Кинктябрь (завершён досрочно)

Когда в комнате становится холоднее, по спине пробегают крупные мурашки и выступает холодный пот на лопатках, все в корпусе знают, кто именно пришел. Его можно узнать и по шагам. По тяжёлой, статной, неторопливой поступи, громким стуком железной подошвы о пол. Конечно, такую обувь носят многие, но только у него, Создателя, имеется трость, чей звук отбивает ровный такт. Однако ему, назовем его Срез, услышать шаги заранее не посчастливилось. Он замер, ощущая этот особенный, мертвый, сухой холод. Он на несколько секунд замер, принимаясь после за работу усерднее, лишь бы только Создатель не нашел какую-то оплошность или того хуже — не убил, придя в скверном настрое. Ладони Среза, который выглядит года на двадцать три, едва дрогнули, продолжая записывать результат реакции реагентов на столе перед ним. Становится холоднее, он наконец слышит шаги сзади себя четко, морозное дыхание будто у самого затылка, а потом и тяжёлые руки на бедрах, заставляющие сжать ручку в пальцах сильнее. — Исследование проходит в соответствии с планом, я могу чем-то помочь? — Молчи. — костлявые ладони сжимаются на чужом теле крепче, а Срез уже знает, что его ждёт. Тяжело сглатывает, когда ладонь ложится на горло, хочет повернуть в голову, но ощущает запрет, потому послушно, боясь, поворачивает назад. Доктор Дотторе молчалив, действительно, но сейчас от него веет слишком опасностью и говорить против, действовать тем более, было опасно для жизни. Он чувствует чужие пальцы под ухом, чувствует, как пульс бьётся о его кожу и молится Царице, лишь бы Ему не взбрело в голову просто вырвать эту артерию. Но ладонь только сжимается, заставляя тело ослабнуть от недостатка воздуха. Слышит треск одежды, собственной. Железными когтями Дотторе разрывает одежду где ему нужно, ведёт по уже оголенному бедру, больно царапая кожу Среза, который вжался руками в стол. Алые глаза торопливо ищут чем себе помочь, зная, что нерастянутый зад Доктора не остановит. Облегченный, судорожный вздох, когда глаза находят склянку с более менее похожей на смазку жидкостью. Он быстро ту хватает и ставит сбоку от себя. — Этим, пожалуйста. Склянка тут же слетает со стола, Доктор схватил ее одними когтями, откупорил легко и все содержимое вылил холодной струёй на его ложбинку. Некоторый страх, большое волнение, он жмурит глаза и дрожит, не смея ослушаться Его действий и слов. — Ноги. Раздвигает ноги по приказу шире, оттопыривает зад, зная, что нужно делать. Ложится на стол и не смеет поворачивать голову назад. Если Дотторе сзади, то смотреть на него нельзя. Да, он не в первый раз ощущает внутри себя несколько чужих пальцев. Ощущает тяжёлое трение и осознает, что Доктор не удосужился даже снять перчатки. С указанием молчать, Срез едва слышно снизу поскуливает и тихо всхлипывает от болезненных ощущений. Никто не печется о качественной растяжке, грубо толкает пальцы, разводит их внутри не в такт, нарочно больно давит пальцами на простату и вставляет по самые костяшки, не жалея испачканной перчатки и чужих внутренностей. Слышится шорох одежды, Срезу становится совсем едва теплее, но холод окатывает снова, когда он ощущает, как крепко теперь стали держать его чужие руки за светлые волосы и талию. Ягодицы неприятно саднят, к этому ощущению добавляется сильное давление на сфинктер чужой головкой, который послушно поддается. Не жалеет и бедных его волос, когда так грубо тянет на себя, вынуждая выпрямиться, ни его одежды и торса, которые оказываются исцарапаны, буквально ободраны, как и его кожа следом, железными когтями. Доктор не издает голоса, действительно в нем сегодня что-то не так, Срез не оборачивается не только из-за приказа. Ему страшно встретиться своим взглядом с чужим, кроваво красным, полным гнева. Кривит губы, распахивает глаза и громко то ли стонет, то ли кричит, когда весь орган умещается внутри него и двигается так резко, полностью, не соблюдая никакого темпа, чтобы привыкнуть. Кожа на голове наверняка покроется кровавыми дорожками от того, как в нее впивается железный коготь. Младший действительно старается умолкнуть, быть тише, но все попытки его тщетны. Он слишком быстро забывается, практически ничего не ощущая, тряпичной куклой держась в чужих, холодных руках. Даже сейчас этот псих холоден телом. Замечает только, когда внутри оказывается жаркое семя, когда на тело давит чужой вес, горячее дыхание в свое ухо и низкий шепот о том, что Срез его удовлетворил недостаточно. Ощущает, как игла впивается в его плечо и тихо, жалобно стонет, закатывая глаза. На что же Доктор так разгневался.