Квартира Калининой
Часом раннее в гости к Алине приехала Инга, которая наконец довезла все цветы и подарки с её дня рождения. Женщина была в городе по рабочим делам, и зная, что будет проезжать квартиру Али, решила совместить приятное с полезным. Ведь именно Инга согласилась забрать их из ресторана, когда Калинина, под предлогом «увидеться с друзьями» покинула свой собственный день рождения. Аля заварила чай и достав пледы, девушки отправились на балкон. По счастью, её окна не выходили во внутренний двор, где в самом разгаре велись ремонтные работы, поэтому можно было спокойно сидеть, слушая летнюю тишину. Начинало темнеть, солнце постепенно скрылось за горизонтом, оставляя на небе ярко-оранжевые следы. Вместе с уходом солнца постепенно холодало. Инга сидела в джинсах и чёрной толстовке с длинными рукавами, к тому же тёплый чай согревал изнутри, чего не скажешь про Алину, которая осталась в легком летнем сарафане с мелким цветочным принтом. Чувствуя, как её начинала пронзать дрожь, девушка закуталась в плед, сделав несколько крупных глотков, начиная согреваться. Здания загорались огнями, отчётливо можно было разглядеть свет фар от проезжающих машин и горящие билборды вдоль дорог. Алина обожала именно это место в своей квартире. Можно не замечать, как проносятся часы, когда наблюдаешь за ночным городом, при этом уходя в свои мысли. Но это возможно только в полном одиночестве. Сейчас же они бесконечно разговаривали. Обо всем. О каких-то мелочах, вроде нового платья или неуместной рекламы на соседнем здании, до личных, семейных. Алина могла поделиться с женщиной практически всем, что её волновало. Поэтому слова о том, что она была для неё действительно ближе и дороже родной матери, были не просто пустым звуком. На следующий день после дня рождения Инга с Андреем отправили Марка на двухнедельные курсы от института. Придумать лучше момент, чтобы связать по видеозвонку Москву с Питером было трудно. Калинина старшая достала телефон, набрав сына по FaceTime, практически сразу же на том конце провода ответили, а на фоне молодого парня легко можно было узнать Дворцовую площадь. Алина и Марк были бы не брат с сестрой, если бы с первой же минуты не начали друг друга поддевать и подшучивать. Это могло бы продолжаться ни один час, если бы Инга не остановила их, напомнив, что одной недавно исполнилось двадцать девять, а другому двадцать. Девушки увлечённо слушали рассказы Марка про Питер, конечно в основном про сам город и никак не про институт, когда Алина потеряла нить разговора, прислушиваясь к звукам. — Что, систр, голоса беспокоят? — Я не пойму, ты бессмертный? Ты же рано или поздно вернёшься. Кажется у меня телефон, я сейчас. Девушка отбросила плед на стул, аккуратно обойдя Ингу, чтобы не снести за собой ничего и прошла на кухню. Слух её не подвёл, тёмную комнату освещал дисплей телефона, а тишину нарушал едва различимый сигнал входящего звонка. Телефон определил абонента, оставляя на экране надпись «Степан». Губы сами расплылись в улыбке, а руки без раздумий приняли вызов. — Привет, ты дома? , — за его голосом отчётливо слышался шум дороги и проезжающих машин. — Привет, ну допустим, а что? — Алина отодвинула стул, садясь за стол и нервно постукивая пальцами по поверхности. — Выйди на десять минут. Я хочу тебе кое-что рассказать, — его голос звучал как-то чересчур спокойно. — А так сказать нельзя? — Считай, что это не телефонный разговор. — Вообще-то у меня могут быть планы, ну или там дела. — Значит мне прийдется их нарушить. Алин, десять минут, не вредничай. Я почти подъехал, жду. — Ладно. Сбросив вызов, Калинина отложила телефон в сторону. Она пыталась понять по его голосу, действительно ли что-то случилось или Степан просто решил пошутить, но его спокойствие лишало Алину такой возможности. Отказаться девушка тоже не могла. И не потому что это было не прилично, а просто потому что сама была рада этой встречи. Забирая куртку из коридора, Алина вернулась на балкон, чтобы предупредить женщину, которая к этому времени закончила разговаривать. — Инга, я отойду ненадолго, пускай Андрей заезжает, — зная, что Калинина старшая будет ждать мужа с работы, сказала Аля. — У него сегодня одни совещания были. Сама понимаешь, его теперь никуда не затащишь. Я думаю он уже близко, судя по времени. — Тогда как-то неудобно тебя бросать. Ей действительно было неловко опять исчезнуть. Но если тогда в ресторане Алина незаметно ушла со всеми гостями, то сейчас ей ничего не остаётся, как просто оставить пускай и близкого человека, но все же гостя. — Иди. Дверь просто захлопнуть? Женщина улыбнулась, без раздумий отпуская девушку, аккуратно складывая плед, который Алина отбросила, когда уходила. Инга отличалась крайней наблюдательностью, плюс, вдобавок ко всему, она слишком хорошо знала Калинину. Ещё в ресторане мимо её глаз не ушла реакция Али на сообщения, и сейчас, судя по тому, как она подорвалась к телефону этот звонок был важен для неё. А ещё Инга знала, что задавать какие-либо вопросы бесполезно, когда придёт время, девушка сама все расскажет. Поэтому точно также не выдавая себя и то, что в её голове уже выстроились логические цепочки, она отпустила её. — Да. Ещё раз спасибо за цветы. — Пустяки. Можешь не спешить. Калинина обняла женщину, заранее попрощавшись. Накинув на плечи кожаную куртку и надев первые попавшиеся босоножки, Алина