Осень, 1994 год
С уверенностью могу сказать, что лучше кроссовок — мир не знал ещё изобретений. Когда на тебе удобная обувь, то тебе всё нипочем и хочется просто летать, а не лечь пластом под кустом. Ух, хорошо сказала. Приятно ноющие мышцы горели от недавней пробежки. Выступивший из пор пот охлаждал кожу, которую нежно обвевал теплый ветерок. Восстанавливая дыхание после интенсивной тренировки, взглянула на поднимающееся за горизонтом солнце и сладко вытянулась навстречу небу. Господи, красота-то какая! Из-за выступающей в ста метрах полосы изумрудной зелени доносилось пение птиц и, как ни странно, шелест деревьев касался слуха и с моего расстояния. Запах влажной травы и мокрого бетона пьянил, унося в умиротворяющее забытье. — Яна Аркадьевна, вы уже встали? — встретил меня изумлённый вопрос служанки. Заперев калитку, я непринужденным взглядом окатила юную Раду. Девушка ещё не успела надеть форму и оставалась в своей домашней одежде. Ну, насчёт формы я была не критична, ибо Рада за последние полгода выполняла не только обязанности по дому, но и нередко гувернантки для Жени. Конечно, с двойной оплатой. Судя по метле и мусорному мешку, она решила с утра пораньше прибрать территорию. Видимо, вчера забыла, ибо в такой час я её ещё бодрствующей не видела. — Я каждое утро бегаю, а иначе: как мне удается быть в семь утра со свежим макияжем? — лукаво протянула я, завязывая в узел рукава толстовки на талии. — Я пыталась Женю приучить, но он спит, как хорёк. Так что все попытки — были безуспешны. Если хочешь, то можешь присоединиться. — Правда? — удивлённо спросила она, глядя на меня с наивным восторгом в зеленых глазах. Лучи солнца коснулись её длинных золотистых волос и подразнили россыпь веснушек на лице, что с летом очень сильно проявились. При первой встрече с очень бледной девушкой с затравленным взглядом, выпрашивающей у меня любую работу, я ощутила некое подобие триггера. И теперь была искренне счастлива, что Рада начала расцветать под моим началом. Что ни говори, но я отлично знала, как тяжелые семейные отношения могут морально высасывать все жизненные соки. Как пиявка, от которой очень сложно избавиться. — Конечно. Не вижу в этом ничего такого. И я тебе говорила, что можешь без посторонних обращаться ко мне без официоза. У нас разница всего лишь в семь лет. Чай будешь? — по-доброму улыбаюсь и поднимаюсь по лестнице к застекленным, входным дверям. — Яна Аркадьевна, подождите! Я сама всё заварю, — упрямо говорит Рада, следуя за мной с уборочным инвентарём. — Слушай, милая, не делай меня немощной старухой, а? Я ещё далека от той фазы, когда начну пить портвейн по утрам, чтобы взбодриться, — поучительно-наставническим тоном вещаю я, снимая кроссовки в прихожей. — Но вы пили, — с небольшой долей ехидства напомнила она о нашей пьянке с Мишей и парочкой новых друзей. Окатив мрачным взглядом её невинное лицо, туже затянула на затылке гладкий хвост и пробормотала: — Вот именно поэтому я никогда и не выйду замуж. Мне хватает одной несовершеннолетней служанки, которая не может постичь всей мудрости моих действий и идей. — Мне скоро стукнет восемнадцать. А вы же недавно с Михаилом Борисовичем чуть не утонули, когда пытались подрезать сеть с рыбой каких-то мужиков. Странная мудрость. Так что, какой мне чай заваривать? — мило пропела Рада. — Таиландский. И да, нахалка, как только мы отпразднуем твой День Рождения, я позволю Мишке ухаживать за тобой, — пригрозила ей я, поднимаясь на второй этаж. — Женя ему не позволит. Моё сердце навсегда отдано лишь ему одному, Яна Аркадьевна. Я с улыбкой закатила глаза. Видимо, Жене всё же нравятся девочки постарше, ибо Раду он не только обожал, но и дико ревновал. Если раньше это меня приводило в замешательство, то теперь больше веселит. В конце концов, каждый из нас может любить того, кого желает. Приняв горячий душ, я спустилась вниз, где меня уже ожидала не только кружка чая, но и теплые вафли, политые сверху сгущёнкой. Рада тоже присоединилась ко мне. Мы обсудили наши планы на день и вечер. Два месяца назад я, всё-таки, заставила её задуматься о прохождении каких-нибудь курсов и записала в наш с Мишкой зал. Так что она начала посещать курсы по флористике и учиться самообороне. Возможно, я — большая дура, что сама себя же лишаю толкового работника. Но… чёрт побери, мне хочется подарить девушке самостоятельность и независимость, которые часто отметают у женщины в нашем обществе. Считая, что ей достаточно уродиться красивой и удачно выскочить замуж. Да, сама у себя в голове создала образ некого сестринства, в котором я — лидер, обязанный… нет, желающий помогать тем, кто в этом нуждается. Миша посоветовал мне обустроить собственный женский клуб. И, дьявол всех возьми, однажды я создам подобную организацию! — Ура, вафли! — радостно взвизгнул Женька на весь дом. Вскоре его счастливая мордашка показалась показалась на кухне. Он жадно потянулся к вафлям, но я ловко выхватила тарелку из-под его рук. — А ты ничего не забыл, чемпион? Женя пожевал нижнюю губу, глядя на меня хитрющими небесно-голубыми глазами. — Доброе утро, мама и Рада. Я могу теперь поесть? — Доброе. И нет. Всего две подсказки: зубная паста и зарядка, — строго напомнила я, перетягиваясь к нему и чмокая этого обжорливого ленивца в щечку. — Ну, ма-а-ам, — заныл мальчик, складывая ладони в молитвенном жесте. — Я потом сделаю. Честно-честно! — Прыгать с полным пузом — вредно. И, зная тебя, распластаешься моржом на газоне после завтрака и пальцем даже не пошевелишь. Так что выполнять и без разговоров, боец. А движение это у нас что? — Жизнь, — замогильным тоном оповестил Женя, медленно разворачиваясь и идя на лестницу, как приговоренный на эшафот. Н-да. Цирк уехал, а клоуны остались. — От которой я скоро ласты откину… — Евгений! В эту же секунду он с гадким хихиканьем начал быстрее карабкаться по ступенькам вверх. Я сурово погрозила ему кулаком, допивая свой чай. Украдкой смеющуюся Раду тоже погнала за спортивным костюмом, а сама пошла за магнитофоном и прихватила парочку бутылок с водой. Устроим зарядку в саду. Ещё год назад я поняла, насколько прекрасна — жизнь за городом. И нет, мне нравится и городская суета, но просыпаться и засыпать я люблю в гармонии и