Так тому и быть, да значит да, От идущего ко дну не убудет. А в небе надо мной все та же звезда. Не было другой и не будет. И эхом в тишине едва-едва — Любимая моя, пробьёмся. Борис Гребенщиков - Не было такой и не будет
Вопреки своим ожиданиям, Крис проснулся не от тревожной сирены и не будучи разбуженным Силлен. Он встал сам, однако, хорошего самочувствия это не придало. Наоборот, веки со страшной силой хотели сомкнуться, голова была будто разбита. Кое-как встал со своей импровизированной кровати, каким-то чудом не уронив одно из кресел и не подняв грохот на всю комнату. Это, впрочем, было уже неважно: Брэнда, спавшая, как и все дочери Ареса, чутко, открыла глаза. - Крис, твою дивизию, ну какой Келеней дёрнул тебя проснуться так рано? - Я бы и сам не прочь узнать это. Наверное, заснул вчера быстро. - Отлично! А мне, разреши спросить, что делать? Родригез, если б я проснулась на десять минут попозже, я бы прекрасно выспалась, а теперь… - Если тебя это утешит, у меня тоже глаза не открываются. - Не утешит. Похоже, сегодня мы опять будем последними. Крис, ну зачем ты это делаешь? - Что делаю? - Испытываешь меня на прочность. Целый день, каждый день, с самого первого часа, первой минуты, первой секунды, как мы вошли в этот номер. Я смирилась с тем, что ты предал весь Лагерь и, что гораздо хуже, подвёл мою сестру. Но вот я не могла её подвести, и я была вынуждена заботиться о тебе. Готовить еду, помогать на соревнованиях, поддерживать, утешать. Я делаю всё, что могу – ради тебя, между прочим. Пользуюсь близостью к наставникам, прошу у них за тебя. Прошу, чтобы ты встретился с Клариссой, чтобы ты хоть немного в норму пришёл, чтобы тебе хоть чуть-чуть легче стало. И что получаю в итоге? Не выспавшегося, усталого, разбитого союзника, которого в коридор, прости меня, стыдно вывести, не то, что на соревнования. Не дай Зевс, чтобы Кларисса тебя таким увидела. Она меня убьёт, Крис. А за что убьёт? За то, что я из сил выбиваюсь, чтобы у тебя всё было хорошо! И знаешь, Родригез, мне это надоело, - она перешла на крик. – Надоело каждый день этим заниматься! Потому что я делаю всё, а не получаю ничего! Крис, скажи, пожалуйста, тебе тяжело здесь живётся? Плохо живётся? Нет? Тогда какого Цербера ты делаешь? Ответь мне – какого Цербера? Что, тяжело слышать, как я кричу? Ну, тут уж прости, по-другому не могу. Я дочь своего отца, и поделать с этим ничего нельзя. А ещё нельзя ничего поделать с тем, что сегодня я абсолютно бесполезна. Я ничем не смогу помочь тебе там, внизу. И здесь не смогу. Как я тебя поддержу, когда мне самой плохо? Отвечай! - Я… я не знаю. - Не знает он… Я тоже не знаю. Ладно, делать нечего, будем надеяться, недосып выветрится. Иди в душ, - сын Гермеса не тронулся с места. – Иди, Крис, скоро уже сирена прозвучит, а мы ещё даже не ели. Послушно Родригез развернулся и направился в ванную, оставив дочь Ареса наедине с её мыслями. Медленной, усталой, измотанной походкой Силлен направилась на кухню. Она понимала, что словами тут уже не поможешь. Теперь нужно было делать всё, как обычно. В конце концов, она совершенно зря подняла весь этот скандал. Он же, в конце концов, не был виноват в том, что встал рано. Наоборот, в некотором роде это было даже лучше: тревожная сирена заставила бы их собираться в спешке, а тут можно было спокойно подготовиться, даже размяться. Но она устала. Как любой нормальный человек, устала. Только теперь Брэнда поняла, в чём состояло истинное испытание славянского Лагеря. Отнюдь не в чудищах, в сравнении с которыми многие греческие монстры казались не более чем ручными котятами, не в огромных дистанциях, которые приходилось преодолевать, и не в загадках, над которыми приходилось думать по несколько часов. Даже не в духовных задачах Сухшана-Гильгамеша, к которым никто из полубогов не был готов. Нет, это всё было легко. Испытание было здесь, в номерах, где рядом не было ни товарищей, ни наставников, а только один человек. Человек, с которым не по своей воле она была вынуждена жить. Человек, который должен был быть для неё не больше, чем другом и союзником, но о котором она должна была заботиться. И пять дней она честно заботилась – неплохо, следует признаться, заботилась. Однако на шестой день дочь Ареса всё-таки не выдержала. Сорвалась по какому-то пустяку, на который в обычных условиях даже внимания бы не обратила. Но славянский Лагерь обычными условиями не был. Здесь нужно было выкладываться на все сто процентов. Вот только она уже выложилась. Продолжать борьбу дальше не было сил, а ведь предстояли два испытания Энкиду. Брэнда не понимала, как она их пройдёт, и как сможет ещё провести через них ещё и Криса. Но это нужно было сделать, во чтобы ты ни стало. Разлив по чашкам чай, она поставила и напиток, и залитую кипятком лапшу быстрого приготовления на стол. Села, положила голову на руки, и вновь попыталась понять, что же с ней происходило. Что заставило заботиться о Крисе? Что подточило изнутри? Что заставило сорваться? Мысли отказывались приходить на ум. Видимо, сказывалась бессонница и измождённость. Всё вновь упёрлось в усталость. Размышления Брэнды прервал вышедший из душа Родригез, положив ей руку на плечо. - Чего тебе, Крис? - Ты не злишься на меня? - Нет, вы только посмотрите на него. Сделал дело, а теперь извинения просит. Крис, ну кто так делает? Скажи мне, кто так, кроме тебя, делает? – она подняла голову, смотря на парня. Сын Гермеса стоял, опустив голову и созерцая пол. Его не покидало ощущение, что сейчас он вспомнит, что такое быть побитым. Но ограничилось всё неожиданно мягким, в некотором роде даже дружеским толчком кулака в живот. Во всяком случае, он лишь немного пошатнулся. Может, это было дело привычки к ударам. А может, Брэнда и не хотела причинять ему боль? И действительно, тут же он услышал подтверждение своим мыслям: - Да не злюсь я, успокойся, - улыбнулась Силлен. – Не могу я на тебя