ID работы: 12808116

Расходный материал

Слэш
NC-17
В процессе
13
Горячая работа! 33
автор
Skararar соавтор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
планируется Макси, написано 375 страниц, 32 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора / переводчика
Поделиться:
Награды от читателей:
13 Нравится 33 Отзывы 7 В сборник Скачать

26.

Настройки текста
Примечания:

      Как и ожидалось, дома Дориана Сондера ждала сногсшибательная жена.       Они познакомились буквально несколько месяцев назад, расписались недавно. Свадьба, как повелось, закончилась дракой, ущерб дорогому ресторану возмещать было вынуждено начальство, которое и решилось организовать столь торжественное мероприятие для одного из лучших бойцов.       В начале дня: она — в белом платье с пышной юбкой и удушающим корсетом, что показывало всем то, какой роскошной грудью её одарила матушка природа. Он — в дорогом костюме, с идеальной укладкой и лёгким, незаметным макияжем, выгодно подчёркивающим достоинства строгих черт лица. К вечеру, от сладкой сказки не осталось ничего. Будто часы пробили двенадцать и карета превратилась в тыкву, а роскошная замужняя пара в двух потрёпанных бродяг.       Дориан умудрился подраться практически со всеми гостями, и, более того, оставить на своей новоиспечённой невесте первые синяки. К счастью, удары приходились на места, которые было легко скрыть одеждой или замазать тональным кремом. Никто на утро не узнал, что в туалете ресторана, сразу перед жарким сексом, между молодожёнами произошел ревностный конфликт.       Скарлетт никогда не сопротивлялась и это жутко раздражало Дориана. Захотел избить — избивай; захотел трахнуть — трахай; захотел обозвать — обзывай. Ей будто бы абсолютно всё равно, чего бы плохого не делал мужчина. Зато на всё хорошее Скарлетт отвечала незабываемой реакцией. Едва ли это мотивировало мужчину обходиться с невестой гуманнее, лишь раздражало сильнее. Старший Сондер хотел сделать из рыжеволосой бестии настоящую жертву, которая бы ползла и молила прекратить, но каждый раз терпел поражение. К счастью Скарлетт, чаще муж ощущал скуку, нежели желание достичь пика мучений.       Девушка, чей вечер прошёл исключительно стоя за плитой, сейчас всё равно выглядела подобно богине. Её модельный рост позволял пренебрегать таким атрибутом как каблуки, длинные, стройные ноги выглядели привлекательно и без лишних усилений. Рыжие, натуральные волосы собраны в неряшливый пучок с цветочными шпильками, на лицо, по бокам, выпущены длинные пряди, что делали её ещё миловиднее. Лицо девушки накрашено в соответствии с пожеланиями Дориана, стройное тело едва прикрывал шелковый халатик, а прямо под ним не существовало ничего, кроме полупрозрачных, кружевных стринг. Ноги, также в соответствии с капризами мужчины, облачены в капроновые чулки белого цвета. Всё, лишь бы мужчина ощутил себя долгожданным гостем.       Как только ключ в двери проворачивается — девушка неторопливо следует к коридору с бокалом вина, натягивая на накрашенные губы дежурную улыбку. — С возвращением, любимый, — приветствует Скарлетт спокойным, притягательным голосом. Аккуратно отпивая из бокала глоток, девушка сразу вытирает след помады большим пальцем. — Как всё прошло?       Дориан, чьи пожелания сейчас абсолютно полностью учтены и выполнены, только и мог, что застыть на пороге с довольной улыбкой. Он также, как и младший, мечтал о ванных процедурах, и лично у него имелась возможность воплотить мечты в реальность этой ночью, за неимением более важных дел. Всё подождёт до завтра, что бы там ни было, именно сейчас на него смотрела зеленоглазая чертовка, чья совершенно симметричная, аккуратная грудь второго размера мирно вздымалась при каждом вдохе. — Братец как всегда навертел дичи, но в общем и целом — неплохо, — хмыкнул он, быстро скидывая с себя провонявшие за долгую дорогу ботинки. — Могло быть и лучше, но с Дирком так не бывает.       Первым же делом подойдя к жене, он аккуратно забрал бокал из тонких пальцев и отставил на ближайший комод. Залезая сухими, мозолистыми ладонями под шелковый, распахнутый халат, Дориан непременно проскользил прикосновениями вниз по тонкой, оголенной талии, дабы в итоге сжать ягодицы в руках, прижимая к себе.       Скарлетт всегда возбуждала мужчину до чёртиков, каждый день, когда встречала в столь откровенном наряде. И сейчас член Дориана быстро пробудился на увиденное, это Скарлетт могла чувствовать лично, ведь тот плотно прижался пахом к оголённым бёдрам.       Красота Скарлетт неописуема, не поддаётся ни одному из существующих определений прекрасного и не может оцениваться по шкале. Природный дар нередко подкладывал ей свинью, ведь обладать таким совершенством желали многие, если не все поголовно. И дар, и проклятие, обращаться с которым девушка научилась буквально недавно. — Дориан, будь так добр, прими душ, — вежливо просит девушка. Пальцы мужчины уже оттягивают ткань стринг позади, касаясь грязными руками в чистых, гладких местах. — Если желаешь, я могу составить тебе компанию.       