Букет твоих ночей

      — Юнни, солнышко, — притворно ласковым голоском прощебетала ты, однако тебя выдала нервно дёргающаяся бровь. — Что я говорила про еду в постели?       — Но она не крошится, — рука Юнхо, подносившая к его губам кусочек почищенного грейпфрута, замерла на полпути, когда парень перевёл на тебя взгляд блестящих, по-щенячьи жалобных, чёрных глаз.       Ты вздохнула, очередной раз понимая, что проиграла эту битву и с расстроенным видом уже собрала ящик с бисером для работы в гостиной, когда Юнхо, всё же верно истолковав твою позицию, торопливо заобещал:       — Клянусь, я не буду вытирать руки, испачканные соком о простыни! Сразу помою! Клянусь!       Ты усмехнулась, уже мягко изогнув бровь в ехидном выражении, тем самым показывая, что ты ни капли не злишься на своего фруктолюбителя-парня, только в шутку хохотнула напоследок:       — Иногда мне кажется, что у тебя фетиш на присутствие кого-то третьего у нас в постели…       Громкий пластиковый стук упавшего и покатившегося тазика из-под фруктов за твоей спиной был весьма красноречив. Однако всё переплюнул один единственный взгляд в распахнутые по-совиному округлившиеся глаза твоего парня — Юнхо вспыхнул, отводя взгляд. Вместо тысячи слов.       — Юнни… — протянула ты каверзно, уже отставляя ящик с бисером и чуть-чуть ухмыляясь.       — Д-да, Рокси? — Юнхо отчаянно принялся поправлять одеяло на своих бёдрах, словно это было жизненно-необходимым жестом в ту секунду.       Ты хищно облизнулась, закусывая губу и забираясь на кровать, приблизилась к своему парню на четвереньках, вынуждая поднять голову и едва не столкнуться с тобой носами.       — Я верно понимаю, что ты — фудфетишист, и решил об этом умолчать? — ты сощурилась, чуть-чуть подув, чтобы убрать ниспавшую на пухлощёкое лицо Юнхо прядь волос.       Твой парень вздохнул и всё-таки робко кивнул.       — Да, но… ну, о таком сложно сразу сказать… — он замялся, пытаясь не отводить взгляд и явно нервничая под твоим пытливым взором. — Типа: "Хей, Рокси, у меня тут возникла фантазия, где ты сидишь у меня на бёдрах и выдавливаешь на свой бюст грейпфрут и апельсин, а у меня охуительный стояк, и дальше я просто вылизываю тебя два часа, и мы ебёмся как кролики". Как ты себе такое представляешь? — Юнхо неловко рассмеялся, но замер под твоим удивлённым, но пристальным взглядом.       Пауза, повисшая меж вами, имела эффект рухнувшего в одночасье Эвереста или моментального извержения Везувия.       — Так вот о чём ты думал всё это время, — наконец вкрадчиво, с многообещающей ухмылкой протянула ты, перенося вес на колени и полностью выпрямившись перед ошалевшим Юнхо, посмотрела уже с диковатым очевидным предвкушением.       — Что, если так? — вдруг с абсурдной храбростью ответствовал тебе Юнхо, отпуская одеяло и позволяя тебе незамедлительно оседлать его бёдра.       — Ну, у тебя ведь ещё остались помело и грейпфрут, так что… — недвусмысленно подначила ты, притираясь промежностью к отчётливо ощущаемому под покрывалом чужому твердеющему возбуждению. — Юнхо, не хочешь побыть хорошим мальчиком и помочь мне? — ты тут же уложила руки на его плечи, игриво-бесстыдно запуская ноготки под ткань.       — Хорошие мальчики таким обычно не занимаются… — хмыкнув пробормотал Юнхо, однако взгляд его уже упал на твою грудь, пока что скрытую облегающей чёрной футболкой.       Крепкие сильные пальцы практически невесомо, но явно нетерпеливо заскользили по твоей гибкой талии и сочным округлостям ягодиц.       — А разве хорошие мальчики не занимаются тем, что помогают девочкам, попавшим в беду? — ты с некоторым ехидством вскинула бровь, ёрзая и удобнее седлая твоего парня — бёдра Юнхо точно удобное кресло: они были достаточно широкими для устойчивой позы и достаточно сильно напряжены, чтобы создавать приятный дискомфорт. Ты устроилась удобнее, сразу выдёргивая ненужное одеяло и прижимаясь к его члену — жарко, но мало, пока лишь сквозь ткань спортивных штанов.       — И в какую же беду ты попала, принцесса Роксен? — закусив губу доброжелательно, явно скрывая сарказм, спросил Юнхо.       — Мне ужасно мешает эта футболка, — пожаловалась ты притворно, наблюдая полыхнувший огнём едва сдерживаемой страсти взгляд. — А ещё, кажется, не хватает сильных крепких объятий моего парня… — ты наклонилась к нему, убирая его чёрные, как смоль, пряди за ухо, и прикусывая ушной хрящик. — Возможно ты его знаешь: его зовут Чон Юнхо…       Юнхо под твоими ласками и бесстыжим движением бёдер прямо поверх его паха, надсадно-мелодично застонал, совершенно не скрываясь, и ты успела услышать его благоговейный полушёпот-полувыдох:       — Рокси… ты безумно красива.       Ты отстранилась, восседая на его бёдрах, точно как на троне, и ощущая его руки обжигающими отпечатками на своей талии.       — Тогда целуй меня, Юнни. — приказала ты, рассматривая его из-под ресниц, и уверенно потребовала: — И люби меня.       У Юнхо были красивые глаза, слишком большие и эмоциональные, словно он и не был корейцем, и не менее чарующей была искренняя улыбка — словно луч солнечного света в дождливый день.       Тебя бросило в полыхающий жар, и было немного боязно и непривычно от того, что ты вообще об этом подумала — о том, как он будет ласкать каждую часть твоего тела, которую пожелает, своим языком, — однако вместе с тем пришёл какой-то хмельной кураж, быстро набирающим силу током пульсируя внизу живота.       Юнхо рванул к тебе всем корпусом тела, обнимая и притискивая к себе: последовал поцелуй — крышесносный, долгожданный, глубокий — будто вожделение, припудренное толикой нежности.       Ты не в силах сдержать порыва капризно затеребила край его футболки, вынуждая её сдёрнуть. Юнхо со смешком покорно отодвинулся, в единое движение избавляясь от ненужной тряпки, и отбросил её в сторону.       Ты ощутила, как внизу, в промежности, всё запульсировало сильнее от открывшегося вида — словно можно было возбудиться ещё сильнее. Крепкие рельефные плечи, широкая грудь, очерченные бока, чуть выпиравшие сильными косыми мышцами, твёрдый пресс из шести отчётливо проработанных кубиков…       Юнхо нагло перехватил очередной твой откровенный взгляд, устремлённый на его тело, и с ухмылкой вновь коснулся твоих губ. Ты застыла в нерешительности, позволяя твоему парню в свою очередь неторопливо стянуть с тебя футболку через голову.       Юнхо опустил взгляд на высокую красивую грудь, как зачарованный, подцепил ореолу и потянул, покручивая и надавливая пальцем испытующе, делая сосок твёрдым и оставляя после себя дрожь и приятные спазмы в твоём теле.       — Рокси… я… — полупрошептал он звенящим от напряжения и возбуждения голосом.       Ты яростно закивала, не требуя продолжения и сразу же давая разрешение:       — Давай.       Юнхо подцепил с тарелки, стоящей на тумбе, дольку грейпфрута, и прижал её к твоей ключице: по груди и ниже тут же потекли капли красноватого сока, вызывая дрожь от прохлады и томительного предвкушения.       Юнхо не выдержал долго: сразу коснулся пальцами ведя линию по животу и втирая сок, а губами скользнул на твою ключицу, вниз по коже груди к соску, ниже в ложбинку и к рёбрам жадно-мокро вылизывая. Он делал это похабно, жадно, но почти не надавливая, а в глазах, за показательным самоконтролем, плескалась сумасводящая смесь сдержанности и вожделения. Юнхо буквально сдерживал себя. Но всё же он продолжал откровенно ласкать тебя: вторая долька лопнула над ложбинкой, уже позволяя алчно вылизывать и метить твою кожу.       В воздухе разлился запах грейпфрута и секса.       Юнхо терял контроль постепенно: скользил пальцами ниже по покрывшейся мурашками коже, к напрягшемуся соску, к стройной талии, округлым соблазнительным бёдрам. А затем он внезапно крепко сжал твои ягодицы, резко вжимая в себя. И ты поплыла от собственнического движения уверенных рук, от его силы, от жаркого обещания, с которым он тебя ласкал. Мокрые губы чувственно вылизали кожу на груди, собирая грейпфрутовый сок, ловя момент, лаская, щекоча, вдавливаясь и оставляя засосы.       Юнхо с уже нескрываемым блаженством зарылся второй рукой в малиновые волнистые волосы, заканчивавшиеся прямо у твоих плеч, и чуть натянул их у самых корней, жадно прихватывая твои приоткрывшиеся губы медленным, насыщенным поцелуем. Лишь на пару мгновений после он оторвался от тебя, обжигая неприкрытым острым желанием из-под ресниц. У него были дрожащие мокрые ресницы, пунцовеющие скулы и щёки, а ещё были восхитительно-сильная шея и плечи, рельеф мышц и сухожилий которых ты готова была боготворить.       — Дай-ка мне тоже попробовать… — в нетерпении поёрзала ты, приподнимаясь на локтях.       Юнхо кивнул, пытаясь унять прерывистое дыхание, протянул тебе уже ломтик помело и замер, глядя на тебя большими блестящими глазами.       Ты вдавила фрукт в его шею, чтобы иметь возможность наблюдать, как бледные капли сока стекают в ложбинку над его ключицей: а затем ты припала к его коже, оставляя мокрые собственнические укусы и сполна наслаждаясь цитрусовыми кисловато-сладковатыми нотками.       Юнхо застонал, выгибаясь навстречу твоим движениям, невольно притираясь членом и имитируя реальные толчки: шея всегда была одним из самых его чувствительных мест. Выгнувшись, словно пантера на охоте, ты резво сдёрнула с него ненужную ткань, — Юнхо услужливо приподнял таз, позволяя отбросить хлопковые штаны куда-то на пол, — а после ты аккуратно села на скользкий твёрдый член. И тебя моментально потянуло двигаться быстрее. Ты ощущала всё сразу: приятную наполненность, трение плоти о плоть, дрожь чужого тела под своим и глубину его проникновения. Однако вопреки желанию сразу же сорваться, ты провела напряжённым кончиком языка по его шее, ощущая пленительный вкус — смесь соли пота и цитруса помело, — и прикусила на пробу нежную кожу: Юнхо, разумеется, застонал. Это было негромко, но так нуждающееся.       — Рокси… — в это мгновение тихо, на грани порога слышимости выдохнул вдруг он.       Юнхо весь был горячий, безудержный, своенравный, точно пламя. От него ощущался неистовый жар, но в тоже время чуткость.       — Я больше не хочу сверху, — пересохшими губами попросила ты.       Чёрные, морионовые, точно две ночные бездны, большие глаза уставились на тебя с азартом. Юнхо усмехнулся.       — Тогда… может хороший мальчик поможет?       Воздух раскалился, зазвенел от напряжения и перекипевшего желания. Качнись Юнхо навстречу тебе и уже всё — он не остановится, вдавит в кровать, глубоко, резко, по-собственнически вбиваясь. От этого понимания у тебя сбилось и без того сорванное дыхание, а внизу живота совсем мучительно-сладко заныло. Юнхо потянул носом воздух, всхрапнув, не в силах скрыть ненасытную жадность, с которой он тебя желал. А потом миг — тебя перевернуло и с восхитительной лёгкостью пригвоздило к простыням сильное гибкое тело, мощно вжавшее в матрас. И внутри загорелся пожар от ощущения сильных безотчётно-глубоких толчков. Юнхо не сдерживаясь мелодично простонал, и сквозь пелену удовольствия ты увидела, как часто задвигалась его большая грудная клетка из-за сбитого дыхания то всходя рёбрами, то напрягаясь мышцами; как задрожали его губы, когда он начал облизывать их раз за разом, прикованный взглядом к тебе. Ты ласково убрала едва ощутимым жестом прилипшие к его лбу волосы, притянула влажное от пота лицо, и сквозь явный дискомфорт в шее, переходящий в удовольствие, поцеловала — и это возбудило тебя сильнее, продлевая ваш общий оргазм на мгновения дольше…       — Ладно, всё… я верю, что ты богиня… — уже лёжа в постели после, прошептал тебе с тихим добрым смешком Юнхо, мягко целуя тебя под нижней челюстью и явственно улыбаясь. — И ты пришла за мной из иного мира.       — Чтобы сделать тебя своим адептом и пленить во веки веков? — хихикнула ты в ответ на поцелуй в нос и с охотой вжимаясь спиной в чужую горячую грудь.       Юнхо моментально понял намёк, трепетно обнимая тебя и укутывая вас обоих сверху одеялом.       — Что угодно, Рокси. — промурлыкал он тихо, оставляя на твоём затылке нежный поцелуй и потёршись носом о плечо. — Я тебя обожаю.       — В тебе говорят высвобожденные эндорфины и дофамины, солнышко Юнни. — с ухмылкой ответила ты, чуть поёрзав на месте и с хорошо-скрываемым удовольствием заметила, как он чуть напрягся, отводя бёдра назад.       — Не объясняй мои чувства к тебе только с точки зрения биохимии, пожалуйста, звёздочка Рокси. — пробурчал наконец Юнхо и жарко выдохнул тебе в макушку. — В конце концов вряд ли биохимия говорит в тебе таким ласковым голосом и зовёт меня "солнышком". По крайней мере, меня точно никто не заставляет называть тебя "звёздочкой".       