Буду ждать, Кейли
Ужас охватил меня с такой неистовой силой, что я стал задыхаться и осел на пол. Не знаю, сколько я так провёл, но огонь в камине почти догорел. Прибыл я уже ближе к ночи, когда фонари горели яркими точками. Она терпеливо сидела за дальним столиком, укутавшись в шаль, бледная и напуганная. Я сам замер, смотря на неё, не в силах сделать и шага. Она подняла опухшие глаза и, увидев меня, слабо подняла руку. Вот она Кейли, моя Кейли, слабая и напуганная, сломленная, вынужденная писать мне, а я не могу сделать и шага. Но ради неё я преодолел эти жалкие четыре метра и, сев за стол, взял её холодные руки в свои. — Луи, — произнесла она, а затем, склонив голову, разрыдалась. — Тише, тише, — я придвинулся ближе и прижал её к своей груди. — Всё будет хорошо. — Будет ли? — содрогнулась она. — Как это вообще возможно? — мы встретились глазами. Женщина отодвинулась и, взяв салфетку, тихонько высморкалась. — Луи, разве в моём возрасте вообще можно забеременеть? — я не знал ответа, а потому молчал. — Столько лет попыток и ни одной беременности… Господи, — она опёрлась рукой о стол и закрыла лицо. — Я же сама уже в бабки гожусь. — Что сказал твой муж? Ты рассказала ему? — Подбирала момент, никак не могла решиться, — Кейли откинулась на спинку стула и стала неспеша рвать салфетку. — Оказалось, я та ещё трусиха, — грустно улыбнулась она. — А затем я плохо себя почувствовала. Думала, что от нервов. От запаха кофе затошнило… Как ни странно, он понял всё сам. Мы замолчали. Я понял, что нужно выпить и, взяв себе стакан пива, а Кейли тыквенный сок, уселся в раздумьях. Женщина, дорвав салфетку, осушила стакан на половину. — После того, как он понял, спросил лишь кто, — продолжила Кейли. — Я не решилась сказать ему имя, боясь, что этим сделаю ещё больнее. На то он сказал, что удивлён, как у меня не появился любовник раньше, хотя я весьма честная женщина, что в принципе является хорошим объяснением. Он даже не разозлился… — Не в его возрасте… — я увидел суровый взгляд Кейли и замолчал. — Я всё-таки призналась, — вздохнула она. — Тесеус долго молчал, я боялась, что он начнёт кричать, взрывать вещи, но знаешь, ничего этого не было. — И что теперь? — Ну, я соберу вещи и уйду. Так будет правильно, — Кейли отпила ещё немного сока, окончательно взяв себя в руки. — Я нашла пару вариантов квартир, которые смогу снять и… — Нет, — резко прервал я. — Ты переедешь ко мне, разведёшься с Тесеусом и выйдешь за меня. Как и должно было быть с самого начала. Мгновение она смотрела на меня, словно на сумасшедшего, а затем не злобно рассмеялась. — Луи, ты приближённый Тёмного лорда, того, чьи люди истребляют грязнокровок или готовят им другую не самую завидную участь. — Я многое отдал, имею право и попросить, — медленно произнёс я, вновь беря её руки в свои. — Думаю, моё покровительство сможет защитить тебя. — Не думаю, что я этого хочу, Луи, — она мягко высвободила свою руку. — А есть ли выбор? — я склонился к ней ближе. — Когда узнают, от кого ты забеременела, ты станешь изгоем, Кейли. И среди своих и среди моих. Теперь мы в ответе не только за свои судьбы. Я понял, что напугал её, и отстранился. Вновь наступило молчание. Женщина тяжело дышала, смотря вдаль. Я видел, как в ней сражаются принципы и материнский инстинкт. В один миг её плечи поникли, и она опустила голову. — Хорошо, Луи, — отозвалась она. — Завтра вечером я буду у тебя со своими вещами. — Кейли, — только и смог сказать я, ощущая странную, невиданную радость. Всё следующее утро