Птичка.

По зову своего архонта, пусть и бывшего, но преданность её была на века, Сяо мигом перенеслась в тихий, уставленный книгами и свитками кабинет Чжун Ли. В воздухе разливались ненавязчивые благовония, а вечереющий город за окном начинал свою ежедневную суету. Пришло время ей забрать лекарства, которые регулярно подготавливал для неё Чжун Ли. Они не излечивали ее от пагубного влияния кармы, скорее облегчали симптомы. Позволяя не столь стремительно сходить с ума от тяжести бремени прошлых убийств и скверны. Это её долг и она искупит всё сполна. Ее душа и так погрязла во тьме и одиночестве. Чжун Ли, уловив что-то на лице Сяо, приглашающе похлопал по своим коленям. Чуть поколебавшись, она быстро приблизилась, взобралась к нему и робко прижалась к тут же обнявшему её мужчине. Плавно, словно кошку, огладив её по волосам, шее, спине, он одной рукой развязал свёрток, отделил один из множества бумажных конвертиков, раскрыл и высыпал бурый порошок в чашку с собственным, уже остывшим чаем. Сяо прижмурилась от незатейливой ласки, а потом со вздохом взяла, поданную чашку с лекарством. Жижка получалась неприглядная, с резким травянистым запахом и до ужаса терпким, горьким вкусом, вяжущие ощущения от которого ещё долго оставались на языке. Со вздохом Сяо опрокинула в себя все. Иногда лекарства ей доставляла Тарталья. Находила её где-нибудь на любимом выступе среди бесчисленных скал, окружавших Ли Юэ, садилась рядом и тихо любовалась пейзажем. Через некоторое время ей это надоедало и она бесцеремонно распластывалась на коленях Сяо, дремала, позволяя ветру и рукам якши играть с её рыжими прядями волос. Тарталья была смертной. Её век был короток и ограничен несколькими десятками лет. Бесстрашие на грани безрассудства, стиль боя да и стиль жизни, а также активное использование Глаза Порчи укорачивали этот срок в разы. Бездна подтачивала её изнутри и преобразовывала организм во что-то иное. Очень сомнительно, что она могла обрести иллюзорное бессмертие в потомках, продолжив свой род. Тем не менее Тарталья не заморачивалась, просто жила и сражалась в своё удовольствие, открыто смеялась, выводила её из себя и сладко целовалась. Иногда все вышеперечисленное одновременно. Сердце Сяо заходилось от непонятных ей самой чувств. Всё эти мысли стайками проносились в голове у якши, пока она рассеянно гладила Тарталью, пропуская необыкновенно мягкие волосы сквозь пальцы. Именно они привлекли её внимание при первой встрече: необычный оттенок, непокорно распущенные пряди, которые пафосным плащем развевались следом за Тартальей, когда та проводила круговой взмах копьем, повергая соперников мощным ударом. Сама Сяо носила короткую причёску, считая её более удобной и практичной для воина. А Тарталья отращивала волосы (длинная коса - девичья краса, приговаривала она, старательно рассчесывая гребешком волосы после очередной драки с Сяо), носила возмутительно короткую юбку и использовала собственное тело, как живое оружие во имя Царицы и интересов Снежной, сея хаос, смерть и разрушения, где бы ни появлялась. А появилась она в её жизни. В её и в жизни Чжун Ли. Приходила в этот самый кабинет, отвлекала его флиртом, смешливо звала на свидание в Глазурный павильон, рассеянно перебирала безделушки на столе и бедром облокачиваясь о плечо бывшего архонта пространно рассуждала, как Сяо громче стонет в её руках до или после того, как потрахается с Чжун Ли. Сяо помнила, как длинные рыжие волосы волной растекались вокруг головы Предвестницы, пока Тарталью брали на