вышла из квартиры, не взяв с собой ничего, кроме ключей, которые она бросила в карман куртки. Спустившись вниз на лифте и увидев уже знакомую машину вдалеке возле въезда, она сразу же направилась к ней. Атмосферу тихих летних вечеров нарушали постоянные звуки дорожной техники, которая перекопала весь двор, будто бы здесь только что прошло землетрясение. На смену голосам детей, которые слышались от детских площадок, пришли голоса строителей, которые постоянно над чем-то спорили. И все же это не портило ощущение наступившего лета. Идя аккуратно по бордюру, чтобы не наступить в грязь и не переломать ноги на дорогах, где сняли асфальт, девушка обошла ограждение и поздоровавшись с охраной, наконец дошла до нужной машины. Все это время Данилов не сводил с неё глаз, отметив, что платья ей шли все же больше, чем медицинские костюмы. Особенно если эти платья, а в данном случае короткий сарафан, так выгодно открывали её ноги. Степан бы и дальше мог просто молча наблюдать, если бы объект наблюдения не подошёл к машине, правдоподобно изображая недовольство. — Я вот не понимаю, ты правда думаешь, что мне заняться больше нечем, кроме как тебя постоянно ждать? — не спеша садиться внутрь, поинтересовалась Алина, встав рядом. — И тебе привет. Ну, не злись, тебе это не идёт. Садись. — Я не злюсь, я интересуюсь, долго это ещё будет продолжаться? Не став спорить, лишь задаваясь риторическими вопросами, Калинина обойдя машину, села на пассажирское сиденье. Они не стали ждать, кто первый проявит инициативу, интуитивно одновременно потянувшись друг к другу, чтобы поцеловать. Едва коснуться губами и тут же отстраниться. Но иногда секунды говорят намного больше, чем года. Первый же вопрос с его стороны — дошла ли все-таки Алина до прокуратуры. Девушка всем видом показала, что это последнее, что ей хотелось обсуждать с ним, особенно вспоминая, что последний раз они из-за этого поругались, но Степан заверил, что это чистый интерес и переубеждать её он больше не станет. Тем более зная, насколько это занятие бесполезно. Аля облокотилась о сиденье, сидя полубоком и нехотя вспоминала события вчерашнего дня. И то, что ей в очередной раз пришлось увидеться с человеком, с которым у них была взаимная неприязнь; и то, что от неё не было никакого толка, она сказала ровно то, что давно зафиксировано в протоколах; и то, что вся эта бюрократия растянулась в несколько часов и только к вечеру вроде бы как Семёновой дали гарантию, что дело будет возобновлено. Степан в свою очередь ещё раз переспросил фамилию судмедэксперта, который вынес столь странное заключение и убедившись, что память его не подвела, начал аккуратно, чтобы не сказать лишнего и не выдать какую-нибудь тайну следствия, рассказывать обстоятельства их нового дела. Алина выпрямилась, смотря на него так, будто Данилов опровергал какой-то известный медицинский закон. Она не верила, что могут быть такие совпадения. Не успев закончить мысль, на телефоне капитана раздался звонок. Алина недовольно цокнула, ведь это уже была какая-то традиция. Стоило им только увидеться, как обязательно кто-нибудь звонил и мешал. Степа в очередной раз извинился, но не взять трубку ни мог. — Да, Галина Николаевна… Нет, ещё не дома… Это не может до завтра подождать? Я понимаю, что завтра эксперты с этим уже должны работать… Не надо Субботина, сам заберу, — сбросив вызов, Данилов виновато посмотрел на девушку. — Почему я не удивлена, — спокойно произнесла Алина, прекрасно понимая, что работа есть работа, собираясь уходить. — Я не договорил, — взяв её за руку, сказал капитан, не давая покинуть машину. — Может изволите изложить свои мысли в сообщениях и отпустить меня назад в мои покои? — Ну нет, Спящая красавица. Мысли мои должны быть изложены лично. Мне всего лишь нужно забрать записи с камер наблюдения, а ты очень удачно живешь рядом с управлением ГИБДД, так что пристёгиваемся и едем. — Степа, это наглость, — несмотря на возмущения, она все же села назад, хлопнув дверью. — Ты ещё скажи, что статья 126, — заводя двигатель машины, отшутился Данилов. Насколько хорошо Алина ориентировалась в медицине, настолько плохо в кодексах и законах. Для неё это был просто набор букв и цифр. — Я тебя тоже могу медицинскими терминами задавить, по-русски, пожалуйста. — Похищение человека. — Да, и это тоже. — Пристёгивайся говорю или хочешь пропустить самое интересное? Калининой ничего не осталось, как послушно согласиться, застегнув ремень безопасности. Данилов жалел, что был не на служебной машине и теперь приходилось собирать все красные светофоры на своём пути. Мимо её глаз проносили витрины уже закрытых магазинов, выезды на соседние шоссе, люди, поднимающиеся из станций метро, полупустые остановки и последние троллейбусы. Остановившись на одном из таких светофоров, мимо них промчался желтый реанимобиль, оповещая всех вокруг спецсигналом о срочном выезде. Кому-то сейчас предстоит бороться за чью-то жизнь. Легкая, незаметная грусть проскочила в её глазах. Она и в лучшие времена всегда с ностальгией смотрела на эти машины, скучая по работе в скорой помощи, а теперь что-то изнутри скреблось и царапало. Степан не обманул, когда сказал, что ехать совсем недолго. Из-за своих мыслей ей вообще показалось, что дорога заняла не больше пяти минут. Он припарковался напротив кирпичного здания, освещенного фонарями, на котором