🎼 Ericka Jane — Favorite Lie
Жизнь Лайи Бёрнелл пошла под откос, когда ей было семь лет. Тогда она вынуждена была переехать из уютного Монтерея на ранчо недалеко от Лос-Анджелеса к своей бабке. Та жаждала сделать из Лайи достойного человека, дать образование и привить истинные христианские ценности. Лайя быстро смекнула, что всё даётся через шантаж: будешь хорошей, получишь новые туфли. Но она всегда была дрянной девчонкой, которая шла против правил и не собиралась испытывать чувство благодарности за то, чего сама не просила. Она не хотела прилежно учиться и петь в церковном хоре, не хотела носить дурацкие розовые платья и красить губы исключительно прозрачным блеском, как её послушные кузины. Лишь раз Лайя наступила себе на горло, поступив в университет ради того, чтобы в конце получить заветную недвижимость. И уже, кстати, миллион раз пожалела, но отступать было некуда. И внучкой, и христианкой Лайя была плохой, не поздравляла бабку с Днём рождения, не каялась во грехах своих, а сейчас планировала предаться прелюбодеянию со своим преподавателем литературы и чихать хотела, на каком именно вертеле её поджарят черти в Аду. Они уже были в спальне и теперь целовались торопливо и жарко, как будто кто-то посторонний мог сейчас всё прекратить. Влад прижал Лайю к стенке, обхватил лицо руками, а его язык страстно исследовал её рот. Лайя вдруг смутилась: до Меган Фокс ей явно было далеко. Подумала, что точно ему не понравится. Она была слишком худой, слишком бледной, у неё торчали рёбра и не было красивой задницы. Абсолютно непривлекательная, именно поэтому ей изменял Лео. Захотелось вырваться, потому что всё равно всё будет плохо, как обычно. Это сама Лайя нафантазировала себе всякого, а на деле он быстро кончит и отвернётся, а она даже не сможет уйти в свою комнату, как всегда это делала дома. Но Влад уже снял её свитер, отбросив в сторону, и теперь оставлял влажные поцелуи на ключицах, плечах и шее, параллельно расстёгивая джинсы. Его тело было горячим, дыхание обжигало кожу, и он целовал её слишком долго для привычной прелюдии. Сегодня она в целом не была нужна, Лайя хотела его слишком сильно и хорошо чувствовала ответное желание, потому что между ними не было и доли расстояния. Подхватив Лайю под бёдра, Влад перенёс её на кровать и тут же стянул с податливого тела оставшуюся одежду, а затем свои штаны. Лайя нетерпеливо поёрзала, приподнимаясь на локтях, облизнула вмиг пересохшие губы и сдавленно застонала, откидывая назад голову и закрывая глаза, стоило только Владу до неё дотронуться. Его пальцы проникли внутрь, а губы заскользили по груди. Лайе даже не захотелось выключить лампу, как это было обычно. Хотелось смотреть, как Влад целует её тело, легко щекоча щетиной, как он бросает на неё откровенные взгляды, не прекращая свои ласки. И Лайя, наполняя спальню стонами, охотно двигалась ему навстречу, чувствуя, что может достигнуть финала от одних его пальцев. Но хотелось большего, почувствовать его всего, целиком, без остатка, до дрожи, до боли, до исступления, до отключения сознания. И Влад не стал её томить. — Обними меня ножками, — шепнул Влад, нависая сверху, и Лайя охотно исполнила просьбу, чувствуя, как он осторожно и очень медленно погружается в неё. Влад был нежным. Двигался плавно, продолжая целовать её то в губы, то в шею, гладил её скулы, плечи и волосы. Почему-то Лайя представляла, что всё будет быстро и грубо, но сейчас открыла для себя какие-то совершенно неизведанные грани чувств и эмоций. Закрыв глаза, она перебирала дрожащими пальцами волосы мужчины и негромко стонала от каждого его движения, выгибаясь навстречу. — Девочка моя, — прошептал Влад ей на ухо, — милая моя, — его пальцы нежно очертили выступающие ключицы. Лайя готова была скулить от наслаждения. Неспешно он заполнял её целиком и так же неспешно покидал тело, а затем повторял снова и снова. Медленно и осторожно, но при этом дразняще, сладко, заставляя хотеть ещё и ещё. Лайя даже почувствовала себя особенной, будто он не мог так же делать с кем-то, кроме неё. Она скрестила ноги на его спине и жадно