тишине. Почти всё лето мы с Женей спали в палатке в саду, после того как пожарим пастилу и расскажем друг другу выдуманные нами ужастики. После интенсивной зарядки, которую я совместила с дополнительной тренировкой для себя, мы уже всей компанией завалились на кухню. Женя доедал свои подогретые вафли, а мы с Радой принялись готовить легкий завтрак. До обеда каждый занимался своими обязанностями. Женя и Рада увлеклись какой-то игрой. Я заперлась в кабинете: сначала пообщалась по телефону с нашим бухгалтером, а потом начала просматривать присланные Мишей резюме на должность менеджера. Сам парень выделил своих фаворитов, но требовалось и мое одобрение. Если вложение в зал мастера Сато — было нашей спонтанной идеей, чтобы деньги не легли мёртвым грузом, то открытие собственного, пока первого бара — стало трепетно лелеемым мероприятием. — Дядя Миша! Женька сорвался молнией с каменной лестницы и влетел в широко распахнутые объятия друга. Подкинув мальчишку к небу, Мишаня также резко опустил его на землю. — Здорово, братан. Как жизнь? — улыбается парень, пожимая руку сына. — Лучше всех, — бойко отозвался Женя. — А я теперь буду ходить на каратэ, как ты. А ещё мама сказала, что, если буду стараться, то стану почти, как Брюс Ли. Я спрятала улыбку за пальцами. Рада же закатила глаза, сверяясь со списком продуктов и бытовой химии, которую надо будет купить. Но я видела, как стали напряжены её плечи, а взгляд старался и на секунду не задержаться на парне. Скучала. Мишка две недели пропадал в Турции по нашим делам, а Рада невзначай спрашивала о «хромой гадюке». — Воу. Ты мне тогда дай знак по-братски, когда станешь таким крутым бойцом. А то есть пара людей, которым нужно начистить самовары. С тобой же у меня будут все шансы, — хохотнул Миша. Затем поправил тростью солнечные очки на переносице и направился к нам. — Кстати, на заднем сиденье есть подарок для тебя, Женёк. За один миг Женьки и след простыл. Зная Мишу, он никогда не привозил «два-три» символических подарка. Я уверена на все сто, что багажник забит разными дарами, которые он привез из Средиземного побережья. — Ты мне разбалуешь ребёнка, — с мягким укором говорю я, прежде чем обнять его. От него пахло мускусом и, как ни странно, океаном. Парфюм мне понравился, но я поняла, что друг подготовился ко встрече, прежде чем приехать. Вернее, основательно подготовился. Нет, Миша всегда любил выглядеть на все сто, ибо свято верил, что человека, прежде всего, встречают по одежке. Вот и сейчас не изменил себе. Отросшие чёрные волосы элегантно уложены назад, открывая вид на загорелое лицо. Классические темно-серые брюки и жилетка, начищенные ботинки, и нежно-голубая рубашка с подвернутыми до локтей рукавами сидели просто идеально на его фигуре. — Когда есть средства, почему бы и не побаловать, Янчик? — натягивая мне на голову турецкую темно-красную феску, с задором спросил Миша. Я качнула головой, перебрасывая черную кисточку шапки в сторону. Забавная штучка. — Так, это тебе и там в машине есть ещё… по мелочи. — Яна Аркадьевна, я сумку пойду возьму, хорошо? — протянула Рада, поднимаясь со ступенек лестницы. Миша в два шага преодолел расстояние между ними и выставил кончик трости возле кончиков её кед. Сняв очки, он уверенным взглядом чёрных глаз окатил сердитое выражение лица девушки. — Отбой, душа моя. О тебе я тоже не забыл. — Мне ничего не надо от вас, — буркнула Рада, быстро сдувая прядку с лица. Изумрудные глаза с таким же скепсисом встретили темно-синюю коробку в руке парня. — Это не подачка, а подарок. Возьми, пожалуйста, — с непривычно застенчивой улыбкой, произносит Миша. Выражение лица моей упёртой служанки немного смягчилось. Поначалу мне показалось, что Мишка удумал подарить ей кольцо, но внутри коробки оказался изящная подвеска пиона, на чьих платиновых, искусно вырезанных лепестках поблескивали капельки бриллиантов. Безумно тонкая и безупречная работа. Дар речи на мгновение пропал у Рады. Вытянув тонкую, переливающуюся на солнце, платиновую цепочку, она с искренним восторгом рассматривала украшение. — Это мне? — Она прикрыла пальцами рот, еле подавляя изумленный смех. Но затем качнула головой и обратно положила украшение в коробку. — Простите, но я не могу принять такой дорогой подарок. Вы должны подарить его тому, кто гораздо ближе и роднее вам. — Тебе не понравилось? — Оно жутко… жутко красивое, но я никогда не носила украшений, — растерянно пробормотала Рада, когда Миша вытащил цепочку и каким-то особо трепетным жестом развернул ее за плечи к себе спиной. Я знала, что девушка была из неблагополучной семьи и отец лупил её на протяжении многих годов, что она стала тенью самой себя, когда сбежала и попросила работу у меня. Так что, да. Навряд ли ей было дело до девчачьих привязанностей и всяких побрякушек. Но как же мое сердце радовалось, что эта полоса жизни у неё осталась далеко позади. А в своих простеньких голубых джинсах, воздушной сиреневой блузке, с распущенными пушистыми волосами и без грамма макияжа она выглядела такой хорошенькой. Правда, мой друг это заметил не только раньше меня, но и прикипел к семнадцатилетней девчонке. Попыток сблизиться в интимном плане он ни разу не делал за все эти полгода, но знаки внимания неоднократно делал. Сначала Раду это раздражало и приводило в ступор, но спустя время я заметила, что и она сама неровно дышала к другу. Стратег Миша избрал самый хитрый и терпеливый путь по завоеванию сердца девушки: быть рядом, поддерживать и ни о чём не просить. — Никогда не поздно начать. Да и когда это женщине не шли красивые безделушки, а? — застегнув замочек на шее, говорит мужчина. Рада вздрагивает и покрывается очаровательным румянцем, когда его пальцы скользят по оголенным участкам плеч и приглаживают волосы. — Вон, твоя работодательница, наверняка, даже душ принимает вся в золоте. Ну, люблю украшать себя драгоценным металлом и что такого? Это гораздо лучше, чем быть помешанной на пряже. Разве это так странно? — Иди на хер, — с ехидцей посоветовала я ему. — Цыц, здесь же дети, — сориентировался Миша и тут же охнул, когда Рада пихнула его локтем в живот и стремительно прошмыгнула в дом. Девушка очень долго твердила о разнице в возрасте, что друг просто не мог не начать