Сперва мужчина хотел взбрыкнуть. «Как ты, глупая женщина, можешь мне указывать что делать, а что нет?!» Но, услышав следующее предложение, он легко согласился коротким кивком, пошло улыбаясь прямо в глаза. Девушка в ответ игриво облизнула верхнюю, крашенную помадой в алый губу и кивнула тоже, аккуратно сжимая руки мужчины в своих, приглашая в сторону душевой.       Романтика этого вечера закончилась, стоило Дориану избавиться от пропахшей потом одежды. Это он лично доверил жене, что постепенно, неторопливо снимала каждый предмет, аккуратно складывая и откладывая в сторону. Они переместились в просторную душевую зону, огороженную стеклянными, абсолютно прозрачными панелями. Девушка, теперь полностью обнаженная, прекрасно знала что будет далее. Она проходила это не раз и не два, пусть и в первый раз исход событий поверг в шок.       Пока сверху лилась горячая вода, заполняя ванную комнату паром, девушка быстро встала на колени и размазала по ладоням гель для душа. Дориан в то время торопливо оттирал мочалкой всё остальное тело, а вот Скарлетт, неизменно удерживая зрительный контакт, водила мягкими руками по внушительным размерам возбуждённой плоти мужа, намылив хозяйство во всех возможных местах. Сразу, как только вода смыла все остатки пахучего геля, девушка переместилась спиной ближе к стене и выжидающе открыла рот, вываливая язык. Именно такая поза, такое выражение лица жены возбуждало Дориана больше всего. Беспрекословное повиновение сказочной красотки пьянило покруче самого крепкого виски. В особенности после работы, по вечерам, когда на попытки принуждения нет никаких сил.       Без лишних предисловий мужчина крепко сжимает рыжие волосы в руке и подносит возбуждённый член к гостеприимному языку. Бьёт головкой на пробу пару раз под чуткий взгляд зелёных глаз, а затем, прижав затылком к стене, начинает вбиваться в удобно предоставленный рот. Пухлые губы смыкаются на плоти, щеки едва втягиваются, создавая вакуум, а тонкие пальцы нежно ласкают яйца, пока мужчина, совершенно не глядя вниз, банально трахает рот Скарлетт резкими, частыми толчками, томно выдыхая в процессе.       Само мероприятие не то, чтобы сильно нравилось Скарлетт. Ждать минут пятнадцать, пока муж без остановки трахает рот так, будто это дырка какой-то дешёвой проститутки — непросто. Рвотные рефлексы девушка умела подавлять и задолго до, однако переживать эту часть вечера каждый раз было тяжело. Его, зачастую, не интересовало состояние собственной жены. В такие моменты Дориан думал исключительно о своём удовольствии, останавливаясь только тогда, когда оргазм наконец достигал оргазма.       Изливался всегда внутрь, заполнял глотку девушки горячим, горьковатым из-за сигарет, семенем и ждал, пока та проглотит всё до последней капли. Пара завершающих, глубоких толчков в раздражённое грубым обращением горло и член наконец освобождает рот. Это значит, что дело переходит к главному.       Дориан, изрядно вдохновившись тем, что увидал в Тиаридари, сегодня решил несколько изменить правила игры. Он и до этого практиковал подобное со Скарлетт, в надежде, что та наконец выдаст слезы, но быстро разочаровался, поняв, что дух девушки не сломить даже так.       Стерев с губ остатки помады вперемешку с чужим семенем, девушка дежурно улыбается и разворачивается задом, расставляет широко ноги в стороны и соблазнительно выгибается в спине, едва касаясь грудью кафельного пола душевой зоны. Скарлетт старалась следить, чтобы тот обязательно использовал презерватив, но всегда предусмотрительно принимала противозачаточные, понимая, что настроения мужа меняются слишком стремительно.       Вот и сейчас он решил не утруждать себя презервативом, сразу устраиваясь позади, раздвигая ягодицы девушки в стороны. — Милый, ты забыл про резинку? — аккуратно, игриво интересуется она. Бедра девушки едва заметно дрожат, а кулаки бешено сжимаются. Это было единственным, что выдавало в поведении Скарлетт крайнее несогласие с происходящим. — Он нам не понадобится, — ухмыльнулся Дориан, одним лёгким движением разливая по промежности жены гель для душа.       Скарлетт закатила глаза и оскалилась, к счастью, мужчина не мог этого наблюдать. Она не могла помешать процессу, хоть и знала, что организма это не закончится ничем хорошим. Вымазанные в геле пальцы ловко проскальзывают в сжатое кольцо мышц девушки. Та едва стонет, исключительно для вида, подавляя мастерской симуляцией недовольное шипение от действий мужа. — Твоя задница всё такая же узкая, будто в первый раз, — комментирует Дориан, закусывая в предвкушении губу. Мужчина проталкивает средний и указательный пальцы глубже под характерные звуки. — Потерпи немного, родная, скоро нам обоим будет приятно.       Стенки узкого отверстия обжигает химический состав геля для душа — он явно не предназначен для контакта со слизистыми. Вдобавок, несколько дней не стриженные ногти царапают всё изнутри. Предварительных ласк хуже и представить сложно, но она стоически терпит.       