От дружбы до любви

Понедельник тяжёлый день, который начинается с семинара и им же заканчивается. Сеня сбегает по лесенкам, потому что Рома написал, что ждёт у главных ворот. Они договорились о прогулке по скверу после занятий. Суббота стала тем днём, когда Сеня до вечера валялась на простынях в доме Кирилла, отказываясь вставать или хотя бы двигаться, потому что бешено болели голова и тело. Сказались слишком большое количество алкоголя и энергичные танцы. Однако, решила встать ближе к вечеру, когда Кирилл озвучил, что уезжает в тренажёрный зал. И по приходе домой она снова завалилась спать, потому что не было сил. И ей действительно было стыдно за то, что произошло, когда они приехали к Кириллу. Конечно, такое случалось и ранее, но это не отменяло факта, что это просто отвратительная вещь — наблюдать, как лучшая подруга блюёт в его туалете. Они не поднимали эту тему, да и Кирилл был не особо разговорчив. Рома обнимает её, и они идут в сквер, который расположен недалеко от университета. Неспешно двигаются по алее, болтая о вечеринке. — Ты куда-то пропала, — недовольно говорит Григорьев. — Я искал тебя, но мне сказали, что ты уже ушла. — Да, — неуверенно отвечает. — Уехала с друзьями, потому что не нашла тебя. Обещала родителям вернуться пораньше. — Ну ладно. Как себя чувствовала в субботу? Ты, вроде, много выпила. Отвратительно я себя чувствовала. Просто отвратно. — Да нет. Я была в порядке, — врёт, дабы не казаться взбалмошной алкоголичкой. — А ты во сколько уехал? — Около двух. Мы с парнями нашли приставку и играли в UFC, пока не захотелось спать. Сходим в кино в четверг? — спрашивает Рома. — Давай, только я учусь допоздна. Расписание немного изменилось на эту неделю. Я освобожусь только в семь. — Нестрашно. Я подожду тебя. Они прощаются в центре сквера. Сеня смотрит на него снизу верх, когда обнимает. Внутри расползается приятное чувство облегчения, что она находится рядом с Ромой. Красивый, внимательный и очень хороший. Таким, каким и представляла его, пока они не познакомились. Рома бросает взгляд на её губы, и тогда Сеня делает шаг назад, отводя взгляд, будто смотрит на остановку, к которой должен вот-вот подойти автобус. — Я пойду, — говорит неуверенно. — До встречи, Сень, — ещё раз обнимает её, целует в щеку, отчего девочка начинает улыбаться и слегка краснеть. Она направляется в сторону остановки, понимая, что взгляд, брошенный на её губы, был маленьким сигналом того, что Рома хотел её поцеловать. Вот только незадача: она не умеет целоваться. И те неловкие лобзания с Никитой в школе не научили ничему дельному. Немного испугана, потому что рано или поздно придёт время, когда придётся поцеловаться, и тогда Рома поймёт, что в свои восемнадцать она совсем неопытна. Совсем. Лёгкие чмоки в губы даже десятилетий ребёнок сумеет сделать, а вот целоваться, мягко смакуя губы партнёра или же наоборот, страстно и жарко, чтобы млеть от этого чувства, нет. Лежит дома, уставившись в потолок, и не знает, что делать. Поход в кино с Ромой однозначно закончится поцелуем. По-другому и быть и не может. Сама хочет, чтобы он её поцеловал. Есть два дня, чтобы хоть как-то научиться целоваться. Мониторить форумы, на которых описываются поцелуи — это не практика. Решение приходит как-то неожиданно. Во всяком случае, ей кажется правильным, что учить поцелуям будет человек, которого она знает всю свою жизнь. Если согласится. Вбивает в такси адрес, вызывает машину и начинает быстро одеваться, пока не передумала. У Кирилла было достаточно опыта, чтобы он её научил и показал, как лучше. Разве это не хорошая идея? Говорит маме, что поехала к Кириллу с ночёвкой, показательно делая акцент на собранном рюкзаке. Женщина не ведёт бровью, когда закрывается входная дверь. Звонит в звонок несколько раз и слышит, как по ту сторону двери дядя Миша ругается матом, потому что затянулся и обо что-то ударился. Улыбается, когда дверь распахивается. — Здравствуйте. — О, привет, мелочь, — мужчина обнимает Сеню