этом самом столе. Было интересно, что же такого она тогда сказала, что ее так жёстко драли средь бела дня, невзирая на громкие вскрики и стоны, которые та совсем не пыталась сдерживать. Тарталья очень ошибалась, если думала, что Сяо не видела моментов их соития. Она всё видела, а еще лучше слышала, просто находилась на достаточно большом расстоянии, чтобы её присутствие было незаметно для погрузившейся в пучину похоти и страсти девушки. Сяо знала сколько веснушек оголялось на бледной спине, когда ей задирали полы пиджака, заломив руку и поставив раком. Знала где на поверхности стола остались следы от её ногтей, когда она вцеплялась в него и выгибалась в оргазме. И знала с какой шалой улыбкой Тарталья пакостливо сносит все имеющиеся безделушки на пол, когда ей хочется чуть больше грубости в сексе. А теперь Сяо сама лежала на этом столе, разложенная, как диковинное блюдо, и Чжун Ли нежно вжимался лицом между её расставленных ног. Вылизывая, посасывая, мягко давя языком, отрываясь лишь чтобы покрыть поцелуями внутреннюю сторону бёдер или ласково погладить под коленкой. Прижимая ко рту тыльную сторону руки Сяо пыталась быть тише, но тут воспоминание-ощущение внезапно появилось в мыслях. Будто Тарталья склонилась к ней с другого конца стола и тихо шепнула на ухо, хитро сверкая лисьей улыбкой: "Не сдерживайся. У тебя такой красивый голос, когда ты стонешь. Дай послушать тебя, птичка". Будто длинные волосы Тартальи закрыли ей обзор сверху, щекоча шею и змеёй вьясь между пальцами Сяо. Она убрала руку и тихо, на пробу простонала в голос. Чжун Ли на мгновенье замедлился, а потом с большим пылом припал ртом к ней, проводя языком по половым губам, по клитору и скользя внутрь, глубже, вылизывая и посасывая. Сяо чувствовала, что его губы растянулись в улыбке и это смущало. И самую чуточку радовало и её тоже. Она стала звучать громче, ободренная таким поощрением. Не хватало рук Тартальи. Она бы бесцеремонно погрузила свои тонкие пальцы ей в рот, заставила бы вылизывать и наигравшись с её языком запустила бы их под топ, к соскам. Ласкала бы её грудь, сжимая и круговыми движениями спускалась к низу живота и обратно. Ерошила бы аккуратные пряди Чжун Ли, игриво проводя ноготками по затылку, сама бы тянула его за галстук, требуя поцелуя и себе, а потом бы делилась вкусом с Сяо. Всё на что хватало бы Сяо это прижимать рыжие пряди к губам, целуя и тихо охать, ловя ртом воздух, которого стремительно становилось мало. Эти двое её бы просто уничтожили своей страстью. Как если бы гигантская волна подхватила ее, закрутила, завертела, подняла высоко-высоко и, со всей силы несясь стремительным потоком, приложила о прибрежные скалы, не давая выбраться из водоворота, накатывая ещё и ещё. Чжун Ли был нежен, он всегда очень внимательно относился даже к изменению дыхания Сяо во время их близости, исключая малейший дискомфорт для нее. Не скупился на объятия и поглаживания, раскрывая своими крепкими и чуткими руками все её неприглядное нутро, все её застарелые травмы, отголоски кармы, губительные миазмы проклятой судьбы и отчаяния птицы со сломанными крыльями. Принял, понял, обогрел, выходил её и выхолил. Научил всему, что она знала о мире и себе. Чжун Ли признавал ее силу и способности. Сяо с гордостью носила титул Генерала Алатус, сражаясь в войне архонтов во имя собственных идеалов, плечом к плечу с соратниками и единомышленниками. Он не пытался как-то переделывать или прогибать под себя, (как не пытался перевоспитывать и неугомонную Тарталью. Позволяя