подкалывать её по этому поводу. — Получил? — проговорила я, усаживаясь на качели. — Зачем её дразнишь, раз тебе она так нравится? Миша посмотрел на меня, как на полную идиотку. Плюхнувшись рядом, он с хохотом воскликнул: — Нравится? Да я люблю малышку! — Раскачиваясь качели, он задрал голову вверх и взглянул на небо. — Прикинь, впервые в жизни. Кстати, я же не очень похож на престарелого извращенца? — У вас разница в восемь лет, а не в двадцать восемь, Миш. Да и видно, что у вас взаимные чувства. В этом нет ничего предосудительного. Не говоря о том, что безумно счастлива за вас. — Если старая и мудрая Яга так говорит, то значит всё пучком. — Рассмеявшись, он по-свойски приобнял меня за плечи. — Сама-то как? — Отлично. Женька в безопасности и счастлив, мне, наконец, не надо браться за ствол при малейшем шорохе. Скоро мы с тобой бар откроем. Кра-со-та. Всё, как я и хотела, — с умиротворённостью в голосе отвечаю я ему. Сам мальчишка ввалился с радиоуправляемым самолётиком. Женька с огромным удовольствием демонстрировал нам трюки в воздухе своей техникой. Прежде чем кинуться к нему, Мишка упросил меня уехать пораньше, сообщив, что сам отвезет Женю в секцию и прошвырнется по магазинам с Радой. Решив не обламывать друга с этим небольшим удовольствием: носить сумки за объектом его воздыхания, я залезла в свой внедорожник и укатила в город. У меня уже выработалась привычка носить постоянно очки и шапки, стоило мне въехать в Москву. Хотя, я изменила не только имя, но и стиль. В баре уже вовсю шли последние приготовления к открытию. Мы с Мишей обустроили здание в стиле лофт, что сейчас так популярен в Штатах. Затемненное помещение, гладкие кирпичные стены, много темного дерева, сцена для музыкантов с неоновой подсветкой и просто грандиозный бар почти в шесть метров, где сверху над ним трезвонили бокалы. Нечто хипстерское, но расслабляющее. Проверив проделанную работу и отчётность, я ещё раз внесла кое-какие коррективы в обстановку. Мы с Мишей послали нескольким группам приглашения выступить и теперь ожидали ответа. — Яна Аркадьевна! Огибая мощный джип, ко мне направлялся высокий мужчина. Я с удивлением проследила за его целенаправленной походкой, сначала не понимая: кто это. Но при близком расстоянии я узнала одного из постоянных клиентов нашего зала. Пересекалась с ним пару раз, но не думала, что он запомнит меня. — Добрый вечер, Фёдор Егорович, — вспомнив имя директора гимназии, радушно проговорила я. — Какими судьбами здесь? Единственное, что я ещё запомнила об этой привлекательной горе мышц, что разведён и двое детей. Ах да, немного перевалило ему за тридцатник. И да, как-то я надеялась, что он пригласит меня на чашечку кофе. — Да у моих девочек недалеко здесь студия. Завез их, а потом вижу вас, — окидывая меня взглядом своих добрых золотисто-карих глаз, произносит Фёдор Егорович. — Вас давно не видно в зале. — Мы с моим партнёром открываем бар — и было не до тренировок. Ну и с сыном хочется больше проводить время, — тоном скромной матери-одиночки произношу я, пытаясь тайком поправить совершенно нескромный вырез декольте своей белоснежной блузки. — Понимаю, — кивает мужчина блондинистой головой. — У нас тоже в гимназии ажиотаж. Начало учебного года и дети всё ещё немного шалят. Кстати, может, выпьем кофе? Хотелось бы подробно узнать о вашем с Михаилом заведении. — А вы тогда о своих девочках расскажите. Галантно подав мне локоть, он повёл меня вверх по дороге. Убедив мужчину просто взять кофе и погулять, ибо погода — просто чудесная и грех потеть в помещении, мы завернули в ближайший сквер. Как оказалось, его дочерям — восемь и шесть годков. И обе хотят заниматься латиноамериканской хореографией. Как оказалось, развод больше произошёл, из-за того, что жена директора — всегда была свободолюбивой личностью и хотела путешествовать, а не сидеть дома с детьми. Но эта информация была сказана так, без укоризны и попыток привлечь к себе жалость. — Вы так спокойно говорите о разводе, не попрекая бывшую жену. Это действительно достойно уважения, — говорю я, закидывая ногу на ногу. — Но, простите, я её в одном не понимаю: как можно было добровольно оставить собственных детей? — Ну, я знал, кем она всегда была и глупо надеяться, что измениться со временем. Зато из этого союза у меня остались — Диана и Вика, — отвечает он, отпивая кофе. — Да и вы разве не замечали, что людей, пытающихся нас изменить достаточно, а вот тех, кто принимает такими, какие мы есть, почти и нет. — Замечала. Но в этом и есть суть: не изменять себе и не пытаться сотворить с другими такое же, — произнесла я. Затем с улыбкой посмотрела на него. — Знаете, а я вас представляла совершенно иным. Таким злым и нетерпимым директором. — Рад, что сумел разрушить стереотип о себе. И могу ответить тем же: в моём представлении вы казались испорченной и капризной невестой какого-то криминального элемента, — поддел меня он. — Почему? — со смехом воскликнула я. — Вы нахально затыкали за пояс амбалов вдвое больше вас, будто находитесь под чьим-то покровительством. Но позже осознал, что вы — сама себе защита, как бы противоречиво это не звучало, — проговорил Фёдор. Неожиданно он потянулся рукой к моему лицу, убирая чёрную прядь с лица. Смутившись под его прямым взглядом, я отвела взгляд в сторону. — И тем не менее, вы можете быть ранимой. Я бы хотел вас пригласить в субботу сходить со мной в театр, Яна. — Я не против. Номер телефона мой у вас есть, так что звоните, — с обаятельной улыбкой говорю я, поправляя подол темно-красной юбки на коленях. Никогда не верила в совпадения, но при упоминании моего телефона — тот действительно зазвонил в сумочке. Извинившись перед мужчиной, я отошла в сторону и приняла звонок. — Да? Сначала долгая тишина и тяжёлый вздох. Я прикусила губу, ощущая, как в груди появилось ковыряющее чувство. Словно ржавым гвоздём кто-то пытался продырявить грудную клетку. — Ядвиг, пожалуйста, только без радикальных мер, — осторожно произносит Миша. — Что случилось? Горло перехватывает от того, что он назвал моё настоящее имя, а не уже привычное «Янчик». Стараюсь равномерно выдохнуть из себя воздух, но колени все же противно задрожали. А это значило лишь одно. — Женя… у него? — Да. Мы втроём