ловила ртом воздух. Их тела были горячими и влажными, будто созданные друг для друга, они генерировали наслаждение, то самое, райское, которое Лайя недавно искала в сигарете со вкусом кокоса, а неожиданно нашла в преподавателе по литературе. Лайя царапнула плечи мужчины, стала активнее двигать бёдрами навстречу каждому его толчку, давая без слов понять, чего хочет дальше. Её дыхание совсем сбилось, волосы разметались по подушке, и медлительность казалась почти болезненной. Влад ускорился, теперь вбивался в неё грубее и быстрее, прикусил губу, а потом впился глубоким поцелуем, но всё равно Лайя где-то на подкорке, на задворках затуманенного сознания была уверена, что он не сделает больно, останется всё таким же нежным и ласковым, будто тёплое осеннее солнце. Знала, что он сделает только лучше, даст то, чего она так давно хотела. Схватив простыню, Лайя откинула голову назад и совершенно не стесняясь закричала. Её желание достигло своего апогея, взорвалось, рассыпав по телу дрожь, выжав весь воздух, ноги тряслись, пальцы беспорядочно мяли сбившуюся под ними ткань. Влад не останавливался, погружался в её оргазм, целовал лицо с трепетом и нежностью, а когда Лайя обмякла под его телом, закинул её ноги себе на плечи и быстрыми рваными движениями тоже дошёл до финала. Уставший и мокрый, Влад опустился на постель рядом и погладил Лайю по лицу. Она приоткрыла глаза и попыталась улыбнуться, наслаждаясь послевкусием самого сладкого греха, разделённого на двоих. Влад отдышался и ушёл в ванную, а Лайя, обхватив двумя руками подушку и уткнувшись в неё лицом, всё пыталась убедить себя, что это не сон и не её фантазия, которых в последнее время стало слишком много. Но в фантазиях так хорошо не было, и подушка не пахла парфюмом Влада. Лайя поняла, что на душ у неё уже нет сил, и натянула одеяло. А ещё поняла, что она не желает сегодня личного пространства, она желает, чтобы его заполнил собой конкретный мужчина. — Спишь? — негромко спросил вернувшийся Влад, и Лайя приподняла лицо, глядя на него. — Можно мне что-нибудь надеть? — под одеялом Лайя лежала абсолютно голая. — Считай, что она уже твоя, — Влад достал из комода футболку, в которой Лайя спала у него в прошлый раз, и опустился на край кровати. — Спасибо, — Лайя села и послушно позволила поцеловать, охотно отвечая, а затем Влад сам одел её и с улыбкой погладил по щекам. — Двигайся, — легонько подтолкнув девушку, Влад тоже забрался под одеяло и выключил свет. Они постарались устроиться в постели вместе. Было неудобно и слишком жарко. Лайя подумала, что опять всё началось с пьяного секса, а потом одёрнула себя и напомнила, что ничего не началось. Потому что если тебя трахнули — пусть даже так нежно и восхитительно — это не значит, что с тобой начали встречаться. — Мистер Эванс, — Лайя толкнула мужчину в бок, осознавая неожиданно, что ещё ни разу не называла его по имени. — Что? — Влад приподнял голову от подушки, недовольно прищурив сонные глаза. — Сочинение можно не писать? — Лайе даже не захотелось добавить «блядское», пусть она и говорила в своей привычной язвительной манере. Влад хохотнул и сгрёб её в объятия, крепко прижимая к себе. И слишком жарко уже не было, стало хорошо.***
Когда Лайя проснулась, Влад уже не спал. Он сидел рядом в кровати, накинув на ноги одеяло, и читал какую-то книгу, нацепив свои идиотские пижонские очки. Лайя с интересом наблюдала за его сосредоточенным лицом, но недолго, потому что Влад быстро её рассекретил. — Доброе утро, — он улыбнулся, хотя выглядел немного растерянным. — Ты долго спала, почти двенадцать часов. Лайя села и по-дурацки потёрла глаза, затем спохватилась, что не одна, и, наверное, надо было бы постараться быть грациозной и сексуальной. И тут же решила, что делать ей больше нечего. Стянув с запястья резинку, Лайя собрала волосы в хвост и, обернувшись к Владу, поняла, что теперь он наблюдает за ней. — Будешь завтракать? — спросил он и отложил книгу на тумбочку, а за ней и очки. — А мне нужно будет готовить? — Нет, ты же гостья. — Тогда буду, — Лайя шустро поднялась с кровати, а Влад