Воскресное утро

Эта война между двумя нациями была не чем иным, как разрушением. Они оба это знали. Или, по крайней мере, Уайт знал об этом.       В этой войне, победа означала гибель и ранения как солдат, так и мирных жителей.       Война, такая долгая и мучительная, с большим количеством людей, которые потеряли своих близких и лишились всего, что им было дорого. Война между двумя нациями, Белой и Черной.       Прежде чем он осознал, какой ущерб он в одиночку нанес своему и чужому народам, было уже слишком поздно. Он знал, что никогда не сможет исправиться или раскаяться в своих преступлениях… но он знал, что умрет, пытаясь исправить ошибки.       Благодаря невероятным способностям одного определенного агента, Белой нации в последнее время удалось вздохнуть немного легче.       Многократная данных, кража разведданных, проникновение на чужие базы, допросы, убийства, составление планов — вот в чем этот агент преуспел лучше всего, и он никогда не стал бы гордиться этим разрушительным набором навыков. Во всяком случае, он винил себя за то, что не осознал весь ужас этой войны раньше или за то, как сильно он ненавидел насилие… не то чтобы он мог помешать этому случиться.       Две нации продолжали убивать и отнимать, из стороны в сторону, и конца этому не было видно.       Он понимал, что все это было сделано ради его нации, но это не делало смысла для него ни в малейшей степени. Ужас, в который нормальным гражданам не нужно было вовлекаться.       Хотя ужас на фронте и в зоне боевых действий почти прекратился, людям по-прежнему приходилось жить в страхе, что в любой момент может возобновиться война, совершиться террористический акт или нагрянет гражданская война, поскольку правительство никогда не прекращало свою выше упрямую игру. Сколько бомб и оружия его страна продолжала закупать за границей, сколько кораблей и военных самолетов держалось в секрете от программ новостей обычных граждан, он знал об этом все, и это приводило его в ужас.       Агент Уайт, или более известный среди своих коллег и врагов как просто Уайт из-за своей полностью белой одежды, от шляпы до ботинок. Он никогда бы не подумал, что добьется успеха здесь в качестве лучшей собачки агентства. Никогда он не думал, что проживет так долго после всех избиений и пыток, через которые ему пришлось пройти. Становясь все более и более осведомленным о своей нации на фоне потерь жизней и имущества, он чувствовал ответственность и бремя войны. Всю ночь он думал о жертвах, войне, шпионаже, политике… и о том как же он устал. Ни одного дня ему не удавалось хорошо выспаться ночью, так как он продолжал вспоминать все жизни, которые он отнял. Шли дни, и Уайт все больше уставал…       Ему нужно было остановить это, каким-то образом положить конец этой войне. Но как бы он ни пытался придумать план, он по-прежнему оставался всего лишь одним человеком, еще одним винтиком в колесе, чьи действия могли или не могли ускорить ход войны до критической точки.       Его истощение только росло: еще один шпион, который был его давним соперником, маньяк, который был одержим желанием его смерти, несмотря ни на что, мудак, сказал бы он.       «Мудак» — прозвище, которым он окрестил агента противоположной стороны, некоего шпиона из Черной нации. Агент Блэк, его идеальная пара в шпионаже, высококвалифицированный шпион, такой же сквернословящий мудила, не умеющий ничего, кроме как создавать проблемы, который одевался так, чтобы сливаться с темнотой, одетый во все черное от шляпы до, как вы уже догадались, ботинок.       Уайт должен был признать, что все эти годы борьбы Блэк всегда был занозой в заднице, препятствием на пути к достижению его личной мечты, одним из многих источников его истощения.       Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз видел Блэка, занятого поиском важных бумаг и всем прочим. Уайт вынужден был признать, что время от времени скучал по сражениям со своим любимым соперником. Почему? У него самого даже не было ответа на этот вопрос. Может быть, ему просто нравится, когда за ним гонятся. Может быть, ему просто нравится, когда кто-то думает о нем. Кто знает?       Теперь Уайт обнаружил, что снова прячет эти бумаги, за которыми он отчаянно гонялся, в самый дальний угол сейфа. Запирается на двойные старые добрые висячие замки с номерами и настраивает сканер отпечатков пальцев, чтобы никто, кроме него, не мог получить доступ к содержимому.       Сунув сигарету в рот, зажав ее между щелями губ, Белый агент прикурил ее кончик и спокойно сел на свой мягкий диванчик. Голова и плечи поддались усталости дня, откинувшись на спинку удобного сиденья. Его легкие вдыхали сладкий запах никотина, который становился еще слаще, когда дым выдыхался при слишком долгом задержанном вдохе.       Предает свою собственную нацию? Уайт никогда не задумывался об этом, пока Блэк не заговорил об этом накануне. Но, ох, ну, он собирался передать эти файлы кому-то другому… Это не делало его предателем, не так ли? Будь проклят этот мудак за то, что заставил его усомниться в своей правоте.       Но Уайт был осторожным человеком. Всегда осторожный придумщик. Он просчитал все риски и возможности, которые мог повлечь за собой его поступок… Все это было к лучшему, все верно.       Ему подвернулся шанс помочь, и он им воспользовался. Все очень просто. Было ли это так на самом деле?       Уайт сделал еще один глубокий вдох. Курение сотворило чудо, очистив его затуманенный разум.       Каждый день был утомительным… учитывая, что ему было позволено жаловаться. Ему понадобится долгая ванна после таких мучительных дней на работе.       Необходимость иметь дело с многомесячной бумажной волокитой и подстрекательством вражеских шпионов в течение целой недели слишком сильно сказалась на его психическом здоровье. Но благодаря бог знает чему, он целую неделю не сталкивался ни с каким надоедливым мудаком, просто более слабой его копией, которую он без проблем вырубил. Черт возьми, он даже был достаточно заботлив, чтобы вызвать ему такси до больницы. Эта встреча принесла ему один конкретный предмет — черный портфель.       Уайт посмотрел на портфель, который уронил другой шпион. Так глупо с его стороны было думать, что в нем может содержаться больше информации, которая поможет ему в достижении его цели. Там были документы, фальшивые деньги, фальшивый ключ и даже фальшивый паспорт (с именем Бен Доуэр? Как по взрослому). К сожалению, документы, находившиеся внутри, оказались бесполезными. Он уже бегло просмотрел их. Ничего особенного, чего бы он не знал.       Еще один мусор, ожидающий, чтобы его выбросили.       Он положил едва прикуренную сигарету в пепельницу, присоединившуюся к более чем дюжине незажженных. Это был не единственный окурок, ставший жертвой его накопившегося за неделю стресса.       Как только сигарета догорела вместе с чередой его мыслей, утомлённый агент неохотно поднялся с насиженного места и решил избавиться от упомянутого дурацкого портфеля.       Уайт вышел на улицу, все еще прихрамывая, только для того, чтобы его встретила непроглядная тьма ночи и порыв холодного ветра. Было уже темно, но днем было так-же темно из-за тех высоких бесцветных зданий там, далеко от его уединенного дома, которые закрывали любой свет солнечных лучей, который мог пробиться сквозь них. Теперь ночная тьма просто должна была сделать его еще темнее. Он почти ничего не видел, но точно знал, где находится мусорный бак. В конце концов, это был его собственный дом и лужайка.       Уайт посмотрел на другой обособленный дом напротив, гадая, прибыл ли еще его одинокий житель или он уже перебрался в другое место. Он покачал головой и продолжил незаконченное дело.       