висела большая табличка. Белым буквами на синем фоне «ГИБДД ГУ МВД России по городу Москве». — Осторожно, — он протянул руку, открывая бардачок, где лежали все его документы, из-за чего Алине пришлось отодвинуть ноги в сторону, и найдя удостоверение, закрыл обратно. — И долго мне тебя ждать? — Пару минут. Не скучай, — положив ладонь на колено, ответил капитан. Калинина убрала его руку, но при этом тут же улыбнулась. Выйдя из машины, он быстро перешёл дорогу, зайдя в здание. Алина не сводила глаз с бардачка, мельком посматривая на здание. Сейчас или никогда. Она открыла дверцу, аккуратно, чтобы ничего не выпало, перебирая права, документы на машину, какие-то ключи и то, что она искала — паспорт. Достав нужный документ, девушка открыла главную страницу и убедившись, что паспорт действительно принадлежал Степану, медленно перелистывала страницы, чтобы дойти до нужной четырнадцатой. Недостаток освещения не помешали разглядеть штамп там, где в мыслях Калининой его не могло быть. Ну не похож Данилов на человека, который может изменять в официальном браке направо и налево. Но факты вещь упрямая. Алина резко закрыла паспорт, со всей силы кинув его обратно, захлопнула дверцу. — Только женатых мне не хватает. Дура. Ну почему я такая дура, — она ругалась на себя, даже не замечая, что Степан вышел из здания. — На чем мы остановились? — спокойно спрашивал капитан, садясь за руль и отбрасывая три небольших прозрачных пакета с флэшкартами на заднее сиденье. — Отвези меня домой, — голос звучал монотонно, не выражая совершенно никаких эмоций. Она пыталась не показывать истинных эмоций, которые бушевали в ней, только чтобы не последовало лишних вопросов, скрестив руки и отвернувшись, смотрела за проходящими мимо людьми, но только такой отстранённостью Аля тут же выдавала себя. Калинина вела внутренний диалог с собой, пытаясь договориться с собственной совестью. Ведь это не она кому-то изменила, и не ей изменили. Казалось, отпусти и забудь эту чёртову четырнадцатую страницу, но на душе был жуткий осадок. Твои ожидания — это только твои проблемы. Она была готова повторять это как мантру, только все было бесполезно. Ей бы только доехать до дома, а потом она найдёт десятки причин больше не видеться. Да, был симпатичен ей, наверное за это короткое время даже успела влюбиться, но теперь это не имело никакого значения. Это не её история и она не хочет быть её участником. — Аля, меня не было минуты две, что уже успело случиться? — Степ, просто отвези меня назад и все. И не называй меня так. — Почему? — Потому что так меня называют только близкие люди, а ты таковым не являешься. — Если мне за что-то нужно извиниться, можешь сказать прямо. Я же не знал, что Алина Александровна настолько занята, сидя дома. Но Алина ничего не ответила, продолжая следить за проносящимися мимо домами и автомобилями. Машина явно ехала с превышением скорости, впрочем, никого это сейчас не волновало. — Эй, я же с тобой разговариваю, — не отвлекаясь от дороги сказал Степан, одной рукой коснувшись её колена. Он попытался все перевести на шутку, искренне не понимая, что стало причиной такой реакцией и надеясь, что Калинина сейчас тоже шутит. — А я нет, — дёрнув ногой, девушка отодвинулась ближе к двери, желая чуть ли не на ходу выйти из машины. Остаток пути они проехали в тишине, он изредка смотрел на неё через зеркало заднего вида и каждый раз видел один и тот же отрешённый взгляд в сторону и тяжелые вздохи. Когда машина свернула по нужному адресу, те удачные места на парковке перед въездом были заняты жильцами, из-за чего ему пришлось ехать в объезд, чтобы не преграждать дорогу выезжающим машинам. Догадываясь, что как только автомобиль остановится, Калинина тут же выбежит из него, он снова попытался заранее завязать разговор. — Алина, я понимаю, ты девушка и у вас бывают такие перепады настроения. Ну не настолько же резкие. Вот ты улыбаешься, отшучиваешься, проходит две минуты и дай тебе нож, ты обязательно меня им зарежешь. Что случилось? — Избавь меня от этих разговоров. Я не собираюсь устраивать тебе скандалов, пускай это за меня делают те, кому положено. Он мог хотя бы отдалённо догадаться о чем она, но мысли ушли совсем в другую сторону. Данилову показалось, что она злится из-за его работы, которая постоянно им мешала и прекрасно понимал Алину. — Почему ты улыбаешься? Я что-то смешное говорю? — Ты очень смешно злишься. Я уже говорил, что тебе это не идёт. Обычно спокойствие от других людей всегда передавалось и ей, и у Алины тоже получалось быстро вернуться в нормальное состояние, но сейчас это скорее сильнее выводило из себя. Она не понимала, как можно врать настолько правдоподобно, что не увидев она своими глазами, никогда бы не поверила. — Правда? А что мне идёт? Спать с пациентами? — Ну ты же знаешь, что я не отвечу отрицательно, — его ладонь вернулась на колено девушки, осторожно гладя кожу, слегка отодвигая ткань сарафана, — не жди от меня этого. — Даже не пытайся, я не собираюсь тебя звать к себе. Дальше проезд был закрыт, из-за чего машине пришлось остановиться. Задняя сторона двора была совсем не освещена, как только фары автомобиля погасли, здесь с трудом можно было что-то разглядеть дальше метра. Мало кому придёт в голову обходить дом таким путём. Алина дернула ручку, но понимая, что дверь заблокирована, молча села, вернув руки в прежнее