крепко-крепко и закрывает дверь. — Кирилла пока нет. — Я подожду его, ладно? — Конечно. Мы собираемся уехать, ты справишься сама? Там Наташа вкусный суп приготовила. Ты голодна? — Нет, спасибо. И тут из комнаты выходит тётя Наташа, одетая в свитер и джинсы. Целует девочку в лоб и качает головой. — Совсем уже взрослая. Ты к нашему приехала, что ли? — Ага. — Беги в его комнату. Смотрю, ты с ночёвкой? — кивает на рюкзак и маленький пакет. — Да, — улыбается, стаскивая кроссовки. — Ну ладно. Я там покушать приготовила. Если что, поужинай. Мы уезжаем ненадолго. — Всё хорошо будет. Родители Кирилла уезжают, а Сеня поднимается в его комнату, чтобы достать из рюкзака вещи, и вешает их в шкаф. Она недолго бродит по комнате взад-вперёд, потому что волнуется и не знает, как лучше попросить Кирилла об услуге. Плохой, черт её дери, услуге. Когда хлопает входная дверь, и она слышит шаги на лестнице, то резко встаёт со стула, чтобы унять волнительно дрожь. Кирилл открывает дверь и даже бровью не ведёт, замечая подругу. Это в порядке вещей, видеть её в своём доме без приглашения и предупреждения. — И тебе привет, Сень, — Кирилл стаскивает толстовку через голову. — Давно тут? — Примерно час, — отвечает на выдохе. — Что-то случилось? — Кирилл, обещай, что не будешь ругаться, — просит Сеня, делая пару неуверенных шагов к нему. А он усмехается, зная, что, когда так говорит, значит не всё гладко. Панова нервно мнётся на месте. — Выкладывай, — говорит, стоя к ней спиной, пока снимает часы. — Только скорее. Я очень хочу в душ. — Научи меня целоваться, — конец фразы тонет в хрипоте, но он и так всё прекрасно понимает. Кирилл буквально готов подавиться воздухом от этой нелепой, глупо-тупой просьбы, потому что никак не ожидал услышать нечто подобное. По крайне мере, от неё. Резко разворачивается, смотря удивлённо злым взглядом. Сеня слегка дрожит, сжимая перед собой руки и волнительно смотрит на друга, который таращится в ответ с таким взглядом, будто она сморозила откровенную ересь. Так и есть, но признаваться себе не хочет. Отказывается, потому что сама всё для себя решила, посчитав, что Кирилл станет неплохим учителем. — С ума сошла? Что за выходки, Есения?! — рычит зло, смотря в распахнутые глаза. — Просто… Мы с Ромой идём в кино в четверг, и он точно меня поцелует, потому что сегодня, когда мы гуляли, он смотрел на меня так, — делает акцент, выпучивая глаза. — Словно хотел сделать это сегодня. А ты же знаешь, что я не умею, и мне стало страшно. — И ты приехала ко мне, чтобы я научил тебя целоваться для того, чтобы твой парень был доволен? — прищуривается, стараясь держать внутренний ор внутри себя, хотя хотелось сказать пару ласковых, которые покажутся затрещинами, и вдолбить в русую голову, чтобы больше не смела повторять нечто подобное. — Ну, он пока что не мой парень, но я просто не хочу показаться дурой. Все девочки в моём возрасте умеют целоваться. Это же нормально! — Зато ненормально просить об этом лучшего друга, Сень. Ты хочешь, чтобы я научил тебя целоваться, дабы не показаться неопытной своему пока что не парню? Может, стоит выбирать тех, которым всё равно на это? Нерешительно мнётся, пытаясь найти аргумент, чтобы Кирилл согласился. Конечно, она предполагала, что он откажется. Но никак не ожидала, что реакция будет настолько негативной. — Разве тебе сложно? Ну, пожалуйста! У тебя столько было… — Ты ёбнулась, Панова?! — взрывается Кирилл, перебивает её настолько резко, что она слегка вздрагивает. — Сначала ты просишь, чтобы я подкатил к Алине, сейчас ты просишь научить тебя целоваться. А через месяц ты прибежишь со словами, что тебе не жить не быть надо уметь хорошо сосать член? Может, ещё переспать готова, чтобы знать, чего ожидать от секса? И всё ради кого? Ради парня, которого ты знаешь всего неделю, с которым сходила на вечеринку и один раз погуляла! Он кричит так громко, что почти дрожат стены. Злой и раздражённый настолько, что она шугано смотрит на него. Внутренности сжимаются оттого, что