И-и-и-и дело сделано! Засунутый туда, где ему и полагалось быть, портфель остался там после громкого звяканья и лязга, сопровождающего его падение вниз.       А теперь, когда все, что напоминало ему о работе, исчезло, Уайту просто нужно было вознаградить себя чем-нибудь продолжительным, теплым и приятным.       Как только он снова вернулся в дом, вся белая одежда была снята с бледного тела, аккуратно сложена и развешана за пределами ванной на вешалках и полках, которые принадлежали поношенной одежде. Уайт прошелся босиком по кристально чистому керамическому полу и наполнил ванну теплой водой.       Усталость медленно растворялась в пузырьках. Раздался звук лопающихся пузыриков, прежде чем Уайт устало погрузился в тёплую фарфоровую ванну. Идеальная температура воды снимала все тревоги и усталость, накопившиеся за неделю. Он ничего не мог с собой поделать, и позволил себе еще глубже погрузиться в теплый уют ванной. Звук бегущей воды прекрасно гармонировал с ночной тихой атмосферой, которую Уайт находил довольно расслабляющей. Он поклялся, что может утонуть в успокаивающем белом шуме.       Это был личный рай Уайта. Парной оазис, к которому он всегда стремился после тяжелых рабочих дней. Рай на земле, который был сохранен только для него. Славно.       Чувствуя небольшие колебания, которые вызывало его больное тело, каждый раз, когда он перекладывал свою обнаженную тушку, потирая и успокаивая заживающие ребра, он испустил долгий вздох облегчения. Затуманенный взгляд прошелся по его собственной осунувшийся фигуре, когда он полностью погрузился в ванну, запрокинув ногу. Он посмотрел на исчезающий шрам, который у него был, и опустил конечность обратно в мутную воду, скрывая досаду, которую он испытывал каждый раз, когда видел её.       Шрам остался там, чтобы напомнить ему о его неудачном суждении, о том, что он доверился не тому человеку, что позволил своему сердцу решать, а не логическому мышлению. Уайт опасался, что это был не первый и не последний случай. Скоро может произойти ещё больше таких случаев, если он не будет достаточно осторожен. И в следующий раз, возможно, придется накладывать швы не только на ногу…       Уайт мог только ужасаться мрачному будущему, ожидавшему его впереди.       Откинутая спина Уайта, лежащего в ванной, погрузилась еще ниже. В такую тихую ночь, как эта, наедине с самим собой, белый шпион иногда думал о том, как поживает его заклятый враг. Этот агент Блэк. Может быть, он делал свою работу так, как ему было приказано. Шпионские штучки. Может быть, он выпивал в одиночестве в каком-нибудь баре. Может быть, он, как и сам Уайт, отдыхал дома, занимался своими делами… возможно, даже думал о нем…       Белый шпион покачал головой, наполовину опустив ее под воду и что-то бормоча под ней. Он винил горячую воду в том, что его лицо покраснело.       Он не мог забыть свою ошибку. Этот мудак стрелял в него в прошлый раз и в другие разы тоже. Пытался убить его при каждом удобном случае, и все же Уайт подумал, что было бы неплохо поделиться с ним своим планом. Как глупо.       Помимо того, что Блэк хотел видеть его мертвым, он, вероятно, никогда бы не захотел от него ничего большего, чем обычно. И все же…       Прежде чем он получит перегрев от чрезмерных размышлений и слишком долгого пребывания в тепле, агенту лучше оторвать свою задницу от ванны и отвлечься от неприятных мыслей.       Уайт вышел из своего личного оазиса. Немного закружилась голова. Он должен был быть осторожнее, чтобы не поскользнуться на мокром кафеле. Руки потянулись к белому полотенцу, которое лежало неподалеку, чтобы вытереться, и обернуть его вокруг талии, чтобы прикрыть голый зад. Несмотря на то, что это был его собственный дом и он был волен раздевать задницу сколько угодно, у Уайта все же хватило порядочности не разгуливать без одежды все время.

