Воскресное утро

Эта война между двумя нациями была бессмысленной. Они оба это знали. Или, по крайней мере, Блэк знал об этом.       В этой войне, где победа может быть одержана не просто слепой грубой силой, а знанием следующего шага противоположной стороны.       Война такая долгая и холодная, с большим количеством пролитой крови и напряженным ожиданием. Война между двумя нациями, Черной и Белой.       Из стороны в сторону, две нации по очереди выигрывали и проигрывали на поле битвы, в силе и в уме, в перехитрении. И за десятилетия равного обмена потерями и победами ни одна из стран почти не продвинулась к цели, которую они себе представляли.       Благодаря буквальной крови и поту одного определенного агента, Черная нация недавно одержала некоторое преимущество.       Многократная фабрикация данных, кража разведданных, проникновение на чужие базы, допросы, убийства, и так далее — вот в чем этот агент преуспел лучше всего. Во всяком случае, его нация должна была отдать ему должное за все эти, казалось бы, полезные и бесполезные документы прочее, что он получил за эти годы от их врага.       Но зачем играть в эту игру туда-сюда, когда другая сторона сделала то же самое?       Все это было бессмысленно, считал он, но, по крайней мере, это было весело. Снятие стресса, которое нормальные граждане не могли себе позволить.       Но «весело» было бы немного по-детски… Захватывающим должно быть более подходящее слово. За это чувство, которое он испытывал, когда его загоняли в угол. Когда его заставляли придумать план, как обезвредить тикающую бомбу. Когда ему пытались раскрыть рот, чтобы найти оскорбления, револьвер приставленный к его голове…       Агент Блэк, или более известный среди своих коллег и врагов как просто Блэк за свою полностью черную одежду, от шляпы до ботинок. Как наркоман, он все время жаждал острых ощущений и искал их. Некоторые считали, что частое избиение и постоянное подвергание насилию сказались на его рассудке. Становление все более и более бесчеловечным сделало хорошую работу по размыванию границ его личной жизни и работы в целом. Весь день он думал о работе, работе, шпионаже, политике… и насилии. Он почти забыл, какой была жизнь до объявления войны. Наверное, что-то скучное. Не то что бы он сильно скучал по этим временам Шли дни, и Блэк становился все беспокойнее…       Даже будучи лучшим шпионом, которого могла предложить Черная нация, способным делать все выше среднего, он должен был признать, что в последнее время его беспокойство только росло, и это делало его повторяющиеся игры намного менее захватывающими.       Имя его проблеме: скука, или, если от его лица, «где, черт возьми, этот ублюдок?!»       «Этот ублюдок» — прозвище, которое он придумал для агента противоположной стороны, некоего шпиона из Белой нации. Агент Уайт, его идеальная пара в шпионаже, высококвалифицированный шпион, такой же сквернословящий мудак, хитрая, хихикающая сучка с острым носом, который одевался должным образом и был хорошо подстрижен, во всем белом, от шляпы до, как вы уже догадались, ботинок.       Блэк должен был признать, что за все эти годы работы шпионом, помешанным на насилии и достижениях, Уайт был для него единственным, чего он ждал на работе. Его незаменимый источник острых ощущений.       К сожалению, этот объект его одержимости исчез на несколько месяцев без особых подробностей для заполнения отчета, или это было то, или же ему просто выдали чаевые.       Теперь Блэк обнаружил, что берется за любую миссию, требующую саботажа и проникновения непосредственно в Белое посольство, что очень радовало его босса (хотя его зарплата осталась прежней, как не странно). Он просто надеялся, что постоянные нападения и высокие серии убийств заставят в конце концов появиться лучшего представителя Белой нации.

