***
Возможно, в этом и есть какая-то своя эстетика: плакать в школьном туалете. Вот, ты, вроде, терпишь, терпишь.. и, кажется, даже дотянешь до дома, а потом истери сколько влезет. А нет. Срываешься. Саша выбежала со слезами из кабинета физики. Отвратительный предмет, просто ужасный. — Ты не понимаешь, потому что ты не учишь! — твёрдо произнесла женщина в очках, снова уткнувшись глазами в электронный журнал. Трусова положила мел на место. Глубоко вздохнула и слезы наполнили её глаза. Девушка не могла этого вытерпеть. Да нет у неё сил учить ваши ебучие уроки! Просто нет! Ей бы от школы до дома добраться, а там уж лечь спать, а не формулы по физике учить. Саше нужно вернуться обратно до конца урока, иначе, скажут, что прогуливала в туалете. А она-то плакала. И не могла остановить поток слез и стонов, вырывающихся из груди. Плакала, пока не опухли глаза и не появились на щеках лиловые полосы. А оттуда так и не вышла. Уже прозвенел звонок, коридоры наполнились множеством голосов. Только Саша всё стояла у двери и боялась выйти. Ей нужно забрать свои вещи из кабинета. Благо, телефон оказался в кармане и она быстро набрала Лизу. — Я в туалете на втором этаже. Можешь прийти, пожалуйста? Это срочно, — тихо всхлипывая, попросила. Вытерла рукавом кофты глаза. Размазала тушь по лицу. — На втором? Так, сейчас прибегу, солнце. Саша перебирает дрожащие руки своими же руками. Рассматривает желтоватые стены. Она снова и снова катится на дно этого вечного болота. И вот появляется Елизавета. Девушка, которая своими руками поднимает Сашу с пола, пытаясь прижать обмякшее тело к себе и спрятать от глаз семиклассниц, которых Трусова и не заметила. — Что случилось у тебя? — спокойно спрашивает Нугуманова, доставая из сумки пачку салфеток. — Ненавижу физичку, — коротко констатирует рыжая и снова захлебывается слезами. — Мои вещи там. Забери их, пожалуйста. — Ой, горе ты моё, держи, — ей протягивают платочки. Лиза оставляет её одну, чтобы сбегать за шопером подруги. Но и возвращается девушка также быстро. — Скажи спасибо твоему суженому-ряженому. Она уже кабинет закрыла, а он забрал твои вещи. Саша поднимает глаза полные злости и непонимания. Шутки такого рода её ой как раздражают. — Не смотри на меня так. Я не знаю как его там зовут. Не запоминаю. Отблагодаришь сама его потом. Поняла? — Я даже не понимаю о ком ты, — серьёзно выдаёт Трусова и вытирает нос. — Какой у тебя урок следующий? Или ты не пойдёшь? — Пойду, у меня выбора нет. Не помню. Физ-ра наверное. — Ой-ой. Ладно, скажешь, что у тебя месячные, — Лиза вся суетится, сидит на коленях перед Сашей, но её вдруг осиняет. — Солнце, посмотри на меня пожалуйста, — она берет руки подруги в свои и крепко сжимает их, — мы обязательно поговорим об этом потом. Хорошо? Я тебя люблю. А теперь давай подниматься и идти на урок. Звонок уже был. Рыжей становится невероятно стыдно, за то что она снова тревожит подругу, так ещё и отвлекает от урока. Лиза аккуратно подаёт Саше руку, помогает подняться. Ей очень не хотелось оставлять эту свою «проблему» одну. Саше наверняка будет казаться, что она брошена, и вообще, в любой момент может начаться паничка. Но прогулять урок Нугуманова тоже не могла. И вот стояла она, думала: «что-ж мне делать-то с тобой?». Времени на размышления особо не было. Лиза уже опоздала на английский. Поэтому она ещё раз оглядела подругу, которая выглядела не лучшим образом. Ну никакого желания жить у неё явно в глазах не было. — Тебе на урок надо. Иди, Лиз. Я до зала сама дойду, — Сашины попытки успокоить не работали. Все прошлые разы, когда шатенка её оставляла, ничем хорошим не заканчивались. — Давай я тебя отпрошу? — Не надо, нет. Меня никто никуда не отпустит. — Ну давай скажем, что у тебя голова кружится? Пойдёшь домой, отдохнёшь. — Ты же знаешь мою классуху. Она меня никогда в жизни ни за что не отпустит. Я же врушка, ты что, — истерически иронизировала рыжая. — Всё, пойдём к врачу. Сил сопротивляться у Саши, в общем-то, не было. Она