***

      Когда Уайт открыл некогда закрытую дверь ванной, его глаза расширились так же широко, как окно, которое было распахнуто.       Кто-то вломился внутрь, и его глаза сразу же поймали подозреваемого с поличным. Увидев знакомого мужчину в черном пальто, сидящего, расслабившись, на своем любимом диванчике, Уайт инстинктивно потянулся за револьвером, который он прятал под своим пальто, и направил его на нежеланного гостя.       Агент Блэк, который заметил присутствие как пистолета, так и хозяина дома, так небрежно поприветствовал его с улыбкой. — О, привет, Уайти. Ты определенно тратишь много времени на купание своей сладкой попки.       Он пристально смотрел на ночного незваного гостя, прицел так и не дрогнул. После стольких раз он научился ожидать частых визитов Чёрного шпиона в эти часы. Но не в субботу вечером, когда они молча заключили перемирие! — Блэк… — имя слетело с его губ вместе с низким шипением.       Полотенце почти соскочило, когда он быстро принял стрелковую стойку. Блэк не чувствовал себя запуганным заряженным пистолетом, который был направлен на него. Однако он был заинтригован открывшимся перед ним зрелищем. Он только перевел взгляд на ослабленное полотенце, за которое Уайт так крепко вцепился, и этого было достаточно, чтобы почти голый агент заволновался. — Прекрати уже пялиться! — крикнул Уайт, чувствуя, как его лицо теряет свое обычное хладнокровие. Зная, где именно находятся эти глаза, его хватка как на пистолете, так и на мягкой ткани усилилась.       Блэк был слегка застигнут врасплох. Слегка. Белому агенту редко приходилось быть таким уязвимым перед ним (когда его ударили ножом, это не в счет), но мужчина не мог чувствовать себя по-другому так из-за того факта, что у него было только одно полотенце, чтобы защитить свои интимные места от этих испытывающих, ищущих глаз его заклятого врага. — Ну, мы оба мужики. Те же комплектующие и содержимое! Нечего смущаться, Уайти, — Блэк громко фыркнул, — да и я все равно уже видел тебя голым раньше. Помнишь тот цементный душ? Это было довольно твёрдо. Хорошее было время. — Тогда перестань смотреть, — Уайт снова зашипел. В этот момент единственное, что он мог сделать, чтобы не быть униженным - это не смотреть на Блэка. Он почувствовал, как его лицо потеплело под этим незнакомым взглядом, которым одарил его другой мужчина. — Ох, да ладно тебе. Ты просто чувствуешь себя неполноценным, — Блэк подмигнул.       Все еще не глядя, Уайт не хотел превращать это в очередную бессмысленную, незрелую перебранку. Спор с Блэком о размерах их членов был не тем, чего он хотел добавить к еще одному дерьму в копилку стрессов. У него и так было достаточно забот. Поэтому он сделал самое логичное, что можно было сделать: проигнорировал. — Просто заткнись.       Наконец-то успокоившись от внезапной встречи и смущения, Уайт был готов встретиться с ним лицом к лицу. Его глаза остановились на ночном нарушителе. — Ты здесь не за неприятностями, не так ли? — спокойно спросил Уайт. Взгляд блуждал куда угодно, только не в глаза его врага, — что у тебя под пальто?       Блэк распахнул пальто, не показывая ничего достаточно подозрительного, чтобы быть оружием. Те маленькие карманы, которые обычно были набиты взрывчаткой и ножами, теперь были опустошены. Однако на его белой рубашке было небольшое чернильное пятно. — Эй, на этот раз я практиковался в легальном пересечении границы, знаешь ли, как сделал бы нормальный человек. Прохождение металлодетектора и всего этого дерьма с безопасностью. Безоружный и не террорист.       Уайт приподнял бровь. Что ж, если этот человек так сказал. Уайт знал, насколько строго охранники на границе относились к политике безопасности. Чтобы обеспечить этот хрупкий мир и спокойствие между двумя воюющими нациями, им нужно было быть особенно осторожными с теми, кто входил и выходил. — Все еще не убежден? — Блэк с самодовольной ухмылкой сбросил черное пальто, — хотите, чтобы я разделся, офицер? — Прекрати валять дурака и не вздумай снимать рубашку. Я не желаю этого видеть, — Уайт раздраженно вздохнул. Его рука ослабила хватку на спусковом крючке, — это… это будет последний раз, когда я тебе доверяю, так что не делай ничего глупого.       