***

      Когда наступила непроглядная ночь, Блэк переходил из комнаты в комнату в кажущемся безжизненным здании в поисках единственной бумаги, которая могла содержать или не содержать ценную информацию о путях торговли оружием Белой нации. Он с легкостью прошел все три уровня безопасности для каждой двери. Это было так просто, что совсем не было весело, заставило его поверить, что вся эта затея может быть просто ловушкой, чтобы выманить кого-то… И ему хотелось, чтобы этим кем-то был он сам…       Его сердце бешено колотилось, когда он проверял каждый ящик, каждый замок в каждой тускло освещенной комнате, с которой он сталкивался. Не страх заставлял его сердце бешено колотиться, а чрезмерное возбуждение от возможности того, что, может быть, только может быть, этот ублюдок заставил его поиграть в прятки.       Блэк на данный момент отказался от поисков этой обычной бумаги. Скорее всего, её вообще никогда не существовало, скорее всего, так и было, и это могло быть ловушкой.       Ловушка… Если его теория подтвердится… Блэк улыбнулся про себя. Тогда он мог ожидать, что его ждет захватывающая ночь. Был единственный, кто мог провернуть такую грязную игру.       По мере того как он переходил из комнаты в комнату, прилагая все меньше и меньше усилий, чтобы погнаться за бумагой в тех же меблированных комнатах с единственным письменным столом, выдвижным ящиком и лампой… Самое время раскрыть интригу.       Все было именно так, как он и предсказывал, отключение света, как в фильме ужасов категории «Б». И без того тускло освещенная комната теперь была поглощена темнотой. Он решил не двигаться ни на дюйм, зная, как все это обычно происходит, зная, как впервые раздался звук ему знакомых шагов…       Затем этот ублюдок начал бы свой неубедительный и язвительный монолог… — Я удивлен, что ваш совет был достаточно компетентен, чтобы дать вам правильный адрес, но недостаточно умен, чтобы понять, что это была подстава. — Он знал, что я люблю играть в притворство, — сказал Блэк в ответ на голос, который он слышал из-за двери далеко справа от него. Голос, который он жаждал услышать. Ублюдок, с которым он жаждал встретиться.       И эта дверь распахнулась, открыв расплывчатую фигуру мужчины, одетого во все белое. Даже в темноте Блэк мог различить очертания сцены, в которой он находился. Его глаза проследили за этим прогулочным белым костюмом. О, какой кайф. — Иди сюда. Давай на этот раз обойдемся без сложностей, — раздался голос мужчины в белом.       Блэк услышал шарканье вокруг стола, и маленькая лампа на нем включилась. Небольшой радиус света отвлекал его от остального Белого, показывая ему только бледную руку мужчины, покоящуюся на деревянном столе.       Черный шпион осторожно приблизились к цели. Под осторожностью он подразумевал с пистолетом в руке. Он мог бы просто пристрелить другого шпиона с такого расстояния и покончить с этим, но его любопытство подсказывало ему подыграть. И, о, прошло так много времени с тех пор, как он слышал голос Белого шпиона. Он хотел, чтобы это их краткое воссоединение продлилось еще немного… дольше. — С тобой никогда не бывает легких времен, — Блэк вздохнул, но он знал, что несколько мускулов на его застывшем лице растянулись в улыбке, — И что дальше?       С короткой паузой, как будто колеблясь, другой агент ответил: — Ты когда-нибудь задумывался… положить конец этой бессмысленной войне, Блэк? Он отметил, что голос Уайта затих на его имени.       Его глаза проследили за небольшим, едва заметным движением руки. Её владелец ждал его ответа.       Черный шпион ответил не сразу. Он подкрался ближе к лампе и повернулся лицом к единственному источнику света в комнате. Он попытался взглянуть на человека, сидевшего напротив него за столом, но видел только его размытую фигуру в этой кромешной тьме. — Мы бы остались без работы, — был его ответ, когда он выключил лампу.       Уайт тяжело вздохнул, как будто ожидал этого. Его рука снова исчезла в темноте, голос стал суровым. — Это означает «нет»? —Ну, я действительно думал об этом.       И в мгновение ока они оба услышали звуки одновременного взведения курков, но раздался щелчок, и один спусковой крючок был нажат.       Казалось, что у них обоих была одна и та же идея: разговор пошел не так, так что, стреляй.       Блэк ахнул, понимая, что немного опоздал со своим выстрелом. Его пистолет был вынут, но палец не лежал на спусковом крючке. Прямо сейчас он еще ничего не чувствовал, возможно, в него не стреляли, но это было слишком быстро, чтобы предположить, что его адреналин помог успокоить рану. — Послушай, нам не обязательно ссориться. Просто выслушай меня один раз, я могу объяснить тебе все в деталях, — предложил голос из темноты, — Мы можем поговорить, — Его темная фигура подползла ближе к другому. — Я думаю, что мы уже прошли стадию переговоров, — Блэк стоял неподвижно, тяжело опираясь на прочный стол, пытаясь убедить свое тело, что в него не стреляли. Его голова и глаза внимательно следили за призрачной фигурой.       