик носа и глупую привычку теребить пояс хакама. Представлял, как кожа меж её бровей собирается в недовольную складочку всякий раз, как он появляется перед её взором.       Когда Годжо понял, что не он, а она стала особенной для него, точка невозврата была далеко позади. Однако не только его привязанность больше не поддавалась контролю — на сложившееся мнение о Сатору теперь тоже было тяжело повлиять.       «Кажется, я облажался, да? — маг иронично усмехнулся, когда шаманка в очередной раз приняла его флирт за подлую издёвку. — Ну что же, мне ли жаловаться. Видимо, остаётся только поддерживать репутацию».

***

      — Сатору, о чём задумался? — Утахиме легла прямо на Годжо, праздно растянувшемуся по дивану, и припала щекой к его груди.       — Да так, — маг бережно поглаживал её макушку. — Знаешь, Утахиме, я тут понял, что на самом деле влюбился в тебя с первого взгляда. А ещё, — он вдруг остановился и облегчённо прикрыл глаза, — просто чудо, что ты полюбила меня в ответ.