злиться. - Хоть что-то радует, - садясь и принимаясь за еду, ответил полубог. Поев, девушка ушла в ванную, оставив парня размышлять о всём, что произошло. В голову, однако, ничего не приходило. Что такого серьёзного произошло, что Брэнда так сильно вспылила? И даже если то, что он пятнадцать минут назад так бесцеремонно её разбудил, стало лишь последней соломинкой, почему она держала гнев в себе? Почему, если ей было настолько тяжело, терпела? Почему в глаза улыбалась, а ночью вымещала злобу на подушках? Почему заботилась, не говоря ни единого гневного слова? Почему – а, быть точным, ради чего – смиряла свой гнев, свою вспыльчивую природу дочери бога войны? Ради того, чтобы Кларисса знала, что с ним всё в порядке? Вполне может быть. Но в этом случае дитя Ареса вряд ли бы так сильно заботилась о нём, прося наставников о возможности встреч с другими парами, а значит, и с Ла Ру. Не прижимала бы к стене, пытаясь узнать, что же всё-таки с ним происходило. Значение всех этих её поступков оставалось для Криса загадкой, которую ещё только предстояло разгадать. Постепенно он начинал понимать, что значили слова Роксаны: «Завтра всё кончится». Сегодня все тайны должны были быть открыты. За этими мыслями он и не заметил, как съел весь свой завтрак. Обнаружив, наконец, что упаковка абсолютно пуста, он выкинул её в мусорную корзину, вилку же, позаимствованную из имущества номера, вымыл и, вытерев полотенцем, оставил сушиться. Следом то же самое проделал и с тем, что оставила Брэнда, уйдя в душ. Закончив с гигиеной, Родригез ушёл в спальню. Сел на край кровати, раздумывая, что же случится раньше: прозвучит тревожная сирена или дочь Ареса выйдет из душа? Его взгляд в этот момент не выражал ничего, лишь бессмысленно был направлен в сторону двери в ванную и ожидал, пока оттуда выйдет девушка. Она не заставила ждать себя долго – прошло от силы минут десять. Крис даже не удивился: дети бога войны были сверхпунктуальными даже в вопросах личной гигиены, да и жил он с ней рядом достаточно долго, чтобы изучить образ жизни. Удивился другому: раньше она, бывало, в шутку отчитывала его, когда он садился на её постель, но сейчас просто молча устроилась рядом. В глазах её в этот момент было не больше осмысленности, чем в глазах сына Гермеса. Они всё делали машинально: сказывалась усталость. Но всё же вчера Силлен не была такой. Что с ней произошло этим утром? Что заставило вспылить её, обычно куда более спокойную, чем Кларисса? Парень твёрдо решил это выяснить. - Брэнда, что с тобой? - Со мной всё в порядке. - В порядке? Нет, это не порядок, а наоборот, беспорядок. Вчера ты ходила и светилась от радости, а сегодня с утра ты уже не можешь больше терпеть. Почему? - Да как тебе сказать… Я сама не понимаю. Я не хочу в это верить, но, может быть, потому что… - её прервала раздавшаяся тревожная сирена. В очередной раз заговорил Джулиан: - Дамы и господа, добро пожаловать в снежный ад. Как спалось? Не стало холодно? Нет? Тогда готовьтесь, дальше будет только хуже. Спускайтесь вниз в самых тёплых куртках, которые только есть. Сегодня состязание на открытой местности. Мы с Роксаной ждём вас в холле для дополнительного инструктажа. У вас полчаса на сборы. Конец связи. Динамик замолк. Крис произнёс: - Почему же? - После испытания договорю. А теперь – пошли, время ждать не будет. Надев куртки, они вышли из номера и направились вниз.***
В холле их уже ждали Джулиан и Роксана. Наставники были спокойны. Это значило одно: всё шло по плану. Пара заняла свой диван, причём оба сразу же откинулись на спинку, решив хотя бы эти полчаса посвятить отдыху. В течение этого времени к ним присоединились остальные пары, которые, тихо пройдя мимо Криса и Брэнды, устроились на своих местах, не потревожив придремавших. Сделала это Роксана, начав говорить своим мягким, звонким, но от того не менее командирским голосом: - Все в сборе? Отлично. «Вводную» вам даст Энкиду, а наша цель – обеспечить вашу безопасность от морозов. На улице сейчас минус сорок, да ещё и ветер поднялся. Наденьте костюмы – они висят вон в том углу. Иначе вас просто не допустят к испытанию. Вашим здоровьем рисковать тут не хочет, особенно мы с Джулианом. Встав с мест, молодые люди один за другим подошли к вешалке. К их удивлению, защитное одеяние отнюдь не походило на скафандр. Наоборот, это были относительно лёгкие куртки, штаны, шапки и шарфы. Наиболее зимним атрибутом этого гардероба были валенки – остальное полубоги не надели бы даже в минус десять, если бы Крис и Перси не вспомнили о том, что один раз с этими вещами они уже сталкивались – во время высадки, и тогда они им сильно помогли. Аргумент оказался достаточно убедительным, и вскоре все были одеты – в термосохраняющие вещи поверх обычных. После этого полубоги подошли к наставникам. - Готовы? Хорошо. Пойдёмте во двор, ветер там, вроде бы, затих немного. Энкиду уже ждёт. Джулиан уже отпирал двери, на ночь, как правило, закрывавшиеся. Когда ключ оказался в кармане у мужчины, он отворил вход в дом Сварога и, пропустив вперёд всю группу, вышел вслед за ними. Энкиду уже ожидал их, сидя верхом на Семаргле. Едва все оказались в сборе, заговорил: - Энкиду приветствует вас. Энкиду говорит вам: вы неплохо постарались, вы выдержали многое. Но Энкиду знает больше, чем знаете вы. Поэтому он смело может говорить вам, что самые сложные испытания ещё впереди. И первым из них станет второе испытание Энкиду. Энкиду просит Джулиана и Роксану открыть Тропу Предков. Мужчина, кивнув, нажал на кнопку пульта, бывшего у него в руке. Огромная ледовая магистраль материализовалась прямо перед ними. Выдержав паузу, Джулиан произнёс: - Это так называемая Трасса Е95, один из наиболее неконтролируемых объектов в вашем мире. Вы не сможете пройти на ней два раза в одном и том же месте, она всегда и для каждого разная. Для вас, впрочем, боги сделали исключение: вы попарно можете проходить вместе, но никогда