От дружбы до любви

Сеня выходит из кафе, поднимая глаза к ночному небу, на котором видны звёзды. Губы растягиваются в улыбке, потому что она сделала это. Поставила точку, как и обещала самой себе. Чтобы не терзать себя и Рому, сделала так, как было бы правильнее для их и без того провального конца, который бы медленно подкрадывался, если бы согласилась. Кирилл Дубровский: Очень самоуверенно. Читает сообщение от друга, пока едет домой. Оставляет его без ответа. Мама встречает у порога, сообщая, что приходил Кирилл, но, не дождавшись Сени, ушёл. Бросает родительнице, что останется на ночь у него, скидывая несколько вещиц в рюкзак. Наспех высушивает волосы, но не до конца, потому что такси уже подъезжает к дому. Быстро одевается, натягивая чёрное кружевное бельё и чулки, скрывая это всё под тёплым спортивным костюмом. Это должно случиться сегодня, потому что нет смысла тянуть. Панова давно готова отдаться Кириллу без остатка, предоставляя не только своё тело, но и душу, потому что хочет этого сама. Уверенно распрямляет плечи перед зеркалом, скрещивая пальцы. — У тебя всё получится. Никакие отговорки и съезды с темы секса не пройдут. Сеня настроена слишком серьёзно, чтобы обойти этот щепетильный момент — дефлорацию. Волнительно жмурится, предвкушая сегодняшний вечер. Это обязательно случится. Пока едет в такси, замечает, как на улице начинают кружиться снежинки. Крупные хлопья летят, закрывая обзор дальней видимости. Она прислоняется головой к стеклу, мысленно надеясь, что такси ускорится. Михаил Константинович открывает дверь уже в пальто и вскидывает брови, когда замечает снегопад за спиной малышки. — Наташа, там грёбаный снег, — недовольно морщится, крича жене очевидную вещь. — Входи, мелочь. Сеня перешагивает порог и стягивает с головы капюшон, отряхивая его от снега. Озирается по сторонам, чтобы найти признаки присутствия Кирилла дома. — Спит, — тут же отвечает, будто читает мысли, дядя Миша. — Пришёл недавно и сразу завалился на боковую, даже не поел. Наталья выходит из-за угла, поправляя красивый меховой ворот чёрного пальто. Она крепко обнимает Сеню, чмокая в нескольких миллиметрах от щеки. — Милая, ты так сильно промокла. На кухне в белом ящике лежит твой любимый горячий шоколад. Выпей его, чтобы согреться, — заботливо предлагает женщина, поворачиваясь к мужу, который продолжает корчить недовольные гримасы. — Миша, и что, что снег? У нас запланированная поездка в акваторию! Тем более, это не наш праздник. Купаться под снегом — это очень романтично! — Я не нанимался в моржи. Ладно, давай, я буду в машине, — мужчина выходит из дома. Наталья поворачивается к Сене, огибая взглядом девочку. — Хорошего тебе вечера, потому что не уверена, что Кирилл проснётся. Я пыталась разбудить его, но безуспешно. Всё, до скорого, Сеня! Женщина грациозной походкой, насколько позволяет высокий каблук, топает по придомовой дорожке к машине. Девочка прикрывает дверь и медленно поднимается наверх, чувствуя толику разочарования. Кирилл уснул на спине, закинув руку на живот. Сеня улыбается, полностью раздеваясь и закусывая нижнюю губу, потому что неожиданно созревший план кажется вполне идеальным, чтобы сотворить задуманное. Нет обратного пути. Есть только мирно спящее тело, которое скоро проснётся и удивится. На губах пляшет коварная улыбка, пока тихонько, прикусывая изнутри щёку, оттягивает одеяло в сторону. Подавляет смешок, когда замечает, как у Кирилла вздрагивает рука, но он не просыпается. Залезает на постель, ползёт по его телу, склоняясь всё ближе и ближе, чтобы коснуться губами мирно спящего члена, приоткрыть шире рот и жарко выдохнуть. Дубровский сонно бормочет, но не открывает глаз. Начинает дрожать, предвкушая, что будет дальше. Определённо, Кирилл проснётся и что-то начнётся. Заманчиво. Между ног становится