Шрамы от терновника

      Хантер услышал омерзительный звук от поломки собственных костей, когда ударная волна пронесла его по натёртому до блеска полу тронного зала. Поглощенные им огни плясали перед глазами, вызывая приступ тошноты, однако величественная фигура императора, что давно слилась с золотыми стенами и оставалась неподвижной, по-прежнему перетягивала всё внимание на себя.       — Прошу вас, дядя! — голос Золотого Стража дрожал, как и он сам, — я знаю, что это не правда, то, что я там видел…       — То, что ты посмел увидеть, а затем вернуться обратно, будто ничего не было — перебил его Белос, растягивая слова, пока лёд безжизненных глаз губил в парне всякую надежду, — ха, ты всё также наивен, Хантер, — со вздохом он медленно качнул головой.       От этого тона хотелось сжаться на полу, исчезнуть, лишь бы не слышать голоса насквозь пропитанного презрением. Того самого, которого парень избегал как огня. Всегда. Делая всё для того, чтобы не ударить в грязь лицом, чтобы оправдать ожидания, завышенные для него настолько, что ни за что не дотянуться.       Но зачем? Ради чего всё это было?       Ведь несмотря на все жертвы, сейчас он мог лишь содрогаться на полу, как никогда желая раствориться в чернильной темноте зала и избежать уготованной ему участи. Но Белос не прощал предателей. Белос не прощал тех, кто знал слишком много. А Хантер сотворил и то и другое, проникнув в его подсознание вместе с Луз — человеком, чьей поимки отныне так жаждал Император.       Ужас от пережитого там всё ещё блуждал по крови Стража. Извращённая форма отчаяния, которая чуть не заставила его сбежать и отречься от единственного родного человека. Единственного некогда родного человека. Сознание подбрасывало новые и не менее ужасающие воспоминания, заставляя пальцы с омерзительным скрипом скрести по полу. Будто скрежетала сама душа, отзываясь болью на события минувшего дня. Перед глазами до сих пор проносились сотни, если не тысячи разбитых золотых масок, уродливый монстр из полисманов и настоящая личность казалось бы идеального Императора.       «Ты все также наивен» — повторял голос в голове, становясь громче с каждой секундой. Так звучала истина, которой Хантер прежде не замечал, об отвратительной, насквозь пропитанной ложью сущности повелителя. Ведь как можно понять, что что-то не так, если никогда не знал ничего иного? Ни разу в жизни не чувствовал тепла…       Вспышка озарения возникла перед глазами. Верно, а ведь кое-кто недавно проявил к нему толику доброты. Искренней, незапятнанной жаждой выгоды. Когда человеческая девчонка, узнав самый страшный его секрет не оттолкнула, не скривила лицо в презрении, как делал Белос в этот самый момент. Луз прониклась к нему сильнее за гораздо меньшее время, а ведь он даже ничего не сделал для того, чтобы заслужить это. Повинуясь убеждению что ничего в этой жизни не даётся просто так, он жестоко отверг девочку в её чистом намерении. Испугавшись, что хоть кому-то была не безразлична его гнилая душонка.       — Пойдём со мной, Хантер, — Луз протянула ладонь, — мы вместе остановим его, мы… Непонимание, отвращение, гнев.       Толчок, и хрупкое девичье тело оказалось в грязи. В тёмных глазах человека Хантер видел свой собственный озлобленный взгляд.       — Мы? — почти что выплюнул он, — никаких «мы» не будет, я не поверю в эту ложь!       Он задыхался, подрагивающие колени едва удерживали тело ровно, но, несмотря на это парень уверенно ухватился в появившийся посох, так, как его учили. Единственное, чему его учили. И рассек воздух вспышкой, желая испариться как можно быстрее. Сбежать, поджав хвост и представить, что этого разговора не существовало, что всё осталось как прежде.       Но… Это страшное «но».       Его хрупкий мир рухнул с оглушительным треском. Оставив его задыхаться от несбыточных надежд, что медленно покрывались коркой льда, до боли похожей на омуты монстра напротив. В тот же миг неверие начало сменяться чем-то иным, разливающимся по артериям подобно яду. Ярость? Едва ли. Она сжигает все на своём пути подобно пожару. А то, что он чувствовал сейчас было скорее кислотой, пропитывающей и жгущей мерзостью в глотке, вытаскивающей наружу внутренности и затаённую боль.       Жажда мести.       Хантер моргнул, и кровь, что в первые мгновения застилала глаза, начала стучать в висках барабанным боем. Ему вторила частая дробь деревянного сердечка за пазухой — Флапджек нервничал, перенимая чувства хозяина. И, сжимаясь на ледяном полу, парень стискивал зубы, лишь бы только сдержать порыв. Не броситься на того, кого точно не мог одолеть. Верно, пока не мог.       — Я ведь ещё могу быть вам полезен, — горло перехватило от сухости. Хантер поднял голову и сглотнул болезненный ком, словно проталкивая в глотку чувства, которым не было выхода, — Я всегда был вам верен, Ваше Величество! Дайте мне всего один шанс, м-молю, — последнее слово прозвучало жалобным скулежом, отвратительно и надрывно, но так было нужно.       Белос сделал медленный шаг по лестнице, ничего не ответив на просьбы Золотого Стража. Безмолвно надвигался на него черной тенью и вглядывался сияющими глазами в саму душу, ища там ответы. Человек, которого Хантер боготворил так же сильно, как сейчас ненавидел, стал единственным, кто мог сделать его достаточно сильным, чтобы свершить возмездие. Пусть риск быть размазанным по полу ударом осквернённой плоти превышал любые шансы на победу — плевать. Он и так ходячий труп, ему нечего терять. И если для исполнения мести нужно валяться в ногах жалкой тряпкой, доказывая свою верность, что ж…       — Моя жизнь всегда принадлежала вам, — ладонь Хантера впечаталась в собственную грудь, там, где у других находилось настоящее, живое сердце, — гримволкер, племянник или кто-то ещё: я готов и дальше следовать Вашей воле!       Одеяния Белоса всколыхнулись перед его лицом без единого звука, когда их владелец опустился перед Хантером на одно колено. Закованная в латы рука сжалась на плече Стража, после чего невесомо прижала его к твёрдой груди. Лиловые глаза округлились. Это было похоже на жестокую насмешку судьбы, когда получаешь самое желанное в тот момент, когда внутренний стержень стёрт в труху и мечты приходится собирать из пыли. Он был готов поклясться, что ещё совсем недавно жил ради этого момента, но теперь холодные объятия не приносили радости. Лишь тихий ужас, скользящий вниз от затылка.       — Конечно, ты будешь, — шепот соскользнул с иссохших губ и коснулся острого уха, но ласковые слова сквозили потоком скверны, — следующая твоя версия наверняка будет…       Волна гнили накрыла раньше, чем Хантер успел отвернуться, и перекрыла дыхание. Липкий холод забил глотку и ноздри, смрад ударил в голову выбивая сознание прочь из тела. Хантер дёрнул рукой в попытке добраться до Флапджека, но воля Белоса уже стирала его из собственной головы. Оставляя Стражу лишь чёрную, удушливую пустоту, что топила и растворяла в себе. Если бы он только знал, что смерть будет такой… Если бы он знал, что умирать так страшно, то без раздумий принял бы протянутую смуглую ладонь. Вероятно, в следующей жизни у них будет шанс. Возможно, в каком-то из других миров он сделает правильный выбор и обретёт настоящих друзей. Или семью. Ту, что не причиняет боли. Не истязает, оставляя на коже рубцы. Вероятно когда-нибудь, но, увы, не в этот раз. Слёзы, стекая по щекам, растворялись в бесконечной, всепоглощающей темноте. Снова, всегда, один.       Казалось, сознание покинуло его окончательно, но вдруг удушающая тьма выплюнула его на холодный пол. Не веря своим ощущениям, Хантер судорожно втянул воздух, чтобы тут же закашляться, отплёвываясь чёрными смрадными сгустками. Красные от лопнувших капилляров глаза зашарили по залу в поисках Белоса. И тут же нашли — Император не двигался, впервые глядя на племянника во все глаза. Что-то случилось? Это была очередная проверка на стойкость, и он её прошел?       — Ваше… Величество… — Хантер с трудом протолкнул воздух сквозь зубы, поднимаясь на дрожащих руках. Полисман встрепенулся где-то под плащом, прижимаясь к хозяину.       Голос Стража будто вывел Императора из оцепенения. Лицо его тут же приняло привычное, благодушное выражение.       — Ты… — он поднял руку, оглаживая подбородок, но та подрагивала, выдавая настоящие эмоции, — ты заслужил свой второй шанс, — человек поспешил отвернуться, натягивая на лицо рогатую маску, — ступай, мы ещё поговорим о твоей верности немного позже.       Тело, будто насквозь пропитавшееся смрадом, плохо слушалось, но всё же поднялось на ноги. Либо магия Императора создала настолько натуральную иллюзию, либо он действительно ощущал это каждой клеточкой кожи. Проклятие. Пузырящееся и отравляющее кровь присутствие чего-то чужого. Оно хлестало, проникало глубже, чтобы пропитать и стереть само его существование. Такое невыносимо эгоистичное, чужеродное. Будто бы это был сам… Белос. Он будто впустил в него не чары, а саму душу, поглощая сознание жертвы до последней капли.       И она сломала его.       Разнося отголоски шагов по залу, Хантер понимал, что Белос надломил в нём, что-то фундаментально важное. Что-то, что уже было никому не починить.       И лишь созерцание победной ухмылки на лице Императора разгоняло его кровь яростным порывом, заставляя отбросить сомнения. Даже если его воля стёрта и переписана заново, если как личности в этом мире ему более не отведено существование — Хантер знал, цель, что он видел на пороге смерти осталась при нем. Стать сильнее и убить Белоса. А остальное действительно не имело смысла.