положение и смотря прямо. По четко выраженным скулам было понятно с какой силой она сжимает зубы, пытаясь сохранять остатки спокойствия. Что-то говорить, спорить, просить открыть дверь в данную секунду было бессмысленно и она знала это. Девушка понимала, что пока Данилов не вытащит из неё истинных причин такого поведения, то никуда ей не уйти. Аля уже приготовилась высказать, все, что думает, несколько раз бегло прорепетировав про себя речь, но тема пошла совсем не в ту сторону. — Ты правда думаешь, что меня это остановит? — сказал капитан, приближаясь к Калининой. — Я думаю, что тебя остановит слово нет и ты меня наконец-то выпустишь. Но он ничего не ответил, притянув девушку к себе за подбородок. Почувствовав его губы на своих, Калинина опять потерялась, поддаваясь ему. Мурашки сетью рассыпались по всему телу, а все рациональное, о чем она думала, улетучилось. Вот только что она собиралась с мыслями, чтобы сказать одно, а сейчас её гордости и характеру связывали руки и заклеивали рот, не давая даже попытаться возразить. — Я же все-таки не маньяк какой-то, — прервав поцелуй и слегка касаясь щеки, шепотом говорил мужчина, — скажешь нет, и я тебя отпущу. Ему не хотелось давать такую возможность, слишком уж этот человек был нужен здесь и сейчас. Но поскольку поведение Калининой предугадать было практически невозможно, все-таки задать этот вопрос было его обязанностью. Но ответа не последовало, вместо этого Алина опустила глаза вниз. Зная, что лучшим для неё исходом будет, если Степан сам остановится, потому что Калинина от себя этого уже не ждала. — Хочешь уйти? — на всякий случай ещё раз спросил Степа, снимая с себя ответственность. Она отрицательно помахала головой, наконец подняв глаза, в которых было сожаление. Хотя по всей справедливости сожаление должно быть у Степана. — Остаёшься? — шепотом сказал Данилов, прислонившись лбом к её лбу, стараясь как можно больше задержать зрительный контакт. Но она снова ничего не ответила. Слова здесь были лишними, действия сами говорили за себя, когда её руки потянулись к форменной куртке, пытаясь стащить её с плеч. В машине было тесно, поэтому без его помощи она бы никогда этого не сделала, он снял с себя тёмно-синею ветровку, отбрасывая на заднее сиденье. Их губы встретились в уже более страстном поцелуе, который требовал более решительных действий. — Иди сюда, — хриплым голосом сказал мужчина, силой тянув её за руку. За то время, пока она перелазила с пассажирского сиденья на водительское, девушка умудрилась несколько раз удариться головой и локтем, но даже не заметила этого. Сейчас ничего не волновало. Оказавшись сверху, Алина сняла с себя куртку, откидывая её вглубь салона. И вцепившись пальцами в его волосы, старалась как можно сильнее прижаться к его телу, пока Степан целовал шею. Его руки скользнули вдоль позвоночника, остановившись на пояснице, крепко сжимая кожу сквозь ткань, пока она пыталась справиться с дрожью в пальцах, расстёгивая его рубашку с серебристой надписью «ФЭС». Кто-то обязательно сказал бы, что это неправильно и так не должно быть. Но ничьё мнение сейчас их обоих не волновало. Ей нравились их встречи, нравилось то, что на это время её мысли были далеки от реальности. Единственное, что остатки разума ещё могли сказать — эта встреча точно должна быть последней. И именно в этом отличалось их отношение друг к другу. Если Степа был уверен, что все только начинается, то она уже твёрдо знала, что все закончится. Только не сегодня. Наклонившись, Алина коснулась кончиком языка его шеи, проведя вдоль пульсирующей сонной артерии, почувствовав, как его ладонь опускается ниже, сильнее сжимая низ платья, приподнимая его. — Я же говорила, что никогда не говори никогда, — отстранившись, она стянула с него рубашку, тут же схватившись за край белой футболки, стаскивая её следом. Он непонимающе посмотрел на неё. — Не всем тебе распоряжаться. Степан довольно улыбнулся, понимая, что она распоряжается только лишь потому что он сам ей позволяет это делать, но спорить не стал. Сейчас не до того, чтобы выяснять, кто из них сильнее или кто прав. Данилов взял её за волосы, заставив откинуть голову назад, освобождая себе площадь. Поцелуи сменялись укусами. Свободная рука легла на плечо, медленно стягивая бретельки сарафана, опуская вещь вниз, куда следом отправился бюстгальтер телесного цвета. Девушка придвинулась чуть ближе, уперевшись левой ногой в кобуру с пистолетом. Чтобы ей ничего не мешало, Степан достал оружие и, как не в чем ни бывало, отбросил его к их одежде. — Разве вы не сдаёте оружие? За такое же можно и выговор получить — ухмыльнувшись, сказала Алина. — Можно. И за то, что не сдал, и за то что оставляю его в свободном доступе при посторонних, но мы же никому об этом не скажем, правда? — сильнее сжимая волосы, спросил Данилов. — Правда, — проводя ногтями по оголенной коже, её руки двинулись к брюкам, пытаясь расстегнуть грубый кожаный ремень. Справляться с дрожью становилось все труднее, пальцы скорее путались в элементах одежды, нежели освобождали от неё. Не желая мучить не её, не себя, Данилов перехватил ремень, до конца расстегнув его вместе с брюками и приподнявшись, стянул с себя мешающую одежду. Его руки крепко сжали бёдра девушки, силой заставляя сесть. Алина вскрикнула, почувствовав резкую боль внизу живота, уткнувшись в его шею и вцепившись