засмеялся. — Можно мне полотенце? Я хочу в душ. — Всё уже в ванной. Лайя подумала, что было бы здорово снова заняться с ним сексом или хотя бы немного — а лучше много — поцеловаться, но Влад о чём-то сосредоточенно думал и явно её желаний не разделял. Лайя решила не забивать этим голову, поспешила под горячие струи воды, с сожалением смывая с себя прошедшую ночь и запах Влада. К тому времени, как она привела себя в порядок, на кухне уже хозяйничал аромат кофе, а Влад стоял у электрической бутербродницы и задумчиво постукивал пальцами по столешнице. Лайя подумала, что у Меган, наверное, тоже такая или какая-то похожая. Влад обернулся на звук шагов и улыбнулся, но как-то натянуто и вымученно, что ли. Лайя насупилась, думая, что не так. Она распустила волосы, решив, что так будет выглядеть лучше, и села за стол, тут же притянув к себе чашку и поинтересовавшись, есть ли молоко. — Что? — Влад опять ушёл в свои мысли и не расслышал вопрос. — Молоко, — повторила Лайя, — есть? Бутербродница запищала, Влад открыл крышку и, при помощи щипцов убрав горячие хрустящие сэндвичи на тарелку, положил на панели следующие, а потом достал из холодильника коробку молока. Подперев щёку ладонью, Лайя наблюдала за его движениями по небольшой кухне. Влад подошёл к столу, сам забелил кофе, затем достал две тарелки и вернулся к готовке. Он продолжал сосредоточенно думать, а Лайя всё хотела понять, о чём, потому что едва ли он размышлял о тупых темах для сочинений. Наконец Влад сел напротив и сделал глоток из своей чашки. Он улыбнулся, и Лайя подумала, что улыбка идёт ему куда больше, чем недовольная мина, когда он не удовлетворён её ответами на лекциях. То есть всегда. Они молча ели, а хлеб приятно хрустел румяными корочками. — У вас отвратительная картина в спальне, мистер Эванс, — сказала Лайя, когда молчать уже было невыносимо, а картина эта выбесила ещё в прошлый раз. — Пожалуйста, можешь называть меня по имени? Мне неловко. — Чувствуете себя растлителем малолетних? — усмехнулась Лайя. — Ты и сама кого угодно растлишь. — У меня нет столько студенток. Стало тихо и действительно неловко. — Лайя, — Влад кашлянул, — обещаю, что этого больше не повторится. Я до тебя больше не дотронусь. Захотелось покурить. Лайя отодвинула тарелку, натянуто улыбнулась и быстро вышла из кухни, намереваясь собраться и свалить подальше. Но сначала покурить. Она подхватила с пола сумку, принявшись искать в ней вейп. — Лайя! — Влад выскочил следом и, схватив её за руку, развернул к себе. Она опустила лицо, не желая демонстрировать свои успевшие наполниться слезами глаза и дрожащие губы. Столько, сколько за последние недели, Лайя не ревела никогда. Там, в туалете «Весёлого джинна» в ней что-то сломалось, когда она впервые дала волю слезам, и больше не хотело восстанавливаться обратно. Потому что это одиночество, когда тебя всегда окружают люди, кажется ещё более одиноким. — Не плачь, — она услышала тихий шёпот и почувствовала, как пальцы мягко коснулись щёк, — пожалуйста. Но она уже не могла. Бросила сумку обратно, обхватила себя руками за плечи, ограждаясь от Влада и всего блядского мира. Лайя не всхлипывала, слёзы беззвучно катились по лицу, и она, жалкая и несчастная, стояла возле двери и не знала, что ей делать прямо сейчас. Она не сразу поняла, что оказалась прижатой к мужской груди, а сильные руки осторожно поглаживали её волосы и спину. Лайя не знала, стояли они так минуту, час или вечность, но в какой-то момент её слёзы высохли, а она всё продолжала прижиматься к Владу, слушая, как быстро стучит его сердце. Кажется, он тоже понял, что она успокоилась, и, осторожно обхватив лицо руками, приподнял, заставляя посмотреть на него. Лайя заглянула ему в глаза и поняла, насколько они всё-таки пронзительного голубого цвета. Да и вообще, она наконец-то рассмотрела его как следует, заметила небольшой шрам над верхней губой, лёгкие морщины и щетину, хотя в университет он всегда приходил гладко выбритым. — Прости, — Влад попытался улыбнуться, но получилось совсем неубедительно и даже обречённо. — Бог простит, — буркнула