Как кола и ментос

На пороге девушку встретил любимый отчим. Мать была ещё на работе. –"Блять, он еще и пьяный", – подумала Ева, прежде чем её схватили за волосы. Виталий сжал черные локоны с невероятной силой, заставляя Платонову взвизгнуть. –Жалкое ничтожество, – проорал он, кидая зеленоглазую на пол, плотно знакомив ту с ламинатом. – Чтоб ты сдохла! Бесполезная уродина. Отчим начал бить брюнетку ногами по спине, животу, ногам и даже по лицу. Из-за этого на лице у девушки оказалась разбита губа и нос. Девушка кричала, срывая голос, что и произошло. Спустя несколько минут, он приволок Еву с её комнату и напоследок пнув ту в живот, с грохотом закрыл дверь. А она. Она просто лежала на холодной полу, терпя невыносимую боль. Боль разливалась по всему телу и неприятно пульсировала. Платонова дрожала как несчастный щенок под проливным дождем, которого бросили его хозяева. –Терпи, терпи, терпи, терпи, – дрожащим голосом шептала сама себе черноволосая. Через несколько минут, она встала и подошла к зеркалу. Сняв с себя свитшот и штаны, девушка рассматривала своё избитое тело. Всё было в синяках и мелких ссадинах, черные волосы были запутаны, а из носа и губы красным водопадом текла кровь, явно не собираясь прекращать. Платонова старалась как можно быстрее всё обработать и лечь спать. Она просто хотела спать. Следующее утро было встречено не ярким солнышком и даже не темными деревьями. Оно было встречено огромными болями во всем теле. Но все же переборов себя, Ева начала собираться. Заглянув в телефон, она увидела время, которое показывало 12:27 и сообщение от Ковалёва в вк. Антон Ковалёв: Не забудь сегодня выходной, а значит ты должна быть в центре с 14:00 до 19:00. Помимо этого заявки в друзья от Никиты Бойко, Генадия Шуцкого, Евгении Хомяковой и даже от Филиппа Белова. Ну и от всех остальных. Ответив на все заявки взаимностью, Платонова как можно быстрее оделась и ушла из дома, стараясь быть тише. Ей не хотелось ничего. Ей хотелось умереть. На улице было безлюдно. Ева шла медленными, размеренными шагами, думая о своём. Примерно в это же время, по району гулял Бойко. Узнав в идущей недалеко от него девушке Еву, он уже собирался как нибудь её упрекнуть, но он уже опоздал, когда он увидел, что к ней подошёл мужчина, насильно беря ту за руку. –Я тебя предупреждал, мои закладки опять пропали, – сквозь зубы процедил он. –Миш, это не я. Вчера я была только дома и в центре для трудных подростков, – спокойным тоном ответила та, но сердцебиение её ускорилось. –Тебя наконец спалили. Так тебе и нужно, – он сжал запястье девушки сильнее. –Мне больно. –Мне все равно. И я не верю тебе. Мужчина резко дёрнул зеленоглазку на себя, из-за чего она повалилась на снег. Ева быстро встала обратно, при этом быстро стянув с себя пуховик. Она осталась в теплых штанах и в худи. –Если я говорю, что я ничего не брала, это значит то, что я ничего не брала! – после этого крика, голос покинул девушку окончательно. –Ты всегда врешь. Миша нанёс первый удар, заставляя кровь из губы хрестнуть с новой силой. В ответ мужчина получил не менее сильный удар. Он снова повалил девушку в снег, попутно садять на неё. Всё. Она в ловушке. Но тут, оба услышали отклик. –А ну отошёл от неё! – в порыве гнева крикнул Никита, подходя к ним. –Опа, кто это тут у нас, – Михаил отвлёкся на рыжего и пока оставил Платонову в покое. – Защитничек. Что ты там сморозил? –Я сказал отойди от неё и больше не приближайся, – более громче повторил Бойко и тут же отхватил по лицу. Оба были уже готовы броситься друг на друга, как у Миши подкосились колени и он упал на землю, держась за пах. Брюнетка быстро подхватила свою одежду, и взяв рыжего за руку, побежала в сторону центра. –Вроде оторвались, – еле слышным шёпотом выдала Ева, пытаясь отдышаться. –Это кто вообще? –Ещё один человек, который меня ненавидит, – девушка кинула вещи на землю, а сама спряталась в собственные руки, как будто пытаясь закрыться от всего мира. –Ты чего, совсем? Ты же заболеешь, дура, – Никита тут же подхватил пуховик, и отряхнув от снега, парень накинул его на плечи зеленоглазой окутывая её. –Ник, ну почему так, – прошептала брюнетка, взглянув на Бойко. –Потому что на улице зима, холодно, организм может не выдержать и простудиться или чего похуже, – протороторил рыжеволосый. –Я не про это. –А про что? –Почему меня все ненавидят? – задала неожиданный для Никиты вопрос. –С чего ты взяла? – нахмурился Ник. –Меня ненавидит мой отчим, меня ненавидит это мужчина, меня ненавидишь ты. Меня ненавидят все, – кристальные слёзы полились из её глаз. Слезинка за слезинкой скатывались по розоватым щекам. Эти слёзы постепенно превращались с истерику. –Если я как то подкалываю тебя, это не значит, что я ненавижу тебя. –Всё равно. Бойко просто не знал что делать. Что делать с девчонками, которые готовы прям щас броситься под машину. Делать то, что хочет душа? Его душа много чего хочет. Сейчас его хотелки могут сделать только хуже. –Прекрати эти слёзы, прекрати, –Никита сделал шаг к девушке. Ева не слышала его. Весь её звук превратился в продолжительный писк, неприятно резущий уши. –Малышка, услышь меня. И тогда рыжий сделал ещё один шаг вперед, тем самым укрывая Платонову в своих объятиях. Её злосчастный пуховик снова упал. Положив голову брюнетке на макушку, парень покрылся небольшим румянцем. Она поняла, что чувствует себя в безопасности, и обвивая руками торс Бойко, Ева только сильнее прижимала его к себе. Она чувствала от него тепло, которое разливалось по её телу. Эти объятия были самыми душевными и приятными в жизни черноволосой. –Всё будет хорошо, только позже, – прошептал Ник, отстраняясь. –Спасибо тебе. Я думала ты бессердечен, – в следующую минуту пуховик оказался на девушке. –Я тоже так думал, – почесав затылок, Бойко прикусил губу. Платонова подошла ближе к парню, и встав на мысочки, оставила свой нежный поцелуй на веснушчатой щеке парня. Никита покрылся румянцем, пытаясь всячески это скрыть. Без слов Ева указала в сторону центра и подростки отправились прямиком туда.