Хотела бы Скарлетт послать Дориана куда подальше, хорошенько избить и засунуть в задницу нечто самое большое и толстое, что только можно найти в квартире, но… она просто кивает. Раздвигает ноги шире, подставляясь под нежеланные предварительные ласки, и вскоре обнаруживает, что задница пустеет. Сжав зубы, девушка жмурит глаза и чувствует, как позади прямо ко входу упирается возбуждённая головка члена. Та легко проскальзывает внутрь, заполняя и растягивая изнутри, а Скарлетт не сдерживается от болезненного стона, быстро закрывая себе рукой рот. — Ты так сжимаешь меня внутри, Скарлетт, — с томным стоном сообщает мужчина, сжимая бедра руками по бокам. — Давай, рыжая шлюха, скажи мне, как хочешь, моего члена. — Оттрахай меня как грязную суку, мой господин, — через силу произносит она. В короткую паузу девушка кусает себя за нижнюю губу, дабы хоть немного подавить обжигающую боль сзади. — Я хочу твой член в себе, пользуйся мной как пожелаешь. — Да, детка, да…       Самая неприятная часть вечера для Скарлетт вскоре заканчивается. Ей потребовалось какое-то время, чтобы привести себя в порядок, вымыть промежность от остатков чужой спермы и прополоскать рот в борьбе с позывами к рвоте, исключительно от отвращения. Вновь облачившись в халат и стринги, девушка вышла в столовую, к мужу, что сейчас с аппетитом уплетал приготовленный ужин. — Как на работе дела? — непринужденно вопрошает девушка, аккуратно присаживаясь на стул напротив. Промежность всё ещё саднит болью, но в основном не потому, что прибор мужчины был слишком огромным, а потому что тот использовал вместо смазки гель для душа. Вымыть химический состав из промежности до конца так и не получилось. — Дирк умудрился притащить сразу троих хвостатых, — устало выдыхает Дориан, наматывая на вилку спагетти уже неохотно. Сейчас мужчина облачен исключительно в домашние штаны и тапочки. Такой скромный комплект одежды легко выставлял на показ подкаченное тело мужчины. — Одного себе заграбастал, двое приехали чтобы получить лечение от наших врачей. — Ого, то есть, теперь у Дирка есть пара? — хмыкнула с интересом рыжеволосая, сжимая между пальцев предусмотрительно забранный с комода бокал вина. — А какое лечение требуется этим двоим? — Да хрен бы с братом, я в его дела не слишком хочу влезать, — махнул рукой небрежно мужчина, запивая съеденное парой глотков виски со льдом. — Хотя зверушку он себе ухватил занимательную, я бы ему под хвостик пару раз залез, — ухмыльнулся он, вальяжно откидываясь на спинку стула. И вновь не увидев от девушки никакой ревностной реакции, Дориан решил продолжить. — Никакого лечения хвостатым не будет, за это можешь даже не париться. — Почему? — логично спросила она, едва склонив рыжеволосую голову в бок. — Мы уже определили одного хвостатого в бордель, того, что здоровый, — простодушно пожал плечами он, быстро возвращаясь к трапезе и продолжая разговор с набитым ртом. — А тот, что болеет, будет отличной мотивацией для первого не показывать свой характер лишний раз, — совершенно холодно и безучастно добавил Дориан. — Больно дерзкий мальчишка, я считаю. В борделе из него, надеюсь, вытрахают всю эту мерзость. Станет послушным и покладистым, прямо как ты! — Только мне для этого не нужно было попадать в бордель, — кратко посмеялась она, хотя ничего смешного в ситуации не находила. Вдобавок ко всему, умудрилась солгать.— Почему бы просто не отпустить их, раз в лечении им отказано? У Кручевальдов полно хвостатых на родине, даже на заказ можно кого-то выкрасть. Чего ради всё это? — Да там Дирк опять косякнул, — махнул рукой небрежно Дориан, покачивая легко головой. — Он завалил сынка Кручевальдов, Велиара, порубил тело и выкинул в болото, — посмеялся искренне он, даже смахнув слезу с глаза. — Учится потихоньку малой, но ситуация вышла неудобной. Будь это какой-нибудь безымянный хвостатый — никто и слова не сказал, а я бы, может быть, даже похвалил. — Кручевальды лишились сына? — переспросила удивлённо девушка. Скарлетт припоминала, как буквально недавно имела честь ужинать с Велиаром за огромным, круглым столом на очередном корпоративе. Не самый приятный вышел контакт, поэтому она не слишком сожалела о его кончине. Скорее была удивлена, что такой шкаф сумел завалить человек. Не просто человек, а Дирк Сондер, на здешних землях слывшей бракованной копией старшего брата. — Да, и взамен потребовали кого-то в свой бордель, — кивнул оживлённо Дориан. Закончив с ужином, он оставил на тарелке нелюбимые овощи. — И так как задница Дирка не принесет им никакой колоссальной прибыли, а в требовании отдать принца я отказал, последним вариантом оказался Амави. — Я смогу познакомиться с ним как-нибудь на досуге? — задумчиво вопросила она, потирая пальцами аккуратно подбородок. На немой вопрос в глазах мужа она решила ответить сразу. — Мне жутко интересно как он выглядит сейчас и каким будет через месяцок в борделе. Знаешь, личности в таких условиях имеют тенденцию изменяться до неузнаваемости. — Ну ты и садистка, Скарлетт! — посмеялся откровенно громко Дориан, едва прикрывая губы рукой. — Да, я думаю, вашу встречу будет несложно устроить. К работе он приступит не сразу, местным ещё придется объяснить здешние порядки, дабы не возникло конфликтов. — Спасибо, милый, — добродушно улыбнулась Скарлетт, медленно кивнув. — Я люблю тебя.       Мужчина лишь одобрительно кивнул, залпом допивая остатки виски в блестящем стакане.