Лайя, освободилась и вновь схватила сумку. — Что со мной не так? — она пошла в сторону дивана. — С тобой всё так. — Тогда почему моя жизнь такая ублюдочная? Почему мне изменяют? Я настолько страшная? — шлёпнувшись на сиденье, Лайя подогнула под себя ноги и принялась искать сигарету. — Почему ты думаешь, что проблема в тебе, а не в том, кто тебя обижает? — Влад присел рядом. — Потому что я вчера застала его с нашей жирной соседкой, — Лайя затянулась и выпустила дым в противоположную от Влада сторону. — То есть вчера был просто акт мести? — Что? — её рука застыла в воздухе. — Нет… — протянула неуверенно. — Нет! Я… хотела этого. Но Вы же не хотите больше до меня дотрагиваться… — она скривила губы, а потом набрала полные лёгкие дыма. — Ты красивая, Лайя. И ты мне нравишься. И я очень хочу до тебя дотрагиваться, — Влад придвинулся ближе. — И в тебе нет никакой проблемы. Проблема только в том, что я — твой преподаватель. И буду им до конца учебного года. Но вчера… — он покачал головой, — вчера я просто не сдержался, потому что быть рядом с тобой — выше моих сил. Лайя нерешительно и печально улыбнулась и опять затянулась. Влад забрал у неё вейп, отложил в сторону, а затем накрыл её губы глубоким и жарким поцелуем. Одна его ладонь опустилась на талию, сминая футболку, вторая мягко коснулась коленки и заскользила выше по внутренней стороне бедра. Лайя покрылась мурашками, цепляясь за его шею, придвигаясь ближе и ощущая внутри лишь тугой узел вновь накатившего желания. Целоваться с Владом было просто умопомрачительно. Сегодня он был грубее и решительнее, и Лайе безумно хотелось ему поддаваться, позволить быть главным. Почему-то рядом с ним вдруг появилось это ощущение защищённости, возможности быть слабой. Лайя льнула к Владу всё ближе, отстранялась только на мгновение, хватая воздух, и опять растворялась в поцелуе. — Ты сводишь меня с ума, — Влад вдруг обхватил её лицо ладонями и внимательно посмотрел в глаза. — И я не знаю, что мне с этим делать. — Мистер Эванс, — губы не слушались, выпуская на волю только сбивчивый шёпот. — Лайя, — он с улыбкой качнул головой. — Влад, — исправляясь, пискнула Лайя, но под его взглядом забыла, что хотела сказать, и повторила уже спокойнее, будто пробуя его имя на вкус: — Влад. Влад одним движением стянул с неё свою футболку и окинул девушку жадным взглядом, а потом, поставив на четвереньки и накрутив волосы на кулак, трахнул так, как Лайя себе и представляла. Даже лучше. Потому что она кричала, извивалась и умоляла не останавливаться. Резкими и быстрыми толчками он выбивал из неё стоны, всхлипы и вскрики, Лайя впивалась ногтями в обивку дивана, а на её глазах выступили слёзы от того, как же ей было хорошо. Она сбивчиво повторяла имя Влада, пока её тело сотрясал оргазм, и всё никак не могла отдышаться. А после забралась на ноги мужчины, упираясь коленями в спинку дивана, и они очень долго и нежно целовались, прижимаясь друг к другу. И Лайя вообще не думала, что ей нужно вернуться домой. Что там Лео, Меган и всё вот это блядство, которого не было в квартире у Влада. Здесь были только его горячие губы и сильные руки, которые трогали её вопреки данному обещанию. После душа Лайя опять надела футболку Влада и нашла его на кухне. Он стоял у плиты в ожидании, когда закипит чайник, снова был в одних пижамных штанах, и Лайя, абсолютно не противясь своему желанию, обняла его сзади, прижимаясь щекой к спине и сцепляя пальцы в замок. Они заказали пиццу и включили настолько тупой сериал, что пришлось опять целоваться. Это был лучший день за последние пятнадцать лет. И если бы могла, Лайя бы записала его на диск или флешку и крутила бы потом снова и снова, вспоминая, что и у неё может быть хорошо.***