сидели в кафешке и уже собирались выехать к тебе, а тут твои бывшие коллеги вваливаются и, оказывается, что у Рады в сумке незарегистрированный ствол. А затем и этот гоблин с друзьями подвалил. Я убью его. — Я вас вытащу, но сначала сокращу популяцию мудаков, — срываясь с места к своей машине, рычу я. Кто-то кричал мое имя, но решила не обращать внимания. — Да я уже сам занимаюсь этим вопросом, так что не беспокойся. Но, Ядвиг, не суйся к нему сейчас. — Я не оставлю Женьку у него, понимаешь?! — взбесившись, заорала я. — Это мой ребёнок на все сто десять процентов. А он только побыл с ним пару недель и всё! Какие у него могут быть права, а?! — Могут, Ядвига, могут! Сонька твоя — тварь продажная, переоформила опеку на Пчёлкина, слышишь? И, видимо, есть что-то ещё, что гарантирует все его права на Женю. Езжай домой и жди нас. Мы придумаем, как вернуть мальчика обратно. Внутри всё упало от этой новости. Как так-то, а? Соня ведь должна понимать, в чьи руки его передает… Господи, Женя этого дерьма просто не заслуживает. Наверняка, плачет и до смерти напуган, ведь на его глазах схватили любимую няню, а меня рядом не было и… Конечно, вот в чём дело. Они устроили задержание, когда не присутствовала рядом с ним, ведь я бы не только не отдала Женю, но и могла бы отстоять свои права, как матери и опекуна, на него. — Я еду за Женей и точка, — сухо предупредила его я, обрывая связь.***
Звуки подвываний и жалобного плача на диване затихли, оповещая о том, что мальчик заснул. Женя не только забыл его, но ещё громко орал, кидался в него игрушками, когда он пытался приблизиться к нему. Пчёла присел на корточки перед мальчишкой. Зарёванное лицо опухло, а руки беспокойно сминали край подушки. За год он подрос и окреп, что даже удар по уху стал достаточно ощутимыми. И Витя снова пропустил целый год жизни своего сына. Кто бы мог подумать, что почти весь год троица преспокойно жила в Москве? Просто сменили имена и род деятельности. Хотя, все признаки указывали на то, что они покинули не только город, но и страну. Вернее, это заблуждение долго водило их за нос, пока двойников беглецов не нашли два месяца назад в Твери, что колесили всю Россию и выезжали за пределы страны всё это время. Они рассказали, что эту работу путешественников им оплатил один мужчина с тростью. Но где он сейчас и откуда именно деньги поступали было найти сложно, так как каждый перевод был осуществлён с разных счетов. И они бы дальше продолжили бессмысленные поиски, пока Шмидт случайно не обмолвился, что бухим видел в клубе мужчину — очень похожего по описанию на верного соратника Ядвиги. Тогда Пчёла и догнал, какую избрали они тактику: держать под наблюдением их самих же. Не убегать, а быть теми, кто следит за порядком. Звонок в дверь отвлёк его от мыслей. Стараясь особо не шуметь, он направился к двери. Это был Космос. — Только тих… Слова так и замерли на губах мужчины, когда серьёзный Космос отошёл в сторону в поднятыми руками, а дуло пистолета стало направлено на него. Напряжение с каждой секундой накалялось в воздухе. Пчёла с удивлением вгляделся девушку напротив. Он много раз представлял их встречу, что вот она ворвётся с сапогом наперевес и будет орать на него. В своей клетчатой рубашке, кудрями и громким голосом. Но в стоявшей особе он едва узнал стойкого опера Серебрякову. Она перекрасила волосы в чёрный и выпрямила их, что теперь блестящей гривой спускались до талии, сильнее контрастируя со светлой кожей и делая взгляд васильковых глаз пронзительным. Из макияжа только румяна и подкрашенные тушью ресницы. Края шелковой, слегка просвечивающей блузки с низким вырезом были убраны под бордовую мини-юбку. Хотя, высокие каблуки и множество золотых украшений остались неизменны. У него возникло странная ассоциация, будто добродушная Яга, некогда защитница всех лесных зверушек, резко перевоплотилась в злую ведьму. — Убери игрушку, девочка. А то поранишься ещё, — насмешливо кидает Пчёла, делая осторожный шаг вперед. Выстрел разорвал оглушительно пространство, а зеркало сзади парня осыпалось осколками на пол. Твою мать! — Жень! Женя, иди сюда. Мы уходим! — кричит Ядвига, чётким движением перезаряжая оружие и заглядывая вглубь квартиры. Затем она перевела полный ярости взгляд на Пчёлу. — За похищение Жени и за подставу моей служанки — ты сядешь, Пчёлкин. Что эта дрянь о себе возомнила? Спустя год заявляется так, будто не она сбежала без объяснений, прихватив его сына с собой, а он ещё и крайний! Пчёла перехватывает проворно выскочившего Женю. Мальчик зарычал и попытался прокусить ему руку, стремясь вырваться, но мужчина в стальном захвате удерживал его. — Убери грабли! — голосит мальчишка, буйно работая руками и ногами в воздухе. — Я уйду с мамой, понял?! — Отпусти его, — требует девушка, взволнованно переводя взгляд с оружия на Женю в руках Пчёлы. Но голос Яги всё же дрогнул. Она боялась. — Кажется, ты не понимаешь, Серебрякова, — процедил Пчёла. — На данный момент — я единственный законный опекун Женьки по всем бумагам. Так какие у тебя права на него, а? Ты даже не его родная мать. Свободна, блин! Женька замер, посмотрев на лицо своей мамы, выглядевшей так, словно её ударили. Злоба охватила мальчика на нехорошего дядю, что огорчил маму и запер его ещё в квартире. Он с силой задергался в его руках и пытался дотянуться руками до лица Пчёлы с воплями: — Чё ты сказал? А ну повтори! — Я уйду только с ним! — рявкнула девушка, устремляясь к ним. Как только дуло пистолета оказалось опущенным, тут же среагировал Космос. Он резким движением вырвал из рук Ядвиги пистолет и оттолкнул её в сторону, влетая в квартиру. Господи, эта женщина — просто ненормальная! Дверь сотряслась от ударов и пинков. — Не дождёшься, ублюдок! Я не сдвинусь и с места, пока не заберу Женьку, понятно?! — донесся до них пронзительный крик Ядвиги, а затем и звуки барабанящих кулачков по двери. — Мама, не уходи! Мама! Сопротивляющегося и верещащего Женьку они отнесли в спальню. Подальше от его тётки, беснующейся за дверью. Пчёла попытался поговорить с сыном, но тот захлопнул дверь у него перед носом. И снова громкий плач. — Дела-а, — присвистнул Космос. — Слушай, может, действительно зря ты всё это затеял, как тебе говорил Белый? Пацан