Наконец, эти неуверенные шаги прекратились, как будто его владелец понял, какой будет эта ночь. Последний стук его ботинка раздался прямо перед ним, как раз в тот момент, когда он почувствовал, как что-то прижалось к его подбородку, заставляя его голову наклониться вверх. —Тогда давайте вернемся к нашей обычной рутине.       Черный широко ухмыльнулся. Все эти месяцы он умирал от желания осуществить это милое предложение. Но Уайт должен был знать, что он был не единственным, у кого было оружие на этой церемонии. — Это твой пистолет ко мне прижимается или ты просто очень рад меня видеть? — Уайт издал низкий смешок, смешок, который, как знал Блэк, сопровождался нежной улыбкой, когда Белый почувствовал, как дуло пистолета уперлось ему в живот. — Прекрати шутить про члены и скажи мне, где эта чертова бумага. — Блэк закатил глаза, отталкивая другого мужчину от себя своим пистолетом, чтобы он мог немного отойти от того места, где он сидел, — «Давай на этот раз обойдемся без сложностей».       Призрачная фигура недовольно хмыкнула, услышав, как повторяется его собственное высказывание. Он ненавидел, когда Блэк пытался умничать со словами. Это было тем, в чем ни один из них не был хорош. Не видя, как он может изменить исход этого разговора, Уайт наклонился вперед, к столу, к лампе, все еще держа пальцы на спусковом крючке, так близко, что их колени почти соприкасались. Жест, который Блэк почти принял за интимный знак.       Маленькая лампа снова была включена. На этот раз небольшой радиус света позволил Блэку увидеть хмурое, хотя и измученное лицо своего врага, которого он так сильно любил. Упомянутое лицо вскоре сменилось легкой гримасой, когда черный шпион почувствовал, как тупой удар рукоятки пистолета пришелся ему сбоку по черепу.       На секунду Блэк отвлекся. Проклятый Уайт и это его милое лицо.       Удар был сильным, но не настолько, чтобы сбить его с ног или проломить череп.       Уайт знал, что находится в невыгодном положении. Недостаток, который он намеренно создал сам. Одетый в белое, самый заметный цвет, в комнате, окруженной темнотой, белый свет лампы был его единственным утешением. Он увидел, как другой шпион скользнул в кромешную тьму комнаты, слившись с неосвещенным углом.       Блэк, который думал, что у него преимущество, присел и бросился на Белого агента, который быстро запрыгнул на стол, уклоняясь от подката. Со всей возможной скоростью Уайт бросился вслед за движущейся тенью, которую он мог видеть, благодаря лампе. Один, два, три, четыре и пять. Ни одна из этих пуль не попала в Черного агента, который следил за количеством. Если он был прав, Уайт почти опустошил патронники своего любимого револьвера.       Используя всю силу, которая у него была, Чёрный быстрым толчком заставил прочный стол перевернуться. Он услышал, как сначала упала лампа, затем тихий вскрик, и громкий шлепок со стороны приземлившегося на пол вместе с тяжелым столом человека. На этот раз Белый не успел прийти в себя, так как почувствовал, как тяжелый ботинок наступил ему на ребра. К его удивлению, Блэк не придавал этому большого значения.       Вместо того чтобы, как всегда, приставить холодное дуло пистолета или острый конец ножа к лицу своего соперника, Чёрный агент приблизился к нему еще немного… гуманнее, чем обычно, спрятав свой собственный пистолет. Либо из-за беспомощности противника, либо из-за собственной беспечности, он не хотел, чтобы ублюдок снова ускользнул теперь, когда он, наконец, поймал его.       Опустившись, почти на колени, достаточно, чтобы убедиться, что Уайт не будет извиваться под ним, он осторожно забрал револьвер, который был крепко сжат в чужой руке, и направил его обратно в грудь его владельца. Слабый белый свет лампы, падавший прямо над головой Уайта, позволил ему снова увидеть бледное, прекрасное лицо мужчины. — Эй, а теперь убери эту штуку. Играться с пушкой опасно, — сказал его белый коллега.       Чёрный агент знал, что над ним насмехаются, судя по легкой ухмылке его соперника. — Осталась еще одна пуля, которую нужно всадить тебе в череп. — Итак, ты посчитал? Какой молодец, — Уайт хихикнул, игриво похлопав соперника по плечу. Его глупый гаденький смех уже действовал на нервы.       