пальцами в плечи, оставляя следы. Он сделал несколько неаккуратных и резких движений, но чувствуя, как ногти сильнее впивались в его плечи, а стон не напоминал реакцию на удовольствие, остановился. — Тебе больно? — гладя её по волосам, будто пытаясь успокоить, спросил Степан, прижимая к себе. Она не из тех, кому нужно причинять боль. По крайней мере точно не сейчас. С ней нужно быть аккуратным, внимательно следя и улавливая каждую реакцию. Ему хотелось сделать все, чтобы Аля даже не вспомнила ту причину, по которой её настроение так резко изменилось, даже несмотря на то, что он сам её так и не понял. Не отрываясь от него, она утвердительно кивнула. — Мне закончить? — Нет. Просто не так резко. — Продолжай сама. Он решил уступить ей, чтобы девушка сама могла контролировать процесс. Ведь как бы сильно все происходящее не затуманивало мозг, он всегда придерживался принципа, что в сексе удовольствия должны получать оба, иначе это насилие. Со временем, он подстроился под неё, снова перетягивая одеяло на себя. Степа понял, что совершенно все равно, где и при каких обстоятельствах они видятся, ругаются или просто общаются, главное, чтобы его Алина была рядом. И для него это точно уже не простые мимолётные встречи. Он смотрел на неё, как художник смотрит на свою музу, с любовью, но при этом осторожностью, боясь потерять или спугнуть. — Так лучше? — накручивая её волосы себе на кулак, второй рукой проглаживая бедро, спрашивал мужчина. Темп становился быстрее, а ритм сбивчивее, но сейчас это уже не мешало. Напротив, это окончательно уносило подальше от реальности и никакие посторонние мысли в голову не лезли, кроме мыслей о том, что им обоим было мало друг друга. — Да, — простонала Калинина над ухом, за что получила одобряющий поцелуй в шею. Его руки беспорядочно бродили по телу Алины, останавливаясь то на плечах, то с силой сжимая бёдра, не давая ей останавливаться. В его руках она была как кукла, которая всецело принадлежала только ему и была рада этому. Без сил упав ему на грудь, Алина тяжело дышала, пытаясь восстановить дыхание. Ещё пару толчков и Степан также получил своё. Почувствовав тепло внутри себя, девушка улыбнулась, зарываясь в собственные волосы. Он обнял её двумя руками, гладя по спине. — Как вовремя у вас делают ремонт, — сбиваясь, сказал Данилов. — А если бы я сказала нет? — Не сказала бы, — поцеловав её в лоб, ответил мужчина. — Ты чересчур самоуверенный, Степан Андреевич, но тебе идёт, — передразнив его, проговорила себе под нос Алина. — Бедные связки, тебе нужна вода, — слыша, каким хриплым голосом отвечала Алина, сказал Степан. Как только удалось хотя бы немного восстановить дыхание, она приподнялась, потянувшись к заднему сиденью, собирая упавшие вещи. Взяв оттуда свою куртку, его футболку и рубашку, девушка обратно перелезла на пассажирское сиденье, протягивая ему вещи. По онемевшим ногам будто прошла россыпь мелких иголок, а пульс все ещё переваливал за сто. Ещё какое-то время между ними сохранялось молчание, будто бы ничего и не случилось или им нечего было сказать. Застегнув брюки, Степан надевал футболку, решив все-таки прервать молчание, пока Алина сидела будто пытаясь что-то разглядеть в темной улице, сжимая куртку в руках. — Все хорошо? — Что? — очевидно, он вырвал её из каких-то мыслей, — Да. Все нормально. Мне пора — И даже не пригласишь? — наблюдая, как девушка отдёргивает платье и накидывает куртку на плечи явно собираясь уходить, спросил Степан. — Не в этот раз. — Ты не одна? — надевая рубашку, спросил Данилов. Видя, что она пытается разглядеть себя в отражение, Степан включил свет и повернул зеркало заднего вида, чтобы она могла привести в порядок волосы и слегка размазанную тушь под глазами. Алина несколько секунд думала, что ответить. Сказать, что не одна и закончить все на такой ноте? Или просто молча уйти, потом всё-таки заблокировав его везде и избегать встреч. Нет, бегать долго не получится, собрав всю волю в кулак, она все-таки решилась. Рано или поздно ей все равно прийдется сказать. — Мне кажется нам нужно заканчивать. Так не может больше продолжаться. Я не могу так, как бы хорошо к тебе не относилась. — Вот. Опять. Я не понимаю. Что сейчас случилось? Я же тебя не к чему ни принуждаю, ты сама добровольно на все соглашаешься. Или тебе что-то не понравилось, так ты только скажи. И к сожалению, Данилов был прав. Её никто не заставляет видеться с ним, все это было всецело её ответственностью. Но от того, что он был прав, спокойнее ей не становилось, напротив, внутри все начинало закипать. — Потому что дура, поэтому и соглашаюсь, — поймав на себе окончательно растерянный взгляд капитана, девушка продолжила, — ладно. Нам давно нужно поговорить. Степ, я пытаюсь относиться к тебе просто как к другу, с которым иногда может быть секс по дружбе, но у меня не получается. Я начинаю привязываться к тебе. Его мозг начинал взрываться. Он даже отдалённо не понимал, что происходило с человеком. Откуда у неё такие претензии. Ведь по-хорошему, это он должен быть недоволен тем, что его не воспринимают всерьёз. Постепенно закипал сам Данилов, хотя пока ещё контролировал эмоции и не показывал этого. — Аля… извините. Алина. Так это же ты при любом удобном случае говоришь, что у нас все несерьезно. — Не перебивай. Да говорю. Потому что так проще, когда ты наиграешься, развернёшься и молча уйдёшь, я