в тебе папашу признает только, если навсегда убрать Ядвигу. Характер-то у него уже принципиальный. Твои гены, между прочим. — В том-то и дело, что мои, — упрямо произнёс Пчёла. Отхлебнув коньяка из горла, он с грохотом поставил бутылку на стол. — Знаешь, чего я не пойму? Чё вы все меня отговариваете? Разве каждый из вас поступил бы иначе на моём месте, а? В этом он был прав. Своих детей оставить — мало кто из братвы решит. Всё же родная кровь. — Конечно, также, — качнул головой Космос. — Просто, как я понял, у них всё наладилось… — Со мной тоже наладится, — обрубил он, поглядывая на дверь спальни, которую делал для сына. Не дверь, а комнату. Пчёла все же купил ту квартиру, о которой говорил Яге в день их побега. — Ты же осознаешь, что тебе либо придётся убить Ядвигу, или вновь попытаться сотрудничать с ней. Женька слишком к ней привязан, а тебя он без её слова и не воспримет ближайшие пару лет всерьёз, — усмехнулся Космос. Пчёла скривился, не желая признавать правоты друга, которого сумела взять в заложники та же стерва. И убить Серебрякову ему показалось больше заманчивым, чем сотрудничать. Она вновь попытается обвести его вокруг пальца и смыться куда-нибудь в Таджикистан. Спасибо, проходили уже. Да уж, повезло Жене с семьей. Провожая Космоса, он постарался не обращать внимания на сидящую возле двери Ягу. Сначала ему казалось, что она ушла, когда вопли стихли. Но упрямица прислонилась спиной к стене, подтянула ноги к груди и, раскачиваясь, чтобы согреться, гипнотизировала взглядом стену. Утром Женя с ним всё ещё не разговаривал и еду принимать отказывался. Когда он впустил удивленную няню, Пчёла едва не споткнулся о продолжавшую дежурить свой пост Ядвигу. Судя по вчерашней одежде и тёмным кругам под глазами, она просидела всю ночь у двери. Данная картина совсем немного его взволновала, что ни говори, но провести целую ночь на бетоне — не то, что рекомендуют врачи. Она сама виновата во всём. Да и уйдет она к обеду. Пчёла не знал ни одной другой девушки, что любила так сильно поесть, как Серебрякова. Успокоив себя этими мыслями, мужчина отправился по своим делам. Няне он наказал никого не впускать и не покидать пределов квартиры, пока не вернется. Хотя, та выглядела так, будто хотела в любую минуту сбежать. — Рад, что мои старания дали плоды. В конце концов, Женьке будет гораздо лучше с родным отцом, чем с тёткой, — улыбается Каверин, когда они встретились в «Курс Инвесте». Сидящий рядом Фил перекинулся взглядом с Космосом и качнул головой, намекая, что ему совсем не нравится происходящее. — Кстати, сама Ядвига ещё не объявилась? — Нет. Полагаю, что они со Зверевым решили придумать какой-то хитроумный план. Да и бог знает, что ещё, — говорит Пчёла, одним взглядом требуя встрепенувшегося Космоса заткнуться. Это было похоже на правду, если бы Яга не дежурила всю ночь у него под дверью. Но Каверину он не спешил об этом сообщать и Космосу не дал. Пчёле хотелось, чтобы она раскололась сначала ему и только потом Володя встретится со своей родственницей. Да и чисто интуитивно ощущал, что у Володи помыслы были мутные насчет Яги. Поблагодарив Каверина за проделанную работу, он долго размышлял насчёт ситуации, в которую сам себя загнал. Пчёла надеялся, что Женя будет помнить его, но тот смотрел на него так, словно он уродливый монстр какой-то. А это значило, что Ядвига ни разу не упоминала о нём, что мальчик так быстро всё забыл. Вернулся домой Пчёлкин поздно. Кто-то коснулся его плеча, когда он подошёл к своему подъезду. За спиной оказался собственной персоной Зверев. — Привет, — оскалился мужчина. И тут же рукоятка трости с силой заехала ему в хрустнувший от удара нос. Кровь заструилась по губам. Пчёла уже дёрнулся, чтобы прибить к чертям собачьим калеку, но тот деловито протянул ему белый платок из нагрудного кармана жилетки и не спускал промозглого взгляда своих тёмных глаз. Бывший шулер — отморозок, конечно, тот ещё, но Витя понял, что получил не за ситуацию с Женей. — Давно не виделись, — прикладывая платок к носу, усмехнулся Пчёла. Затем взглянул на красные отпечатки на пальцах. — Приветливости вам с Ягой не занимать. — Хотелось бы ещё столько же не видеться, но суть не в этом. Я редко вмешиваюсь в дела своих друзей и терпеть не могу, когда это начинает касаться меня. А меня это коснулось, — с интонацией, способной заморозить океан, цедит Миша. — Неужели ты — новый отчим моего ребёнка? — с издёвкой поинтересовался Пчёла, откидывая в урну пропитанный кровью платок. — Не совсем. Девушка, которую вы подставили, моя невеста. Она очень напугана и ей до сих пор грозит статья, а я, как любящий мужчина, ну никак не могу этого допустить, — с угрожающим нажимом произносит Миша, складывая руки на трости. — Так что, либо ты даёшь своим псам команду «отбой» или в ваши разборки с моей подругой влезаю я. И, поверь, за годы карточного бизнеса мне проигрались от обычного студента до тех, кто занимает кресла в Кремле. Пчёла не мог поверить в свою удачу. Он долго голову ломал над тем, как подцепить эту изворотливую сволочь, ибо рычагов давления на него — так и не нашёл. Миша Зверев — один из ярких представителей их вида, и если ввяжется в борьбу за Женю, то ему пришлось бы очень паршиво. А в итоге: получилось так, что одним выстрелом — они убили сразу двух зайцев. Н-да. Правильно говорят, что влюбленный мужик — уязвимее котёнка. — Ладно, — кивает он, пытаясь скрыть удовлетворенную улыбку. — Всё нормально будет с твоей девчонкой. Извини, был не в курсах. — Теперь знаешь, — холодно говорит Миша, направляясь к своему затонированному внедорожнику. Но буквально в метре остановился. — Может, теперь ты по бумагам и имеешь больше прав на Женю, но их нельзя разлучать, Витя. Она была с ним с самого первого дня жизни, когда о тебе ничего и в помине не было. Подумай об этом. — Почему тогда она сбежала? — Не в моём праве рассказывать. Несмотря на поздний визит картёжника, Пчёла не спешил подниматься наверх. В нём цвела уверенность, что Ядвига всё ещё пребывала там, а Женя всё также не собирался идти на контакт. Ситуация практически не изменилась. Разве что, на девушке теперь были черные брюки, водолазка и ботинки. Видимо, Миша и привёз, чтобы она здесь не окоченела. Упрямо