не встретитесь с другой парой. - Энкиду считает, что в этом главное испытание Тропы. Вы не знаете, где ваш соперник. Вы знаете лишь, где вы сами. Энкиду думает, это справедливо, поскольку присутствие кого-то другого есть помощь желанием. Боги же считают, что дети Греции должны испытывать себя в схватках с самими собой. И в этом Энкиду с ними согласен. Энкиду спрашивает у полубогов, есть ли у них вопросы? - Нет, - отозвалась Кларисса. Её, в отличие от Криса, вчерашняя встреча явно приободрила. Да и Перси, видно, только выиграл от переселения на кровать – на глазах его не было пелены, бывшей столь характерной в последние дня четыре. - Нет, - улыбаясь, ответил Люк. Прошедшая ночь неплохо подняла ему настроение. Прежде всего, его простили друзья и, самое главное, брат. Аннабет же – он на это надеялся – поняла, что он не злонамерен к ней, более того – за свою подозрительность она получила лёгкий подзатыльник от Судьбы в лице падения с кровати. - Нет, - произнёс Крис, уже далеко не так бодро, как предыдущие два отвечавших: сказывался постоянные недосыпы и хроническое депрессивное состояние. К тому же, апатия Брэнды передалась и ему, не говоря уж о непонятно откуда взявшееся определённое чувство вины за это ранее пробуждение. Вероятно, почувствовал: он подвёл, он оказался недостоин. И именно это сейчас было главной проблемой. - Нет, - хором сказали Гроувер и Тайсон. - Ну и отлично, - теперь разговор с подопечными вела уже Роксана. – Всем встать на стартовую линию. Полубоги приблизились к началу ледовой дороги. Джулиан вскинул вверх руку с пистолетом: - Бежать по сигналу выстрела! Приготовиться! Внимание… Марш! Раздался громкий хлопок. Второе испытание Энкиду началось. Шумер, взяв «на борт» Семаргла наставников, отдал блуждающему духу команду ко взлёту.***
Первыми с места сорвались Перси и Кларисса. Сын Посейдона побежал настолько быстро, что Ла Ру была вынуждена его одёрнуть. - Рыбьи Мозги, замедли темп! - Ты хочешь, чтобы мы проиграли? - Я хочу, чтобы ты не упал за километр до финиша. Джексон, мы два марафона бежим, да ещё, как я понимаю, со спецучастками. - Откуда ты это взяла? - Если бы у тебя хватило мозгов посмотреть наверх, ты увидел бы вон тот указатель. И действительно, на столбе, стоявшем рядом с дорогой, было написано: «85 км до финиша. 20 км до участка «Подъём»». - Увидел? А теперь замедляйся, я тебя тащить на себе не буду. Юноша предпочёл послушаться девушку, тем более, что это был первый забег на столь длинную дистанцию в его жизни. Хотелось, конечно, спросить дочь Ареса, с чего она проявляет такую заботу о нём, но Джексон не стал это делать. Это было очевидно: во-первых, элементарная помощь союзнику, во-вторых, проигрывать дочь бога войны не любила и не могла себе такого позволить, тем более, что в командном состязании они только-только начали выходить на лидирующие позиции. Наконец, Перси уже перестал удивляться. Он даже начал привыкать к тому, что его напарница иногда снимает с себя маску железной леди. А уж после встречи с Крисом, который, следовало признать, сильно смягчал её, она так и вовсе перевернула картину мира Джексона. И дело было даже не в том, что она предложила ему более комфортное место на кровати – прежде всего в том, что поправила ему одеяло. Парню было совершенно всё равно, как она объяснила это для себя. Важно было другое. Поправить одеяло спящему – это не показное упрямство и не показная помощь союзнику, а в каком-то роде дружеский жест, причём характерный для друзей достаточно близких, а не вынужденных соратников, коими они являлись. Мысли его прервал удар в плечо. - Не спать, Джексон! Указатель оповещал: «Шестьдесят четыре километра до финиша. Через двести пятьдесят метров – специальный участок «Подъём»». Перси прибавил темп и поравнялся с Ла Ру. Первый барьер уже виднелся – достаточно крупный холм. В чём была его опасность, правда, из-за темноты они не увидели, пока не подбежали вплотную. Их взору открылся сорокапятиградусный угол подъёма абсолютно гладкой ледовой поверхности, длиной около пятисот метров и высотой около двухсот пятидесяти. И никаких ледорубов и прочих приспособлений вокруг. - Отлично. И что нам делать? – спросила девушка. - Если ты думаешь, что мы сможем забежать на эту высоту, то ошибаешься. Мы скорее упадём и сломаем себе пару костей. - Лёжа тоже не выйдет, сдаётся мне. Слишком гладко. - Похоже, мы зашли в тупик. Во всяком случае, мои рыбьи мозги тут ничего придумать не могут. - Нам нужно найти что-то, с помощью чего мы сможем уцепиться за лёд. Парализатор тут не пригодится, слишком длинный. - Да уж, безвыходное положение… Хотя стой. Может, моя шариковая ручка тут поможет? – произнёс Джексон, обнажая Анаклузмос. - И что же ты раньше молчал? - Не понимаю я, как мы вдвоём будем карабкаться с одним мечом. - Значит так. Ты лезешь первым, я за тобой. Твоя задача – прорубать отверстия во льду, я буду цепляться за них вслед за тобой. - А если я не успею воткнуть его, и покачусь назад? - Так уж и быть, поймаю тебя. Ну давай, лезь уже, хватит обсуждений. Спорить с Ла Ру парень не решился. Подпрыгнув как можно выше, воткнул клинок в лёд. - Отлично, Джексон. И как я, спрашивается, уцеплюсь? - Прости. Привык смотреть на тебя снизу вверх. Ты же у нас всегда победитель, а, Кларисса? - Ещё одно слово, и я сама тебя оттуда сброшу! - Руку дать? – с этими словами он отпустил ладонью левой руки клинок и протянул её дочери Ареса. - Наконец-то до тебя дошло, - прыгнув и уцепившись за него, произнесла Ла Ру. - А теперь что будем делать? - Подниматься выше, - свободной рукой девушка достала из-за спины своё копьё и воткнула его рядом с оружием сына Посейдона. – Всё, я закрепилась. Аккуратно опёршись рукой на древко Парализатора, Джексон переместил свой меч повыше. Вслед за этим Ла Ру, зацепившись за проделанное Перси отверстие, также продвинулась вперёд. Подождав немного, они повторили алгоритм. И повторяли его до тех пор, пока парень, сделав очередное усилие, не взобрался на ровную поверхность. - Эй, Рыбьи Мозги! Где твои джентльменские навыки? – послышался голос снизу. - Давай сюда копьё, - Ла Ру, держась за последнее проделанное Анаклузмосом отверстие, передала ему оружие . Юноша взял его, положил рядом с собой. Следом протянул обе руки союзнице. Та уцепилась за них и, едва не стащив сына Посейдона обратно на ледовую гору, вылезла. Переведя дыхание, они встали, взяли меч и копьё и, отдышавшись, побежали дальше. Очередной указатель гласил: «Шестьдесят три с половиной километра до финиша. Двадцать километров до специального участка «Лёд»».***