Блэк лишь немного подвинулся, чтобы освободить место на диване, и это вызвало у Уайта небольшой страх. Он мог бы вытащить пистолет из воздуха, если бы Уайт моргнул. Внезапно опустить единственное оружие, чтобы защитить свое уязвимое, обнаженное «я», показалось плохой идеей. — Не заставляй меня сожалеть об этом, Блэк… — его слова замерли на имени другого. Несколько затравленно, слегка подрагивая, он убирал револьвер обратно на место, где ему и полагалось быть. Он на мгновение замолчал, пытаясь собраться с мыслями. Когда холодный ночной ветерок подул ему в лицо, Уайт почувствовал тихое спокойствие, поправляя падающее полотенце, — я надеюсь, ты здесь не просто для того, чтобы поболтать… — И это тоже, но перед этим тебе следует одеться, прежде чем…       Блэк даже не успел закончить предложение, как белый агент громко чихнул.       Ночной гость хихикнул. — Начинаешь простужаться. Упс. Похоже, я забыл закрыть окно.       Уайт пристально посмотрел на гостя, направляясь к чёртовому окну, чтобы закрыть его. — Жди здесь и веди себя прилично. Я собираюсь переодеться. — Ух ты. Тебе действительно нужно было выбросить это в мусорное ведро, да? Даже не подумав о том, чтобы позвонить в службу находок? — Блэк сболтнул о выброшенном портфеле, который он сам нашел снаружи. Печальное зрелище - видеть, как что-то столь дорогое беззаботно запихивается в мусорное ведро. — Разве вы сами не «служба пропаж и находок»? — Уайт, полностью одетый в свою белую пижаму, вернулся, чтобы поприветствовать своего гостя. Он все еще настороженно относился к этому человеку, но тот был достаточно любезным хозяином, чтобы поставить чайник на плиту, вскипятить и приготовить им обоим что-нибудь выпить, — Какао подойдет? — Угу, — ответил Чёрный шпион. Уайт чувствовал на себе пристальный взгляд Блэка на протяжении всего пути от гостиной до кухни, пока тот готовил две светлые кружки и на цыпочках пытался дотянуться до шкафчика с какао-порошком и молоком в холодильнике.       Как только у него были готовы обе кружки, и чайник свистнул, оповещая, что вода в нём вскипела, Уайт выключил газ и налил кипяток в кружку, чтобы поставить еще одну для подогрева молока. Сладкий аромат какао вызвал на его лице улыбку, не такой сладкий, как у сигарет, но запах все равно был приятным. Он вернулся к дивану, где ждал его нежеланный гость, и предложил ему одну из кружек. — Спасибо. — он кивнул и осторожно взял напиток в руку, потягивая, наблюдая, как Уайт вернулся с чашкой дымящегося молока. В отличие от других случаев, когда они болтали за чашкой чего-нибудь, Блэк даже не потрудился усомниться, был ли напиток отравлен или нет, и Уайт нашел это… довольно не в его характере. — Молока? — Уайт налил немного себе, еще чуть подсластил.       Блэк слегка покачал головой. Он подвинулся на диванчике, освобождая место для другого мужчины. — Это уже достаточно сладко.       Некоторое время они сидели и пили в тишине, сжавшись на маленьком диванчике, пока Уайту не пришлось нарушить эту невыносимую неловкость. — Ты здесь только из-за этого дерьмового портфеля? — Он не дерьмовый! Это довольно стильный портфель, — Блэк кивнул головой, прежде чем сделать еще глоток, — Ну, да, я пришел, чтобы забрать эту штуку обратно, как было приказано. — И ты каким-то образом узнал, что это я его взял? И что я вернусь сюда, в этот дом? — Это чертовски очевидно. Другие белые шпионы, вероятно, застрелили бы новичка, но я просто случайно узнал одного ублюдка, который склонен жалеть и отпускать своих жертв, — Чёрный усмехнулся, глядя Уайту прямо в глаза, словно поддразнивая. Были времена, когда он попадал в эту категорию «жертв», и никогда больше он не попадет в нее еще раз, — и ты обычно возвращался сюда в субботу. Ну вот, все ясно? — Гребаный преследователь, — пробормотал Уайт, отводя взгляд. Объяснение было довольно жутким, но все же он чувствовал себя немного радостно от того, что Блэк так хорошо знал его и его распорядок дня. — Спасибо, я горжусь своей работой, — промурлыкал Чёрный, забавляясь слегка разочарованным тоном соперника, — немного странно, что моя работа вращается вокруг тебя, — Блэк и не подозревал, что его замечание заставило лицо другого мужчины покраснеть.       Помимо того, что Уайт не привык принимать гостей в такое время, ему даже пришлось обслужить незваного гостя и немного поболтать. Удивительно, но они были способны так долго поддерживать дружескую беседу, не раздражая друг друга. Они обменялись мнениями о таких обыденных вещах, как кино или технологии. Если быть честным, это была очень приятная беседа.       