сжав потрескавшиеся губы, Ядвига продолжала сидеть в той же позе, в которой она была со вчерашнего вечера. Ничего не говоря, Пчёла раздраженно обошёл её и прошмыгнул в квартиру. Если это был план по тому, как взбесить его, то он начал работать. Вместо того, чтобы слёзно умолять его вернуть мальчишку, она сидела грёбаной статуей невозмутимого сфинкса на пороге. С показной гордостью и без стремления перемолвиться с ним парой слов, словно это он сбежал с её ребенком и целый год водил за нос! Женя в своём упрямстве не уступал ей. Мальчик не прикоснулся к еде, а лежал на кровати, повернувшись лицом к стене. Няня сказала, что он лишь пару раз просил сводить его в туалет и дать водички попить, а в остальное время не поднимался со своей постели, игнорируя любые разговоры. — Уйди, — шипит мальчик, когда Пчёла присел на краешек кровати. Через миг так вообще натянул на голову капюшон синей толстовки и чуть ли не лицом прижался к стене. Мужчина растерянно посмотрел на миску конфет и печеней, к которым Женя так и не притронулся. Надо же, и как после этого можно верить тому факту, что детей можно легко подкупить? — Знаешь, мы в детстве любили искать всякие монетки возле ларьков и на набранную сумму покупали конфеты. Хотя, зачастую просто жевали гудрон с пацанами. Странно, что ты не любишь сладкое, — говорит Пчёла, надеясь хоть так его разговорить. — Я люблю есть конфеты с мамой, дядей Мишей и Радой, а с тобой не хочу, — принципиально заявил Женя, всем видом демонстрируя, что врагу не сдается наш гордый варяг. — И не буду ничего есть, пока не увижу маму. Вздохнув, Пчёла взял конфету из миски, но фантик скрывал не шоколадный батончик, а кусочек фиолетового пластилина. Он прикусил щеку изнутри, чтобы не расхохотаться. Да-а, его находчивый сын точно не пропадет. Решив не показывать Жене, что он засек его хитрую уловку, Пчёла поднялся с постели и пошел к выходу. Что ж, Евгений Викторович, хоть от голода помирать не собирается, но и сдавать свои позиции тоже не желает. С одной стороны Космос прав был, что со временем характерные повадки самого Пчёлы начали явственно проявляться в Женьке, но, мать его, он и не думал его мини-копия может быть настолько невыносимой! Вот только, чтобы заняться укрощением строптивого ему придётся переговорить с одной злобной дамочкой.***
Приложившись губами к горлышку фляжки, сделала пару глотков обжигающего рома. Если бы здесь было чуточку теплее, то можно обойтись и без алкоголя. Но болеть и замерзать у меня в планах не было. Поставив фляжку на пол, посмотрела на часы. Время показывало полдвенадцатого. Чтобы не заснуть, я постоянно щипала себя за ляжки, живот, щеки и руки. Зарядку не делала, так как это уже быстрый расход энергии, которую мне нужно было сохранить подольше. Может, Миша и прав, что я занимаюсь ребячеством, но не могла так просто уйти. Уж лучше я буду поближе к Женьке и бесить своим видом Пчёлу, чем сдамся. Пускай хоть стреляет в меня, но за своего ребёнка буду стоять до конца. Ни за что в жизни не дам Жене усомниться, что оставила его. Я еле успеваю спрятать фляжку под ремнем, как металлическая дверь резко распахивается. Пчёла окидывает меня пристальным взглядом и поправляет ворот рубашки. Будто про себя чему-то посмеиваясь, он садится рядом и ставит бутылку коньяка между нами. — Поговорим. Серьёзно? Отвинтив крышку бутылки, парень сделал пару глотков янтарной жидкости и протянул мне. Отпад, вместо того, чтобы скинуть меня с крыши, он предлагает напиться. Совершенно не удивлена, ибо это было в его стиле. Хотя, план не лишён смысла. Обречённо глядя на бутылку, отпила алкоголь. Коньяк обжег мое бедное горло, что буквально минуту назад полоскал ром. Проклятье. К счастью, к своим двадцати пяти годами я научилась пить. — Если хочешь, чтобы я позволил Женьке видеться с тобой, то ты расскажешь: почему вырубила меня скалкой и свалила из города. Думаю, меня это тоже касается, — отчеканив каждое слово, произносит Пчёла. — А иначе? — Я добьюсь того, чтобы тебе по закону нельзя было подходить к Жене ближе, чем на двадцать метров. Фыркнув, я сильнее обнимаю колени. Идея нанять киллера — не казалась теперь такой плохой. — Я больше четырех лет заботилась о Жене, не говоря о том, что бывший сотрудник внутренних дел с отличными рекомендациями и характеристикой, а теперь и достаточно обеспеченная женщина, чей ребёнок ни в чём не нуждается. Многие свидетели подтвердят мою правоту, включая самого Женю. Так что твоя угроза — просто мыльный пузырь, — отозвалась я, украдкой рассматривая его профиль. Он практически не изменился за этот год. Разве что появилась пара мимичечких морщинок возле глаз. — И, тем не менее, я имею право вывезти его за пределы России. Так что хочешь ты того или нет, но только от меня зависит твоё нахождение с моим сыном, — со сладким ядом ответил Пчёла. Взгляд голубых глаз жестко прошёлся по моему лицу. — Ядвиг, я действительно хочу решить всё по-человечески. Тебе очень не понравится, если я начну действовать по-плохому. — Как страшно. Всё, ты меня убедил! Сейчас сдам все явки, номер банковского счёта и пароли. Возможно, и правительство с потрохами заодно. Только смилуйся надо мной, Пчёлки-и-ин! — складывая руки в молитвенном жесте, спаясничала я. Скривив губы в язвительной улыбке, Пчёла начал подниматься, держась рукой за стену. Да он сам выпил, чтобы явиться на этот разговор! Я с силой выдернула из его пальцев бутылку. Мужчина обратно плюхнулся на пол, с изумлением глядя на то, как быстро глотаю коньяк из горла. — Хватит! Этот правдолюбивый фашист вырвал бутылку из моих пальцев. Стерев выступившие слёзы и прокашлявшись, я покачала головой. На пустой желудок алкоголь стремительно применил свои свойства. Но недостаточно. Мне нужно было ещё. — У меня должно быть достойное оправдание себе, если я собираюсь сказать правду, — стремительно немеющими губами выдавила из себя, протягивая руку обратно к бутылке. — Только русские люди могут оправдать свои грехи и слабости пьянством, — ухмыляется Пчёла, возвращая мне обратно полупустую емкость. — Ну, тебе лучше знать, Пьёла. Он изо всех сил попытался состроить грозное выражение лица, но всё же прозвище, данной с лёгкой руки Женьки год назад, вызвало у него тихий смех. Что ж, если