невинный, на её взгляд, разговор перерос в ссору. Кирилл злится на Сеню за то, что она так бездумно прётся к нему с такими невъебенными идеями. И всё ради чего? Ради угоды какого-то тупого мудака. Она хочет понравиться ему настолько, что готова прийти к нему с просьбой. С охуительной настолько, что аж челюсть от раздражения скрипит. В её глазах плещется разочарование, и она поджимает губы. Запирается в своей норе, перемалывая сказанное Кириллом, и вдруг выдаёт, отчего непонимающе сходятся брови на переносице. — А ты бы хотел? — Что? Красные пятна мгновенно покрывают большую часть шеи и щёк. Сеня хочет приложить к ним лёд или хотя бы прохладные руки, чтобы успокоить вмиг взбунтовавшееся нутро. И неуверенно, на выдохе лепечет: — Переспать со мной. Карие глаза внимательно следят за реакцией на лице, потому что оно тут же становится ещё злее, если это возможно. В родных глазах плещется нечто подобное разочарованию. И всепоглощающая злость. Понимает, что сказала то, что не должна. Понимает, что выставила себя дурой. Понимает, что не нужно было приезжать с такими наспех придуманными идеями. — Ты больная, Панова? Тебе популярно объяснить, что мы с тобой друзья? И если ты не в курсе, друзья так не делают, — устало прикрывает глаза. — Не целуются и не трахаются уж тем более. — Кирилл, — начинает Сеня, когда видит, как он собирается выйти из комнаты. — Разве плохо, что я пришла к тебе за услугой? — Блять, — он разворачивается. — Это даже не услуга. Если бы ты попросила сделать домашку или отвезти тебя по магазинам, другое дело. Но ты просишь меня о том, чтобы я поцеловал тебя. Это, блять, совсем не услуга! — Но ты же целовался с Алиной! — кричит, делая пару шагов. — Потому что ты попросила отвлечь её. — Я не просила целоваться с ней! — Зато она больше не подходила к твоему Роме, — раздражённо подмечает, прищуриваясь. — И что, тебе сложно просто взять и поцеловать меня? — не унимается, стараясь стоять на своём. — Сложно, потому что ты моя подруга, а не быстрый перепихон на ночь. После этой фразы хлопает дверью в комнату, отчего Сеня вздрагивает всем телом и раздражённо закатывает глаза. Надо было полагать, что Кирилл не согласится. Но попытка того стоила. Сеня снимает с себя одежду, напяливая пижаму, в которой спала с пятницы на субботу. Обиженно дует губы, но не на Кирилла, а на себя. И чего ожидала? Что он просто возьмёт и поцелует её? Бред. Дружат столько лет и никогда не было подобного намёка. А тут на тебе. Научи целоваться. Когда Кирилл возвращается в комнату, Сеня уже лежит в постели и внимательно смотрит на него. Он раздевается, складывая вещи в шкаф, и идёт к кровати. Ложится в постель и тут же отворачивается от неё, на что она прикрывает глаза и тяжело выдыхает. До сих пор злится. Двигается к нему вплотную, прикасаясь ногами к его. — Ляг на свою сторону и спи, — угрюмо с нотками злобы. — Кирилл, — начинает Сеня. — Я всё тебе сказал. Если ты хочешь поговорить о том, чтобы я научил тебя целоваться, оставь это для своего Ромео. Он будет рад урвать твой первый поцелуй. — Почему ты не понимаешь? — тянет его за руку, вынуждая повернуться. Садится на постели, когда он всё-таки поддаётся. — Я же не к кому-то пришла, а к тебе, как к лучшему другу. — Сень, ты не поняла меня? Друзья таким не занимаются. Она видит, как он старается не повышать голос и оставаться с холодным мозгом. — Ты же целуешься с Викой. — Когда трахаемся, — получает сморщенный носик на эту реплику. — С тобой мы дружим. Понимаешь? — Не понимаю! Чем я хуже? Кирилл устало вздыхает и садится, опираясь спиной о спинку кровати. И как объяснить этому упёртому созданию, что поцелуй может испортить их дружбу? Что он захочет большего, потому что понимает, что засосёт по самое горло. Как же быть? — Ты не хуже, — вдох и резкий выдох, принимая поражение. Ему не отвернуться от неё сегодняшней ночью. И выгонять не станет. Ни в коем случае. Если только сама не убежит. Поражение склизкой волной течёт по венам, подсказывая, что так