ей быть самой собой), при этом с достоинством принимал уважение Сяо, а после со всей серьёзностью принял и ее чувства, когда она пришла к нему растерянная и метущаяся, как к тому, кому доверяла свою жизнь и душу. Чжун Ли был терпелив и понимающ. Он любил её, а Сяо любила его в ответ. Не из благодарности или страха, нет. Она восхищалась им, была готова отказаться от солнечного света и ветра ради него, бросить всё на защиту того, кого любила. Быть тем надёжным и сильным плечом, о которое мог бы опереться древний архонт. Его щитом и мечом, самым преданным верующим и исполнительным слугой. А он хотел, чтобы она была счастлива и познала свободу. От переизбытка чувств и ощущений слезы тугим комком встали в горле. Открыв рот Сяо старалась плакать беззвучно, но Чжун Ли сразу же заметил перемену, всегда замечал. -Сяо? Всё хорошо? - он утешающе прижался к ней сверху, укрывая от всех бед, целуя веки и лоб. Аккуратно отвёл пряди от лица и вытер выступившие слезы. - Что ты хочешь? Всхлипывая она прижималась к Чжун Ли обхватив его ногами поперёк талии и необъяснимо тосковала по ещё одним любящим рукам. Отдышавшись и пару раз всхлипнув, спрятав лицо у него на шее, Сяо тихо, на грани слышимости прошептала: - Тебя... Её... Но это неправильно, ведь вы же вместе, а я, - Сяо зажмурилась и ещё раз всхлипнула. Её переполняло не горе и не вина, а иррациональная нужда и томление. Как ноющая открытая рана, как потребность вдохнуть, находясь на глубине, как что-то, без чего не можешь жить. -В этом нет ничего неправильного. Ведь мы вместе, Сяо: ты, я, Тарталья. Она любит тебя, ты же знаешь. Я люблю тебя. А ты нас? - его голос мёдом лился на мечущееся сердце Сяо, убаюкивал и успокаивал своими уверенными интонациями. Чжун Ли гладил её по голове, проводил руками по напряжённой спине и целовал в покрасневшие ушки. -Да, - сперва тихо, а потом уверенее и громче повторила Сяо. - Да, очень люблю. Очень. - Умница, не плачь. - поцеловав ее в лоб, он вернулся к губам и завлек в нежный поцелуй. Рука Чжун Ли опустилась между их телами и два пальца аккуратно вторглись в Сяо. Вымотанная эмоциями и умелой стимуляцией она кончила быстро и ярко. Чуть отдышавшись, Сяо спохватилась: - Мой господин, а как же вы? - Она протянула руку желая отплатить ответной услугой. Но её запястье перехватили и прижались губами к заполошно бьющемуся пульсу. -Ночью, - Чжун Ли улыбался и смотрел очень ласково, с искринками знакомого лукавства во взгляде. Обещая и маня. - Приходи к нам ночью. Буду ждать. Очарованная Сяо кивнула, а потом покраснев от накативших мыслей и смутившись собственного предвкушения , подскочила и вихрем исчезла со стола, из кабинета и возможно даже из Ли Юэ. Чжун Ли спокойно отнесся к подобному бегству, оправил одежду, убрал устроенный беспорядок. Убедившись, что Сяо выпила всё содержимое чашки и не забыла забрать свёрток с лекарством, он подошёл к окну и посмотрел на улицы Ли Юэ, где загорались огни, закрывались дневные лавки и открывались ночные. Где жизнь текла своим чередом, заключались контракты и принимались решения, которые влияли на судьбу одного человека или всего Тейвата. Бытие архонта закончилось, теперь он отвечал лишь за самого себя. За себя и тех двоих, которых ниспослали ему Селестия ли, Бездна ли, или просто счастливый случай. В любом случае он был благодарен, что они есть в его жизни. И теперь просто хотел, чтобы им было хорошо. И если им хотелось быть вместе, то пусть будет так. Он даст своим возлюбленным всё своё внимание и оставшееся время.