мои слова всё ещё способны развеселить его, то не всё потеряно в плане договорённости насчёт Жени. Когда я поставила пустую бутылку на пол, то моя, резко полегчавшая голова, закружилась. Прислонив холодные ладони к разгоряченным щекам, я попыталась сфокусироваться взглядом на одной точке. Главное, не поддаться обманчивому чувству невесомости. Пару минут я молчала, не решаясь говорить. Словно все необходимые слова вылетели из моей головы, а я, как рыба на берегу, открывала рот и закрывала, не зная с чего правильно начать. Но уже пошла вторая ночь, как я не вижу Женю и не знаю, как он вообще. Придется пойти на перемирие. — Чуть больше четырёх лет назад у Миши были какие-то свои проблемы с Кавериным. Это уже было после смерти Мухи. Он мне не говорил никогда о них, но так вышло, что именно Володя во главе с группой захвата повязал Мишку, обвинив в убийстве его же отца. У них были действительно сложные отношения, о чём неоднократно сообщали соседи, но Мишка в то время никак не мог быть в родительском доме и совершить убийство. А свидетелем была я, ибо в тот вечер он мне помогал с машиной, — безэомоциональным голосом произношу я. — Незадолго до этого я в резкой форме отказала в ухаживаниях одному человеку, расположение которого хотел получить Каверин. Я почувствовала, как Пчёла рядом замер, а затем медленно повернул голову в мою сторону. Недонесённая до рта сигарета выскользнула из его пальцев, покатившись по полу. Гребаная сообразительность. — Серебрякова, пожалуйста, не шути так, — с примесью тихой просьбы шепчет Пчёла, не спуская с меня пораженного взгляда. — Мне не нравятся такие шутки. Стараясь не обращать внимания на предательски задрожавший подбородок, обняла себя за плечи и продолжила: — Они… они мучали много дней Мишу в камере. Он чуть не умер там, понимаешь? Я слишком поздно поняла, из-за какой настоящей причины он попал за решётку. Володя сказал мне достать одну накладную из сейфа… того мужчины. Обещал, что вытащит Мишу. Накладную я достала, но в этот же вечер мне предъявили обвинения, что украла не только её, но и деньги. Оказывается, Володя и так получил от того мужчины, что хотел, но ценой этого была я. Казалось бы… кому нужна проблемная студентка, да? — с горечью рассмеялась я. Слёзы скатывались злым потоком вниз с щёк. Господи, какая же я слабачка. — Зато тогда каждый обрёл то, что хотел. Да, этот урод был доволен, получив в пользование желанную куклу. А год назад он снова объявился, но уже в более солидном статусе. Угрожать пытался нам с Женькой… мразь ублюдочная. А ещё… В следующий миг я испуганно взвизгнула, когда пустая бутылка резво влетела в стену, а осколки сверкающими брызгами покатились по полу. Пчёла быстро поднялся со своего места, расхаживая по скрипучим кусочкам стекла, что крошились под его ботинками. — Твою мать… твою же мать! — разъяренный голос парня отразился эхом по всему этажу. Пчёла подскочил к съежившейся ко мне и резко поднял за локоть с пола. — Почему ты не рассказала, что вам с Женей угрожали? Кто я по-твоему, Ядвига?! Голимое фуфло, не способное постоять даже за близких людей или же кто? А ну отвечай, когда я к тебе обращаюсь! — На жену свою орать будешь, понял?! — гаркнула я, выдёргивая локоть из его пальцев и не сводя взгляда с напряженного лица Пчёлы, чей взгляд взбешенно метался по мне. — Я знала, что ты не оставишь своё дело и решила не ставить перед выбором, защитничек хренов. Да, я была напугана настолько, что сбежала вместе с Женей, чтобы начать новую жизнь. Чтобы эта грязь не коснулась его никогда. Дать ему счастливое и безопасное будущее. — Не смей выставлять меня чёртом последним в этой истории, Ядвига. Ты мне ни хрена не рассказала об этом… Нет, не так, ты мне даже возможности не дала, чтобы обезопасить своего сына! — И что? Убил бы его? Ещё одна смерть в копилку? — колко интересуюсь я. — Ну, он этого явно заслуживает, — скривил губы в саркастичной усмешке он, нервно проводя пятерней по светло-русым волосам. — Ты сама знаешь, что слить его в темную надо было ещё тогда, но не скажешь, что эта за тварь. Будь проклят твой сраный идеализм. — Не хочу об этом говорить, ясно? — вымолвила я, поворачивая голову к окну. — Я не отрицаю, что это была слабость с моей стороны. Что надо было остаться и предпринять что-то, но не ценой жизни Жени, Пчёл. Ты сам знал, что он всегда будет у меня в приоритете. Возникшее молчание оглушало больше, чем самый сумасшедший рок-концерт. Я боялась узнать, о чём он сейчас размышлял. Да и вообще знать, что у него было в голове после сказанного. Знаю лишь то, что злился. Не удивлюсь, если сейчас просто захлопнет дверь. Мол… что делать ребёнку с девкой, которой пришлось, чтобы вытащить из-за решётки друга, спать с моральным уродом. Что других способов не было, Серебрякова? Честно, я даже готова была услышать это… может быть. По крайней мере, любой уважающий себя мужчина не пожелает видеть такую особу рядом со своим чадом. И действительно, Пчёла направился к входу квартиры. Не произнеся ни единого слова. Я прикрыла ладонью рот, пытаясь заглушить мучительный вой, рвущийся прямиком из моей души. Задыхаясь от собственного плача, опускаюсь на пол. Осколки зашуршали под ногами, прерывая звуки моих всхлипов. Нужно было врать… врать до конца! Хитрить и изворачиваться, но не говорить всей правды. Не могу поверить, что добровольно всё выложила ему, как дура наивная. Что ж… сама виновата. Да и реакция, хотя бы, честная. Вот только… почему же так плохо? Дверь неожиданно снова распахивается. Я на секунду опешила, когда нечто теплое навалилось сверху на меня. Нащупав мягкую ткань толстовки и слегка вьющиеся волосы, облегченно выдохнула и крепче прижала к себе Женю. Тот повис на мне, как мартышка, обняв и руками, и ногами. — Мама, не плачь. Я же теперь с тобой, — успокаивающе говорит Женя, стирая кулачком слезы с моих щёк и смачно целуя мою щеку. — Честно-честно. — Верю. Это так… от радости, — улыбаюсь ему, а затем пристально оглядываю его бледное лицо с чуть синеватыми губами. — Так, молодой человек, у вас опять гемоглобин упал. Ты хоть что-нибудь ел? — Не-а. Я бастовал, — гордо отозвался мальчишка, а затем скосил недовольный взгляд на Пчёлу. — Мне даже конфеты предлагали на завтрак, но я ничего не ел. А ещё он меня отпустил, сказав, что я должен буду называть его «папой». Пчёла закатил глаза, изобразив бесслышно губами слово «стукач». — А ты что? — Согласился, — с вселенским обречением выдал Женька, слезая с меня. Отряхнув ладошками джинсы, он взял меня за руку и потянул на себя. — Поднимайся, он… па-а-а-па сказал, что мы домой поедем. Шмыгая носом и в полном недоумении глядя на Пчёлкина, я встала с пола. Что это всё значило? — Я решил вернуть наш старый договор: один день у тебя, а другой у меня. Без остальных условий. Надеюсь, ты не против, — говорит Пчёла, запирая дверь на ключ. — Так что, погнали?..***