делать не стоит, иначе это всё — перерастёт в непойми что. Однако, сидящий на плече дьяволёнок довольно хихикает и просит решиться, дабы потешить и немного унять внутреннего зверя, который давно мечтает прикоснуться к нежным губам. Пожалеет об этом, но пути обратного нет, потому что эти щенячьи глазки, стреляющие в него немой мольбой, ломают последний спасательный тросс. Очевидное решение. — Иди сюда, — тянет к ней руку, за которую она тут же хватается. Садится верхом, перекинув ногу через его бёдра, приземляясь на пуховое одеяло. Смотрит на Кирилла широко распахнутыми глазами, когда кладёт руку на тазовую кость, слегка сжимая. Его зелёные омуты слегка окрашиваются в более тёмный, насыщенный цвет. Рискованно кладёт руку на плечо, слегка склоняя голову в сторону, чтобы мазнуть взглядом по жилистой шее с острым кадыком, широкому размаху плеч и крепкой груди с начатым чёрным рисунком, уходящим по одеялу. Несколько веснушек от ключиц до сосков разметались своеобразным рисунком. Почти пугается собственных мыслей, потому что никогда не воспринимала эти детали так. Не стоит скрывать, что она находила Кирилла достаточно красивым и симпатичным с острыми скулами, густым бровями, холодным взглядом и обмороженными губами. И не стоит забывать, что родители подарили неплохую генетику, которая расцветает с каждым годом всё больше и больше. — Это ничего не будет значить, Сеня, — его вкрадчивый ласковый голос терзает уши, заставляя вливаться недоверию собственным действиям. Она не уверена, что для неё это ничего не будет значит, но… Согласно кивает, пару раз моргая, чтобы смыть наваждение, вызванное откровенным рассматриваем Кирилла. Его близость маняще опасна, потому что от одного шлейфа мяты с табаком, такого родного и необходимого, который стоит наравне с кислородом, становится жарко, словно горло сжимают в тисках, не давая сделать глубокий вдох. В груди разжигается пламя, скользя, словно с горы, в штаны, проникая в самое сокровенное. Нервный импульс вызывает мелкую дрожь по телу. Поднимает взгляд, сталкиваясь с изумрудной мглой, от которой нетерпеливо сглатывает, будто хочет повторить этот момент. А он видит блеск в нежно-карих распахнутых блюдцах, скрывая смешки, дабы не обидеть малышку. Её глаза так бешено и плотоядно всматривались в каждую деталь, доступную для обзора. Пока он легонько сжимает острую косточку, она тяжело выдыхает и прикрывает веки. Возбуждён настолько, что самого пугает это ощущение. Ещё зайдя в комнату первоначально, ему стало душно в одной комнате с Сеней, потому что стояла перед ним в персиковом спортивном костюме. Очень нежная. Не решается, потому что ждёт, когда передумает. Когда соскочит с его бёдер, унесётся из комнаты и вернётся с извинениями, что не подумала головой, предлагая это. Вдыхает побольше этой ванильной вишни, которая уже всосалась в языковые сосочки, растекаясь по рецепторам и забиваясь в углы. Он давно сошёл с ума от этого запаха, но сейчас она была настолько ближе, насколько никогда раньше, чтобы в полной мере ощутить этот шлейф. Эта мысль прошибает насквозь, побуждая обхватить её лицо, обнимая за скулу, и слегка придвинуться, срывая с пухлых губ рваный выдох и еле заметный наклон вперёд. Он движется вперёд, давя на её поясницу, чтобы склонить к себе и осторожно прикоснуться к тёплым губам. Сеня вздрагивает и резко хватается за плечи, прижимаясь, двигаясь по бёдрам и замирая в районе паха, потому что чётко ощущает промежностью выпуклость, которая на минуту приводит в замешательство, а затем в восторг. В восторг оттого, что Сеня способна возбуждать мужчину. И улыбается, приоткрывая губы и позволяя Кириллу провести языком по ним. Она начинает слегка дрожать и поддаваться вперёд. Неумело тычется губами в его, пытается поцеловать, но выходит из вон рук плохо. И разочарованно стонет, когда Кирилл отрывается. — Это всё? — интересуется взвинчено. — Сеня, — Кирилл тяжело вздыхает и прикрывает глаза. — Тебе нужно расслабиться. У тебя губы очень напряжены. — Я