Даже если обрушится небо

— Все встаньте за мной, он идёт! По ступенькам грациозно (Ибо бы даже сказал, что талантливо-развязно) спускалась Маша. Раньше она так не вышагивала. Но были и другие отличия — раньше у нее была голова. Теперь же по лестнице спускался обезглавленный труп. В голове у Ибо зазвучал голос: «Ребята, я смотрю, вы свои вещи собрали. А мою голову прихватить забыли. Нехорошо». Голос в голове хохотнул. Совсем как при жизни. Только мерзко и зло. Покосился на Сяо Чжаня, потом на Лэ-Лэ. Судя по ошарашенному виду, они тоже слышали речь мертвячки. Охотник сделал шаг вперёд и что-то забормотал. По телу Маши прошла дрожь. В голове зазвучало снова: «О, я тебя помню! Ты вернулся? Отлично. Надеюсь, твои друзья-птички с тобой — получится неплохой гарнир, трус». Мелодичный в начале голос к концу превратился в утробный рык и безголовое тело прыгнуло. Наверное, существо рассчитывало привести противника в смятение этим спичем. Ничего не вышло. Безымянный практически не изменился в лице, но успел за мгновение многое. Зажмуренные глаза открылись, обнажая расширенные зрачки. Выпад рук, сжимающих копье, да и всего тела, невозможно было различить взглядом. Он буквально был в одном положении, а потом сразу оказался в другом — принял стремительную тварь на лезвие. Из насаженного на доисторическое оружие тела будто разом ушла вся жизнь. Под его весом древко вывернуло из рук внезапного заступника, труп мерзко шлепнулся на землю. Деревянная часть как-то сразу потускнела, усохла и через несколько секунд взорвалась градом щепок. Безымянного и оказавшегося под боком Лэ-Лэ отбросило в угол зала.

***

Улгэн уже давно не ощущал себя настолько близким к тому, чтобы называться живым. Непонятно, что послужило тому причиной: близость с Ибо, который заставил снова биться сердце, давно невиданная ярость Хозяина или беспощадное свечение, исходящее от клинка копья. Улгэн сделал шаг к потерявшему сознание воину, и шаг, впервые за столетие, отдался звуком. Нужно было сделать ещё десяток таких трудных шагов, и побыстрее — он видел, как поднимается до того безжизненное тело белого великана.

***

Он больше не мог ничего. Копье не просто разрушилось — оно выпило всю волю, созданную годами практик и десятилетиями выживания беспризорника, которые предшествовали практикам. Он победил, но понимал, что проиграл. Периферическое зрение ухватило движение там, где лежало тело одного из охранников. А сил подняться нет. Нет вообще. Есть силы ползти. Значит, будем ползти. В нескольких шагах блеснул клинок от копья. Невыносимо тяжело шевелиться. Он ничтожная частичка Мира. Бесполезно, сил внутри нет настолько, что их не взять и снаружи. Зря дед погонял его лучшим учеником. Нет в нем настоящей силы. Рука тянется вперёд, нога отталкивается от пола, теперь с другой стороны. Ничтожество, блядь. Опять рука и нога сработали. Можно подумать, что сами. Только так и может быть, у такого уебища откуда силы на такое? Еще метр прополз. Давай, долбоеб. Не уберёг клан — спаси хоть этих. Ползи, еблан. Еще метр.

***

Олег встал на ноги, оказавшись, таким образом, в паре метров от Вадима. — Брат, я всё понимаю. На жену мою ты заглядывался. Охотничьи угодья у меня получше. Сам я получше, — белые зубы бывшего вояки обнажились в улыбке, дикой и неприятной. — Но так-то зачем? Поговорили бы, порешали. К чему было меня валить? — Иди нахуй, черт. Я с людьми общался, как и друг мой, Олег, покойный нынче. Я знаю, что это не он говорит. Глохни, сука! Вадим вырвал из ножен на бедре длинный охотничий нож, прыгнул вперёд. И нарвался шеей, практически сразу хрустнувшей, на вытянутую руку мертвеца. Рука с зажатым ножом некоторое время двигалась по инерции, но потом беспомощно повисла, выронила нож. Труп повернулся к ползущему человеку и растянул синеющие губы в жуткой ухмылке.

***

Последний шаг. Улгэн не смог бы переставить ногу ещё раз, но это и не нужно. Он дошел и перед тем, как перестать быть, исчерпав себя, пнул ногой по обломку копья. Дальше давайте сами. Он устал и теперь будет долго отдыхать.

***

Хер знает, как у него в руках оказалось лезвие копья. Вроде, просто прилетело в руку. Может он умирает и ему всё это кажется? Неважно. Если есть, чем бить, надо бить. Он вытягивает руку с зажатым лезвием навстречу разверзающейся пасти.