Вставать рано утром — сплошной ад. В особенности, после похмелья. Приведя себя и своё состояние в порядок, я надела свой спортивный костюм и отправилась со свистком наперевес в гостевую комнату. Задуманная мною пакость просто обязана восполнить потерю моих нервов за эти дни. Конечно, я была благодарна Пчёле за ночное решение и всё такое. Но… чёрт! Могу я немного удовлетворить свою небольшую месть? Сначала, как все приличные девочки, я постучалась, но ответа — не дождалась. Распахнув дверь, я вошла в спальню. Из открытого окна доносилось витиеватое пение птиц, а на подоконнике стояла заполненная окурками пепельница. Эта комната находилась не в солнечной стороне дома, как у меня и Женьки, так что здесь можно было проспать очень долго. Знаю, так как Миша иногда ночевал здесь. Пчёла весьма вольготно расположился по центру двуспальной кровати. Он лежал на боку и правой рукой приобнимал подушку. Широкая спина приподнималась от глубокого дыхания. С умиротворенным выражением лица и взъерошенными волосами он казался почти что милым. Дурацкие воспоминания завертелись в голове, напоминая, что уже видела его однажды спящим в своей постели. Только вместо подушки была я. Так, Серебрякова, соберись. Этому уж точно теперь никогда не бывать, так что вперед: приучать отца своего сына к здоровому образу жизни! — Пчёлкин, на стрелку пора выезжать, — задорно проговорила я над ним. — Давай-давай, машина уже ждёт. Мужчина сморщился и, не открывая глаз, пробухтел: — Иди на фиг. — Я покрашу твою машину в розовый цвет. — Крась. Счёт пришлю потом, — зевая, ворчит он. Затем приоткрывает один глаз и с ехидцей оглядывает меня. — Так-так. Не прошло и пары дней, как ты уже лезешь в мою постель. В принципе, я не против. Схватив висящий на шее свисток, с силой дунула в него. Пронзительный свист заставил не только подскочить Пчёлу с постели, но и кинуть в меня подушку. Бросив перьевое изделие обратно в него, я продолжала самозабвенно свистеть и хлопать в ладоши. — Да встал я уже! В чём дело, а? — воскликнул Пчёла. Затем взглянул на часы на тумбочке. — Серебрякова, ты озверела? Шесть утра! — Да, обычно я начинаю тренировку в пять. Час потерян, — с жалостью ответила я, застегивая молнию розовой толстовки. — В моём доме такие правила, что взрослые бегают по утрам, а потом проводят зарядку младшим, то бишь Женьке и Раде, что сегодня не сможет присоединиться к нам. Мальчик должен видеть и спустя много лет подтянутых и здоровых родителей. — Я здоров, как бык. Чё ты гонишь? — Ага, с сигаретой в губах и бутылкой коньяка под боком, заедая всё шашлыком. И то, только сейчас. А потом проблемы с сосудами, повышенный холестерин в крови. Повезет, если потом официантки будут улыбаться тебе искренне, а не из вежливости. Ведь в твоем случае, возможна и импотенция… И тут мой взгляд спустился ниже на внушительный бугор… Чёрт побери! Густо покраснев, я схватила подушку и закрыла себе обзор на него под измывательский ржач Пчёлы. — Как видишь, у меня с этим всё отлично. Нет, ты можешь дальше говорить о моём здоровье. — А знаешь, хрен с тобой. Я согласна на то, что буду положительным примером родителя, а ты примером того «как не надо», — елейным голосом пропела я, стремительно кидая в него подушку и выбегая из комнаты. Спустя пару минут в сад на разминку выскочил сердитый Пчёла. Конечно, он ни за что в жизни не даст мне теперь хоть в чем-то превзойти его в нашем негласном родительском соревновании. Мужчина не преминул мне напомнить о том, что я стала такой же тираншей, как наш школьный физрук. А потом начался бег. Длиной в целую вечность! Мы бегали целый час или больше, но останавливались лишь тогда, когда кто-то из нас первым делал заминку. Эта пробежка едва не заставила меня выплюнуть свои лёгкие. — Ну что, ещё километр? — тяжело дыша и стирая пот со лба, пропыхтела я. Сердце колотилось так, будто у меня в груди заведенный мотор. — А лучше два. Или ты устала? — протянул Пчёла, облокачиваясь руками о свои колени. Волосы и ворот чёрной футболки стали влажными, а дыхание с таким же сипом выходило из него, ибо пробежали мы где-то километров девять. Полагаю со стороны мы были похожи на двух полутрупов-астматиков. Ибо единственное, что мне сейчас хотелось, так плюхнуться вон на ту полянку с все ещё зелёной травой, что приветливо манила к себе. И больше никогда не двигаться. — Пф-ф, я только разминалась, — с уверенностью отвечаю я, хотя мысленно дала себе пару тумаков. Затем снимаю с себя толстовку, под которой у меня был спортивный белый топ и обвязываю вещицу вокруг талии, словно невзначай обронив: — А ты не устал? — Не смеши меня. Я только начал… кхе-кхе, получать удовольствие от нашей пробежки. Побежали? — с плохо сыгранным энтузиазмом произнёс Пчёла, чуть не с ненавистью глядя на дорогу. Ничего не ответив, я устремилась вперёд и без единого звука материлась. Нет, я либо сверну в ближайший куст и там мирно сдохну, или же сделаю вид, что подвернула ногу. Правда, пришедшая мысль была лучше всех остальных вариантов. — Подожди, Пчёлкин. Женька скоро проснётся и ему ещё надо устроить зарядку, так что придётся отложить последние два километра, — останавливаясь и еле скрывая радость, говорю я. — Точно. Жалко, конечно, что нельзя продолжить. Но утро с Женей — это уже святое, так что развлечения уходят на второй план, — едва не ослепляя меня счастливой улыбкой, проговорил Пчёла. Но наша радость резко омрачилась тем фактом, что идти нам придётся ровно столько же, сколько мы отбегали за последние полтора часа. Правильно говорят, что роя другому человеку — убедись, что ты в неё сам не упадёшь.