***

      Приносить такие новости было непросто для младшего Сондера.       Совещание закончилось на определенном вердикте, и всю оставшуюся часть главы обсуждали дальнейший план действий по захвату Тиаридари. Было ясно, что яд сгубит королеву не сразу, что на полное действие потребуется минимум пара месяцев, в течении которых состояние будет стремительно ухудшаться. Нападение планировалось сразу вскоре после смерти и с остальными действиями на территории королевства должны были разбираться Кручевальды.       Именно эту часть совещания Дирк благополучно пропустил. Находясь сейчас в крайне подвешенном состоянии, услышав фразу: «Если не хочешь отдавать хвостатых — иди сам отрабатывать свой косяк собственной задницей» — Дирк вновь ощутил себя совершенно беспомощным. Справедливости ради, даже если бы тот героически решился понести ответственность за неверное решение, Амави бы от этого не выпустили. Кому надо покупать тело обычного человека на людской земле, когда есть столь исключительные существа? Его ценник был бы крайне низок в рамках элитного заведения, поэтому в героизме не было никакого смысла.       Сондер пусть и недолюбливал Амави временами, но никак не желал ему такой судьбы. Возможно, иногда, в определенные моменты, Дирку и хотелось сделать с задницей гибрида нечто ужасное, но в одиночку и всего один раз, так, чисто преподать урок. А теперь, осознавая, что этому противному, но крайне отважному юноше придется пропустить через себя поток богатых, грубых мужчин, на душе совсем тоскливо стало. Неожиданный укол совести показался далеко не уколом, а целым топором, что отсёк в один удар обе руки.       Он так и не позвонил им, хотя обещал. Ключи от квартиры тихо звенели в дрожащих пальцах, пока сам он докуривал уже третью сигарету по дороге домой.       Что станет с громилой Реджи, если всё закончится так? Можно ли выпросить хоть какое-то помилование для одного из них? Вряд-ли это возможно, ведь верхушка, прекрасно осознавая мощь и силу здорового самца, будет крайне не заинтересована в выздоровлении.       Ключ в замке проворачивается и Дирк входит в стены родного дома. Выдыхает тяжело, бросая ключи на скромную тумбочку в коридоре, скидывает обувь и тут же оказывается в объятиях любимого принца, который буквально повис на шее.       Пусть сердце Дирка Сондера и напоминало камень временами, но сейчас, вновь ощутив худощавое тело в своих объятиях, мужчине вдруг стало тревожно и страшно. На верную гибель могли отправить принца, самое дорогое, что теперь есть в жизни. А он, в свою очередь, никоим образом не смог бы этому помешать. Всё, что он смог бы сделать для него — изредка, когда выпадут выходные и свободное время, навещать Илариона и бесконечно сыпать извинениями на коленях. — Боже, Дирк, — испуганно произносит Иларион. Он уже хотел было вовлечь возлюбленного в поцелуй, но вовремя заметил на щеках мужчины слёзы. — Что случилось? Почему ты плачешь?       Дирк глотает печаль и прячет куда подальше. И сделав это весьма мастерским образом, он вдруг ощутил прилив радости, что наполнил тело вплоть до кончиков пальцев.       Крепко сжав принца в объятиях, он опустился вместе с ним на пол. Странный жест ввёл в недоумение не только Илариона, но и лежащего на постели Амави, оба из которых удивлённо округлили глаза. Сондер младший прижал тело принца к себе плотнее, крепче, и уткнулся носом в макушку белоснежных волос, с усилием кусая себя за губу, дабы не разрыдаться пуще прежнего. — У тебя чё, совсем крыша поехала, человечишка? — хмыкнул озадаченно Амави, приподнимаясь на локте с кровати. — Чё разнылся как девчонка? — Дирк, что происходит? — пробубнил Иларион, которого сейчас в уверенных объятиях прижимали носом к шее. — Ты скажешь мне хоть слово?       Хвосты обоих напряжённо забарабанили по поверхности, а уши едва навострились, ожидая подвоха. Дирк, ощутив, что наваждение наконец покинуло, выпустил тело несопротивляющегося Илариона из рук и просто развалился спиной на ковре в гостиной, глядя в потолок. Дыхание сбито, а на сухих, растресканных губах застыла улыбка, что также не могла сказать ничего определённого. С одной стороны, она отдавала явной печалью, горечью, особенно, если учесть подсыхающие слёзы на щеках. А с другой стороны, по блеску в карих глазах, она передавала неимоверное счастье и чувство облегчения, явно донося собой хорошие вести.       