просто вяло побрелась за подругой, чуть придерживая ту за руку. Даже не нужно было делать вид, что стало плохо. Трусова и без того так выглядела. Они шли по пустым коридорам школы, спускались по большой центральной лестнице, мимо классов, слыша голоса учителей и, наконец, оказались у медкабинета. Сашу потянуло в сон после нервного срыва и уже хотелось просто куда-то упасть. Лиза держала её за запястье, чётко ощущая Сашин пульс. Быстрый, сбитый, ещё не успевший прийти в нормальное состояние. Нугуманова постучала в дверь, сама же в неё вошла. Рыжая следом. — Тут девочке плохо стало, — сочувствующе произнесла шатенка. Сестра сидела за маленьким письменным столом, уткнувшись глазами в стопку бумаг. Она подняла взгляд из-под очков и оглядела подруг. — В плане? — грубо спросила. — Я зашла в туалет, а она там сидела. Говорит, потемнело в глазах и тошнит. — О-о-о, — разочарованно протянула женщина. Сняла очки, ещё раз посмотрела на Сашу. — А бледная-то! Надо есть потому что нормально, а не дрянью всякой питаться! — У десятого класса обед только на следующей перемене, — вздохнула Лиза. — Класс какой? Фамилия, имя, — доставая желтоватый стикер, спросила. — Трусова Александра. Десятый А, — Саша подала вялый голос. — На вахте скажите, что ты её доведешь до дома. Тебе сходить к врачу и проверить кровь. Дома сладкий чай попьёшь. Понятно? — Понятно. Спасибо. Пойдём, — коротко ответила Лиза и потащила Сашу за рукав свитера в коридор. Раздевалка им не нужна была. На улице тёплая осень — Нугуманова пока ходила в одном свитшоте, Саша свою ветровку носила с собой и вешала на спинку стула. Вот и сейчас она у неё оказалась. Поэтому, оставив записку на вахте, они вышли на свежий воздух. За ними захлопнулась тяжёлая дверь, Лиза звонко вздохнула, оглядывая рыжую. — Видишь, как получается? Плохо стало тебе, а прогуляем обе, — хмыкнула девушка. — Такси? Метро? Трусова стояла и глупо пялилась в одну точку впереди себя. Выглядело это не на шутку жутко. Взгляд такой бесчувственный, даже не живой какой-то. Но Лизу это давно перестало пугать. Она просто приобняла Сашу за плечи и ещё раз спросила. — Ты домой хочешь? Поехали давай. Подруга очнулась. Встряхнула головой, пытаясь отогнать мысли о том, что произошло в стенах этого здания. Домой действительно хотелось и поскорее. Лечь в обнимку с Лизой и ничего не делать. Забыть на время про школу и уроки. — Ты устала? — Да, вызови такси, пожалуйста, — наконец подала голос та. Они ехали полчаса в тишине по пробкам, и за это время Саше не стало лучше. Дома, ожидаемо, никого не оказалось. И даже войдя, подруги молчали. — Может расскажешь, что случилось? Всё же нормально с физичкой нашей. — Да правильно она мне всё сказала, — махнула рукой рыжая, — сама виновата, что не учу. Захотела бы — как ты отличницей стала. — Да, я тебе уже говорила, что ты — очень умная девочка у меня. Но не хочешь — не учи. Это же сейчас не так важно, да ведь? — мягко спрашивала Нуга. — Для тебя, — добавила. — Как видишь, — пожала плечами Трусова. — Нальешь воды? Мне. Себе можешь чай там взять. Лиза кивнула. Зашла на кухню. На холодную и вечно неуютную кухню, которая напомнила лишь о болезни подруги. Теперь Саша, видимо, не заходит сюда даже за водой. Боится заходить. — Я хочу тебя спросить о кое-чем, — поставив на стол два стакана с водой, проговорила Лиза. Саша молчала, ожидая услышать вопрос. — Ты сорвалась? Вопрос от неё не звучал как-то страшно. Саша знает, что Лиза осуждать не будет. И не потому что ей всё равно на подругу, а потому что главное — не сделать больно. — Вчера, — хрипло ответила. — Снова. — Хочешь, обсудим? — Не сегодня. Давай, посмотрим что-нибудь? — включая ноутбук, Саша наконец улыбнулась.***
Трусова нахмурилась и вовсе не от того, что происходило в фильме. Повернулась к Лизе, рассмотрела её заинтересованное в сюжете лицо и спросила: — А кто вещи-то мои забрал? — Тот, о ком ты упорно не хочешь разговаривать. Новенький ваш. Саша ещё больше нахмурилась. Отвернулась и хмыкнула.