влажно, Сеня рефлекторно сжимает бёдра, шумно выдыхая, когда ноги соприкасаются с тёплой, почти горячей, кожей. Мажет губами по животу, касается языком татуировки, поднимаясь выше, наклоняясь и касаясь грудью его. Под кожей зудит невообразимое желание сотворить что-то такое, от чего может стать стыдно, хотя не уверена, что так будет, потому что Кирилл всегда старается разбавить гнетущую ситуацию. Чтобы Сене стало легче, и она смогла расслабиться. Опираясь на одну руку, тянется вниз, чтобы накрыть пока ещё вялый член ладонью. Нежно прикасается губами к его щеке, делая долгий вдох. Мята. Неизменная, прекрасная и сносящая голову мята. Кирилл сонно мычит, приоткрывая глаза и тут же закрывая. Его рука тянется к паху, накрывая ладонь девочки, и она присасывается к его шее, желая оставить крошечный след, который нальётся розовым цветом, как напоминание о первой совместной ночи близости. Он слабо сжимает маленькую дрожащую ладонь и шумно вздыхает. Чувствует, как с каждым секундным вздохом кровь ударяет в член, который тут же начинает твердеть. Блядь. И эта маленькая ладошка, вцепившаяся, как за спасение, явно не послужит тому, чтобы вернуться обратно ко сну. — Панова, — хрипит, даже не открывая глаз. — Я понимаю, что в тебе проснулась сексуальная львица, но тебе не кажется, что это очень подло — соблазнять спящего человека? Как минимум, ты должна быть на своём свидании. — Я сбежала с него, — шепчет в самое ухо, вызывая лёгкие мурашки у Дубровского, отчего он вжимает в плечи голову. Сеня облизывает мочку, начиная посасывать. — Очень глупый поступок, — Кирилл всё же открывает глаза, пару раз моргает и поворачивает голову, натыкаясь на возбуждённый взгляд карих глаз. — Я думал, что ты переключилась с мудака на более адекватного. Сеня резко останавливается, выгибая бровь и вопросительно глядя на друга, который продолжает легонько сжимать ладонь поверх трусов. — Ты бы хотел, чтобы я осталась на свидании? — Конечно, — вполне серьёзно отвечает парень. — Ты заслуживаешь счастья, Сень. Нет, он не хочет, но признаваться не будет. По крайне мере, думает, что это правильно. Но это ни черта неправильно. Дубровский хочет, чтобы она была с ним. Только его. И всё. Точка. — Я буду счастлива, если ты… — она таинственно прикусывает нижнюю губу, снова наклоняется, чтобы обдать горячим дыханием слегка покрасневшее ухо и горячо прошептать. — …трахнешь меня, Кирилл. Бомбический пиздец. Одно дело слышать от тех, из кого льётся эта чересчур пошлая развратность. Другое — это когда почти шепчет Сеня, на щеках которой появляются бледно-розовые пятнышки от смущения. Слишком приятно и возбуждающе. И как бы не хотелось погрузиться в тугое лоно, вдохнуть аромат сочной вишни, захлёбываясь воздухом, делать плавные толчки и наслаждаться моментом. Кирилл не может просто взять, раздвинуть бёдра и войти, потому что знает, что девочка невинна. Конечно, Дубровский не из тех, кто занимается чужой психологией, да и редко, когда волновался о чьём-то первом разе. Но это не кто-то. Это не посторонний человек. И это не девочка на одну ночь. Нужно быть максимально аккуратным и внимательным, чтобы сохранить некий баланс в отношениях, потому что вряд ли их общение можно назвать отношениями или чем-то подобным. Безусловно, возникает вопрос, который определённо требует ответа, но нет. Ещё слишком рано. И непонятно, почему их горячие встречи продолжаются. Панова явно не из тех, кто предпочитает свободные отношения. Дубровский же не хочет связывать свою жизнь ярлыками и давящим грузом. Необходимо быть нравственным человеком, который сделает первый раз для малышки идеальным. Без боли не обойдётся, но её можно глушить и учитывать все факторы. Как бы не хотелось, он не станет этого делать сегодня. И даже это чертовски сексуальное бельё не повлияет на решение. Бёдра туго стянуты