Ярче звёзд

      — С капустой вкуснее всего капуста, — с энтузиазмом сказала миссис Бакет, покачивая головой из стороны в сторону, пробуя суп. — Скоро будет готов!       Мистер Бакет только мечтал о позитивном настрое своей жены. Весь месяц он чувствовал себя не очень хорошо: ухудшилось здоровье и его неделю назад уволили с работы, так что им снова пришлось урезать питание.       Однако недавно они завершили косметический ремонт, который наконец-то смогли себе позволить, что добавило их дому немного уюта и радовало всех жильцов.       Хотя последние четыре года на семью Бакетов обрушивалось одно несчастье за другим, они лишь терпели потери: ровно три года назад скончались родители мистера Бакета. В один из морозных дней, заснув в обнимку, они больше никогда не открыли глаз.       Год назад бабушка Джорждина умерла от сердечного приступа. А всего месяц назад по той же причине скончался дедушка Джордж. Тем не менее, родители всячески старались поддерживать дома тёплую, семейную атмосферу, что, по словам самого Чарли Бакета, у них получалось отлично.       Мистер Бакет всегда заботился о сыне и жене-сабмиссиве, что воодушевляло Чарли и оставляло в его сердце надежду на то, что не все люди злые, и он найдёт уважающего его партнёра и не будет считать, что ему не повезло.       Чарли знал, что сабмиссив с ранних лет.       Ещё в начальной школе родители говорили своим детям, а учителя своим ученикам, что каждый человек в этом мире рождается с чёрной меткой, которая до конца сформировывается на запястье правой руки ровно с пятилетнего возраста и представляет собой букву: у сабмиссивов — «S», а у доминантов — «D».       Также учителя рассказывали, что сабы не имеют права дерзить доминантам, спорить с ними и проявлять своё неуважение, которые в свою очередь не должны пользоваться беззащитностью сабов.       Конечно, никто не предавал этому значения, особенно в их городе; доминанты унижали сабмиссивов, а смелые сабы в ответ хамили домам, борясь за свои права.       Но буквально все говорили о каком-то контракте.       Для сабмиссивов было крайне важно, вернее, необходимо быстрее найти себе доминанта и заключить с ним контракт. Это давало гарантию безопасности от других домов, которые ни за что не посягнут на занятого саба, даже при большом желании.       Это не только наказуемо законом, но и не разумно по отношению к собственному здоровью: метка на руке начнёт жечь, и эта боль настолько сильна, что от неё можно умереть.       Но мало кто говорил об отрицательной стороне договора, а именно о том, что доминант имеет все права на своего сабмиссива.       Подписывая договор, саб официально соглашается передать полную власть над собой. Буквально становится вещью, с которой можно делать всё, что угодно его хозяину, поэтому, если договор заключён не по любви, то до конца своих дней саб добровольно обрекает себя на мучения. Ведь договор можно расторгнуть только при условии, если того желают обе стороны.       И единственное, что запрещено доминанту по контракту, это физическое убийство своего саба, которое повлечёт за собой смерть обоих. Ведь контракт не обычная бумажка, а связь двух душ.       «Мне повезло, Чарли, будем надеяться, что тебе повезёт тоже. Шанс есть всегда», — до сих пор Чарли вспоминает успокаивающие слова матери, которые женщина повторяла не раз.       Чарли казалось, что с каждым годом ему не везёт всё больше.       Благодаря финансово стабильным периодам в жизни, которым способствовала работа Чарли, у мальчика было меньше проблем с недоеданием. Из-за этого он вырос не без проблем со здоровьем, но объективно красивым юношей, что прибавляло больше проблем, чем открывало возможностей.       Карие глаза и вьющиеся короткие каштановые волосы, приятно сочетались с ярко выраженными веснушками на носу и щеках, вкупе с бледной кожей, которая больше не обтягивала скулы, из-за чего в детстве он больше напоминал живой скелет.       Несмотря на то, что Чарли был худым, тело у него было крепким, благодаря занятиям спортом, которые время от времени были чересчур энергозатратными.       В привлекательной внешности были весомые для Чарли минусы.       