я едва ли не порхал по дому. Алис убирал весь дом и хлопотал над спальней будущей хозяйки. Я решил, что для начала стоит дать ей время пожить в своей комнате, в раздельных спальнях, чтобы она привыкла. Сам я позаботился об украшениях, сделав дом более праздничным и нарядным. Все мои мысли крутились во круг Кейли. Я, не желавший детей и семьи, ещё вчера рассмеялся бы себе сегодняшнему в лицо. Но это была Кейли и наш с ней ребёнок. Я подумал, что неплохо было бы сделать крёстным Розье. Малыш принесёт красок в его жизнь. О, как я был счастлив! На заднем дворе можно возвести домик на дереве. И купить детскую метлу, чтобы малыш привыкал к квиддичу с детства. Для Кейли я организую скромную свадьбу, только для близких. Но её платье будет самым красивым, какое я смогу найти. А на кольце я сделаю гравировку, в которую вложу все слова любви к этой женщине. Нам было не суждено провести рядом лучшие годы, но мы состаримся вместе, в этом доме. Только она и я. Но вечер наступил, а Кейли не было. Сначала в шесть, затем часы пробили семь, а на восьмой час моё сердце уже билось не так радостно и возбуждённо. Я ходил по гостиной туда-сюда и ощущал, как счастье моё становится мрачным. — К вам гость, — раздался взволнованный голос Алиса. — Ох, — я резко развернулся, широко улыбнувшись. — Я уже испугался, что ты… — улыбка медленно погасла на моих губах, когда я увидел пришедшего. Тесеус посмотрел на Алиса, и тот тут же ушёл, оставив нас наедине. Я давно не видел его. Мрачный и высокий, он выглядел хорошо для своих лет. Плотно сжав губы, Тесеус рассматривал меня, как и я его, точно мы были героями вестернов и сейчас выхватим револьеверы. — Не меня ты ждал, Луи, — заметил он и указал на кресло. — Я присяду. — Раз уж пришёл, — холодно ответил я. Мы уселись. Два зверя в одной клетке, люто ненавидевшие друг друга. — Ты всё-таки добрался и до неё, — сказал он. — Разрушил её жизнь. Всё, к чему ты прикасаешься, рано или поздно становится липким, грязным, испачканным твоей гнилой душой. — А ты судья, я посмотрю, — с усмешкой отозвался я. — Нет, но руки мои почище твоих будут, — Тесеус примирительно поднял руку. — Но не это так важно, как то, что теперь делать Кейли. — Кажется, мы с ней уже всё решили… — Да, ты выбрал ей ужасную судьбу, — его голос холодно возвысился. — Она одна из активных участников Ордена, борец за свободу с такими чудовищами, как ты и твои дружки, и ты хочешь, чтобы она бросила всё то, что строила годами. — Какой толк, если Ордена скоро не будет. — Или не будет вас, — Тесеус наклонился чуть вперёд. — Кейли останется со мной, и мы скажем всем, что спустя столько лет она всё же смогла забеременеть от меня. Я признаю ребёнка, дам ему свою фамилию, и он будет моим наследником. — Я не позволю! — закричал я, вскакивая. — Кейли приняла это предложение, — мужчина тоже поднялся и отряхнул дорожную мантию серого цвета, словно испачкался. Затем его глаза со всей ненавистью уставились на меня, показывая всю брюзгливость и отторжение. — Кейли замечательная женщина, которой я, увы, так и не смог подарить дитя. И пусть она оступилась, потому что когда-то в её жизни появился такой клещ, как ты, это не перечеркнёт всех лет нашей жизни и её заслуг. И если ты правда любишь её, ты сделаешь так, как правильно. Хотя бы раз в жизни. Он двинулся прочь из гостиной, оставив меня опустошённым и раздавленным. — Можешь видеться с Кейли во время беременности, поддерживать её, но только как гость в нашем доме, — бросил он на ходу. — Это всё, что я могу дать. Он ушёл, и Алис вернулся в гостиную. — Ужин готов, что мне с ним делать? — Поешь сам, Алис. У меня совсем нет аппетита, — я подошёл к стеллажу и, достав шкатулку, открыл её. — Оставь меня одного. Мои пальцы нащупали трубку и коробочку табака. Набив трубку, я просидел всю ночь, выкуривая то, что когда-то принадлежало Ричарду. Интересно, что бы они с Тае сказали на это?***