резинкой чулок, и он проводит рукой, слегка сжимая кожу под ягодицей, довольно улыбаясь. Сеня старалась исключительно для него. Думала, что выглядит неплохо в дразнящем белье. Это так, но… …дело не в белье. Кириллу нравится Сеня в любом виде, и это подмывает всякий раз, когда видит девочку. Неважно — в брюках, юбке, голая, в мешковатой или обтягивающей одежде. Она всегда красива и желанна. Нельзя отрицать, что, при подчёркнутой фигуре, член начинает ныть моментально. Но даже в мешке, который она редко натягивает на себя, Кирилл прикрывает глаза, под которыми маячит возбуждённый вид Пановой, приводящий к натянутой ширинке. Неизбежно. — Панова, ты месяц назад целоваться не умела, а сейчас заявляешь, что готова быть оттраханной? — Кирилл легонько шлёпает девчонку по заднице, заставляя слегка выгнуться и поддаться назад, чтобы вписаться в ладонь, которая тут же незамедлительно гладит и сжимает нежную кожу. — Ну, вроде того, — отвечает неуверенно, и он может поклясться, что Сеня смущается сильнее. — Вроде того, — дразнит её, улыбаясь. — Нет, Сень, не сегодня, — добавляет, делая голос строже и твёрже. Она вдруг сжимается, чувствуя, как сердце охает от отказа. Не ожидала услышать «нет». Настроилась, подготовилась и сделала так, как запланировала, чтобы наконец-то шагнуть навстречу взрослой похоти, которая поглотит с головой. Не сегодня. В голову лезут непослушные мысли, сплетаясь и задевая нервные окончания, которые посылают болезненные вспышки по телу. Сеня тяжело сглатывает, резко садится на его ноги, старательно игнорируя пульсацию между ног. Хотя это сложно. — Ты… не хочешь? — сипло спрашивает, опуская взгляд в его подбородок, потому что Кирилл впивается в неё лёгким прищуром непонятности, но не убирает руки с бёдер. Ему не нравится то, как резко изменилось настроение малышки. Будто разочарована. Она разочарована, болван! Ехала к тебе с целью стать взрослой, а ты просто взял и отшил. Не хочешь. Конечно, сейчас Есения будем думать, что он её не хочет, раз отказал. Он тяжело выдыхает, ощущая липкую и вязкую обиду, исходящую от Пановой. Она расстроена. Думает, что он не хочет её. Глупая, бестолковая, несмышлёная. Дело не в этом, в другом. Кирилл думает над правильным ответом, потому что сказать, что боится быть первым у неё — это тупая отговорка. Боязнь не в том, что причинит боль, а в том, что задохнётся и больше никогда не сможет выкинуть из головы эту дурную, но родную девочку. Раздумывает настолько долго, что Сеня начинает говорить… — У тебя уже было сегодня… — умозаключает шёпотом, резко вскакивая с его ног, чтобы натянуть на себя спортивный костюм. Он подрывается тут же, охваченный злостью, хватает за локоть и разворачивает к себе, всматриваясь в блестящие от скопленной солёной воды глаза, начиная медленно ненавидеть себя. Нормального секса с проникновением не было уже месяц, и он как-то не особо за это переживает, потому что ему вполне нравится заниматься петтингом с Пановой. Сеня поражённо шмыгает носом, смотря на него широко открытыми глазами. Горло саднит от поперёк вставшего кома, и она не может ничего с этим сделать, потому что ей обидно. Разрывает от мысли, что Кирилл трахал другую, потом пришёл, обессиленно завалился спать и теперь… Теперь отказывается, потому что насытился. Господи, какая же ты дура, Панова. Орёт её мозг, пока Кирилл всё крепче и крепче сжимает локоть. — Нет, у меня не было, — выдыхает после того, как делает три глубоких вдоха. — И я хочу тебя. Господи, мой стоячий член вообще ничего не значит? — выгибает бровь и указывает рукой на пах, стараясь сохранять спокойствие. Нихера. — Он у всех стоит на красивых девушек! — не затягивает с ответом, злостно выдёргивая руку и натягивая штаны. — Только зря тащилась сюда! Господи, какая же дура. — Панова, — устало потирает лицо ладонями, затем