***
- Грэм! Немедленно открывай эту чëртову дверь! Агрх! Ну что опять?! Я только улëгся с собаками, а тут мне дверь вышибить пытаются. В связи с тем, что планы Лектера полетели в пи... нгвиний рай, а под них был освобождён весь день, этот круглогодичный кошмар перед Рождеством решил, что мне без него станет страшно, некомфортно и, вообще, ему не позволяет врачебная этика. Короче, он задержался. Знала бы я что это за зверь такой, его "врачебная этика", могла бы хоть поржать, а так... Ну, не совесть же у него завелась, чтобы так страшно еë обзывать? Словом, я не поняла, почему мне должно быть спокойнее с ним, чем без него, но решила замять для ясности. В конце концов, куда лучше, когда ты точно знаешь, где маньяк. Хотя, вопрос спорный. - Уилл Грэм, немедленно открывай, пока я не выбил тебе нахрен дверь! - О, святая Мария... Кому там лисы яйца прикусили, что он так орëт? - буркнула я, поднимая себя с пола. Во второй раз было и легче, и удачнее, и где затаился стол я тоже уже знала. - Это и есть Джек Кроуфорд, Лилия, - я аж подпрыгнула. Он ниндзя, что-ли, так тихо ходить?! Всё это время он шарился по кухне и играл с собаками, пока шли процессы пищеварения. У меня в голове переваривались мысли, у него в животе завтрак. И тут, как гром среди ясного, почти полудня, является этот громкоголосый соловей. Не иначе, как разбойник. Ганнибал скользнул тенью к входной двери. - Если вы не против, то я открою, Уилл, - и, не дожидаясь ответа, впустил медведя в мой дом. Да, соловушка из него, только если бройлерный или боксëрский. Бывают, вообще, боксëрский птицы? В общем, это гора воздвиглась в дверном проëме, напоролась взглядом на Лектера, кивнула в знак приветствия и, мамочки, двинулась на сидящего на полу меня. За три громадных шага этот дядя преодолел разделяющее нас расстояние и открыл рот: - Уилл, какого хрена ты творишь? Ты понимаешь,что гибнут люди, мать твою?! Девушки! Какого, блядского хрена, я тебя спрашиваю, ты устраиваешь тут театр одного актëра, какая амнезия?!... Если кратко и по существу, пересказывать весь его монолог, то получится, что он высказывал своë недовольство моим демонстративным притворством, безответственностью и нежеланием помочь людям. Мне бы кто, для начала помог, дядя... Он поймал мой взгляд в самом начале речи и я не могла разорвать контакт. В его глазах что-то мелькало. Раздражающее, теребящая мои нервы, как школьница у доску край блузки. Это дëргало. Я всматривалась и всматривалась до тех пор, пока медведь не умолк. А потом, меня накрыла такая волна холодной ярости, что казалось, будто она и вовсе не моя, а чья-то чужая. В его глазах была жажда подчинить своей воле. Я поднялась на ноги. Это само собой получилось сделать плавно, словно это тело привыкло двигаться именно так. Должно быть, хорошая физическая форма. Вокруг собаки повернули головы в сторону пришедшего незваным. Я улыбнулась, как улыбалась прежде любому, кто рисковал срывать на мне свою злость и пытался подчинить себе. Как капризному заигравшемуся ребëнку. Друзья говорили, что в такие моменты я похожа на маньяка. Дети видимо думали также и считали за лучшее заткнуться и внимательно следить за действиями постороннего, непредсказуемого и страшного взрослого. Этот медведь в посудной лавке моего слуха, реакцией от детей не сильно в этот раз отличился и выжидательно, если не сказать требовательно глядел на меня. Только я хотела в лучших традициях "глаз за глаз", раскатать его своим ответным монологом, как между нами, точно чëрт из табакерки появился Ганнибал, вставая так, словно единственное, что он хотел сделать это забрать мою пустую кружку со стола. Это собственно он и проделал, не забыв отнять у меня всë внимание этого чересчур резкого в высказываниях господина, а вместе с тем и