не могу. Мне страшно, что это будет ужасно, — тихо признаётся. — Просто расслабься. Ты сама поймёшь, как нужно целоваться, когда покажу. Просто подумай о чём-нибудь хорошем и спокойном. Сеня кивает и тянется к нему первой, стараясь расслабиться. И когда их губы соприкасаются, Кирилл готов вскинуть в удивлении брови, потому что она сама всосала его нижнюю губу и слегка терзает, довольно урча. Сжимает талию, перехватывая инициативу на себя, вынуждая подчиниться. Поворачивает её голову под нужный градус, продолжая ласково зацеловывать родные губы. И так хочется прижать настолько, чтобы услышать хруст костей. Глотка болезненно саднит от ощущения той самой вишни на кончике языка. Отпускает ненадолго, потому что когда-то глубоко засевшая в голову мысль становится до невозможности реальной. Ох, блять. Она тянется ещё ближе, вжимаясь грудью в его и шумно выдыхая прямо в губы. Всё тело сковывает невидимой пружиной. Желание быть в этих горячих и крепких руках становится таким всепоглощающим, что всё остальное совсем неважно. И делает то, что совсем не планирует: посасывает нижнюю губу Кирилла, тут же сцепляя зубы, чтобы оттянуть и открыть глаза, дабы посмотреть, как зелёная радужная пропадает в черноте зрачка. И снова целует, боязливо толкаясь в его рот язычком и задевая ряд зубов. Кирилл понимает и без колебаний давит на подбородок, заставляя слегка приоткрыть челюсть, чтобы скользнуть в горячий рот своим языком. Первый случайно слетевший стон кажется отражается у него в мозгах до тех пор, пока она снова не издаёт хриплый звук. Хватает за бёдра, подтягивая ближе, чтобы проехаться по члену и создала трение. Сеня так доверчиво и наивно жмётся, желая сжать ноги, между которых ощущение полыхающего костра. В мозгах набатом начинает стучать мысль, что должен был просто показать, как стоит целоваться, а не пытаться трахнуть её. И резко отстраняется, сглатывая болезненный ком. Расфокусированный карий взгляд непонимающе смотрит на Кирилла, и Сеня тянется снова, но оказывается грубо остановленной одним словом. — Стоп. Глаза расширяются от смеси удивления и непонимания, что произошло не так, но Кирилл тут же продолжает: — Кажется, что я показал тебе достаточно. Остальное придёт с опытом, — голос возбуждающе хрипит, и Сеня недовольно ёрзает, чтобы успокоиться и хотя бы немного прийти в себя, но даже не осознает, что делает только хуже, потому что Кирилл прикрывает глаза от созданного трения. — И так тоже не нужно делать. — Кирилл, — задыхаясь, как после километрового марафона, шепчет, наклоняясь, чтобы столкнуться лбами. — Почему это так хорошо? И он глухо смеётся, продолжая обнимать Сеню и начиная ненавидеть себя за то, что только что сделал. Наивно было полагать, что простой поцелуй не закончится твёрдым стояком и желанием излиться. Ему остаётся только мечтать об этом. Сеня не спешит слезать с него, да и Кирилл не против. Его руки продолжают спокойно лежать на тазовых косточках, пока оба восстанавливают дыхание. Эти пряные запахи вишни и мяты смешиваются, сплетаясь слишком крепко, не оставляя попытки разорваться. — Давай слезай, малышка, — пару раз шлёпает по бедру, но Сеня лишь качает головой. — Мне и так хорошо, — довольно улыбается. — Какао хочешь? — Хочу, — отвечает бодро и всё же слезает, начиная слегка расстраиваться, что вынуждена оторваться от Кирилла. Встаёт с постели, поправляя волосы и хватая портфель, в котором лежали тетради. — Поможешь мне по учёбе? Я плоха в истории, — корчит личико, пока Кирилл поднимается и натягивает халат, мгновенно пряча вставший член от, чёрт её дери, подруги, которая только что с особым пристрастием старалась вылизать его рот. — Включи ноутбук тогда, пока я делаю какао, — уже на выходе из комнаты просит Кирилл. Сеня глупо улыбается, прикусывая губы, пока слышит, как внизу свистит чайник, как гремят ложки и кружки. Она бестолково пялится в задание по истории и думает, что этот поцелуй лучше, чем фисташковое мороженое. Это маленькое начало большого конца.