всё же хватает её за руку, дёргая на себя и зарываясь второй рукой в волосы. Извивается, капризничая и мечтая выбраться из его цепкой хватки, чтобы наконец-то одеться и уехать с позором, потому что прекрасно поняла некоторые вещи. Кирилл исполнял её прихоти месяц, пока не понял, что не готов переходить дальше. Для более взрослых поступков, есть люди поопытнее. Ревность растекается жгучей патокой по телу, заставляя Сеню учащённо дышать и кривиться, потому что Кирилл тянет за волосы, заставляет запрокинуть голову и уставиться в его глаза. Смотрит на неё долгим, пронзительным и злым взглядом, гипнотизируя. Она готова застонать от такой приятной грубости. Это очень возбуждает. Сжимает бёдра, упирается рукой в его грудь в попытке оттолкнуть. Тщетно. — Я не трахал баб с момента, как мои пальцы оказались в тебе, — рычит в её лицо. — Это для тебя будет достаточным аргументом больше не повторять подобной хуйни вслух? Сеня застывает, перестав дышать и сопротивляться, потому что безоговорочно верит его словам. По крайне мере, из-за того, что слишком хорошо знает Кирилла. Вряд ли он бы стал… агрессивно доказывать что-то, если бы было не так. И что-то подталкивает сказать нечто, за что немного позже пожалеет. — И ты думаешь, я поверю тебе? — Блять, да, Сеня! — взрывается Кирилл. — Это просто какой-то лютый пиздец, если ты так будешь думать дальше. По-твоему, я какой-то отморозок, чтобы от какой-то шлюхи бежать к тебе? Или наоборот. Господи, мне вполне хватает того, чем мы занимаемся. Мне хватает тебя с головой. Не хватает, потому что безумно хочет погрузиться в её тело, но это будет. Обязательно будет, но немного позже, когда поймёт, что Есения полностью готова. Кирилл не врёт. Вика настрачивает смс-ки с просьбами приехать, присылает своим чуть ли не самые обнажённые фотки, завлекая его. Буквально просит, навязываясь, быть выебанной. А он просто сливается, игнорирует и фильтрует свои поступки, потому что знает, что каменный член будет не от рыжей бестии с горловым минетом, а от той, которая нежно кончает от его пальцев и задыхается, прося ещё и ещё. Хотя уже не может. На грани потери сознания, но всё равно тянется, потому что не может насытиться. Он, чёрт возьми, тоже не может насытиться её телом. — Тогда почему нет? — Потому что ты не готова! — орёт, сильнее дёргая волосы. — Я готова! — отвечает криком в ответ. — Готова, Кирилл! Он молчит, сверкая гневными глазами, потому что почти готов сдаться и уложить её в постель, чтобы сделать то, о чём девочка так просяще молит. Не вздумай, — велит мозг, и он полностью соглашается с ним. — Раздевайся, — отпускает её волосы, заслуживая вопросительный взгляд. — Раздевайся, Панова. — Нет, я уезжаю. — На очередное свидание? — усмехается, дёрнув уголком губ. Его почти не задело, когда она написала, что на свидании до утра. Всего лишь чуть не порвало от гремучей ярости. Она пришла к нему после свидания, рассчитывая на секс и приятные нежности. Интересная девушка. Не менее странная ситуация. — А если да? — вызывающе вскидывает подбородок, задирая нос и смотря стервозным взглядом. — Тогда почему после бежишь ко мне? — прищуривается, не переставая растягивать в ехидной улыбке губы. Сеня тускнеет, опуская глаза вниз. Нет ответа. Всё и так понятно. Полирует взглядом пол с пушистым ковром, поджимая губы. Не знает! Не знает! Не знает! Даже, если бы знала, всё равно бы бестолково молчала, потому что боится собственных чувств, в которых тонет, захлёбываясь. Она знает. Знает, чёрт побери. Она ощущает эту огненную патоку влюблённости, которая затмевает рассудок и окутывает сердце. Влюблена. Она влюблена в него. — Красноречиво, — хмыкает Кирилл, окидывая задорным взглядом поникшее лицо малышки. — Теперь раздевайся и ложись в постель. Сеня стягивает штаны, которые не успела полностью надеть.