Как и много лет назад, наступила большая пора деторождения. Я узнал, что многие семьи ожидали появления малышей. Чета Поттеров, Долгопупсов, Уизли… Хотя последние наплодили на полвека вперёд. У Пожирателей тоже были прибавления. Молодой Малфой, который успел заслужить себе метку потрясающей родословной и преданностью каждого члена семьи факультету Слизерин, устроил вечер в честь беременности его молодой супруги Нарциссы. Были все, кроме… — Она выбрала грязнокровку, а значит всё равно, что сдохла, — процитировала Беллатриса, даже не называя имени сестры. — В прошлом году родила от него. Слышала, ребёнок с дефектом. — А, слышал, — влез Долохов. — Что девочка искрится магией. Кажется, у неё какие-то способности к трансформации внешности. — Много ты знаешь, — прищурила глаза Беллатриса. — А ты много сквернословишь, — Долохов отпил из бокала. — Никто не идеален. Я нашёл глазами Розье и указал ему жестом в сторону балкона. Приятный мороз холодил щёки, и, достав сигарету, я закурил. Розье сделал так же, и какое-то время мы молчали. — Кейли беременна. — Да, слышал, — мужчина сжал моё плечо. — Рано или поздно она бы понесла от мужа. Но в её случае, действительно поздно… — От меня. Рука на плече ослабла, а затем исчезла совсем. Розье посмотрела на просторный сад Малфоев и сделал долгую затяжку. Я не решался нарушить молчания, так в тишине и докурив сигарету. — Кто-нибудь об этом знает? — Только ты и её муж. — И он благосклонно принял ребёнка, чтобы избежать позора? — Ага… — Благородно, — хмыкнул Розье, и я уловил знакомые, казалось уже погибшие в нём насмешливые нотки. Но затем его голос стал мрачен и тих. — Никто не должен об этом знать. Саламандер поступил верно и ты следуй этому, понятно? — Угу, — стиснув зубы, кивнул я. — Как сама Кейли? Для неё, наверное, это большой удар? — Розье покачал головой. — В таком-то возрасте… — Она… она весьма шокирована и подавлена, — признался я, вспоминая её лицо. — Само собой, — Розье склонился ко мне ближе и заговорил так тихо, что мне пришлось напрячь слух. — Долохов наблюдает за тобой и ждёт, когда ты оступишься. Будь осторожен. Я кивнул, а когда мы вернулись в столовую, где уже подали отменный ужин, мои глаза следили за Долоховым. Я мало о нём знал. Признаться, он едва интересовал меня. Его неприязнь, конечно, была известна мне. Но считать его способным подставить мне подножку… Тут дело было не в вере в его благородство, а скорее в том, что я не считал его блистательным стратегом. Он был способным волшебником, но грубоват и далеко не ясно мыслил. Хотя обычно именно такие тёмные лошадки и наносят удар в спину. Решив устроить ему подлянку первым и заманить его в руки мракоборцев, я со спокойствием закончил ужин и уехал домой. Ночью началась самая настоящая снежная буря, которая окутала улицы и создала первые нотки новогоднего настроения. Снег ещё успеет растаять и лечь вновь окончательным слоем до весны уже в следующие выходные. Но утро выдалось по-настоящему сказочным и на странном, юношеском веселье я вытащил Алиса играть в снежки на задний двор. Это были прекрасные минуты радости, которых становилось всё меньше.