Здесь как в классическом анекдоте, есть плохая и хорошая новость. «Дамы и господа! Иларион, хорошая новость: тебя не заберут в бордель! Амави, плохая новость: тебя и Реджи заберут вместо принца, а я никак не смогу вам помочь! ' Какая именно из неутешительных новостей имела большую силу — неизвестно, однако постепенно Дирк начинал понимать, что присутствие Илариона рядом куда дороже благополучия сладкой парочки. Когда приходится встать перед непростым выбором, каждый вариант из которых вызывает ярое чувство скорее завязать петлю на шее, какое-то из злоключений всегда кажется менее тяжким. И теперь, практически свыкнувшись и приняв мысль о том, что кое-кем придется пожертвовать во имя их общего счастья, Дирк ощутил заметное облегчение. — Да так, ничего, вы не беспокойтесь, — с лёгким смехом сообщает Дирк, прикрывая губы ладонью. — Я просто рад вас всех здесь сегодня видеть. Моё начальство — не слишком приятные люди, и теперь, избавившись от отвратительной компании, я могу почувствовать себя как дома. — Почему у тебя разбита губа, Дирк? — всё ещё обеспокоенно спрашивает Иларион, нависая сверху над мужчиной, устроившись на бёдрах. — Тебя били? — Что там сказали по поводу лечения, Дирк? — тут же врывается в разговор Амави, также игнорируя умилительную и очевидно лживую тираду мужчины о том, как он рад с ними быть. Лживой она казалась, разумеется, только Честерсу — Иларион верил каждому слову Дирка беспрекословно. — Когда нас отвезут в больницу? Времени мало, сколько ещё они будут тянуть кота за яйца?!       Отвечать Илариону мужчина не посчитал нужным. Лишь протянул едва дрожащую руку к белоснежному затылку, вплёлся пальцами в корни волос не сжимая, и притянул к себе, в успокаивающий поцелуй, мирно сминая мягкие, розоватые губы принца. Тот хоть и опешил, но в ответ заметно покраснел лицом, явно позволяя понять, что поцелуй понравился.       Единственное, что не понравилось — вкус крови на губах, который подарила вновь треснувшая ранка на нижней губе. — Завтра утром тебя и Реджи заберут сотрудники больницы, — эта абсолютно лживая фраза даётся Сондеру с трудом. Он выдыхает в процессе тяжело, делая вид, что делает это исключительно по причине исключительной надоедливости собеседника. Дирк поднимается с пола и деловито перемещается на диван, устало вплетая в волосы пальцы. — Вещи вам там не понадобятся, поэтому можешь взять с собой только самое необходимое. — Отлично, — с облегчением выдыхает Амави, допустив на некогда суровом лице счастливую улыбку.       Юноша, легко повернувшись обратно к извечно дремающему Реджи, оставил на его губах лёгкий поцелуй, что буквально говорил: «Скоро все закончится, любимый, осталось немного потерпеть».       Оставшаяся ночь прошла весьма спокойно. Дирк усиленно боролся с желанием купить себе бутылку водки, когда они все вместе отправились в магазин, но в паре пачек сигарет себе не отказал. Илариону пусть и не нравились эти гадкие, вонючие палки, но они, как минимум, успокаивали крайне нервное состояние мужчины. Ни Амави, ни принц Иларион даже не догадывались о том, что может быть причиной странному поведению товарища, да и их, справедливости ради, не так сильно волновал этот вопрос. Просидев в замкнутом помещении без еды весь день, единственное, что действительно интересовало двух волчьих в тот момент — ужин.       Над ужином Дирк в этот раз постарался. Прекрасно понимая, что это, возможно, последняя нормальная еда, которая достанется Амави, он умудрился сообразить целый суп. Четко следуя рецепту в телефоне, он собрал все необходимые продукты, не забыв взять пару товаров исключительно ради удивления иностранных гостей. Вскоре они вместе покинули полупустой супермаркет с тяжёлыми пакетами. И так как суп — дело не быстрое, Сондер младший перед этим познакомил всех с таким простым блюдом, как бутерброды.       На ужине им сумел составить компанию даже Реджинальд, которого аппетитные ароматы супа умудрились ненадолго пробудить. Этот факт обрадовал всех, но не Дирка, который был не в силах банально посмотреть в глаза мужчине без чувства вины. Это их последний совместный ужин, последний, вероятно, разговор. Дальше для супружеской пары не будет ровным счётом ничего позитивного, и они, вероятно, больше никогда в жизни не увидят друг друга. — Амави, что с твоим носом? — нахмурился обеспокоенно Реджи, бережно касаясь указанного места кончиками пальцев. Нос, некогда разбитый Дорианом, всё ещё был опухшим и имел фиолетово-красные цвета, но выглядел, всё-таки, намного лучше, чем раньше. — Тебя кто-то ударил? Кто посмел?! — Тише, Реджи, не беспокойся, — легко посмеялся Амави. Бережно оглаживая щеку возлюбленного, он без труда уходил от неприятных из-за боли прикосновений. — Я ночью шел в туалет ещё там, в гостинице, и случайно вписался в угол, — соврал юноша, неловко потирая собственный затылок. — Какой-то больно наглый угол был, я смотрю, — недоверчиво отозвался мужчина под неловкие взгляды всех за столом. Реджинальд прекрасно понимал, что дело совсем не в темноте и углу, но так же осознавал, что ничего в нынешнем состоянии сделать не сможет. От таких осознаний становилось тоскливо на душе, ведь он, крепкий и взрослый самец, не в силах защитить сейчас даже себя, не то, что любимого мужа. — Как звать твой угол? — Не переживай об этом, — вновь пытается успокоить Амави. — Завтра мы с тобой поедем в больницу с утра, там и мой нос, уверен, подлечат, — улыбнулся так чисто и счастливо юноша, кокетливо заправляя за ухо прядку неровного, каштанового каре. — Не болтай, а лучше ешь и набирайся сил. Нам с тобой ещё столько всего предстоит сделать! — гордо заявляет он, вызывая теперь и у Илариона ту же счастливую, наивную улыбку.       