***

Есения переворачивается во сне, шаркая ладошкой по груди Кирилла, пока он смотрит телевизор. Слышится тяжёлый вздох, когда девочка утыкается носом в его руку, обхватывая руками и притягивая к себе. Безмятежное лицо настолько расслаблено, что ротик немного приоткрылся. Девочка спит в футболке и хлопковых трусиках, которые надела, пока Кирилл ходил умываться. Чувство, сжимающие внутренности до ломоты, перекрывает кислород. Сеня слишком мила, чтобы быть втянутой в каламбур цепочки жизни Кирилла. Он рад затащить её к себе под крыло, чтобы бок грело и сводило от горячего дыхания. Не может быть такой сволочью. Не с ней. Только, блять, не с ней. Сеня, как и любая другая нормальная и адекватная девушка, хочет серьёзных отношений, которые приведут к семье. Хочет любви, понимания и поддержки. Чтобы человек был надёжный и умнее пробки. Чтобы было всё до скручивания хорошо. Кирилл готов это дать, но не сейчас. Не сейчас, потому что сам не понимает, чего хочет от жизни. Ему кажется, что связывать себя узами и умертвлять страсть между парой — это последние дела, которые обязательно настигнут его ближе к тридцати, когда нужно думать головой и продолжать род, а не болтаться на вечеринках и не менять девушек чаще, чем моргать. Всё должно идти своим чередом, чтобы быть полностью уверенным в своём выборе, но что-то странное и горячее растекается по венам от мысли, что Панова и есть тот самый безошибочный выбор, который сделает из него примерного семьянина и… поможет остепениться. Хотя бы взять сегодняшнюю пятницу. Вместо тусовки на Орловской набережной, где собираются ребята с университета, чтобы покурить кальян, попить пива и послушать громкую музыку, он дома в постели с Сеней. Это очевидный выбор между взглядами на некоторые жизненные устои. Идея сама приходит в голову. Кирилл криво усмехается, откладывая пульт на тумбочку, и высвобождает свою вторую руку, чтобы схватиться за край одеяла и слегка сдвинуть его с тела Сени. Она морщит носик, утыкаясь им глубже в подушку, будто становится холодно. Нежно давит на плечо, заставляя лечь на спину, смотрит на открытый из-за немного задравшейся футболки живот. Ведёт грубыми костяшками по нежной коже, спускаясь по постели ниже, становясь параллельно спящему телу. В пах быстро приливает поток крови, когда недолго любуется мирно вздымающейся в такт спокойному дыханию грудью. Ведёт руками по бёдрам, подцепляя пальцами края трусов. Во рту скапливается слюна от затеянной мысли. Приподнимает футболку настолько, насколько позволяет спящее тело. Прикладывается губами к коже над пупком, заслуживая резкое вздрагивание. Сеня открывает глаза, сонно моргает и, повернув голову, смотрит вниз на Кирилла, который продолжает целовать её живот. — Кирилл, — хрипло шепчет. Она закрывает глаза, потому что они слипаются. Держится где-то между сном и реальностью и шумно выдыхает, когда чувствует, как язык кружит вокруг пупка, начиная спускаться ниже. Руки уверенно стаскивают бельё. Язык мажет по гладковыбритому лобку, и Сеня, не открывая глаз, поднимает таз, облегчая работу. Лёгкое возбуждение простреливает неожиданной волной, заставляя тяжело выдохнуть, когда трусики оказываются где-то на щиколотках, а влажный и горячий язык на внутренней стороне бёдер. Сильные и горячие ладони Кирилла заставляют согнуть ноги в коленях, отчего девочка ёрзает на месте, послушно ставя их и разводя в стороны. Между ног уже влажно и нервно. Стоит немного надавить на складочки, чтобы погрузиться и ощутить это мягкое и покалывающее низ живота возбуждение. Кирилл выдыхает в ляжку Пановой, хватаясь за неё сильнее, с желанием оставить парочку синяков в знак того, что эта территория помечена. Смотрит на безупречный бутон нежной кожи, которая