Работая в пекарне и стоя за кассой, ему поступали предложения от различных доминантов: выпить чашечку кофе или бокал вина и провести вместе ночь. Многие предлагали за это деньги, и им даже не было стыдно, что Бакету тогда было всего шестнадцать.       Сейчас этих предложений стало только больше, а вечно говорить о том, что ему шестнадцать — невозможно. Тем более постоянным клиентам.       Каждый раз, краснея, он вежливо отказывался, хотя всегда был очень напуган. Он боялся, что его отказ повлечёт за собой негативные последствия. Но ничего страшного ни разу не произошло, за исключением того, что один доминант, ведя себя очень напыщенно, зарекнулся, что Чарли пожалеет об этом. Но тот больше ни разу не появлялся на пороге пекарни и если «пожалеть» — значит потерять клиента, то получается Бакет ещё легко отделался.       Вероятно, никто не хотел проблем с законом или все просто врали Чарли. Ему, наверное, даже не собирались платить, от чего к горлу подкатывал ком, а от мыслей, рисующих ужасные образы, тошнило. Потому что один из этих подонков может сделать что-то с работником другой пекарни или магазина. Кто-то обязательно согласится.       Настолько же тошно Бакету становилось от парочек в школе.       Одна из них состояла из крикливой, но эффектной кудрявой блондинки-госпожи и её коротко стриженной девушке-сабмиссиве, которая тряслась при виде неё.       Она носила рюкзак блондинки, готовила ей завтрак и обед в школу, делала за неё уроки, а взамен получала лишь публичные унижения, которые были на потеху доминантке и её друзьям.       Вторая запоминающаяся пара состояла из девушки с ногами как две зубочистки, тонкими пальцами и растущими во все стороны волокнами, и отвратительного, заполняющего собой всё пространство парня в ширину с двух Чарли.       Он напоминал Чарли Августа Глупа, который несколько лет назад выиграл один из золотых билетов.       Тогда Чарли с семьёй приняли решение продать билет: Чарли настоял на этом, стараясь здраво оценить ситуацию, несмотря на юный возраст.       В целом, он жалел только о том, что они не продали его ещё за дороже. Хотя Бакет очень хотел встретиться с Вилли Вонкой, для поддержания здоровья бабушек и дедушек было необходимо большое количество денег, которые также ушли на починку крыши, еду и реставрацию мебели, а также большую часть родители отложили сыну на учёбу, в случае, если тот не сможет поступить на бюджет.       Насколько помнит Бакет, потом все они разъехались по домам, как и обещал Вилли Вонка в грузовиках, заполненными их любимыми сладостями. Но ни один из пяти счастливчиков не получил главный приз.       Тогда это натолкнуло Чарли на определённые мысли: «Неужели мистеру Вонку никто не пришёлся по душе, никто не заслужил главный приз?»       Целую неделю это обсуждали все кому не лень; Журналисты строили свои догадки, беря интервью у Августа Глупа, Веруки Соль и других посетителей фабрики, но все отмалчивались. Никто по сей день не знал, кто работал на фабрике и что творилось в её стенах.       Так или иначе, большинство осудило решение Вилли.       Многие, а именно власть имущие, в частности представители СМИ говорили, что доминант, прогнивший от всемирной известности, просто развлекается. Но никто не мог повлиять на решение господина Вонка и заставить «туристов» сказать о фабрике хоть слово.       Никто также не мог выяснить причину именно такого решения шоколадного магната. Её никто не знал, кроме самого Вонки. Чарли бы очень хотел узнать.       Именно этот кондитер вдохновляет его как никто другой, и он не намерен судить о человеке по словам, исходящим из чужих уст.       Но, к сожалению, шансы на их встречу слишком малы, даже если Бакет станет таким же известным кондитером, очень маловероятно, что они когда-нибудь встретятся. Мистер Вонка не покидает свою фабрику, а наведаться к нему в гости не предстоит возможным.       Чарли бывало зависал на несколько минут, стоя у ворот на его фабрику. Вечером, замечал в окнах чьи-то тени, но не придавал этому особого значения.       В глубине души у него была небольшая надежда, что когда-нибудь он сможет добиться встречи с этим успешным шоколадным гением, как говорила его бабушка Джорждина: Встречи, которые должны произойти, неизбежны.       — Выглядишь неважно, дорогой, — обратилась миссис Бакет к мужу.       Она мельком глянула на Чарли, который понял всё без лишних слов и направился разливать суп по тарелкам. Несмотря на состав супа, из-за количества людей в доме порции были больше, от этого на душе скребли кошки.       Чарли винил себя за то, что отчасти радовался этому, это казалось категорично неправильным, но он был счастлив, зная, что родители и он смогут продержаться на такой еде больше времени       — Я пытаюсь найти новую работу, но всё безуспешно, — кашлянув, прохрипел мистер Бакет. Он потерял голос неделю назад, что очень беспокоило миссис Бакет и настораживало самого Чарли, ведь отцу до сих пор ничего не помогло чувствовать себя лучше. Также во время ремонта мистер Бакет поранил руку, и она до сих пор не до конца зажила.       — Пап, ты же ходил в больницу. Уже пришли результаты обследований? Если что, то не переживай по поводу работы. Я ведь работаю и у мамы на работе всё более-менее устаканилось, — мягко произнёс Чарли, расставляя, заполненные до краёв, тарелки по местам.       Он посмотрел на мать, которая в подтверждение его слов закивала, крепко держа мужа за здоровую руку.       — Полностью согласна с нашим мальчиком. Мистер Бакет, что сказали врачи? Это простуда? Упаси Боже, инфекция? — настороженно спросила миссис Бакет, стараясь звучать спокойнее и выглядеть как можно менее взлнованной.       Время от времени она, конечно, обращалась к мистеру Бакету на «ты», но после подписания контракта о принадлежности к своему доминанту, тяжело сохранить неформальное обращение. Но при всём уважении к своему супругу, она обращалась к мистеру Бакету на «вы» практически всегда, даже до подписания договора и их обручения.       — Но работа… — с досадой в голосе произнёс мистер Бакет, сжав руку супруги крепче, которая посмотрела на него успокаивающим взглядом, полным заботы.       Было отчётливо заметно, что мистер Бакет скрывал результаты анализов, оттягивал эту новость как можно дольше. Поэтому Чарли Бакет в ожидании ответа старался подготовить себя к самому худшему исходу.       — Вы достаточно стараетесь для семьи, мистер Бакет, — утвердительно сказала она, давая понять, что они справятся со всеми трудностями, а его здоровье стоит на первом месте. Хотя миссис Бакет прекрасно понимала, что оно в какой-то степени зависит от их финансового благополучия.       — Если будет необходимо, то я устроюсь на вторую работу! — решительно произнёс Чарли, садясь на стул. — Только не переводи тему.       — Родной, у тебя учёба, экзамены. Думай больше об этом.       — Сейчас только середина осени, у меня будет достаточно времени на подготовку, тем более, учитывая, что я готовился весь предыдущий год. Не волнуйся обо мне, — голос Чарли звучал уверенно, даже не дрогнул, хотя сам Бакет не был в себе уверен настолько сильно. — Пожалуйста, пап. Скажи всё как есть.       — Золотые вы мои… — Мистер Бакет снова кашлянул в кулак. — Результаты анализов неутешительны… — Мужчина вновь выдержал паузу, слова давались ему тяжело, но он не мог мучать родных длительной паузой. — У меня рак гортани.       В один момент в доме настала гробовая тишина. Чарли видел резкую смену настроения в лице матери, которая, как и он, сдерживала подкатившие к глазам слёзы.       Они оба не хотели усугублять настроение самого мистера Бакета, который смотрел на них едва дыша от переполняющих его чувств.       Миссис Бакет начала нервно кусать свои губы, а Чарли сжал руками колени, стараясь тем самым не дать эмоциям взять над ним вверх.       Он сначала не поверил своим ушам, ему хотелось не верить. Весь его мир перевернулся с ног на голову. Чарли в этот же момент осознал, что у них нет денег на то, чтобы вылечить мистера Бакета. Они будут видеть, как тот медленно угасает? Нет, Бакет этого не выдержит.       Денег, выделенных на его учёбу, не хватит, даже если они всё продадут из дома денег всё равно не хватит. Но при этом он решил, что обязательно что-нибудь придумает.       — Эй, эй, придурок, — обратился к нему один из одноклассников.       Это был один из грубых шутников их класса, с которым Чарли избегал общения: игнорировал. Он являлся частью компании друзей той блондинки, упомянутой ранее.       