Перси и Кларисса пока ещё не знали, что на первом спецучастке они оторвались от ближайших преследователей на полминуты, даже несмотря на то, что им выпал, пожалуй, один из самых тяжёлых спецучастков. Тридцать секунд, однако, не слишком-то большое отставание, учитывая то, что к тому моменту, как лидеры подходили ко второму участку, прошло уже около полутора часов. И Люк с Аннабет спокойно могли это отставание обратить в преимущество, ведь им после не самого сложного «Льда» попался самый простой из всех возможных вариантов – «Спуск». Правда, проблема заключалась в том, что простым он мог бы стать для пар с идеальным командным взаимодействием. О сыне Гермеса и дочери Афины такого сказать было нельзя. Стоило им увидеть двухместный боб, предназначенный для спуска с холма, по размерам равноценного тому, что недавно покорили Перси и Кларисса, как практически сразу же началась дискуссия. - Аннабет, садись, я разгоню. - Что-то я не уверена, что ты толкнёшь меня в правильном направлении. - Во-первых, с этой трассы невозможно съехать, во-вторых, я не настолько глуп, чтобы пытаться тебя убить здесь, на глазах у наставников, в-третьих, сколько раз тебе можно повторять, что у меня рука не поднимется тебя тронуть?! – Кастеллан, неожиданно для самого себя перешёл на крик. - О Зевс, Люк, да я не об этом! - И о чём же? - Скажи, тебе хоть раз приходилось быть разгоняющим? - Нет. - Что и требовалось доказать. Я просто высказала своё опасение, что ты можешь не владеть техникой разгона. Я же не говорила, что ты можешь меня убить, не так ли? - Но ты так думала. - Нет. Или ты думаешь, что ночью я не получила достаточно доказательств? Кастеллан, Цербер тебя подери, я дочь богини мудрости или кто? - Дочь богини мудрости, - опустив голову, ответил юноша. Он вдруг понял, что и сам ошибался в своей союзнице не меньше, чем она в нём. - Тогда за дело. Мы и так уже отстали, - с этими словами Аннабет села в боб. Люк принялся за разгон. Лишь перед носом снаряда показался спуск, сын Гермеса прыжком занял место позади Чейз. Скорость их движения приблизилась к сотне километров в час…***
«Двадцать четыре километра двести пятьдесят метров до финиша. Начало специального участка «Шипы»», - гласила очередная табличка. Крис и Брэнда остановились, переводя дух. Их взору открылось тяжелейшее подиспытание этого дня – двухсотпятидесятиметровое в длину и в ширину скопление шипов, по верху которого двигались пластины. Пластины эти ощущения надёжности отнюдь не придавали, да и размеров были таких, что на них еле-еле умещался один человек. Из динамиков раздался голос шумера: - Энкиду поздравляет Криса и Брэнду. Вы дошли до половины пути, но дальше вам будет гораздо труднее. Энкиду считает должным объяснить Крису и Брэнде правила «Шипов». Крис и Брэнда должны преодолеть поле. Преодолеть должны вместе, но стоять на пластинах могут только две ноги. При соприкосновении с шипами ничего не случится, кроме того, что вас возвратит в начало. Энкиду считает, так будет правильнее, чем делать уколы в пятки. Энкиду не любит, когда детям больно. К тому же, Энкиду не хочет подвести Джулиана и Роксану. Но Энкиду отвлёкся. Всё, что нужно, он уже сказал. Энкиду желает вам удачи! Ретранслятор затих. Заговорила Брэнда: - Ну и что мы будем делать? - Пропрыгаем каждый на одной ноге. - Не уверена. Можем сорваться, и тогда придётся всё проходить заново. Только потеряем время. - И что же ты предлагаешь в таком случае? – в воздухе повисла тишина. Силлен явно хотела, чтобы Крис сам догадался, что ему было нужно сделать. – Стой. Ты считаешь, что мне надо взять тебя на руки? - Ты сам это сказал. Я могла просто залезть к тебе на спину, но теперь – прости, сам напросился. Да и потом, с грузом на плечах прыгать тебе будет куда сложнее, чем с грузом на руках. Крис, однако, этого довода не принял. Задумавшись, он встал, как вкопанный. Союзническая помощь до этого момента – это ещё куда ни шло, но взять на руки? Это уж слишком. Впервые за всё время совместного проживания с Брэндой он не знал, что ему делать. Не знала, впрочем, и сама дочь Ареса. Предложение Родригеза, с одной стороны, было вполне разумным, но с другой – реализация его зашла в тупик. Она понимала, что сын Гермеса искренне любит её сестру и не позволит себе взять другую девушку на руки. Но сделать это было необходимо – ради того, чтобы прийти к финишу как можно раньше. Пришлось прибегнуть к хитрости: - Крис. На секунду представь, что перед тобой не я, а Кларисса. Может, так тебе станет проще. Дитя бога торговли посмотрел на неё. А ведь действительно, Брэнда была очень похожа на свою сестру. Те же длинные, рыжие волосы, те же серо-голубые глаза. Даже улыбка у них была одна и та же. Вот только лицо… Лица, на первый взгляд, казавшиеся такими похожими, при долгом общении становились совершенно различными. И всё это – из-за характера. Силлен то ли старалась, то ли действительно была гораздо мягче, чем Ла Ру. Соскучиться рядом с ней, Крис, конечно, тоже не успевал: тот порядок, в котором воспитывалась в Лагере Кларисса, наложил свой отпечаток и на её младшую родственницу. Всё та же организованность, всё то же стремление победить. Но вместе с тем – мягкость, совершенно не свойственная дочери Ареса. С ней было проще, чем со старшей