открыта перед ним. Смотрит на розовую промежность, гадая, возбуждена ли малышка, но этот вопрос отпадает сразу, когда она слегка дёргает плечом и приподнимает бёдра. Сеня не понимает, потому что до сих пор плавает в остатках сна, но податливо и послушно лежит на спине с раздвинутыми ногами, меж которых маячит голова Кирилла. Выдыхает тяжело, даже не стараясь прокашляться, чтобы задать вопрос. Дубровский мучительно долго выжидает момент, чтобы прикоснуться языком к зовущей плоти. Ведёт рукой по ноге, ставя шире, и окончательно пододвигается вперёд, обдавая влажность горячим дыханием и вызывая в Сене лёгкую дрожь. — Что ты..? Не успевает закончить предложение, потому что горячий язык опускается на клитор дразнящим и сладким движением. Она кусает нижнюю губу, жмурясь и порываясь сжать бёдра, потому что лоно начинает болезненно пульсировать и требовать внимания. Кирилл нежно кружит языком, крепко держа ноги малышки. — Боже… Выдыхает резко. Она задерживает дыхание, когда чувствует, как язык прошёлся долгим мазком по всей промежности, окончательно размазывая слюну и смазку. Приглушённо стонет, когда возвращается к клитору, давя на него и кружа вокруг. Кирилл ловит маленький кайф от того, насколько приятно это делать. Он не особо опытен в оральном удовлетворении девушек, да и всего лишь пару раз делал это, но сейчас это казалось необходимым. Нет отвращения или омерзения. Есть лишь желание сделать девочке хорошо. Настолько, что начнёт дрожать и извиваться, содрогаясь и дёргая бёдрами навстречу. Посасывает сначала одну складочку, затем другую, слегка прикусывая, потому что Сеня хватает его за волосы и крепко сжимает, поддаваясь бёдрами навстречу. Спускается ниже, чтобы обвести кругом дырочку, скользнуть в неё и заставить Панову притянуть голову ближе. Короткий стон вперемешку со вздохом срывается с губ. Да, моя девочка. Дразнит лоно языком, переключаясь на клитор. Пока губы уверенно посасывают нервный комочек, палец пристраивается к горячему входу, в который незамедлительно, но тягуче врывается. Она стонет громче, упираясь затылком в подушку. Глаза по-прежнему прикрыты. — Кирилл, — выдыхает, когда палец начинает давить на стеночку. — Боже. Ноги подрагивают, когда Кирилл добавляет второй палец, не прекращая лизать и сосать половые губы. Сеня дёргает бёдрами выше, желая насадиться на пальцы резче и глубже, чтобы почувствовать облегчение, которое пронесётся мощным ударом по телу. — Ещё, — шепчет. — Ещё, — умоляет. Резко вбивает пальцы в неё, давя на стеночку, отчего девочка выгибается, сильнее сжимая волосы. Протяжно стонет, пока Кирилл чувствует, как лоно ритмично сжимается вокруг него. Не перестаёт давить языком на клитор до тех пор, пока Панова окончательно не расслабляется, отпуская его. Дрожит всем телом. Конечности выдают хаотичные неспециальные подёргивания. Кирилл улыбается, медленно вытаскивая пальцы и отстраняясь от промежности. Сеня открывает глаза, моргая несколько раз и довольно улыбаясь, переживая остатки оргазма. Кирилл укладывается на подушку, к нему тут же теснится Сеня, облизывается и перекидывает ногу так, чтобы коснуться до сих пор мокрой промежности. Дубровский скашивает на неё взгляд, обнимая одной рукой. Тут же пристраивается на нём, кладя ладонь на его грудь. — Теперь спи, — говорит Кирилл, беря пульт. — Уже поздно. — Я думаю, что мне нужно вернуть, — шепчет, улыбаясь. — Если ты, конечно, хочешь. Кирилл смотрит на неё долгим взглядом и кивает головой в сторону трусов, из-под которых чётко видно очертание члена. Панова облизывается, спускается ниже и останавливается возле трусов, хватая их и стягивая до колен. Кирилл закрывает глаза, когда тёплые губы касаются головки. Блядь. Гореть мне за это блаженство в аду.