В погоне за нечестивцем

Двое всадников подъезжали к главным городским воротам, стремясь покинуть Унтергард. Первые лучи утреннего солнца лениво заплясали по городским крышам и узким улочкам. Виктор Зальцпайр хранил молчание, а его помощник кутался в шерстяной плащ, прячась от пронизывающего холода. — Виктор, я тут подумал, а ведь мы могли получить за ублюдка в два раза больше серебра. Охотник на ведьм сурово посмотрел на Густава. — Что значит мы? — он удивлённо приподнял бровь. Наёмник вздохнул и виновато кивнул. — В смысле ты. Уж прости, что меня вчера не было, — Густав неловко почесал свою бородку. — Будь я там, мы бы мигом урезонили всю шайку! — Но тебя там не было, а мне пришлось биться за двоих, — Виктор зажал переносицу, ощущение от недосыпа было такое, будто в его виски вкручивают два болта. — Меня вот что интересует, дружище Густав, куда подевалась рапира Леманна? Неожиданный вопрос ввёл наёмника в ступор. Он мельком взглянул на большой тряпичный мешок, который покачивался у его седла. Даже через плотную ткань можно было заметить, как позолоченные ножны сверкают на утреннем солнце. — Я же не сделал ничего противозаконного или еретического, — решил выкрутиться Густав, — запрещённые тома мы сжигаем, а поганые и опасные артефакты передаём в хранилище Альтдорфа. — Действительно, ничего, если не считать твоего пристрастия к мародерству, чревоугодию и распутству, — иронично заметил Виктор. Наёмник промолчал, они проезжали городские ворота, когда Виктор снова решил заговорить. — Хоть это оружие и не считается запрещённым артефактом, оно принесло немало бед, ты мог бы обратить его хоть в малую долю добра и справедливости, — произнёс охотник на ведьм, — например, отдать его пострадавшему трактирщику, Леманн очень долго терзал Бергмана и его дочь. — Если бы он стал обладать такой ценностью, то городские разбойники сразу бы их прирезали, а клинок забрали себе, — уверенно заявил Густав, — так что я спас их от страшной смерти и... — Довольно! — резко оборвал его Виктор, — твои речи кого угодно способны вывести из себя. Храмовник устремил взгляд на мрачные улицы, а наёмник достал из мешка рапиру и радостно провёл по ней рукой. — В моих руках от неё пользы побольше будет, — на лице Густава появилась неподдельная жадность, а глаза странно засверкали, — эти камешки очень ценные, их не на один кутёж хватит, а в борделе можно... Охотник повернулся в седле и свирепо взглянул на своего помощника: — Если не закроешь свой поганый рот, то вовсе её лишишься! Густав спрятал богато украшенную рапиру обратно в мешок, и они продолжили путь. Всадники уже покинули Унтергард, отдаляясь от города всё дальше и дальше, пока наконец не скрылись из вида за многочисленными густыми кронами деревьев и холмов.