Летний день из детства Оливера…
В жизни Оливера было много чего, что ценилось им больше всего. Несомненно, он любил своих друзей — Джой, Люка и Юджина. Они стали полноценными частями его жизни, хотя даже не подозревали о его привязанности к ним. Каждая минута, проведенная с ними, была особенной и уютной. Весёлый Люк, строгая Джой и застенчивый Юджин — люди, что будут для Оливера что-то вроде второй семьи. Первая же семья всегда была и будет на таком же первом месте. Как и для многих людей, для Оливера матушка с отцом всегда были самыми родными. Несмотря на разницу поколений, можно сказать, что родители были на одной волне с парнем. Правда, не совсем одобряли его незаинтересованность в учёбе, но уже давно потеряли надежду привить любовь к науке. Тем не менее, он всё же пытался хоть как-то подтянуть оценки, но не совсем получалось… Благо родители не ругали его, за что тот был безмерно благодарен. Полная противоположность ему, но к тому же не менее дорогой человек для Оливера — его младшая сестра Руд. Эта девчонка младше брата на пять лет, но часто командует им. Ну, или Оливер позволяет это, так как у него с сестрой теплые взаимоотношения. Родители шутят, что по-настоящему старшей является Руд, на что парень лишь фыркает. Почему никто не понимает, что он просто подыгрывает? Юмор Оливера его семья не понимала. Возможно, потому что он вовсе и не шутил, а просто болтал чепуху? Наоборот, иногда глупые высказывания становились причиной семейных перепалок. Особенно так было частенько в детстве, когда подросший Оливер подшучивал над малышкой Руд. Главная причина таких шуток — аллергия девочки на шоколад. Вернее, нетерпимость соевого белка, но мало кто этим реально интересовался. Не единожды ей доводилось слышать удивлённые вздохи и миллионы вопросов о том, как она живёт с таким ужасным «заболеванием»? А как же насладиться любимой сладостью? Впрочем, Руд уже и забыла вкус шоколада, поэтому особых страданий не испытывает. А Оливер лишь ликует — все шоколадные сладости достаются ему. В детстве же Руд особенно болезненно переживала проблему аллергии, потому издёвки брата были солью, сыплющейся на рану. Его вечные насмешки изрядно докучали. — Знаешь, почему у тебя настроения нет? — однажды, когда Руд было лет шесть, спросил старший братец. — Ну? — девочка уже знала, что он скажет что-то колкое, поэтому её бровки насупились, отчего детское лицо выглядело особенно забавно. Эта детская очаровательность не гармонировала с угрюмостью, что наоборот вызывало улыбку. — Потому что шоколад поднимает настроение, а ты его есть не можешь. Выражение лица сестры никак не изменилось, зато смех Оливера было довольно хорошо слышно. Интересно, он правда считал это смешным, или для его детского мозга любая шутка про шоколад будет занятной? — Очень смешно. — Юмора ты не понимаешь, — ответил Оливер. — В нашей семье каждый хорошо шутит. Это правда. Их отец знал много анекдотов и смешных историй, которыми частенько делился, даже если их слышали и третий раз. Юмор мамы был же более тонким и скрытым, поэтому не сразу можно было понять, что эта женщина шутит. — Только ты шутить не умеешь. — Будто ты умеешь! — Руд сложила руки на груди, как часто делала мама. — Умею. А ты нет, — Оливер ткнул сестру пальцем в лоб, отчего та злобно подпрыгнула, отдаляясь от него. — А знаешь, почему ты не умеешь? — Отстань! Так как дети находились во дворике их дома, Руд быстро побежала ко входу в дом, закрывая уши пальцами и крича что-то вроде: «Я ничего не слышу, ля-ля-ля!» Оливер направился за ней, не скрывая наглой ухмылки. — Послушай! — он схватил её за руку и заставил посмотреть на себя. — Тебя подбросили нам цыгане! А у них, знаешь ли, юмор так себе. — Что за бред? — Руд вырвала руку из мальчишеской хватки и гневно уставилась на Оливера. — Придумать уже нечего? — Так это правда. Мама с папой говорили об этом мне. — С чего бы им обо мне говорить тебе? Девочка развернулась и забежала в дом через открытую дверь, ведь тогда была летняя пора, а летом они входные двери редко закрывали. Оливер не заставил себя долго ждать и по пятам следовал, то и дело бросая неуместные колкости. — Если не веришь, можешь спросить у мамы! Мне незачем врать! — Отстань от меня, идиот! — Эй! — неожиданный вскрик заставил вздрогнуть брата и сестру. Он повернулись на звук, встречаясь с злобным взглядом матери. — Что за слова? Почему кричим? Руд часто повторяла обзывательства за отцом, чему её мать была не очень рада. Девочка сжалась под строгим взором взрослых глаз, не желая быть отруганной. — Олли снова издевается надо мной! — выпалила малышка, защищая себя от