Влад отвёз Лайю домой, когда стало совсем поздно. В окне гостиной горел свет, а в остальном доме было темно. Лайя с тоской посмотрела на чернеющие амбразуры, понимая, что кино закончилось, нужно возвращаться в реальность. Пока Лайя обо всём этом рассуждала, ухватившись за ручку автомобильной двери, Влад потянул её к себе и в тысячный раз за сегодняшний день поцеловал. Лайя прекрасно понимала, что он тоже не знает, что будет завтра. Потому что действительно они всё ещё оставались преподавателем и студенткой, пусть Лайя и работала на кафедре, потому что Владу нельзя было даже думать о ней, не говоря уже о большем. — Влад, — Лайя отстранилась и погладила его колючую щёку, улыбаясь. Было всё ещё непривычно произносить его имя вслух, хотелось сказать «мистер Эванс», но оно очень приятно играло на языке вкусом шоколадных конфет, которые он оставлял на её рабочем столе, и чая с бергамотом, который они пили у него дома. — Если хочешь, мы можем вернуться ко мне. — Хочу, но не могу, — Лайя вздохнула. — Я могу набить ему морду. Лайя засмеялась. — Тогда тебя уволят, и мне точно придётся писать сочинение. — То есть всё было ради сочинения? — Влад тоже усмехнулся и поцеловал девушку в уголок губ. — Значит, я не зря тебе его задал. Скоро Лайя поднялась на деревянное крыльцо и потянула на себя дверь. Она обернулась, проследив, как Влад отъезжает от участка, а затем вошла внутрь. Сбросив ботинки, она перешла в гостиную, где сидел Лео, без звука играя в видеоигру. Лайе стало тошно и мерзко. Перед ним на невысоком столике стоял букет, который, наверное, стоил целое состояние. Надеясь остаться незамеченной, Лайя быстро и тихо направилась к лестнице, но «удача» явно не было её именем. Её именем было «Лайя», и Лео его громко произнёс, заставляя машинально обернуться. Он подхватил из вазы букет и с абсолютно виноватым и жалким видом шёл к ней, пока на экране телевизора его команде забивали бесконечные голы. — Прости меня, — он выглядел по-настоящему несчастным, и ещё день назад Лайя, наверное, позволила бы ему уговорить себя дать ему шанс. — Лайя… я не знаю, как так получилось. — Меган шла, шла, шла и упала ртом на твой член? Лео смотрел в пол, и Лайя только вздохнула. Да, она определённо забила бы на это и продолжила бы с ним бессмысленные отношения. Тихо ненавидела бы его и себя, но ничего бы не меняла, потому что на это не оставалось сил. Но сегодня всё было иначе. Сегодня Лайя поняла, что с ней могут обращаться по-другому, что ей могут готовить завтрак, обнимать без повода и говорить, что она красивая, а не «где твоя задница?» и советовать походить в спортзал, будто у неё было на это время. — Это тебе, — Лео протянул ей букет, такой, о каком Лайя и мечтать не могла. Она подумала, уж не у Меган ли он одолжил денег, и едва не засмеялась от этой мысли, а затем схватила цветы и со всей имеющейся злостью пару раз хлестнула ими парня по лицу, рассыпая разноцветные лепестки по полу. — Иди на хрен, Лео! — она швырнула букет в его сторону и быстро взбежала по лестнице вверх, чувствуя, как быстро колотится сердце и дрожат руки. Лео вслед крикнул, что она шлюха и вообще-то первая ему недавно изменила. Едва ворвавшись в свою комнату, Лайя вытащила из сумки вейп, неожиданно осознавая, что сегодня курила только один раз, и затянулась. Но, конечно же, дыма почти не было, и пришлось заправлять сигарету. Новая жидкость была со вкусом карамельного латте, и Лайя подумала, что это даже вкусно, хотя обычно не очень-то любила подобные извращения. Последние сутки, наверное, по вкусу такими и были: приятными, сладкими, тёплыми. Продолжая курить, она собрала с пола купюры — Лео всё же вернул ей все долги — а затем вышла в небольшой холл второго этажа, тёмный и скрипучий из-за старого пола, направляясь в ванную. — Лайя, — пискнула Меган, и Лайя подумала, уж не поджидала ли она под дверью в полумраке, как какой-то маньячила из фильма ужасов, — прости меня, пожалуйста… — Меган, мне пофиг, — Лайя ухватилась за ручку нужной двери и обернулась, затем затянулась и выдохнула. — Считай, что он твой. Позже, выбравшись из ванны, Лайя протёрла ладонью запотевшее зеркало и посмотрела на своё отражение. Она давно не видела в зеркале такого своего лица: с едва заметной улыбкой и не пустыми глазами. Укутавшись в халат и закрутив на мокрых волосах полотенце, Лайя ещё раз посмотрела на себя, признавая, что не такая уж она и страшная. Нормальная. С ней было всё нормально. Даже хорошо.