возможный объект для спуска эмоций. - Джек, я прошу вас успокоиться. Заверяю вас, как доктор, никакого спектакля нет и не было. Профайлер Грэм действительно потерял память. Подозреваю, что причиной стал удар об стол. Уилл уснул на полу вместе с питомцами, на утро, не вспомнил о своëм местонахождении и по неосторожности упал, ударившись головой о стол в гостиной. Он не помнит ничего кроме событий сегодняшнего утра. Поверьте я был не меньше вашего в недоумении, прибыв сегодня утром к нему, - с последними словами моя личная Бабайка скрылся на кухне, видимо намереваясь помыть и эту чашку. У меня, вообще, создалось впечатление, что он по дому грязную посуду всë утро целенаправленно вынюхивал, извлекая кухонных обитателей из всех щелей. Иначе и не скажешь. Во всяком случае, ни я, ни доктор, не смогли придумать достаточно вескую причину для хранения двух вилок воткнутыми в оконную раму. В своë оправдание, могу сказать, что было подобных странных нычек всего две, включая вилки, а остальные предметы либо использовались уже давно не для еды и готовки, либо стали жертвами собачьего интереса. Сьюзи по какой-то причине очень любит кружки определëнной формы, которая удачно совпала с каким-то сервизом, происхождение которого Грэм уже не помнил. Так стоп, что? Кто, вообще, из этой своры Сьюзи?! А, вон, из кухни с кружкой в зубах крадëтся, мимо доктора. Очаровательно. Мужик вдохнул, выдохнул, достал телефон из кармана брюк и холодно отчеканил: - Я вас понял, - гудки в трубке исчезли давая место чьему-то голосу. - Агент Уилл Грэм недееспособен. Отстранить от работы. Да. Да, чëрт, побери. Трубку повесили. Нас обвели тяжëлым, усталым взглядом. - Я надеюсь, это недоразумение, не навсегда. Выздоравливай, Уилл, мы будем ждать. Он ушëл, громко хлопнув хлипкой дверью. - Доктор, какая, к Данте, амнезия? - очень спокойно уточнил я, продолжая буравить взглядом входную картонку. Ну, не дверь это, блин. Она настолько хрупкая, что мне еë так называть просто стыдно. На шкафу более крепкий вариант висит. - Абсолютная, Лилия. Это было безопаснее именно для вас. Учитывая особенности Уилла и специфику его работы, я представляю, за кого бы приняли его вторую личность. А для вас лично, Лилия, это ещë и упрощает адаптацию. Неужели, у вас есть доступ к памяти и знаниям Уилла о его профессии? Тело помнит, это видно, но разум... Вы не справитесь с его работой на данном этапе, так что амнезия лучшая позиция. Вы ведь и впрямь, ничего не помните. Согласитесь, эта версия безопаснее? Пришлось соглашаться. Где он, вообще, сумел так подвесить свой язык, что какую тему не затронь, он везде прав, в выигрыше или хоть несëт в мир каплю истины? Вот сейчас просто дойти до другого доктора, объяснить происходящее со мной и всё. Уже не я один знаю правду. Только, не стоит забывать, что я не вторая личность Уилла. Точно. Он так часто намекает на раздвоение, что я уже сама забывать начинаю, как всё на самом деле. Забавно выходит... Я недоговариваю Ганнибалу. Вместе с ним недоговариваю Джеку. А дальше что? Вместе с Джеком будем недоговаривать прессе? - Я вижу, что моë присутствие тяготит вас. Прошу простить мне бесцеремонность, однако моим долгом было проконтролировать вашу встречу с Джеком. Как вы могли заметить, он крайне вспыльчив и подозрителен. Теперь, если вы не против, я оставлю вас одних, - он издевается? - На кухонном столе моя визитка, если что-то случится, вы можете обратиться ко мне, как к своему психиатру. - Но позвольте, доктор, я не давал своего согласия, - растерянно отметила я. - Вы планируете отказаться от моей помощи, Уилл? - прозвучало откровенно жутко, хотя в интонациях лишь вежливое удивление. - Сеансы не чаще одного раза в месяц, - решила я временно уступить, во избежании конфликта. - Вы хотели