напастей. — Я издеваюсь разве? Мы просто общаемся! — Оливер же не выглядел столь напуганным, но тоже явно не желал быть наказанным за очередные выходки. Женщина хмыкнула, оглядывая детей с ног до головы. Руд сцепила пальцы за спиной, избегала взгляд матери. Оливер осторожно отошёл от сестры, оказываясь ближе к женщине. Сестра предположила, что он собирается что-то сказать, поэтому также подошла и быстро опередила его: — Он сказал, что меня подбросили цыгане! — Ну и что? — Олли не ожидал, что младшая его так быстро сдаст, так что сразу начал защищаться. — Это же правда! — Нет! Дети продолжили ссору, пока их мать тихонько хихикала. Она старалась избегать детских споров и мирить их, но иногда позволяла себе засмотреться на их перепалки. Странно признавать, но это казалось ей довольно милым и забавным. — …Мама! Скажи ему что-то! — Оливер, ты должен извиниться, — наконец ответила старшая, уходя в другую комнату. Братец показал язык сестре, убегая на улицу. Руд осталась наедине со своим негодованием. Что за несправедливость?! Иногда казалось, что мама любит Оливера больше за то, что он умеет шутить… Неужели всё дело в возрасте? Почему у Руд не получается так же говорить колкости? Девчонка направилась за мамой, чтобы выяснить это. Светловолосая сидела на диване, собираясь смотреть триллеры по телевизору. Взгляд её зеленых глаз направился на подошедшую дочь. Этот взгляд уже не был таким строгим, скорее, уставшим? Руд вспомнила, что мама часто засыпает днём под фильмы, потому решила, что может помешать её своими расспросами. — Ты что-то хотела? — с улыбкой спросила женщина, замечая некое замешательство девочки. — Нет, — решительно ответила она. — Можно посидеть с тобой? Не хочу с Оливером разговаривать. — Конечно, что за вопросы? Руд запрыгнула на диван, садясь возле матери. Женщина быстро нажимала кнопки, искала подходящий фильм. При этом украдкой наблюдала за младшей, ожидая её слов. Очевидно, что Руд хотела что-то сказать, но всё ещё молчала. Когда заиграла завораживающая мелодия, обозначающая начало триллера, девочка наконец спросила: — Неужели я правда единственная в семье, кто не умеет шутить? — С чего ты взяла? — спросила в ответ мама. — Оливер так сказал. Теперь мне кажется, что это правда. — А я так не думаю. Ты тоже по-своему смешишь. Но Руд показалось, что мать говорит это, чтобы утешить. Как по-настоящему смешно шутить? И как сделать так, чтобы Оливер наконец заткнулся? Руд больше всего желала, чтобы брат воспринимал её как равного соперника, а не как маленькую неудачницу. — Руд, послушай, — нежно проговорила старшая, прижимая дочь к себе, — Оливер тебе не враг. Все его слова всего лишь попытки раззадорить тебя. Я уверена, что он не желает тебе зла. Всё же, Оливер любит тебя. — С чего ты взяла это? — приглушённо спросила Руд. — Мне давно известно это. Таким способом Оливер пытается веселиться. Но я всё равно поговорю с ним и попрошу быть более сдержанным в выражениях. Пожалуй, это устраивало малышку. Приятно знать, что мама не считает её виноватой или глупой. Так хотелось узнать, что же она скажет брату! Особенно хотелось, чтобы он извинился перед ней. «Прости, дорогая сестрёнка, я больше никогда не скажу плохого словечка в твою сторону!» — фантазировала Руд.***
— Извиниться? Ещё чего! Вечером к Оливеру пришли его друзья — Люк и Джой. Руд любила находиться в их компании, потому незамедлительно выбежала к ним, как только увидела через окно компанию. Люку и Джой нравилась сестра друга, потому они охотно принимали её, в отличие от самого друга. Руд мечтала поскорее добиться извинений от братца, потому напомнила ему о словах матери прямо перед друзьями. Но гордость для Оливера — превыше всего. Мальчик не желал, чтобы он вдруг опустился в глазах Люка и Джой. — Ты наговорил ей таких гадостей? — спрашивала Джой, услышав полный рассказ от девчонки. — Каких гадостей? Это правда, — довольно улыбнулся Оливер. — Неужели Руд правда подбросили цыгане? — подхватил Люк. — Откуда тебе знать об этом? — неожиданно насмешливо спросила Руд. — Ведь когда меня «подбросили», ты был ещё в приюте. Люк, внезапно услышав такие слова от Руд, громко засмеялся, сочувственно хлопал друга по плечу. Оливер раздражался от этого действия ещё больше и злобно сбросил его руку. — Шутки про приют — прошлый век, — высокомерно заметил он. — Реально? Ты ведь сам недавно шутил об этом, — втянулась в спор Джой. Разумеется, она была на стороне маленькой подруги. Олли обиженно сцепил руки на груди, не желая продолжать бессмысленный спор. Эти люди далеки от его восприятия мира, считал он. И потому не поймут его. А особенно его