Тени

В морг Бена после недавних выходок доставили под конвоем следующим утром.       Сопровождавшие его стражники, были одеты в гражданское, чтобы не привлекать лишнего внимания. У каждого в наплечной кобуре, спрятанной под курткой, был стреляющий шокер. Ни наручники, ни кандалы на констебля не надели, да и вел он себя достаточно спокойно, накачанный очередной дозой транквилизаторов. Медленно шел по коридору, опустив голову, в которой не было совершенно ни одной мысли. Более того, он даже не понимал, где находится и зачем его сюда притащили.       Рэй, майор Киран и доктор Нильсен уже ждали его в секционной около распахнутой ячейки холодильника, из которой выдвинули поддон. На нем лежало тело, накрытое простыней с головою.       Конвоиры проводили канадца к собравшимся и вернулись ко входу, готовые прийти на помощь в случае непредвиденной ситуации. — Бентон… — Эльза подошла к констеблю, который стоял сбоку от поддона, и подбадривающе погладила его по предплечью. Мужчина медленно перевел на нее замутненный взгляд. — Я надеюсь, это будет последнее испытание для тебя. Ты можешь дать нам возможность поговорить с Викторией? — Я… Не знаю… — так же медленно проговорил он и снова уставился на накрытое тело. — Это очень важно. Она не должна больше терзать тебя своим присутствием, но для этого необходимо ее отпустить. — Что вам нужно? — Его голос изменился, стал выше и надменнее. — Здравствуй, Виктория, — поприветствовала врач. Вместо ответа Бен со злобой посмотрел на Эрил. Но ее это ничуть не смутило. — Тебе нужно уйти, — спокойно сказала Эльза. — Ты мучаешь Бентона. У него неприятности из-за тебя. И проблемы со здоровьем. — Дайте мне веский повод, — презрительно озвучил канадец пожелание Виктории. От заторможенности не осталось и следа. — Ты не можешь быть здесь, потому что тебя больше нет. — Рэй взял инициативу на себя и откинул простыню.       От увиденного у Бена расширились глаза. Он мотнул головой раз, второй, третий, словно стряхивал наваждение. Доктор Нильсен внимательно следила за возможностью возвращения его истинного эго. И, когда его взгляд снова потух, остановила детектива, чтобы тот не накрыл труп. — Ему нужно это видеть, чтобы вспомнить, — тихо проговорила она. Майор Киран поспешила подойти к Фрейзеру, чтобы поддержать его, если понадобится. Бен смотрел, не моргая с минуту, затем покачнулся назад. Эрил схватила его под руку и придержала за поясницу. — Это я сделал? — срывающимся полушепотом спросил он. На синюшное лицо Виктории упала прозрачная капелька. — Вспомни. — Майор заглянула ему в лицо.       Констебль поднял ладонь над головой трупа, но сомнения одолели его. Он неторопливо сжал пальцы в кулак и опустил руку. В памяти замелькали картинки. Разрозненные, будто далекие. Словно он смотрел на все происходящее на расстоянии и со стороны. На себя, в том числе.       Доктор Нильсен накрыла тело простыней сама, задвинула в ячейку и закрыла дверцу. Виктории больше не существовало. Ни в реальном мире, ни в сознании Бентона Фрейзера. Шоковая терапия принесла свои плоды. Теперь следовало привести его в чувства путем вывода транквилизаторов из организма, а потом попытаться поговорить уже на трезвую.