не буду убиваться. Мне будет все равно. Но почему-то именно с тобой это не работает. — Может быть потому что я не собираюсь так с тобой поступать? Не приходило в голову? Почему ты вообще за меня делаешь выводы? — Ну давай, ещё расскажи, что это не так. — Да не так. Я не буду спрашивать, почему ты обо мне такого мнения. Мне интересно, почему ты о себе такого мнения? Ты правда считаешь, что тобой можно просто наиграться и бросить? Или что с тобой можно переспать только по дружбе и все? — Не важно. Судя по всему мужчина попал в болевую точку, раз она тут же умерила свой пыл и вместо длиннющих ответов и речей, которыми она готова была парировать до бесконечности, Калинина тихо ответила, отвернувшись в сторону. Она старалась не встречаться с ним взглядом в такие моменты, потому что он моментально считывал её эмоции. — Алин… — Степ, подожди. Я не вижу смысла в дальнейшей дискуссии, чтобы ты мне сейчас не сказал. По факту во всем разговоре нет никакого смысла. Я бы с тобой и дальше продолжала общаться, каких бы на самом деле у тебя не было намерений на мой счёт, просто потому что меня это вполне устраивало. И я не хочу тебя отпускать. Но так тоже не могу. Открой, пожалуйста, дверь, — она в очередной раз дёрнула ручку, которая по-прежнему была заблокирована. — Ты издеваешься? Я тебе экстрасенс что ли? Что ты весь вечер какими-то загадками говоришь? — даже не замечая, как голос становится громче, сказал Данилов, — ты никуда не пойдёшь, пока не скажешь прямо. Что. С тобой. Случилось. Вопрос звучал настолько четко, что юлить уже не получалось. Алина попыталась взять небольшую паузу, чтобы подобрать как можно более удачные слова, но разозлившись на саму себя за то, что не может ничего нормально высказать, ответила. Причём слишком резко. Застав капитана врасплох. — Ты женат? — Чего? Подожди. Я не успеваю за ходом твоих мыслей, — он прислонился локтями о руль, сцепив пальцы рук в замок и облокотился о них подбородком, — это здесь причем? — совершенно спокойно спросил Степан, просто потому что не знал как на это реагировать. — Да действительно. Никакой следственной связи, — размахивая руками, возмущалась Калинина. — Я не это имел в виду. Какими путями ты пришла к таким выводам? — Степа сделал паузу, его глаза тут же опустились к бардачку, — стой. Ты что мой паспорт доставала? — Ты же сказал, что ни с кем бы меня делить не хотел. Вот и я не захотела. Данилов, вообще-то это подло. — Калинина, прежде чем лазить в чужих вещах, можно просто спросить. Тем более, это вполне нормальный вопрос. Я бы его первым задал, если бы не, — но понимая, что говорить о том, как он узнал о семейном положение Алины сейчас неуместно, тут же отдёрнул себя, — если бы не отсутствие кольца на твоём пальце. Я был женат несколько часов, потом случилось, что случилось. Так что у меня это не просто день свадьбы, но ещё и день расторжения брака, и день смерти моей жены. Ну не ставят штамп о разводе по факту гибели одного из супругов. Вот будет сорок пять, тогда поменяю паспорт и будет там пустота. Наверное. Казалось, что в эту минуту у Алины рухнул весь мир. Она была готова провалиться сквозь землю, только чтобы исчезнуть хоть куда-нибудь. И в голосе Данилова слышалось разочарование, хотя он и пытался это скрывать. Если бы только отмотать время назад, она бы никогда не полезла в чужие документы. Горький опыт — это конечно тоже опыт, но не в такой ситуации. — Неудобно получилось. Степ, ну прости меня, я же не знала. Соболезную, — ей казалось, что на этом их общение закончится раз и навсегда. — Забыли. Давай ты сразу спросишь все, что тебя волнует, а я честно отвечу и больше мы не будем пытаться читать мысли друг друга? Поскольку терять уже было нечего, а вопросы все же остались, Алина решила продолжить, уже не подбирая слова, а говоря прямо. — Ну ведь тогда ночью ты же тоже не с коллегами общался? Клянусь, я не подслушивала, даже в мыслях не было. Мне тогда вообще все равно было. Просто у меня квартира такая. Но Данилов ничего не ответил, было очевидно, что теперь он пытался подобрать более удачные слова. — Ну вот, — убедившись, в том что не просто так начала этот разговор, тихо произнесла Аля. — Да не с коллегами. С девушкой, — увидев, что она что-то собиралась возразить, мужчина тут же её остановил, — с бывшей девушкой, Алина, даже не начинай. Мы должны были разойтись ещё до событий, которые предшествовали нашему с тобой знакомству. Я слишком давно работаю в полиции и насквозь вижу людей, когда они пытаются врать. Тем более так не умело. Ты кстати тоже врать не умеешь, если я тебе об этом не говорю, то это не значит, что я этого не вижу. — Ты сейчас наговоришь себе новую причину не общаться с тобой. Мало приятного, когда ты как на ладони, с твоими то возможностями. — Нет. Я никогда не следил за своими девушками, тем более не пользовался своими возможностями. Ну разве что только узнать адрес или телефон, но это было вынужденное исключение. Так вот. Дальше случилось известное нам с тобой событие и мы просто не успели поговорить. Потом она улетела в командировку в Тюмень, поэтому чисто технически, да, я переспал с тобой, когда был в предыдущих отношениях. Можешь мне голову за это отрезать. — За такое не голову надо отрезать. — Нет уж. Лучше голову. — Ну ладно тебе. Амнистия. Ну а сейчас то ты технически свободен? — Свободен. — Ну хорошо,- уже намного