шутки. — Я скоро вернусь, — сухо сказал светловолосый мальчик и побежал в дом, не слушая ответы друзей. — Ха, — победоносно усмехнулась Джой, — мы его уделали! Пока ребята оставались на улице, Оливер негодовал внутри дома. Почему этой мелочи удавалось задевать его мальчишескую гордость? Она даже переняла его манеру шуток, чтобы задеть. Воспользовалась его же оружием, так сказать! И хоть это было грубо, Оливер искренне удивлялся. Руд была такой маленькой, а уже хотела составлять ему конкуренцию. Пока он из окна наблюдал за друзьями, в голове промелькнула мысль, что таких людей нужно всегда держать при себе. Если бы они объединились, то с них бы вышла неплохая команда… Брат и сестра, способные захватить мир? Возможно. Надо было действовать. Оливер проявил решительность, направляясь прежде всего к матери. — Ма-а-ам! — звал он, направляясь в гостиную. — Можно взять то пирожное с холодильника? — Разумеется, почему спрашиваешь ещё? — ответила она. Сын только тогда заметил, что та поливала цветы. Кивнув ей, мальчик быстро направился в кухню. Он достал из холодильника заветное шоколадное пирожное и едва ли не съел его сам — таким аппетитным оно было. Но Оливер вовремя сдержал себя, напоминая себя о своём плане. Вот он уже пересёк дом, оказался на улице. Мальчик заметил, что Джой куда-то отошла, оставив Люка с Руд. Оно и хорошо, ведь будет меньше свидетелей. Звучит довольно пугающе для парнишки, который хочет помириться с сестрой? — Руд! Я готов выполнить то, что ты хочешь. Девочка взглянула на него, но никак не поняла сути. Сладость в его руках вызывала ещё больше вопросов. — Это мне? — вмешался Люк, но был успешно проигнорирован. — Дорогая Руд, прости своего глупого брата за все те слова! Прими это пирожное в качестве моих искренних извинений. Манерная речь, которой часто пользовался их отец, вызывала улыбку. Точнее то, как неумело Оливер владел ею. И хоть Руд была не менее гордой, она с радостью приняла подарок, радуясь своей победе. Даже если брат говорил не от чистого сердца, факт того, что он извинился, уже существовал. А Люк в случае чего лишь подтвердит. — Что тут произошло, пока меня меня не было? — спрашивала подошедшая Джой. — Оливер феерично извинился перед Руд и пообещал быть самым послушным братом на свете, — проинформировал Люк. — Эй, про послушание речи не шло! — А что это ты ешь? — продолжала расспросы девочка, наблюдая за уплетающей сладость Руд. — Погоди, оно ведь с шоколадом! — Да, — подтвердил Люк. — Шоколадное пирожное. — Шоколадное?! — закричал Оливер, выхватывая его у сестры и мгновенно выбрасывая. — Куда? — разочаровано взвыл темноволосый, но сразу получил по голове от Джой за несерьёзность. Оливер с ужасом наблюдал аллергическую реакцию сестры на продукты, содержащиеся в шоколаде. Руд сразу же начала кашлять, слышались свистящие хрипы. Мало того, что малышке стало трудно дышать, так ещё и страх полностью сковал не только её, но и всех детей. Первым опомнился Оливер. Хоть прошло несколько десятков секунд, всем показалось, что это была целая вечность. Он быстро бежал к маме, надеясь, что она всё ещё поливает цветы, ведь искать её не было времени. — Ма-а-а-ама! Мама! — Да-да, я здесь, что такое? — взволновано подбежала к нему старшая. — У Руд… Аллергия… — кое-как сказал Оливер, ведь после бега и у него началась отдышка. — О Боже! — вскрикнула женщина и побежала на улицу. — Их на пять минут нельзя одних оставить! Оливер же не на шутку испугался. Получается, всё это из-за него? Он напрочь забыл об аллергии сестры. Родители могут решить, что он сделал это специально, чтобы в который раз поиздеваться над Руд. Но Олли не хотел этого! Боясь незаслуженного наказания, мальчик побежал к себе в комнату на второй этаж. Быстро закрыл дверь и лёг на кровать, дрожа от страха. Он надеялся, что мама быстро поможет сестре, забыв о его поступке. То, что там остались ещё и его друзья, было уже совсем неважно.***
После этого события Оливер, очевидно, был наказан по существу. С тех пор он никогда не забывал об аллергии сестры. Внимательно читал состав продуктов, иногда ограничивал и себя. Эта ситуация доказала ему самому, что Руд была важнейшим человеком для него. Причинять ей вред было ужасно отвратительно ему самому. Ведь он верил в то, что сестра могла умереть из-за чего глупости. «Отныне я буду хорошим братом» — твердил он. Когда Оливер немного повзрослел, то понял, что сестра точно не умерла бы. Правда совесть мучить не переставала. Руд уже и забыла об этом. Лишь ликовала, что брат наконец признал её важность. Оливер не терпел, когда кто-то причинял вред сестре. Враги Руд — его враги.