сестрой: не нужно было каждый день доказывать, что он чего-то достоин. Достаточно было быть тем, кем он был. Крисом Родригезом, не самым сильным, не самым могучим, но заботящимся и добрым человеком. Сын Гермеса резко тряхнул головой. Этот ход мыслей ему совершенно не нравился. Тем более, что он, кажется, и так слишком сильно ушёл в свои собственные думы, забыв о деле. Нужно было проходить испытание дальше. Иначе он рискует потерять Клариссу. И если единственным способом не сделать этого было взять на руки Брэнду… Он возьмёт её на руки. - Готова? - Да. - Тогда держись. Подхватив девушку, Крис с ходу запрыгнул на первую платформу. Выждав момент, когда та уже была близка к тому, чтобы опрокинуться, перепрыгнул на следующую. Повторил алгоритм. «Надо же, получилось. Что ж, я всё ещё не потерян». И действительно, план со стоянием на пластине до конца оказался не таким уж плохим. В теории. На деле же Родригез мысленно раз пять перебрал весь словарь нецензурной лексики, причём и на английском, и на древнегреческом, а пару слов из испанского, на котором в своё время весьма сочно ругались его родственники по материнской линии, так и вовсе выпалил вслух. «Хорошо, что она не знает испанского. Иначе бы у кое-кого уши свернулись в трубочку», - про себя прокомментировал свои выражения сын Гермеса. А сворачиваться им было от чего: к концу двухсот пятидесятиметровой дистанции парень еле успевал перепрыгивать с одной платформы на другую и разговорный лексикон употреблялся действительно отборный. Но вот, наконец, под ногами послышался хруст снега. Крис поставил Брэнду на землю. Она, во время прыжков совершенно инстинктивно уцепившаяся за его плечи, скользнула ладонью по его руке – непроизвольно, неожиданно даже для самой себя, словно какая-то сила в ней не хотела отпускать парня. Теперь настал черёд дочери Ареса тряхнуть головой, разгоняя нежелательные мысли. Отдышавшись, Силлен и Родригез взглянули на указатель. «Двадцать четыре километра до финиша. Десять километров до участка «Подъём»». И побежали дальше. Останавливаться надолго было нельзя. Говорить что-то, пытаться объяснить поступки друг друга – тем более.***
Тайсон с Талией приближались к четвёртому из пяти специальных участков. Это был «Лёд», двухсотпятидесятиметровое поле очень тонкого слоя замёрзшей воды, по которому было надо либо пройти, либо проплыть. - Не для моего веса, чувствуется мне, этот лёд. Талия, иди по краю, там он потолще будет. - А ты? - А я сразу в воду. Так будет проще. - Ну да. А потом, когда ты схватишь воспаление лёгких, я за тобой буду ухаживать. Неплохо устроиться хочешь. - Мне и без воспаления лёгких хорошо. И потом, это вода. А вода для циклопов – родная стихия. Благодаря ей мы не горим, в ней мы не замерзаем. - А если я туда свалюсь? - Не успеешь. Я подхвачу тебе раньше. - Где же ты такой пропадал всё это… - Талия осеклась. – Не ты пропадал. Я пропадала. - Да ладно тебе. Я тоже по горам вдоволь попрыгал. – Циклоп коротко поцеловал Грейс. – А теперь пошли. Не будем задерживать остальных. С этими словами он разбежался и прыгнул на центр ледового поля, моментально провалившись в воду. Через секунду вынырнул: - Иди по левому берегу. Там лёд толще. Дочь Зевса аккуратно ступила на замёрзшую воду. Медленно, на носках пошла вперёд, благо, идти нужно было недолго. Однако, каждый шаг требовал быстроты и расчёта: стоило ей перенести вес, как лёд издавал треск. Полубогиня не боялась провалиться – она знала, что Тайсон плывёт под ней. Но беспокоить его лишний раз не хотелось. Он и без того вернул её к жизни за эти пять дней, за что и получил заслуженную награду – любовь. Причём она сама не заметила, как эту награду отдала: мягкий, добрый циклоп вдруг стал для неё всем. Жизнью, которую она потеряла семь лет тому назад. Подгоняемая такими мыслями, она не сразу поняла, что произошло, когда раздался особенно громкий треск. Поняла, почувствовав ногами слишком влажный холод, а вскоре, падая, разломила лёд спиной. Попыталась руками зацепиться за ближайшее твёрдое покрытие, но оно ломалось у неё в ладонях. Дочь Зевса уже было предалась панике, но тут чьи-то мощные руки приподняли её над водой. Лёд расступился на протяжении всего поля испытания. Циклоп – а именно он держал Грейс, – подобно субмарине, толкаясь одними ногами, поплыл к ближайшему берегу благо, оставалось всего-то пятьдесят метров. Преодолев их меньше, чем за минуту, Тайсон вышел из воды, с той же уверенностью, как и раньше, держа на руках Талию. Увидев указатель, возвестивший об окончании спецучастка, поставил дочь Зевса на снег и вздохнул с облегчением: - А я думал, это испытание окажется более тяжёлым. Эй, почему ты смеёшься?***
«Четыре километра пятьсот метров до финиша. Начало специального участка «Гравитация»» - возвестил очередной указатель. Гроувер и Можжевелка вдруг почувствовали, что их тела резко потяжелели, на плечи, словно Гераклу, водрузили весь небосвод. Возможности стоять не было, им пришлось резко упасть на ледовое покрытие Трассы. - Ай! – вскрикнула дриада. - Ушиблась? Сильно? – послышался обеспокоенный голос сатира. - Да нет, всё хорошо. Коленка немного болит. Крылья в порядке, это самое главное. - Пара номер пять, доложить обстановку, - наставники не заставили себя ждать. Роксана говорила обеспокоенно. - У нас всё в порядке, - отозвался Андервуд. - Хорошо. В таком случае, продолжайте. Полубоги последовали инструкции Шуйской. Медленно, под всё более возраставшим гравитационным давлением, быстро достигшим 3g, они продвигались по полю. Каждые пять метров Гроувер поворачивал голову, чтобы удостовериться, что с союзницей всё в порядке. И наталкивался на такой же проверяющий взгляд. Сатир и дриада, едва ли не с первого дня совместного пребывания в Лагере проявившие друг к другу больше, чем просто дружеские чувства, к концу первой недели в славянских землях стали окончательно сформированной и очень крепкой парой. Да, в соревнованиях они не достигали серьёзных успехов, но для них это и не было важно. Главным для них было то, что они с их подопечными – Перси Джексоном и Талией Грейс – всё было хорошо и то, что они нашли друг друга. Здесь, говорить нечего, поездка в царство Сварога, сыграла им на пользу. И в этом был залог их счастья – в том, что они были вместе. Соревнования проходили легко, на недосып они не жаловались, постоянно шли рука об руку, живя в своё удовольствие: таков был, пожалуй, самый оптимальный путь для этого Лагеря. И, спустя полчаса наконец выбравшись из-под раздавливающего гравитационного пресса, они лишний раз это доказали. Впереди оставалось всего-то четыре километра двести пятьдесят метров…***