спокойнее ответила девушка. — Да уж, Алин, ты за один вечер просто уничтожила мой мозг. Говори сразу, это твоя истинная сущность наружу вылезает? — снова переведя все на шутку, спросил Степан. — Это нежелание быть человеком, с которым изменяют. За паспорт правда прости. Я никогда не лезу в личные вещи, телефоны и прочее. Оно само так получилось. — Давай окончательно все точки расставим. Я не буду обещать тебе загсов, любви до гроба. Хотя в твоём случае это даже хорошо. Тебе такая семья не нужна. Да я вообще мало чего могу пообещать, кроме таких вот постоянных звонков, моей круглосуточной жизни на работе и опасности. Но я точно обещаю тебе, что не поступлю с тобой так, чтобы ты потом всю жизнь не доверяла мужчинам. — Степ, да мне и не нужны загсы и любовь до гроба. Я тоже под рамки семьи никак не подхожу. Ты сейчас в точности описал мою жизнь, которая вернётся, а я знаю, что она вернётся, когда уголовное дело закроют, ну разве что у нас опасности меньше. Мне просто нужно чтобы кто-то был рядом не только когда это нужно ему. — Я тебе обещаю, — он обнял девушку, поглаживая по спине. — Ну я, пожалуй, пойду, пока ещё какую-нибудь глупость не сказала, — но попытаясь открыть дверь, которая в очередной раз не поддалась, она недовольно посмотрела на капитана, — ты меня выпустишь сегодня или нет? — Выпущу. Алин, если тебе удобно думать, что мы просто друзья, можешь и дальше так считать. Но при этом знай, что ты для меня не пустое место. Услышав тихий щелчок разблокированной двери, девушка тут же открыла её. — А я не понял, погоди минуту. Если ты считаешь, что у нас все не серьезно, уж не думаешь ли ты, что можешь с кем-то ещё, как ты говоришь, дружить. — А что не могу? — решая теперь подразнить Степана, спокойно спросила Калинина. — А ну-ка стой, — убрав волосы от шеи и увидев красный след, Данилов ухмыльнулся, — хотя думаю в ближайшую неделю тебе это не грозит, иди. Алина непонимающе посмотрела на него, затем опустив зеркало и увидев свежий засос на своей шеи недовольно посмотрела на мужчину. — Детский сад. Как мне теперь с этим ходить? — Ну ничего. Шарфы там всякие водолазки, придумаешь что-нибудь. Я в тебя верю. — Шарфы? Летом? Да ну тебя Данилов. Не попрощавшись, Алина вышла из машины, быстрым шагом обойдя дом, направилась к подъезду. Дождавшись, когда девушка скроется, Степан повернул ключ зажигания и развернувшись, выехал на оживлённую дорогу. И только доехав до светофора, который прям перед его машиной поменял цвет на красный, Данилов вспомнил, что не сказал то, ради чего изначально приезжал. Достав ветровку и нащупав телефон, он нашёл в журнале вызовов предпоследний звонок и повторил его. — Ну что ещё? — устало ответила Алина, голос которой заглушал шум воды. — Я тебе самое главное не рассказал. Причину почему дело решили пересмотреть. Экспертиза Демьянова полностью отличается от экспертизы нашего судмедэксперта. Во всем, — Данилов плечом держал телефон, руками застёгивая рубашку и заправляя её обратно в брюки, периодически смотря на убывающие секунды светофора. — И в причине смерти? — Особенно в ней. Исходя из моего опыта могу сказать, что прокуратура скорее всего заберёт это дело, объединив с твоим. И скорее всего начнут проверять все последние экспертизы проведённые под его руководством. На это могут уйти месяцы. — Это не важно. Хотя бы что-то сдвинулось. Спасибо, Степ. И для неё действительно время уже не играло никакой роли. Пускай уйдут хоть года. Да, вернуться к работе хотелось, но самое страшное во всей этой ситуации засыпать по ночам и думать, могла ли она сделать что-то иначе, чтобы спасти жизнь человека. Именно поэтому эта смерть не отпускала её. Жить в неизвестности намного хуже, чем знать правду, какой бы горькой она не была. — Да мне то за что? Аля…- выдержав паузу, проверяя начнёт ли она опять ругаться за то, что он её так назвал, Степа продолжил, — спокойной ночи. — Спокойной ночи. Степан убрал телефон в карман, направляясь домой. Изначально он собирался по пути заехать в ФЭС, чтобы отдать записи, но было слишком поздно, чтобы просто так разъезжать перед утренним дежурством. Алина, сбросив вызов, присела на край ванной, выключая воду. Да, впереди дни, месяцы, может быть даже годы ожидания, но по крайней мере лёд тронулся, а вместе с ним надежда, что скоро все наладится. И может быть не только в работе.Ощущение наступившего лета
25 марта 2023 г. в 00:21
Несмотря на то, что сегодня у оперативников был законный, а главное долгожданный выходной, служебная машина мчалась после очередного обыска, который пришлось провести в связи с вновь открывшимися обстоятельствами по новому делу. Собрание в ФЭС было назначено на шесть вечера, куда они безнадёжно опаздывали. Масло в огонь подливало и то, что проведённые часы в квартире убитого не дали никаких результатов.
Даже закрытые окна машины не спасали от шума автомобилей, периодических сирен спецслужб и прочего уличного шума. Данилов облокотился рукой о дверь, прислонившись головой о собственную ладонь, периодически недовольно вздыхая, лишь изредка убирая ногу с тормоза на газ, и то всего на несколько секунд, после чего машина снова останавливалась. Минутная стрелка на его часах начинала делать второй оборот, а они все ещё находились в пути, навигатор безжалостно становился все краснее, радовало только то, что больше половины пути они успели проехать.