Ощутив, как в ночной тиши и тьме Юнхо чуть плотнее прижал твоё тело к своему и принялся поглаживать самыми кончиками пальцев стройную талию и бока, а губами едва заметно, фактически невесомо, пересчитывать позвонки, ты улыбнулась.       — Ты решил понежиться? — всё же дерзновенно поинтересовалась ты, чувствуя, как странный уют растекается внутри от его прикосновений.       — Только попробуй что-нибудь против сказать. — с притворной угрозой пробурчал Юнхо, слегка куснув тебя за лопатку и вызывая у тебя возмущённое "ааах". — Кстати, твоя биохимия может объяснить, как такое возможно: ты здесь, в моих объятьях, а я всё ещё по тебе скучаю?       — Ну, с точки зрения науки есть одна концепция… — начала было ты, но тебя прервало пусть чуть ленивое, но неуклонимое движение.       Юнхо чуть приподнялся, склоняясь над тобой и аккуратно поцеловал в губы, чтобы после полусиплым всё ещё мелодичным голосом заявить:       — Думаю, это всё потому, что ты меня не поцеловала после нашего рандеву.       — Это по-детски, Юнхо. — фыркнула ты, дёрнув бровью на столь нелепое предположение.       Даже в полумраке, стоящем в спальне ты заметила, как лицо твоего парня украсила снисходительная хитрая ухмылка. Он нарочито неспешно двинул бёдрами давая тебе ощутить своё не до конца спавшее возбуждение.       — Это тоже? — невинно поинтересовался Юнхо, однако в глазах его плескались ехидные чертята.       Ты смутилась и легонько толкнула его в грудь, отворачиваясь, чтобы скрыть потеплевшие щёки.       — Прекрати, я устала и отвечу тебе только утром, если высплюсь. — пробурчала ты, только через пару секунд осознавая свой промах.       — Ммм… — с довольством прочмокал позади тебя Юнхо, вновь сжимая в крепких объятьях твою аппетитную фигуру. — Значит утром, я могу немного поприставать к тебе?       — Я этого не говорила. — повторно фыркнула ты.       — Ну да, ну да… — негромко хохотнул Юнхо и уткнулся носом тебе в затылок, явно собираясь вот так и уснуть.       Ты с минуту или две полежала, взвешивая все "за" и "против", однако затем, ловко развернувшись в кольце тёплых крепких рук, всё же заглянула в лицо сонного Юнхо, приоткрывшего глаза.       — К слову. — скрывая нервозность пробормотала ты, прочищая горло. — Ты сказал, что я могу попросить, что угодно.       — Ммм… — протянул недвусмысленно Юнхо, чуть улыбаясь и едва заметно кивнул. — Слушаю и повинуюсь.       Ты набрала побольше воздуха в лёгкие и со всей своей силой воли, направленной на серьёзный тон, оповестила о своём желании:       — Больше не надевай на трансляции ту белую рубашку: у неё слишком рано заканчиваются пуговицы, из-за чего вырез на груди показывает слишком много, плюс она ещё и полупрозрачная, так что слишком много видно.       Юнхо вдруг нормально, не сонливо, приоткрыл оба глаза и радостно улыбнувшись, сощурился, гладя на тебя с бескрайней нежностью.       — Ты всё-таки заметила. — ехидно усмехнулся он с победным видом, созерцая твой ошарашенный вид. — Я для тебя её на то Рождество надел.       Когда первая волна шока спала, ты возмущённо насупилась и аккуратно ткнула пальцем Юнхо в крепкую широкую грудь.       — На будущее, — претенциозно вспыхнула ты. — Если хочешь сделать что-то пикантное на камеру для меня — не показывай это другим. Особенно твоим фанаткам — они тебя и так живьём готовы сожрать.       Юнхо улыбнулся — ну, точно засранец, испытывавший твоё терпение! — и притянул тебя к своей груди, закусывая губу, когда твои торчащие соски коснулись его кожи.       — Уверен, никто из них не готов съесть меня так отчаянно, как одна красавица, чьё имя синонимично имени одной прекрасной танцовщице из кабаре "Мулен Руж"… — пробормотал он тебе в ключицу, оставляя там мокрый собственнический укус.       — Так значит, кроме фетиша на еду, у тебя есть ещё и фантазия, где я танцую для тебя канкан? — притворно суровым тоном попыталась ты его отвлечь, однако ты уже сдавалась, закидывая руки за его шею, потираясь о пах и игриво покусывая чувствительную мочку его уха.       — Не обязательно именно канкан, но… oui… — Юнхо забавно попытался спародировать французский вновь тебя целуя на сей раз уже в губы.       Стоит ли говорить, что на следующее утро ты узнала о его недельном отпуске и о том, что вечером вы незамедлительно вылетаете в Париж?