- Пара номер два, вы дошли до финального испытания. Перед вами – остатки Вавилонской башни. Вам предстоит забраться на её верх и достать оттуда Великий Вавилонский камень. После этого для вас состязание кончится, - раздался из динамика голос Джулиана. - А про место, на котором мы сейчас, ничего не сказал, - отметила Кларисса. - Надеюсь, на первом. Иначе, чувствуется мне, сегодня кого-то будут больно бить. - Я тебя убью сейчас же, если ты не пойдёшь вперёд! Перси спорить не стал. Ла Ру – и он это видел – сегодня устала. Сильнее всего, конечно, на ней сказались «Шипы», где они оба были вынуждены прыгать на одной ноге, причём она была вынуждена делать это на левой. Как только он не предлагал ей поменяться, она не соглашалась. К тому же, последние четыре километра они бежали спринтом, на своей максимальной скорости. У Джексона к концу ноги буквально отваливались, да и дочь Ареса, хоть и не выказывала этого, вряд ли ощущала себя намного лучше. Разумеется, её организм, закалённый тренировками, перенёс этот беговой этап лучше, чем организм Джексона, но, видимо, дополнительный отпечаток наложили хронический недосып и предыдущие испытания, в которых на неё валилось слишком много. Сын Посейдона чувствовал в этом свою вину, но делать что-либо было уже поздно. Нужно было идти вперёд, превозмогая усталость. И он пошёл. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой. Всё выше и выше по этой бесконечной лестнице. Мысленно он был готов проклясть создателей башни на четыре тысячи поколений вперёд, но всё же держался. Видя Клариссу, с которой градом лился пот, но которая неутомимо, как робот, с холодными, не выражавшими ничего, кроме усталости и жажды закончить испытание поскорее, шла за ним, продолжал тяжёлой, измотанной поступью идти дальше. Если Ла Ру идёт – значит, и он тоже может идти. Перси не знал одного: девушка тоже искала в нём источник для подпитки собственной силы воли. Если уж её вечный, вечно второй соперник идёт – и идёт впереди, то она, дочь Ареса, продолжать путь просто обязана. Она действительно устала – но на последнем рывке не падают. Хотя, наверное, Кларисса бы села сейчас на лестницу и передохнула. Но парень впереди шёл, и она шла за ним. Думать о том, что он шёл потому, что она шла, не было сил: их едва хватало на то, чтобы передвигать ногами. Медленно, но верно. Вдруг Джексон оступился. Реакция девушки не заставила себя ждать. Она резко подалась вперёд и схватила руку парня, дав тому возможность удержаться и прийти в устойчивое положение. Придя в себя, полубог произнёс: - Спасибо. Я уж думал, конец пришёл. - Не думаю, что это был бы конец. Конец был бы тогда, когда я проиграла это испытание из-за того, что ты сорвался, а потом – на том свете тебя бы убила. И ещё раз. И ещё раз. Всё равно там все бессмертны. Убивай сколько хочешь – неплохо, а? - Да уж. Только не для тех, кого убивают. Пошли вперёд, Ла Ру. - Иди. Они оба неосознанно понимали, что холодный тон Кларисса соблюдала уже не из личной неприятности: по-другому не было сил говорить. Поэтому, стоило ей произнести «иди», сын Посейдона подчинился. Без лишних слов, без шуток он побрёл дальше. Он знал: нужно дойти. Сегодня его шкура не пострадает, но просыпаться на следующий день от ударов ему не хотелось. Поэтому, уже практически волочась, полубог продолжил путь. Благо, до конца оставалось не так уж и много. Если быть точным, двадцать метров спирального подъёма. Преодолев их, пара закрыла глаза от ярко-оранжевого сияния: так сильно светился Великий Вавилонский камень – идеально круглый кусок янтаря, буквально горевший изнутри. Более в нём ничего нельзя было разглядеть. - Так вот что разрушило планы древних людей. У богов недурное чувство юмора, а? - Давай, бери его уже. Щурясь, Джексон прошёл по постаменту и выдернул камень из опоры. Спустя несколько секунд небо вспыхнуло.***
Нестерпимый свет погас. Перси и Кларисса оглянулись. Перед ними был холл дома Сварога. Энкиду и наставники стояли, видимо, ожидая, пока молодые люди очнутся от телепортации. Наконец, Джулиан подошёл к ним. - Поздравляю. Вы сделали то, чего не смогли сделать многие до вас. Вавилонская башня, центр управления Трассы Е95, окончательно разрушена на Земле и целиком перенесена на планету Богов, Ясуну. Снимайте ваши куртки и отдайте мне их вместе с камнем. Фолл Диа, как же он светится… - мужчина прикрыл глаза. Полубоги, вылезшие из своих термокостюмов отдали ему и одежду, и Великий Вавилонский камень. Эренбург незамедлительно обернул его со словами: «Я ему покажу. Нет, всё понятно, это тяжело, но детей зачем на это посылать?». Окончательно скрыв светящийся шар, положив его в один из диванов, он продолжил. – Испытание «Ледовый марафон» вами пройдено, с отрывом около, думаю, десяти-пятнадцати минут. Теперь – уж извините, но придётся ждать остальных. Сын Посейдона и дочь Ареса никак не отреагировали. Они стояли, расстегнув куртки, плечами опираясь друг о друга, счастливо улыбаясь и тяжело дыша. В этот момент не было важно ничего, кроме одного: они это сделали. - Джексон… - А? - Напомни мне завтра, чтобы я перестала тебя звать «Рыбьими Мозгами». - Будет исполнено. И – вновь молчание. На долгих двадцать пять