Никогда еще он не чувствовал себя так близко к Блэку, физически и ментально, Белый шпион не знал, что делать с этим чувством, которое он испытывал внутри, когда сидел, разговаривал и слушал другого на том же самом диванчике. Количество раз, когда их плечи и руки соприкасались, когда Блэк так небрежно касался его обнаженного бедра, когда он говорил буквально обо всем, или когда он что-то говорил, а Чёрный агент просто улыбался в ответ… это заставляло его чувствовать себя вымотанным. Каждый раз, когда их взгляды встречались, он вспоминал о той горечи, которую вызывал Чёрный агент, и все же его сердце слишком часто пропускало удары. Это было утомительно.       И были такие мелочи, как невинная улыбка Блэка, его смех, то, как он привлекал внимание Уайта его же собственным именем, нежность его прикосновений. Они заставили Белого агента забыть все ужасные и болезненные вещи, которые он ему делал, забыть, что это был тот же человек, который наносил ему удары ножом, стрелял, пытал и оскорблял его, нанося ущерб его гордости и телу, забыть, как он целую неделю хромал на одну ногу благодаря ему. Это был тот же самый человек, который слишком часто ставил его на грань смерти, и тот же самый человек, который..... который всегда не решался нанести последний удар, всегда делал такое угрюмое лицо, как будто он не находил себе места, когда Белый агент умирал, но никак не помогал.       На этот раз и только на этот раз Уайт обманул себя, притворившись, что этот Блэк был просто «Чёрным», просто человеком, который навестил его в свой выходной, просто соседом, пришедшим поболтать за чашечкой чего-нибудь, а не Чёрным шпионом, который хотел отрубить ему голову.       В общем, Блэк действительно был сумасшедшим и обладал садистским чувством юмора. Слишком часто он шутил на грубые и запретные темы, как будто это ничего не значило. Когда Уайт начал погружаться в их разговоры, только тогда он обнаружил, что личность Чёрного агента была гораздо более сложной, чем кажется на первый взгляд.       С Блэком было… приятно быть рядом. Образы его холодных глаз и грубой насмешливой улыбки почти стерлись с поверхности его мозга и были заменены этим глупым смехом и самодовольной ухмылкой. Как будто это был другой человек, не тот, с которым он сражался большую часть дня…       Но мысль о том, что он нашел в этом безумце какую-то привлекательность, немного встревожила его. Возможно, у Уайта тоже были откручены какие-то гайки. — Уайт? — Блэк повернулся в его сторону, уставившись на него. Его лицо было почти утешающим, — ты в порядке?       Белый агент оторвался от своего внутреннего монолога, возвращаясь к самой обыденной реальности. Он кивнул. — Грубо. Я как раз рассказывал тебе о своем боссе. — Черный шпион фыркнул, — в любом случае, я и так уже потратил слишком много времени впустую.       Уайт увидел, как он поставил пустую белую кружку на стол. Увидев, как Блэк встает с тесного диванчика, Уайт понял, что именно в этот момент другой мужчина решил уйти. — Ну, Уайт, я бы с удовольствием поболтал с тобой еще немного, но мне нужно вернуть этот стильный портфель.       На его взгляд, время пролетело слишком быстро. Его строгое время отхода ко сну тоже уже прошло. Он не хотел казаться разочарованным, увидев, что тот уходит, но голос просто не мог хорошо это скрыть. — Что бы там ни было, просто уходи уже. — Конечно, конечно. Могу я прийти снова завтра, в воскресенье?       Уайт посмотрел на часы. Стрелка уже перевалила за полночь вчерашнего дня. — Это было бы уже сегодня.       Блэк широко ухмыльнулся. — Тогда это свидание. Увидимся завтра, — и подмигнул ему в последний раз, — Агент Уайт.       Белый шпион не ответил, занятый потягиванием горячего какао из своей кружки. Он даже еще не успел осознать о приглашении на… свидание.       Еще один утомительный день закончился. Он почувствовал, как холодный ветер ворвался в приоткрытое окно. Его тело, возможно, на данный момент избавилось от стресса благодаря долгой ванне и сладкому запаху никотина, но что бы он ни делал, его сердце никогда не освободится от этой усталости, которую он чувствовал внутри.       Сердце билось слишком быстро. Так чертовски быстро, что это было слишком утомительно. — По крайней мере, воспользуйся гребаной дверью, — пробормотал Уайт своим теплым дыханием. Он винил горячее какао в том, что его лицо так разгорячилось.