Косвенно, сейчас они праздновали свою маленькую победу, но по факту… прощались друг с другом навсегда. Всё пошло ровно так, как желало того начальство, а роль Дирка в этой истории не сыграла никому из присутствующих на руку. Сейчас Сондер младший начинал размышлять, что, может быть, обмани он Амави насчёт лечения, а принца оставь в королевстве, то, быть может, судьба волчьих сложилась бы намного лучше. Наблюдать за смертью матери Илариону, безусловно, было бы тяжело, но куда тяжелее принцу может быть именно здесь, с ним, на северных землях. Дориан долго учил младшего не испытывать вины и сожалений по части принятых решений, но выходило до сих пор скверно. В конечном итоге, Дирк ничего не потерял, однако всё равно чувствовал себя предателем. Но.кого же он предал тогда? Северное государство, своих волчьих друзей или самого себя?       В спутанных мыслях Дирк и засыпал, неизменно прижимая к себе тело принца. Ощущение времени будто изменилось, а старая-добрая бессонница вновь обрушилась тяжёлым камнем. Он так и не уснул до самого утра, снова, несмотря на явный недостаток сна, и когда в дверь постучали — Дирк мгновенно оживился.

***

      Амави наблюдал за стремительным развитием событий. Вот они сели в чёрную, наглухо затонированную машину напару с людьми, что весьма сомнительно походили на врачей. Вот они уже разъезжают по будто бы бесконечной трассе. Они покинули границы комплекса за считанные минуты, но несмотря на высокую скорость, до нового места назначения ехали не меньше часа. Время замедлило свой ход перед знаменательным моментом, а предвкушение долгожданного события не давало усидеть на месте.       Амави задавал самые разные вопросы людям, однако те, зачастую, предпочитали не отвечать. Лишь изредка мужчина на переднем сидении просил быть тише и обещал, что все ответы дадут врачи в больнице. Будто бы они всего-то перевозчики, которые совсем не располагают ответами на вопросы.       Реджинальд спал, как и всегда. Сейчас Амави особенно хотелось, чтобы мужчина наконец составил компанию, чтобы взял руку в свои, поговорил бы с ним, коротая длительное ожидание. Но тот всё ещё спал… Неизвестная болезнь даже не думала выпускала самца из цепких лап, как бы Амави не умолял прямо и мысленно. Сама по себе зараза из организма мужа уходить не желала и вынуждала прибегать к крайним мерам.       Здание так называемой больницы совсем не было на неё похожим. К счастью похитителей, никто из волчьих, сидящих в машине, и представить себе не мог как должна выглядеть настоящая больница и настоящая машина скорой помощи, поэтому сохранять мнимое спокойствие двоих удавалось вплоть до самого конца. От чего-то вечно недоверчивый и подозрительный Амави сейчас искренне верил в то, что суровые, незнакомые люди хотят им помочь, и мысли не возникало, что может быть как-то иначе. «Дирк ведь не мог соврать, правильно? Не мог же? »       Вернее, в Амави теплилась надежда. Надежда на последний шанс, надежда на спасение, надежда, что детишки на родине ни в коем случае не останутся без отца. Надежда, что Дирк действительно был честен, несмотря на все разногласия.       Бордель, на закрытую территорию которого они сейчас въехали, выглядел весьма роскошно, но крайне закрыто. Ни одно из панорамных окон не имело прозрачных стёкол, все они, как и окна автомобиля, наглухо затонированы от посторонних глаз. Здание находилось за пределами основной столицы, поэтому добираться пришлось долго. Об этом месте знали лишь избранные, самые состоятельные люди, имеющие не последнее место в управлении государством. Туда также наведывалась вся верхушка организации Дирка, иногда выигрывая себе, так сказать, бесплатную путёвку на выходные.       И так как заходили они с парковки, а не с парадного хода, незнакомое место встретило Амави тихой музыкой. Мельком спросив о её назначении в стенах больницы, он получил однозначный ответ: «Она успокаивающе действует на всех больных здесь». Весьма сомнительное утверждение показалось даже Амави странным, и проходя мимо голых, бетонных стен, тревога гибрида всё множилась. С каждым шагом Честерс ощущал всё больше странных и знакомых запахов, он чувствовал своих собратьев чутким обонянием, и об этом также предпочел спросить. Получив вновь размытую отговорку в духе: «Не вы первые, не вы последние волчьи, кто обращается за медицинской помощью к нашему государству», Амави вновь притих, настороженно оглядываясь по сторонам.       