минут. Когда же, наконец, Гроувер и Можжевелка вышли из открывшегося портала, заговорил Энкиду. - Энкиду поздравляет вас. Вы сделали то, чего не удавалось до вас очень многим. Вы прошли Ледовый Марафон. Прошли лучше многих, что были до вас. Энкиду имеет полное право сказать: вы большие молодцы. Но самое сложное испытание ещё впереди. Энкиду встретиться с вами завтра. Но грядущее для нас закрыто, поэтому пока он только скажет вам места. Пара номер два, Перси Джексон и Кларисса Ла Ру – первое место, пять баллов. Отдельное спасибо за Великий Вавилонский камень от наших богов, хоть они эту благодарность и будут отрицать. Пара номер три, Крис Родригез и Брэнда Силлен – второе место, четыре балла. Энкиду не ожидал, что вы так быстро пройдёте «Шипы». Они очень сильно вам помогли. Пара номер один, Люк Кастеллан и Аннабет Чейз – третье место, три балла. Энкиду считает, что вас подвёл бег: на спецучастках вы другим не уступали, и это хорошо. В командном взаимодействии, Энкиду думает, вам это зачтётся. Пара номер четыре, Тайсон Джексон и Талия Грейс – четвёртое место, два балла. Хорошо, без огрехов, но не идеально. Пара номер пять, Гроувер Андервуд и Можжевелка, один балл. Тоже самое, но, Энкиду считает, вы не очень хорошо прошли «Гравитацию». Впрочем, по мнению Энкиду, для вас нужно было немного уменьшить её силу. Это единственное замечание. Засим Энкиду откланивается. Джулиан, Роксана? - Давайте, я скажу, - произнёс мужчина. – Я повторю за Энкиду. Вы отлично сработали. Перси, Кларисса – вы сработали героически. До вас лишь шестерым удавалось покорить Башню. И это достойно уважения. Что касается мест в командном взаимодействии… Первое-второе место – пары номер два и три, Перси Джексон и Кларисса Ла Ру и Крис Родригез и Брэнда Силлен, по пять балов. Мелкие огрехи, но в целом – хорошо. Остальные – третье-пятое место. Опять-таки, всё хорошо, но не дотянули вы до уровня первых двух пар. Это, наверное, всё, что мы хотели сказать. Можете быть свободны. Все, кроме Криса Родригеза и Брэнды Силлен. Дополнительные вопросы никто задавать не стал. Все, сняв с себя куртки, начали подъём по лестнице: последний на сегодня. Для всех, кроме пары номер три.***
- Джексон, ключ у тебя, да? - Да. Они поднимались по лестнице, повисая на перилах – уставшие и измождённые, но победители. Перси, порыскав по карманам, вытащил ключ и продемонстрировал его. Кларисса кивнула. Ей, честно говоря, было всё равно. Она была готова спать даже на полу. Они подошли к лестнице. Сын Посейдона, вставляя ключ в замок, отпер дверь… И почувствовал, что левое плечо резко потяжелело. Аккуратно повернул голову. Кларисса спала. Спала у него на плече. Выдернув ключ из скважины, он положил его себе в карман. Аккуратно, даже нежно, поднял дочь Ареса на руки. Прошёл в комнату. Положил Ла Ру на кровать, снял с неё зимнюю куртку. Перетащил подушку к изголовью, уложил полубогиню на неё, укрыл одеялом. Сняв с себя куртку, повесил одежду на вешалку, стоявшую в коридоре. Закрыл дверь, вернулся в спальню. Положил свою подушку рядом с подушкой Ла Ру и, накрывшись одеялом, практически моментально заснул. Его уже не волновало, что температура в номере упала до двенадцати с половиной градусов по Цельсию. Его день закончился, и самым главным было то, что их отношения с дочерью бога войны вновь продвинулись вперёд ещё на один маленький шажок вперёд.***
День же Криса и Брэнды только начинался. Стоило другим полубогам скрыться за дверью, Роксана произнесла: - Что ж, Крис, боги согласны предоставить вам то, чего желаете вы. Но… у них одно условие. - Какое? Я готов на всё. Без неё я не смогу жить. - Понимаете, то место… Эдем, Рай, Земля Санникова, Золотой Город… называйте, как хотите, но оно нуждается в смотрителях. А чтобы стать смотрителем, нужно... как бы это сказать… подписать договор со славянскими богами. - Стойте. Крис, ты что, ради любви Клариссы, готов продать душу русским? – вмешалась Брэнда. - И да, и нет. Не ради любви Клариссы. Но готов. Понимаешь, Брэнда, я долго об этом молчал… Но теперь, видимо, придётся рассказать. - И что же это? - Не что, а кто. – ответил за Криса Джулиан. – Брэнда, ваш напарник в своё время подобрал детёныша мантикоры и выходил его. Семь лет это оставалось тайной. Но во время похода в Море Чудовищ, по несчастливому стечению обстоятельств, мантикора погибла, при этом став убийцей. Он не говорил? Это понятно. Он боялся, что его не поймут. - Зря боялся. Крис, ты должен был мне это рассказать. Я бы поняла… Я понимаю тебя. - Спасибо, Брэнда. - Ну что ж, вот и хорошо. Договор оформит главный смотритель, а нам с вами пора отправляться. Вам ещё нужно будет выспаться перед завтрашним испытанием. Энкиду, открывай портал. Шумер подошёл к Эренбургу, взял у того Вавилонский камень и направился к двери во внешний мир. Вставил шар в выемку. Через несколько секунд глазам всех предстала мутноватая пространственная плёнка портала. - Джулиан, Роксана, Энкиду вас ждёт в вашей комнате. - Хорошо. Мы будем через час-другой. С этими словами наставники, ведя за собой воспитанников, скрылись из вида месопотамского полубога.***