Блэк хмыкнул, меняя тему. — Где ты был все эти месяцы? — Его голос прозвучал не так холодно, как ему хотелось бы, несмотря на то, что он был чертовски раздражен человеком под ним, — Я думал, на этот раз ты мертв по-настоящему. — Признай это, — поддразнил Уайт, склонив голову набок, пытаясь лучше рассмотреть выражение лица другого агента в темноте, — Ты скучал по мне. — Единственное, чего мне не хватало, так это избить тебя до смерти.       Не столь скрытый тоскливый тон в его пугающем заявлении заставил губы Уайта скривиться, говоря: — Я был занят поиском документов.       Блэк равнодушно пожал плечами. То, чего добивался Уайт, его не касалось. Прямо сейчас он просто хотел сосредоточиться на том, что было перед ним. — Хорошо, ты напоминаешь мне, что у меня есть свой собственный документ, за которым нужно охотиться. — Хочешь верь, хочешь нет, но он у меня в переднем кармане, — Уайт слегка поморщился, когда его рука отвела револьвер в сторону, уже чувствуя удар по рёбрам от предыдущего падения, — Так что будь осторожен, когда стреляешь. Ты же не хотели бы, чтобы в такой важной вещи была дыра. — Что ты несёшь? Ты не такая уж важная персона. — Я имел в виду документ, тупица, — Белый шпион зашипел, потянувшись за указанным предметом, сложенным в маленький свёрток, — Просто возьми это. У меня нет сил ссориться с тобой сегодня вечером.       Даже в тускло освещенном офисе они могли «видеть» ухмылки друг друга. Это было чудо, что лампа все еще работала изо всех сил, чтобы излучать немного света для их небольшого обмена улыбками.       Прошли месяцы, и теперь они были здесь, лицом к лицу со своими злейшими врагами. О, как они любили подшучивать друг над другом, пытаясь запутать другого словами и жестами… и ловушками, и убийствами.       Как ни странно для соперников, которые ежедневно издевались и убивали, они чувствовали себя комфортно с любым ярлыком странных отношений, которые в настоящее время были между ними. Со стороны Блэка было иронией признать, что ему казалось, будто он развлекается с другом. — Ты отпустишь меня сейчас? У меня есть другие дела, которые нужно сделать.       Но вскоре ухмылка Блэка сменялась его обычной хмуростью, когда он быстро взял сверток из рук своего соперника. Он знал, что не стоит доверять этому послушному поступку ублюдка. Хотя это случалось не часто, когда он вел себя подобным образом, Черный агент никогда не мог доверять этому упомянутому «другу», особенно тому, кто был шпионом. Не говоря уже о противоположной нации.       Просто чтобы быть уверенным, что его не заманили в очередную глупую ловушку, Блэк с еще большей силой надавил на револьвер. — Все это слишком просто, тебе не кажется? Это лишило его всех острых ощущений.       Блэк разочарованно хмыкнул, забирая пистолет другого шпиона себе и вытирая пыль с одежды, только чтобы почувствовать небольшую шишку между воротником рубашки. — Ты… — он в панике потянулся к нему, прежде чем понял, что это было.       Небольшая взрывчатка.       Когда?! Это было, когда ублюдок потянулся к лампе? Это было, когда он передавал ему документ? Не говорите, что это был тот дурацкий хлопок по плечу? Много мыслей пронеслось в голове Блэка за те несколько секунд, что он не обращал особого внимания на Уайта, который уже вскочил на ноги.       Белый агент крепко сжал в руке маленькую лампу.       Подобно лампочке в лампе, Блэку показалось, что мир на секунду потемнел, когда он услышал тихий звук разбитого стекла, а также крошечный взрыв, раздавшийся у него в голове. Боль заставила его крепче сжать револьвер. — Этого недостаточно, чтобы убить тебя, не так ли? — Черта с два я умру от детской игрушки, — прошипел он сказав это, но одна сторона его черепа болела все сильнее, — Я, блядь, убью тебя.       В этот стремительный момент Уайт не знал, на что ему следует отреагировать в первую очередь. Убийственное намерение желать его смерти, жестокая ухмылка Чёрного агента, которую он увидел во вспышке света, или тот факт, что он уже был ранен в ногу из своего собственного револьвера.       Уайт обнаружил, что инстинктивно падает на одно колено от внезапной боли. Он немедленно подсчитал, сколько времени у него может быть, прежде чем он потеряет сознание от потери крови, только для того, чтобы выяснить, что смерть может наступить слишком рано, если тот же револьвер будет направлен прямо ему в глазницу.       Его дыхание прерывалось, но он пытался сохранить его спокойным. — А я ожидал спокойного субботнего вечера...       Теперь, когда в револьвере был израсходован последний патрон и документ был у него в безопасности, Блэк вышел из здания, направляясь к ближайшему из его домов, где он мог вылечить жгуче болящее лицо и переодеться в свежую одежду.       Но что еще более важно, сегодня вечером у него был свой кайф.