***

— Ты как? — первым делом поинтересовалась Эрил, отодвигая Бену стул в комнате для допросов, где его ждала очередная беседа. — Как после перепоя, — болезненно поморщился констебль. — Со знанием дела говоришь, — невесело усмехнулась Киран и заняла место напротив через стол, на котором стояли три бутылочки негазированной воды. Их уединение велено было никому не нарушать ни под каким предлогом, и за зеркалом Гезелла тоже никого не было. Разговор не записывался. — Помучили эскулапы? — Эрил положила кисти на столешницу плашмя друг на друга и посмотрела на часы. Готические цифры показывали восемь двадцать семь пополудни. — Капельницы ставили и какие-то растворы пить давали. Сказали, пару дней голова болеть будет, назначили седативные для хорошего сна и противосудорожные, чтобы перенести синдром отмены. — Он потянулся к бутылочке, но брать ее не стал, а зачем-то поковырял ногтем этикетку снизу. — Тяжелый выдался месяц, — заключил Бентон и шмыгнул носом. — Ты готов к диалогу? — осторожно поинтересовалась Эрил. — Наверное… — Канадец поставил кулаки башенкой и оперся о верхний подбородком. Лицо его выражало усталость и в то же время покой. Казалось, что ему было сложнее не помнить, чем осознавать произошедшее. И он всячески старался не пересекаться с Эрил взглядом. — Что произошло в часовне Горация Мэй? — Майор Киран не выпускала из виду ни одного движения собеседника. — Я думаю, стоит начать с того, что к этому привело… — Бен сглотнул липкий комок, подступивший к горлу. Он чувствовал слабость и необыкновенную, но противоестественную в сложившейся ситуации легкость. Ему хотелось прилечь. На свою кровать, на свою подушку в своей квартире и думать обо всем, как о страшном сне. — В один прекрасный вечер она постучала в мою дверь. Умоляла простить за то, что оставила с пулей в спине. Сказала, что струсила. Я смотрел на нее с жалостью и не хотел больше пускать в свою жизнь. — Бентон, — Эрил вздохнула. — О том, что предшествовало инциденту, мне рассказала лаборатория судебной медицины, поэтому не вижу смысла перебирать грязное белье. Ты знаешь, что послужило причиной гибели Виктории Меткалф? — Убийство, — однозначно ответил констебль. — Я не успел… Когда ворвался в церковь, он спустил курок… Прямо ей в голову. — Он? — Да. Мужчина средних лет. Пока я пытался вышибить запертую дверь, они о чем-то громко спорили. Я виноват, Эрил. Это все произошло так быстро! Она отвлеклась на меня… Пистолет был в ее руках. — Канадец упорно не называл Викторию по имени. — Я вошел, и мужчина схватил ее за руку, развернул и пальнул в висок. Потом все как в тумане. Я видел себя будто бы со стороны. Подбежал к ней, опустился рядом, поднял ее пробитую голову себе на колени, потом прижал к груди. Что-то кричал. И в то же время стоял между рядами скамеек и взирал на все это, но не торопился что-либо предпринимать. В стороне валялся черный бархатный мешочек, а вокруг были разбросаны монеты. — Куда делся мужчина? — Не знаю. И почему не погнался за ним, не знаю. Сидел и умолял ее очнуться, хотя краем сознания понимал, что этого не произойдет. — Бен спрятал лицо, оперевшись о кулаки теперь уже лбом. Голос его стал глуше. — Кровь впитывалась в мундир. Потом резкая боль в висках и темнота. Видимо, я отключился. — Он потер лоб о кулак и выпрямился. — Очнулся на кладбище возле свежей могилы. Что-то заставило меня снять перепачканную одежду и прикопать ее там же. О том, что было после я совершенно ничего не помню. До того момента, как пришел в себя на заброшенной станции метро с арматурой в руках. — Ты запомнил его лицо? — Да. — Фрейзер закивал. — Я смогу его опознать. — Он наконец посмотрел на Эрил. — Ты ничего не упустил в своем повествовании?       Бен помотал головой, но ответ его противоречил жесту: — Я думаю, убийца вернулся за деньгами, воспользовался моим беспамятством, прибрался и забрал их. — Гильзу и пулю, застрявшую в колонне, тоже, — добавила майор Киран. — Следов его мы не нашли, так как во время инцидента на кладбище еще лежал снег, а когда нашли тело, он уже сошел. Да и посетителей на территории этого погоста было более, чем предостаточно, чтобы все затоптать. Как ты преодолел расстояние от прихода до могилы, тоже не вполне понятно. Убийца мог тебя туда отнести? — Физически да, способен. — Дело в том, что ты весь был в крови, но кровавых отпечатков обуви нет. Как и самой обуви. Мы ее так и не нашли. Даже если учесть, что следы замыли, использование люминола и ультрафиолетовых ламп не дало никаких результатов. Факт твоего пребывания рядом с телом скрыла лужа. Кровь натекла из раневого канала уже после того, как ты покинул место преступления. — Значит, ее убили из-за монет, — предположил Бен. — Не просто монет, а редких и огромной ценности, — уведомила Эрил. — Важно то, что это было именно убийство, и ты видел, кто его совершил. Найдем убийцу, появится больше информации. Его следа собаки не учуяли, перебила смесь гуталина и лизола, которым была обработана обувь. Ее запах различим в помещении прихода до сих пор. — Я сам его найду — Потемневшие глаза канадца недобро заблестели. — Официально я не могу допустить тебя к работе. — Эрил снова взглянула на экран смарт-часов, но не придала значения тем цифрам, которые на нем отражались. Даже по ощущениям прошло не более получаса. — Не надо официально. Я просто приведу его к тебе, дальше ты сама решишь, как с ним поступить. Мне бы только до утра оклематься. — Он тряхнул головой. — Врачи говорят, что резко бросать прием транквилизаторов нельзя, может начаться синдром отмены с галлюцинациями и судорогами. — Сейчас ты помнишь то, что тебе следовало помнить. Нам с доктором Нильсен общими усилиями удалось восстановить твою личность. Провалы в памяти не должны тебя больше тревожить, диссоциативное расщепление тоже. Под транквилизаторами ты будешь бездушной машиной некоторое время. Только линчевание не устраивай, пожалуйста. — Я буду помнить твою просьбу. — Бентон сонно моргнул. — У меня одно пожелание будет. — Обращайся. — Можно я ее похороню? — За неимением родственников… Больше некому. Ты возвращаешься в больницу? — Эрил сочла благоразумным закруглиться, чтобы дать констеблю передохнуть. — Спасибо. Я домой хочу. — Попросить Рэя тебя сопроводить и остаться до утра? — Я сам. — Канадец тяжело поднялся, опираясь о столешницу, и направился к выходу. Предусмотрительный детектив ждал его за дверью. Он не подслушивал, просто ждал, будучи уверенным, что понадобится.       Эрил откинулась на спинку стула, сложила руки на груди и устремила свой взгляд в зеркало. Потом достала телефон, и набрала номер доктора Нильсен. — Добрый вечер, Эльза, — поздоровалась она и, услышав приветственный ответ, продолжила. — Скажи мне, пожалуйста, насколько Бентон сейчас стабилен? — За полдня невозможно дать однозначный ответ, — пояснила врач. — Его наблюдать нужно. Настроение его изменилось в лучшую сторону. При отсутствии рецидивов диссоциации, дозы препаратов будем постепенно снижать, чтобы не навредить нервной системе. — Я отпустила его домой под присмотр напарника. Или он должен вернуться в палату? В принципе, его состояние сейчас позволяет ему находиться вне стен больницы. В крайнем случае, я всегда на связи. Необходимые процедуры на сегодня констебль Фрейзер прошел. Вероятнее всего, он будет спать всю ночь. Но завтра нам все равно придется встретиться. Мне нужно еще некоторое время понаблюдать его, прежде, чем выписать, чтобы убедиться, что он не опасен ни для себя, ни для окружающих.