Глазам их предстала великолепная картина. Картина Рая. Золотого Города. Места, которое можно описывать бесконечно, но которое для каждого всё равно будет выглядеть по-своему. По-своему прекрасно. В небе, с одной стороны рассветным, с другой – закатным, горела одинокая, но яркая Звезда Любви, некогда осветившая семи странникам из племенного союза полян путь в пещеру, где Мать Сыра Земля родила Ашши-Миаха Сварожича. Стен видно не было, лишь полупрозрачные, белые от света Звезды ворота то показывались, то вновь растворялись в воздухе. За ними располагался Райский Сад: вымершие виды растений, по большей части – огромные споровые каменноугольные периода, окружавшие бесконечные пруды, некоторые из которых превращались в моря. В них плескались давным-давно исчезнувшие рыбы: дунклеостеусы девона, лидзихтисы юры, огромные акулы – мегалодоны плиоцена. Компанию им составляли метриоринхи – морские крокодилы, исчезнувшие киты базилозавры и дорудоны, и животные, вымершие сравнительно недавно – стеллеровы коровы и бакланы. В прудах заигрывали друг с другом самцы и самки первых амфибий – стегоцефалов. Рядом плавали амбулоцетусы – предки китов. Сушу сотрясали динозавры, ходившие бок о бок с колоссальными индрикотериями и мамонтами. Между их ног вместе с прыгавшими лептиктидиями бегали саблезубые кошки самых разных видов. Были здесь и креодонты – махейроидесы, гиенодоны, оксиены. Затесались огромные свиньи – энтелодонты, гигантские нелетающие птицы – гасторнисы и фороракосы, по привычке гонявшиеся за литоптернами макраухениями. Эту южноамериканскую компанию разбавляли пещерные медведи, делившие территорию с огромными вымершими животными Австралии – шестиметровой ящерицей мегаланией, кенгуру прокоптодой, вомбатом дипротодоном. По деревьям прыгали древние приматы – годиноции и апидии. И даже на таком фоне особенно выделялся синекожий вол размером с носорога, всё туловище которого было испещрено глазами. В небесах, почти касаясь Звезды, летали птерозавры вперемешку с зубастыми птицами, меж которых виднелись планирующие с деревьев планететерии и первые летучие мыши – икарониктерисы и археониктерисы. Едва завидев полубогов, почти с самого неба на вершину ворот спикировал орёл чистого, золотого цвета. Перед воротами же стоял Привратник со странным именем. Его почему-то звали Бимка. Это был собакоголов – киноцефал, житель далёкой планеты, чьей разумной расой стали потомки местного аналога бабуинов. Одет он был в коричневую рясу с бирюзовым воротником, скрывавшим роскошную гриву. В руках была лютня. Рядом с ним стояло существо, более всего похожее на огнегривого льва, но крылатое, с маленькими рожками на лбу и хвостом со скорпионьим жалом на конце. Мантикора. Крис, не веривший своим глазам, бросился вперёд, мгновенно лишившись всей той усталости, что преследовала его всё это время. Огромная зверюга встала на задние лапы и приняла полубога в свои объятья, приветственно зарычав. Крис тихо заплакал. В этот раз – от радости. Разжал руки, упал на колени, закрыв лицо руками. Алифия, заурчав, прижалась мордой к его голове. Послышались звуки струн. Привратник, глядя на воссоединение, запел: - Под небом голубым есть город золотой, С прозрачными воротами и яркою звездой А в городе том сад: всё травы да цветы, Гуляют там животные невиданной красы. Одно как жёлтый огнегривый лев, Другое - вол, исполненный очей, С ними золотой орёл небесный, Чей так светел взор незабываемый.* Хозяин и животное стояли недвижимо пять минут. Наконец, Родригез поднялся с колен. Наставники и Брэнда уже стояли рядом. Медленно, дрожащим голосом он произнёс: - Где… подписать? - Подождите подписывать. Смотритель – тяжёлая работа, к тому же, вечная. У вас есть спутница, которая поможет вам нести это бремя? - Есть, - Крис хотел было ответить, но Силлен вмешалась. – Я готова. - Что? Брэнда, но… - Крис, я должна давно была тебе сказать. С той самой поры, как мы впервые вошли в один номер. С той самой поры, как я начала узнавать тебя… Я поняла: я влюбилась. Говорят, есть сокровища, ради которых стоит отправиться на тот свет. Так вот, я нашла это сокровище – тебя. Я понимаю, ты любишь и всегда любил Клариссу, но… дай мне шанс, прошу. Парень остолбенел. Его картина мира, столь долго державшаяся, с грохотом рухнула. Девушка, совершенно его ранее не знавшая, но знавшая обо всех его недостатках, полюбила его, приняла таким, какой он есть, не требуя ни побед, ни завоеваний, но не давая и расслабиться. Она была почти как её сестра. С одной лишь разницей: она была мягче, и с ней ему было действительно уютно, с ней он достиг спокойствия и гармонии с собой. Она была – и сейчас он это понял – тем идеалом, который он искал в Клариссе. А нашёл совсем рядом с ней. Полтора года жизни рядом со старшей дочерью Ареса привели к младшей. Судьба в который раз сыграла с ним злую шутку. Что ж, наверное, в этот раз она права. Он действительно любил Брэнду в Клариссе. И сейчас пришло время определиться окончательно. - Что ж… Видимо, так должно было быть. Где подписать? - Вот ручка, вот договор. Они расписались. Привратник подозвал орла и отдал ему папку с договором. - Ну что ж, теперь вы связаны. И со славянскими богами, и друг с другом. Крис, любите Брэнду, Брэнда, любите Криса. Помните о своих божественных родителях: то, что вы перешли под наше покровительство, не означает, что вы больше не их дети. Более того: теперь вы можете видеться с ними. Воспользуйтесь этим правом, данным вам. Помните и о своих обязанностях. Вы теперь смотрители, и будьте добры, отнеситесь к работе со своей ответственностью. Навестите меня после завершения соревнований, я вам всё разъясню. Берегите Алифию. Она хороший зверь, и она сослужит вам хорошую службу... – после короткой паузы он добавил. – Что стоите? Летите же. Вам ещё за многое предстоит побороться. Портал вон там. До скорого свиданья. - До скорого! Мантикора легла, разрешая паре новых смотрителей и наставникам, пристально следившим за всем происходящим процессом, залезть на себя. Затем, сильно махнув крыльями, поднялась в воздух и полетела в направлении закатной части Рая. Её пассажирам завтра предстояло очередное испытание. Привратник же, позволив орлу сесть на своё плечо, вновь запел: - А в небе голубом горит одна звезда, Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда. Кто любит – тот любим, кто светел – тот и свят, Пускай ведёт звезда тебя Дорогой в дивный сад. Тебя там встретит огнегривый лев, И синий вол, исполненный очей, С ними золотой орёл небесный, Чей так светел взор незабываемый…* ____________________________________________________________________________________________________________ * - Стихи песни "Город Золотой" в исполнении рок-группы "Аквариум".