Когда их с мужем решили вдруг разделить — юноша всерьёз забеспокоился. Новые, возникшие будто из воздуха, люди в халатах уверяли, что больничная палата действительно находится там, куда вела вниз длинная, бетонная лестница. Ему, мол, совершенно не о чем беспокоиться — он ведь ничего не смыслет в устройстве высокотехнологичных больниц! Дирк показал настоящие чудеса, продемонстрировав обычные бытовые предметы людских земель. Наверное, должен быть какой-то смысл и здесь? Но юноша никак не мог успокоиться. — Я хочу пойти с ним, прошу вас, — умолял почти на коленях Амави. Наблюдая за тем, как двое крепких мужчин держат под руки самое дорогое, что у него было, есть и когда-нибудь будет, гибрид отказывался принимать разлуку. — Я хочу присутствовать на всех операциях! Позвольте мне хотя бы посмотреть на то, что вы делаете, я умоляю! Хотя бы со стороны, за окном или ширмой! Только не разделяйте нас с Реджи! — Господин, успокойтесь, — строго, но беззлобно произнес немолодой мужчина, чьи каштановые волосы на голове и бороде уже пошли сединой. — Нам нужно провести осмотр в стерильных условиях без посторонних, а вам, в свою очередь, заполнить соответствующие бумаги касаемо содержания Реджинальда в нашей больнице, — продолжил он под умоляющий вид юноши перед собой. — Это займет совсем немного времени, даю вам слово. — А я смогу остаться с ним в больнице после осмотра? — в надежде вопрошает Амави, прижимая бурые, пушистые уши к голове. — Мне бы хотелось сопровождать Реджинальда весь процесс лечения! Я могу спать хоть на полу в коридоре, вам не придётся выделять мне какое-то отдельное пространство! — Да, разумеется, вы можете, — с тенью ухмылки отвечает псевдоглавврач, спустя секунду становясь всё таким же деловито строгим, как и раньше. — Пройдите, пожалуйста, с нашими сотрудниками в комнату для заполнения и я вскоре к вам вернусь, — попросил он, прижимая к груди планшетку с бумагами и ручкой. — У нас с вами будет много времени для разговора, если вы того пожелаете. — Спасибо, — сдается наконец Амави, одновременно радуясь и злясь на Дирка за страшилки об получении всего в людской стране через постель. Ведь как показывает практика, это совершенно не так, а Дирк — наглый лжец и паникер!       Амави с застывшими слезами на глазах подходит к мужу в чужих руках, вызывая у всех остальных усталый вздох. Всем присутствующим порядком надоел этот театр, губы их подрагивали в желании раскрыть правду прямо сейчас, но банальный инстинкт самосохранения питал терпеливость. Бережно огладив Реджинальда по щеке, Амави в очередной раз поцеловал приоткрытые губы. Слезы всё-таки скатились по щекам, но в этот раз они были преисполнены радостью. Уже скоро в их жизни всё станет как прежде, осталось всего-то немного подождать. — До встречи, дорогой мой Реджи, — произносит он шепотом в губы, позволив себе лёгкую улыбку, глядя в закрытые глаза.       Сказка кончилась для Амави сразу, как только захлопнулась дверь странной комнаты. Едва ли его нога переступила порог, гибрид оказался запертым за прочной дверью из чистого дерева, что не имела совершенно никакой ручки изнутри. Но то не самое удивительное. В комнате, где он, со слов людей, должен был заполнять документы — вовсе нет никаких документов! Зато есть огромная, двуспальная кровать с кроваво-красным покрывалом, имеющим множество золотистых узоров по периметру.       Также имелась целая стена с зеркальной поверхностью, приглушённый, розоватый свет, повсюду стояли ароматические свечи и имелось пара столов, что к удивлению не имели за собой стульев. Ковры, телевизор на стене, кресло, картины, обои с удивительными узорами, наглухо зашторенное, панорамное окно и напольная лампа, чей жёлтый свет и приманил юношу к комоду рядом с кроватью. На комоде лежала небольшая, свернутая бумажка, и, в надежде на лучшее, Амави посчитал, что это могут быть те самые документы.       Дело очевидно пахло жареным и всё нутро юноши подсказывало, что здесь что-то не чисто. Но, помимо настоящих больниц, Амави не видел и настоящих борделей. Единственное заведение, которое так часто посещал гибрид в юношестве, было извечно шумной и пьяной таверной. Она совсем не походила на роскошные покои, являясь местом для новых знакомств и приятного досуга.       Взяв и развернув записку в руках, Амави вслух прочитал следующее:

«Добро пожаловать в бордель «Поцелуй волчицы», дорогой Амави Честерс!»