К его выходкам Бакет относился безразлично. Ему казалось, что юноша застрял в детстве, и неизвестно каким образом смог доучиться до выпускного класса. Нет, он не был глупым, но относился к учёбе чересчур поверхностно.       Конкретно его нельзя назвать худшим одноклассником из всех. Чарли он докучал крайне редко. И никогда не акцентировал внимания на том, что тот сабмиссив. Но не потому что для него это не имело значения, как раз таки, наоборот, он считал, что Бакета уже жизнь обидела, поэтому ему нравилось больше потешаться над другими доминантами: от этого он получал больше удовольствия.       Чарли как-то заметил этот безумный взгляд со стороны и этот взгляд его очень пугал в доминантах. Он присущ им всем.       — Дай ручку, — произнёс приставучий одноклассник, и когда Чарли отдал ему свою, тот его даже не поблагодарил. Он принял это, как должное, но зато отстал.       Хотя разбрасываться ручками направо и налево Бакету совершенно не выгодно, как и получать плохие отметки. Но последний урок у них был: мировая художественная культура, а на этом уроке они только слушали.       За весь урок Чарли не смог сконцентрироваться ни на одном слове учителя, все его мысли занимали две темы: болезнь отца и работа.       На работе он не только стоял у кассы, но и готовил свои изделия, которые тоже шли на продажу, когда это разрешал повар, который позволял этому происходить крайне редко, из-за недоверия к молодому, неопытному кондитеру. Хотя гостям нравились сладости, приготовленные Чарли. Они говорили, что они ничем не хуже, чем от самого шефа. Их похвала была для Бакета, как бальзам на душу.       Но завистливый шеф не стремился поощрять идеи Чарли Бакета, который после каждого нелестного отзыва о его товаре со стороны шефа несколько дней не претендовал на духовку. Но каждый раз пытался снова и снова, совершенствуя своё мастерство.       Дома Чарли готовил не часто, так как с имеющимися продуктами и формами было тяжело реализовать все свои задумки. Никто в их семье не оценил бы неразумный расход денег и продуктов. Но изредка Бакет позволял себе печь кексы с разными начинками и сладкий хлеб.       Несмотря на всё, Чарли был уверен, что однажды босс увидит в нём потенциал и возьмёт его под свое крыло в качестве ученика. Ему необходим взгляд более опытного специалиста, чтобы ему помогли раскрыть кондитерский талант.       А утром состояние отца начало беспокоить его ещё больше.       Мистер Бакет не поздоровался с сыном, только кивнул. Сильная боль в горле просто не позволила ему этого сделать.       А из-за обеспокоенного состояния матери весь день Чарли был, как на иголках, и, вероятно, получил не лучший результат за тест, но думать об этом не хотелось, ведь аттестат не играл особой роли для Бакета, а вот результаты экзаменов — да.       Родители не потянут его учёбу, ни в колледже, ни в университете. Вся его жизнь лишь в его руках и эти мысли бывало доводили Бакета до истерики. А сейчас и вовсе выбивали из колеи.       Но он был очень благодарен матери за то, что она держится и вышла сегодня на работу. Хотя ей, возможно, тяжелее, чем ему.       На работе у Чарли всё валилось из рук.       Он был рассеян и едва мог связать несколько слов. Было тревожно думать о том, что, когда смена закончится, ему придётся вернуться домой, а утром снова идти в школу, где ему будет только хуже.       Нет, он этого не переживёт. Лучше он будет работать дневную смену на работе, нет, возьмёт полный рабочий день, найдёт вторую работу, чем будет тратить время в школе. Ведь такая трата времени не приблизить его к цели помочь отцу.       Интересно, сможет ли он помочь своему отцу, если бросит школу и будет только работать? Хотя ему не особо нравилась эта идея, Чарли всё равно выбрал бы её, зная, с полной уверенностью, что она сработает и спасёт его отцу жизнь. Но этого знать наверняка он не мог, поэтому продолжал сомневаться.       «Что за напасть?» — обречённо подумал Чарли. Сейчас он был в тупике, чувствуя подступившую усталость, которая была вызвана его ментальным состоянием. — «Я точно справлюсь?».       