сказать, в неделю, Лилия? - в первые моим же именем мне угрожают. Вот как знала, что не надо ему говорить... - Два раза в месяц, в ином случае мне придëтся ещё и тревогу лечить, - жертвую буквально своей свободой. - Раз в две недели, и я с удовольствием займусь и этой вашей проблемой, - принципиальный гад. Я кивнула. Он довольно оскалился, накинул на плечи пальто и откланялся со словами: - Я очень рад, что мы смогли договориться Уилл. До свидания. - А уж я-то как рад... - что вы все наконец уехали! Закрыв дверь за захватчиком моего времени, я наконец перестала транслировать лицевыми мускулами нейтрально-доброжелательный фон в пространство, глянула на собаку с кружкой в зубах и рванула к шкафу, в котором видела бумагу. Язык-язык-язык! Мне срочно нужно записать, всë, что я помню по правилам русского языка и проверить это! Я не могу быть лишь фантазией какого-то выдуманного персонажа!!! Это же бред сивой кобылы! Я настоящая! Из глаз потекли слëзы, срываясь с лица они норовили размыть написанное или повредить бумагу впереди. По мокрому было неудобно писать, мысли путались, почерк прыгал, но ручка исправно выводила русские слова. Я его ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Чëртов маньяк, отвяжись от меня! Забудь! Что тебе, вообще, от меня надо?! Отстань! Нет тут никого! Всë! Не существует нас! Ни меня, ни Уилла! Буду жить в домике в лесу! Натаскаю свору сторожевых собак и буду писать детские сказки, как раньше! А всех маньяков скармливать псам, лесу и фиалкам на заднем дворе! Достали-достали-достали! Что я вам всем сделала?! Хочу домой, к маме, и чтобы, блять, никто меня не трогал!!!***
Вечер этого дня был прекрасен. То-ли на контрасте с днём и утром, то-ли сам по себе. Я стоял на веранде, облокотившись о перила и смотрел вдаль на полосу леса, редкие огонëчки жилых домов и небо. Было тихо-тихо. Солнце лениво закатывалось за горизонт, собаки бегали по пустырю, на который и выходила веранда, нарушая тишь весëлым лаем. Мою разгорячëнную голову нежно обдувал прохладный ветер. Воздух можно было есть ложкой, настолько он мне казался вкусным. Хотелось петь и спать. Я знала язык. Я допустила ошибку только в нескольких правилах, оба из которых связаны с второстепенными членами предложения, в которых я с самого начала ни бельмеса не смыслю. Все мои проблемы казались сейчас такими далëкими. Не хотелось решать совершенно ничего. Ни проблемы Уилла, ни свои. Не хотелось обдумывать возможное слияние наших личностей или тот дурацкий сон. Было желание только стоять на веранде, вот так, кутаясь в плед, смотреть на небо и слушать весëлый лай стаи, которая, видимо единственная меня любит, ценит и бережëт, чтобы не происходило, в этом локальном аду. Боже, милостивый, я не позволю им всем испортить это место той грязью, куда ежедневно макали с головой Уилла. На руку сел комар. Пришлось прихлопнуть. Рядом вода. Ну, не без изъянов место, но баланс штука важная. Ног коснулось большоë и теплое. Хорошо. Живое... Я опустила взгляд вниз и встретилась с глазами полными наивного обожания. Собаки, как дети. Не удержался, каюсь. Опустившись на колени перед псом, запустил пальцы в жëсткую шерсть овчарки. Почесушки начались. Через полминуты меня повалили на пол всей стаей и облизали с ног до головы. Пришлось спешно сворачивать созерцательные мероприятия и отправляться в душ. Дабы ко мне в дверь не скреблись печальные "Хатико" в ожидании корма, я усилием воли сместил душ на один пункт по списку дел вниз, сменяя его на кормëжку стаи. Всë для семьи, всё для себя. Лишь бы псы с голодухи под дверью душа мне не подпевали. Есть не хотелось. Хотелось помыться и спать. Желательной уютно, тепло и в безопасности. Можно даже с собаками. Чужая, холодная спальня доверия не внушала от слова совсем.