— Чего, — озадаченно пробурчал под нос Амави. Он и понятия не имел что может означать слово «бордель», но теперь начало постепенно приходить осознание в какой ситуации он оказался на этот раз. — Какой ещё бордель, мать вашу?! Что здесь происходит?!       В ответ на крики за стенами комнаты звучат шаги. Юноша весь всполошился и шерсть встала на буром хвосте дыбом. Взобравшись с ногами на кровать, прямо в уличной обуви, совершенно не переживая за сохранность чужого имущества, Честерс сразу сменил форму. Зрачки гибрида сузились до тонкой линии вдоль глаза, из дёсен полезли острые клыки, а короткие ногти на пальцах вмиг сменились длинными, острыми когтями, чьей остроте могла позавидовать бритва. Застыв в оборонительном виде, Амави, задержав дыхание, стал выжидающе смотреть на злополучную дверь, готовый к любому исходу событий. Волчий сможет себя защитить, сейчас ничего не сможет ему помешать отстоять честь за себя и мужа. Люди намного медленнее и уязвимее, чем волчьи.       Дверь открывается и в комнату заходит уже знакомый немолодой мужчина. Широко улыбнувшись весьма своеобразной, даже дикой, позе Амави, он позволил себе засмеяться прямо в лицо, прижимая ладонь к груди. Едва утихнув смехом, мужчина провернул ключ в замочной скважине двери и прошел дальше, ближе к перепуганному до смерти Амави, созерцая стройный силуэт снизу вверх. — Ой, насмешил же ты меня, блохастый! — с улыбкой прокомментировал поведение мужчина, усаживаясь в кресло недалеко от кровати. — Слезай давай, это тебе не поможет, — махнул он рукой, наконец прекращая смеяться. — Не ты первый, не ты последний здесь характер свой показываешь. Ни одному из вас не помогло. К слову, и тебе не поможет. — Мне не составит никакого труда разорвать тебя в клочья, старик, — предупреждающе рычит юноша. Но всё-таки он постепенно опускается с кровати на пол, аккуратными движениями, шаг за шагом, готовый броситься в любой момент. — Что здесь происходит? Что такое «бордель» и куда на самом деле вы увели моего мужа? — Я бы не совершал необдуманных действий раньше времени на твоём месте, — пожал плечами он, потирая кончиками пальцев практически седую бороду. — Если со мной хоть что-нибудь случится в этой комнате — твой муженёк откинет копыта намного раньше, чем его сгубит эта банальная простуда. — Что вам нужно? — логично вопрошает Амави, на глазах меняя агрессивную форму на свою самую обычную. Никаких больше клыков и когтей, а глаза вновь приближены к обычным, людским, блистая изумрудным цветом в свете ламп. Юноша наконец понял положение, в которое попал, но до сих пор не понимал чего ради они им нужны. — Бордель — это место удовольствий, место воплощения самых различных фантазий и желаний, место, где любой мужчина или женщина могут позволить себе то, о чем так давно мечтали! — торжественно и мечтательно объявил мужчина, разводя руками, как бы указывая на комнату вокруг. Амави вновь оглянулся по сторонам и начал понимать для чего именно идеально подходит эта комната с приглушённым светом и зеркалами. По коже побежали толпы мурашек, а тело сковал самый настоящий, животный страх, что усугублялся абсолютной беспомощностью. — Но если коротко, удовольствие здесь будут получать все, кроме тебя.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Укажите сильные и слабые стороны работы
Идея:
Сюжет:
Персонажи:
Язык:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.