Даже если обрушится небо

— Мааррррррррийа. Ибо выговаривал имя мелодично порыкивая. Девушка поправляла его произношение, но по ее восторженным глазам было видно, что ей просто нравится, как звучит голос, когда он старательно пытается верно произнести все звуки. Сяо Чжань спокойно наблюдал за происходящем. Года три назад подобная сцена не закончилась бы ничем хорошим для всех ее участников. Понять и принять то, что Ибо необходимо нравиться всем, с кем он вступает в диалог, было процессом сложным и трудоемким. Сяо Чжань в принципе не собирался делить его ни с кем, и это было проблемой уже потому, что Ван Ибо хотели и без его стремления очаровать. Стоит ли говорить каких усилий требовалось, чтобы не психовать, видя, как Ибо вежлив и учтив, уделяя внимание не ему, расплывается в улыбке, гогочет и задевает своими солнечными лучами каждого, кто попадает в радиус поражения.   Ибо нравилось внимание. Особенно ему нравилось внимание Сяо Чжаня. И он настолько искренне и сильно любил его, что не понимал, как тот может ревновать. Сяо Чжань же не понимал, как можно не ревновать Ибо. Его ревность съедала их обоих. Ибо ненавидел быть причиной чьего бы то ни было дискомфорта, а плавящий железо взгляд Чжань-гэ был, мягко сказать, дискомфортен. Но сейчас, глядя, как Ибо с искренним любопытством слушает переводчицу, пытается повторять за ней русские названия, проговаривает ее имя. Когда они рядом и едут в отель, где их несколько дней никто не потревожит. В груди разливалось тепло, а в животе было сладко от булочек которые Ибо притащил из аэропорта. Сяо Чжань почувствовал, как на лице появляется улыбка, которую никто не звал, поэтому поспешил отвернуться к окну. Машины только отъехали от кафе в пригороде, где они с Лэ-Лэ (личным охранником Ибо), прибывшие в Россию на несколько часов раньше, ожидали остальных. Начавшийся снегопад сделал и так не отличающиеся разнообразием виды одноэтажных предместий абсолютно безликими. Сяо Чжань уже отчаялся высмотреть хоть что-то интересное, как его взгляд зацепился за яркое пятно. — Что это? Граффити с Данко? Ибо с Машей с интересом посмотрели в указанную сторону. Машины как раз вписывались в поворот и сбавили скорость, поэтому все успели рассмотреть картину, нарисованную на стене дома. Красивый юноша держал в руках горящее сердце, вырванное из собственной груди. Рядом со стеной рос куст, к веткам которого были привязаны многочисленные разноцветные ленточки. — О, вы читали Горького? — Маша посмотрела с нескрываемым интересом. — Нет, это дом местного краеведа, который изучает позднейшую мифологию коренных народов. Граффити как раз иллюстрирует сюжет одной из легенд. Очень красивую. Рассказать? Глаза девушки горели, и Ван Ибо с Сяо Чжанем охотно кивнули ее энтузиазму. — Около ста лет назад в долину пришло Древнее Зло. Демон, который питался страданиями людей. Горем, страхом, ненавистью. Самым излюбленным лакомством Демона была боль от потери любимого человека. Он мог влиять на умы, заставлять видеть то, чего нет, терять рассудок и в припадке безумия убивать, иногда очень жестоко. Убийства происходили одно за одним, слезы и горе постучались почти в каждый дом. Тогда-то люди и поняли, что в долине поселилось Зло. Влюбленные друг в друга Молодой Шаман и Охотница решили бросить вызов Демону, но не успели. Демон одурманил Охотницу, заставил одну отправиться в лес, и в образе оленя смертельно ранил. Когда Шаман нашел любимую, перед смертью она успела назвать ему имя Демона. Обезумевший от горя, Шаман вырвал свое сердце и заточил Демона в нем. Демон был вынужден почувствовать боль от потери. Это было настолько невыносимо, что лишило его сил, и он навеки остался заточен в сердце. А Шаман стал покровителем всех влюбленных. Местные верят, что если привязать ленточку рядом с его изображением, то любимого человека будут обходить стороной неприятности. Ибо посмотрел на Сяо Чжаня, тот кивнул: — Хорошо, на обратном пути.