Бакет любил тяжёлые задачи и всегда решал их с особым энтузиазмом. Но он не был уверен, что можно решить любую свою жизненную проблему, по крайней мере, самостоятельно, как он всегда и планирует.       Чарли вздрогнул, когда из раздумий его вывел мелодичный, звонкий голос нового посетителя, который пришёл перед самым закрытием. Когда в пекарне обычно больше никто не появлялся, даже сам владелец, который оставлял закрытие пекарни и уборку на Бакета.       На незнакомце были причудливые очки, а на голове красовался чёрный цилиндр, ростом он был едва заметно выше самого Чарли.       Бакету сразу же бросилась в глаза: бледная, как мел, кожа, идеально ровная улыбка с ямочками на щеках и пухлыми губами, выразительные скулы, которыми можно резать хлеб, прямой нос и каре шоколадных волос длиной по эти же скулы, которые были невероятно равномерно уложены.       Одет незнакомец был в фиолетовый фрак, классические чёрные брюки и до блеска начищенные мужские туфли. Его руки, обтянутые фиолетовыми перчатками, покоились на изящной трости, отделанной золотом.       «Одет, как с иголочки», — мельком подумал Бакет, прежде, чем поздороваться. — Здравствуйте, извините, я задумался о своём. Повторите ваш заказ, будьте добры.       — Ох, мальчик, я смотрю, у тебя выдался не лучший день. Ты сегодня такой рассеянный, часом ли не заболел? — обеспокоенно произнёс мужчина, будто бы видел самого Чарли уже не в первый раз.       — Неудачный день. Повторите ваш заказ, — сделав небольшую паузу повторил Бакет, — пожалуйста.       Чарли не нравилось к чему шёл диалог, а именно к тому, что он мог прийти к чему угодно, но не к заказу клиента. С каждой секундой проведённой в присутствии этого человека ему становилось всё более дискомфортно. Какое ему дело до здоровья такого же незнакомца?       — Ау? — произнёс Бакет, стараясь тем самым вывести незнакомца из ступора, губы которого вытянулись в нитку, а лицо приняло, вроде как, задумчивый вид. — Вам помочь с выбором?       — А? Да. У вас есть в наличии клубничный зефир? — спросил незнакомец, внимательно разглядывая прилавок с разными сладостями.       — Да, разумеется, — ответил Чарли, мельком глянув на часы. Скоро нужно было закрываться.       — А фисташковый? — поинтересовался незнакомец.       — И даже черничный. Очень рекомендую! — восторженно произнёс Чарли, будучи уже уверенным в том, что незнакомец определился с выбором, зная, чего хочет: зефир. Много зефира.       — А медовый торт? — задумчиво, спросил незнакомец.       — Да. Продаётся по граммам, сколько вам необходимо?       Незнакомец еле удержался от недовольного цока, из-за чего Чарли стушевался. Возможно, он задавал слишком много вопросов, пытаясь разрекламировать ненужный посетителю товар. Поэтому Бакет решил больше ничего говорить, пока не спросят.       Незнакомец оценивающим взглядом прошёлся по каждому товару, а затем, выпрямившись, посмотрел на Бакета.       — А у вас есть что-то, чего нет на прилавке? — протараторил незнакомец, ожидая ответа.       — А что вы конкретно хотите? — поинтересовался Бакет.       — Того чего нет на прилавке, — с такой же лучезарной улыбкой на лице, с какой он и пришёл, повторил незнакомец.       — То есть вам подойдёт что угодно? — всё-таки задал уточняющий вопрос Чарли, потому что искать что-то, не зная, что, ему не по силам.       Незнакомец издал смешок:       — Мне подойдёт всё, что вы пекли сами. — Он помолчал около минуты. — Слышал ваши изделия хвалят.       Чарли внимательно смотрел на того, а затем ушёл на склад. Кажется, у него что-то осталось со вчерашнего. Это были небольшие пирожные с разными начинками, но Бакет, смотря на их состояние, не мог себе позволить продать посетителю некачественный продукт: они все заветрелись.       Бакет вздохнул и вернулся спустя какое-то время без ничего.       —Извините. Я не могу принести вам не подходящий для продажи товар. Мне уже пора закрываться, так что если ничего не будете покупать, то можете зайти завтра, — сказал Бакет как есть.       — Да? — искренне удивлённо спросил незнакомец, слегка замявшись. — А вы бы не могли поехать ко мне домой и приготовить что-то? Я заплачу. — В подтверждении своих слов незнакомец достал из кармана брюк небольшую пачку купюр, которую положил перед Чарли.       — Я буду ждать вас на улице, — ответил чудной посетитель и ушёл.       Чарли даже не успел фыркнуть от возмущения. Ему даже не дали возможность отказаться, но увидев деньги, понимал, что отказываться просто не имел права. Они ему, как вода, нужны. Конечно, он поедет к незнакомцу домой и что-то ему приготовит. Как бы это предложение странно не звучало и чтобы за ним не стояло. Морально он подготовил себя ко всему. В конце концов, у него была веская причина, чтобы принимать опасные для него решения.       Он осторожно взял пачку, связанных между собой тонкой резинкой, купюр и положил её в карман куртки, висящей на вешалке в подсобке. Приняв решение, быстрее убраться и выйти к незнакомцу.       Незнакомца он увидел спустя несколько минут после того, как быстренько прибрался и закрыл пекарню.       Тот задумчиво ходил из стороны в сторону, изредка придерживая свой цилиндр, который норовил слететь из-за сильных порывов ветра. Кажется, он что-то искал.       — Я освободился. Вы что-то ищете? — поинтересовался Чарли, тем самым привлекая к себе внимание.       — Ах, да. Я ищу свой… Свой транспорт передвижения. Вечно забываю куда его ставлю, — мужчина издал нервный смешок и прошёл дальше по улице.       Чарли увидел, как тот спустя несколько секунд врезался во что-то невидимое и упал, из-за чего Бакет немедленно подбежал к нему.       — Нашёл! — мужчина резво встал на ноги, и оба увидели перед собой стеклянный лифт.       Незнакомец сразу же вошёл внутрь и посмотрел на Чарли, который стал чаще моргать и потирать глаза. Поэтому мужчина втащил его в лифт, несильно схватив за рукав куртки.       Чарли пришёл в себя только, когда лифт поднялся в воздух. Но тяжело было назвать его состояние нормальным. Бакет, окаменев от шока, стоял неподвижно.       — В-вы кто? Мы где? Мы куда? — начал нервничать Чарли. Больше от недопонимания ситуации, чем от страха, он начал запинаться.       — Я Вилли Вонка, рад, что ты спросил! А едем мы ко мне домой. Я бы сказал даже летим. Стеклянный лифт одно из моих изобретений, он может ездить во все стороны, как видишь, даже из фабрики. Воодушевляет? — пылко сказал Вилли Вонка, который заметно гордился собой.       — Вилли Вонка? — неверящим голосом произнёс Бакет, в глазах которого читался детский восторг в перемешку с недоверием. — Я понял. Я умер. Мертвее мёртвого, — здраво оценив ситуацию, произнёс Чарли. Ведь происходящее просто невозможно. — Вы мне кажетесь.       — Получается я плод твоего воображения? А ещё хуже — призрак? — удивлённо спросил мистер Вонка.       — Получается так.       — Хах, — издал нервный смешок Вилли, сжав рукой трость. — Не шути так, я лишь пару дней назад был у своего личного психотерапевта.       — Следовательно, я не могу быть плодом твоего воображения, — добавил шоколадный магнат, приспустив свободной рукой очки и посмотрев на Чарли яркими, живыми-живыми голубыми глазами, из-за проницательного взгляда которых Бакет затаил дыхание.       — Представься, юный кондитер, — вновь разрушил молчание между ними Вонка.       — Чарли. Чарли Бакет, — представился Бакет, не понимая, как смог сказать больше одного слова, еле стоя на ногах.       Когда он посмотрел вниз, то увидел те самые железные ворота и величественную, серую снаружи фабрику, из труб которой уже менее обильно, чем утром, но до сих пор шёл дым.       Фабрика Вилли Вонки была намного больше по сравнению с другими, и сейчас Чарли до сих пор не мог поверить в то, что всё происходящее с ним не сон. А когда они на лифте залетели внутрь фабрики через дыру в крыше, то и вовсе чуть ли не потерял сознание от того, что наконец-то очутился там, где давно хотел побывать.       — Я не верю, — неверящим голосом сказал Бакет, внимательно глядя по сторонам.       Вилли Вонка нажал на одну из множества кнопок и лифт, резко остановившись, развернулся и направился в другое направление. Из-за чего Чарли чуть ли не грохнулся, но это как раз таки и заставило начать Бакета верить во всё происходящее. Если он уснул на работе, то давно бы уже проснулся.       Чувство адреналина не отпускало его ни на секунду, и он боялся представить, куда они едут и где окажутся в скором времени.