В то время, пока Степан следил за дорогой, которая не требовала пристального внимание из-за чересчур медленного движение, Субботин зачитывал материалы дела, которое попало в ФЭС всего несколько часов назад. Сам факт того, что дело было практически закрыто, преступник найден и задержан, экспертизы проведены и даже суд успел вынести приговор, но при этом его вернули на повторное рассмотрение, настораживал. Само содержание дела не вызывало никаких вопросов, все было оформлено согласно существующим требованиям: все экспертизы, заключения, протоколы допроса, придраться было абсолютно не к чему.
Заехав на полупустующую парковку, оперативники забрали все необходимые протоколы, направляясь в здание. Они не успели войти внутрь, встретившись на пороге лицом к лицу с Рогозиной, которая смотрела на своих подчиненных строгим, холодным взглядом. Несмотря на то, что раньше они могли приехать только если бы в распоряжение ФЭС был вертолёт, это обстоятельство не являлось смягчающим. Галина Николаевна всегда строго относилась к опозданиям, какие бы причины не стояли за ними. Прежде, чем отпустить оперативников по домам, она все же попросила зайти их в морг и узнать главную причину возвращения дела.
Внутри было непривычно пусто. Девушка, стоящая у входа, устало потирала глаза, заполняя журналы. Не было видно и лаборантов, которые постоянно носились из кабинета в кабинет. Но все это обманчиво. На самом деле ФЭС, как и Москва, никогда не спит. Кто-то разъезжал по выездам, в морге вскрывали очередной труп, а эксперты пытались найти хоть крупицы информации.
Оперативники проследовали в сторону морга в служебной одежде, не тратя время на переодевания. Практически дойдя до нужной двери, Лёня остановился, вежливо прося напарника выслушать вновь открывшееся обстоятельства одному, а завтра все рассказать, потому что сегодняшний вечер никак не располагал к тому, чтобы сидеть в морге и слушать сухие факты. У лейтенанта были совершенно другие планы. Данилов не смог отказать ни только потому что они были друзьями, но и потому что именно Субботин два дня назад прикрывал его на дежурстве. Пожав друг другу руки и попрощавшись до утра, ведь завтрашние смены отменять никто не собирался, они разошли в разных направлениях. Леонид в сторону раздевалки, Данилов наконец дошёл до самой холодной комнаты ФЭС.
О том, что работа кипела, говорили звуки металлических инструментов, ударяющихся о поверхность, которые были слышны при входе. Войдя внутрь и не дожидаясь реакции в свою сторону, забыв про халат, который был неотъемлемой частью одежды для всех находящихся в этом помещении, Степан, которому не меньше, чем Субботину, хотелось домой, сразу начал разговор.
Место, где царила смерть, всегда отталкивало даже опытных сотрудников полиции. Всегда холоднее, чем в других помещениях, трупные запахи, которые тут же били в нос непривыкшему человеку, идеальная стерильность и не самые приятные картины на столах.
— Артём, привет, занят?
— А по мне не видно? , — в привычной манере спросил Тукаев, который несколькими минутами раннее приступил к вскрытию из-за чего скальпель, руки и фартук были перепачканы кровью.
— Ну твои клиенты уже никуда не спешат. А я спешу остаток своего законного выходного провести вне работы. Рогозина сказала, что тебе есть что рассказать. Я весь во внимание.
Была бы его воля, он сразу же выгнал Данилова, чтоб тот не мешался и ничего не говорил под руку. В том, чтобы ввели негласное правило сошлись бы все судмедэксперты: если идёт вскрытие, то никому не входить, не задавать вопросов и не мешать, но поскольку это оставалось лишь в далеких мечтах и Артём сам прекрасно знал, что выгонять бесполезно, ему пришлось говорить.
— А второй где? Или вы так и будете по очереди, как к себе домой заходить?
— Не волнуйся, я ему потом все передам. У него другие планы.
Тукаев, как не в чем ни бывало, продолжая взвешивать органы трупа, указал на папку, лежащую у него на столе с готовым заключением. Степан открыл документы, но понимая, что весь текст примерно на девяносто процентов состоит из медицинских, непонятных для него терминов, быстро её закрыл, стараясь внимательно слушать Артема.
Не вдаваясь в подробности, самая важная для него информация заключалась в том, что это было повторное вскрытие, которое изначально ФЭС должно было провести просто в качестве независимой стороны. Но в связи с результатами им пришлось подключиться к расследованию, начиная все сначала: обыски, допросы, вскрытие. Последние было полной противоположностью первого заключения. Конечно, два эксперта могут не сойтись в каких-то мелких вопросах, которые незначительно влияют на картину произошедшего, но не может одно заключение быть абсолютным противопоставлением второго: начиная от времени смерти и заканчивая причиной.
— А ты сам этого эксперта знаешь?
— Демьянова то? Наслышан.
— Стой, как ты сказал? Демьянов?
— Да. Михаил Владимирович. Степ, может быть ты все-таки последуешь примеру своего товарища и у тебя тоже появятся какие-нибудь планы вне морга?
— Кажется уже появились. Я ушёл, — Данилов быстро вышел из морга.
— Наконец-то, — как показалось самому Артёму он сказал это тихо, практически про себя. Но лишь показалось.
— А вот грубить не надо, — вновь заглянув внутрь, сказал Степан.
О том, что в следующую секунду Артёму хотелось запустить скальпель в оперативника, он конечно же не скажет. Но вероятно Данилов и так догадался и дабы не подвергать опасности свою жизнь, быстро скрылся за дверью.