Агония.

      Около пятнадцати звонков в дверь, из-за которых Антонине пришлось оторваться от подушки и пойти к двери. Проходя по коридору, Гончарова заметила, что часы показывали почти десять часов утра — кто там в такую рань? Только Тоня успела открыть дверь, как в квартиру со свистом влетела Максимова, сказала краткое «привет», скинула кеды и полетела на кухню. Брюнетка вздохнула и вскоре направилась за ней, чтобы поставить чайник, но Настя справилась и без неё.       — Знаешь, где я сейчас была? — блондинка долго не молчала, разговор решила начать сразу и Тоня вскинула брови, задавая тем самым вопрос «где?», который ждала Настя. — В доме культуры. Знаешь, почему я там была? — Гончарова повторила действие, но теперь в сонных глазах читался вопрос «почему?». — Потому, что Котов трезвонил мне всё утро, чтобы я приехала. А знаешь, что он мне сказал? — и вновь одними лишь эмоциями в вздохом «что?». — Что все кассеты с нашими записями проданы и начали поступать первые предложения! Например, нас приглашают на телевидение и, вроде как, приглашают на первые концерты, но это мне Кузнечик так, по секрету сказал… Гончарова, чего ты молчишь?       — Максимова, — злобно протянула Тоня, ведь Настя повысила голос, и, взяв в руки половник, обернулась к девушке. — Ты подняла меня в такую рань и что-то от меня хочешь? Половником по голове ты не хочешь?       Настя быстро протянула вперёд две ладони, якобы сдаваясь, и дождалась, пока Тоня сядет напротив. Брюнетка фыркала, бубнила себе что-то под нос, точно старушка у подъезда, а Максимова всë молчала, выжидая, и дождалась:       — Тонька, первый концерт, так ещë и на телевидении!       — Согласились уже? — в ответ Анастасия кивнула и, на всякий случай, наклонилась назад. — И когда?       — Через три дня, «Программа А», — с огнём в глазах произнесла блондинка, подавшись вперёд, а позже вновь отодвинулась дальше от Гончаровой.       Девушка сверлила подругу пустым взглядом, а чуть позже, видимо, проснувшись, улыбнулась и в глазах еë мелькнули искры. Тоня быстро оказалась у Насти и крепко обняла подругу, подвизгивая. Максимова, по-началу, пребывала в полнейшем шоке — широко раскрыла зелёные глаза и не решалась обнять подругу, но, когда Гончарова начала напоминать о том, что она была права насчёт того, что это их шанс стать известными, узнала свою Тоню. Девушки крепко обняли друг друга и запрыгали на одном месте. Схватив со стиральной машины расчёску, брюнетка представила, что это микрофон, и во весь голос затянула полюбившуюся слушателям больше всего «Ветром в голову надуло». Настя подключилась быстро, представив на месте веника гитару. Две «зажигалки» носились по квартире, репетируя предстоящий концерт, и совсем не замечали времени. В реальность вернул лишь звук клаксона за окном. Гончарова замерла в позе какой-то рок звезды, а после, переглянувшись с Максимовой, которая лишь глупо улыбалась ей, выглянула в окно.       — Знакомый Линкольн, — Тоня села на подоконник, забавно постукивая расчёской по ладони, от каждого стука которой глаза Насти становились шире. — Куда ты меня вытащить с утра хотела?       — Ну… Я так подумала, жара на улице, почему бы нам не съездить на речку?       — Настя, тебе думать не к лицу, — Гончарова скрестила руки на груди, обернулась на машину, которая вновь «призывала» девчонок, а потом снова посмотрела на подругу. — Ладно, поедем. Только в следующий раз врубай блондинку!       Якутка серьёзно кивнула, только Тоня понимала, что эта «серьёзность» включается у неё очень редко и лишь на пару секунд. Когда не нужно, так она сразу делает из себя стереотипную блондинку, а когда ситуация, ну, просто требует этого — Настя девчонка умная, даже уж слишком. И кто на неë такую поведётся? Хотя, вопрос тут ни к чему, повëлся уже один — длинноногий, сероглазый, космический, который сидит в своём линкольне, да всë бибикает, как маленький. Гончарова искренне не понимала, как так получилось, а главное — когда, но Максимова и Холмогоров начали отношения, так сказать, открыли свой маленький мирок. Узнав об этом не первой, Тоня, конечно, была немного обижена на подругу, но была и рада за них, ведь Космос и Настя очень красивая пара, да и к тому же, с одинаковыми «причудами». Антонина села на заднее сиденье Линкольна, уже начав здороваться с двумя парнями, но увидела, что из их дуэта присутствует только один.       — Родители впрягли на дачу ехать. — Космос улыбнулся, оглянувшись на подругу с водительского сиденья. Брюнетка натянула улыбку и как-то опечаленно кивнула. — Тонька, да не расстраивайся ты так! Завтра уже этот шмель вернётся в свой улей.       Антонина вновь кивнула и прижалась к окну, заметив, как Максимова, пихнув Космоса, приложила указательный палец к губам, а на ответ парня показала ему кулак. Да, Холмогоров, связался же ты. С ней-то не то, что в ежовых рукавицах, с ней в целых рукавищах, так ещё и железных. Космос же не печалился — буркнул что-то себе под нос и прибавил магнитолу, откуда весёлым Шатуновским голосом пелось про белые розы. Линкольн тронулся с места и на секунду Тоня даже допустила мысль о том, что до речки они не доедут, ведь эта парочка начала вытанцовывать что-то непонятное — водитель и его штурман совсем слетели с катушек, поэтому-то Гончарова перекрестилась и застегнула ремень безопасности. Магнитолка Линкольна «визжала» всю дорогу до такой степени, что не казалось, будто люди, мимо которых проезжал автомобиль, пребывали в тихом шоке и подумывали вызвать на компанию дурку.       Парень привёз девушек за город, объясняя это тем, что здесь красиво, чистая вода, свежий воздух и прочее, прочее. Антонина даже не успевала запоминать это самое «прочее», потому как Холмогоров тараторил слишком быстро, лишь изредка протягивая звук «э». Зато Настя понимала своего молодого человека с легкостью, подтверждала каждое его слово и, сама того не замечая, начинала говорить даже быстрее, чем он сам. Народу на речке было много, даже слишком, жара всë же, а среди малышни, что беззаботно бегала по песку, обсуждая то, сколько ракушек они сейчас достанут, Гончарова заметила Валерку Филатова, который, видимо, давно ждал друзей здесь.       — Как жизнь, восходящие звезды? — спортсмен улыбнулся, когда девушки растлили свои полотенца рядом.       — Да, знаешь, очень даже ничего. — Тоня взглянула на Настю, что улыбалась во все тридцать два, то ли от того, что знала, о чём скажет подруга, то ли от того, что своровала кепку Космоса, а ему теперь приходилось прикрываться от солнца «козырьком» из ладони. — Через три дня выступаем на телевидении.       Глаза Валеры округлились. Он тут же вскочил с места и, широко расправив руки, разом крепко обнял сразу двух девушек. Настя и Тоня удивлённо переглянулись, ведь сжимал он их сильно, и захохотали, не сумев сдержаться от забавного выражения лиц друг друга.       — Как быстро-то!       — Где быстро? — Холмогоров пихнул друга локтем, возмущённо фыркнув. — Кассеты мы в начале мая раздали, а сейчас конец месяца, быстро?       — А от чего не быстро? — Настя неожиданным образом оказалась позади Космоса и, обхватив его шею, запрыгнула на спину, который, к счастью, успел еë поймать и не оказался удушенным. — Или ты думаешь, что популярность сиюминутно должна приходить?       — А ничего он не думает, Насть, — Тоня ехидно улыбнулась, точно так же, как улыбался Витя, когда хотел язвительно пошутить. — сам-то не знает, что такое быть звездой. Завидует, вот и возмущается!       Шатен медленно и изумлённо вскинул брови, а затем, оглядев майку и шорты, в которых он приехал, с усмешкой взглянул на воду.       — Дотрынделись вы, девки! — Холмогоров начал разбег с берега к мосту, выкрикнув напоследок: — Фил, хватай Тоньку и в воду!       Антонина услышала, как, смеясь, визжит Настя, а позже, не успела опомниться, как оказалась схваченной Валерой, который уже нëсся к мосту вместе с ней на руках. Космос ловко погрузился в воду, так и не отпустив свою жертву, а за ним и Филатов вместе с Тоней, что не успела закрыть нос. Выплыв наверх, Гончарова откашлялась и смачно ударила по воде, затем метнула хорошую порцию в Космоса — виновника этого «топления», а после поплыла к берегу. Антонина расположилась на полотенце, с которого было хорошо видно всë происходящие, а особенно Настю и Космоса, которые плавали недалеко от моста, да и Валеру, который где-то в далеке охмурял какую-то неизвестную особу, было видно неплохо. Холмогоров всячески пытался сделать так, чтобы Максимова «пошла на дно», словно корабль, что дал течь, но блондинка быстро находила решение к любой его выходке. Девушка выбежала на мост и, разбежавшись, прыгнула в воду прямо рядом с парнем, обдав его огромной волной. Космос лишь рассмеялся, а затем, шепнув что-то Насте, развернулся к ней спиной, после чего она зацепилась за его шею и шатен поплыл куда-то в неизвестность. Сравнить это можно было с машиной, что взяла другой автомобиль на буксир. Правда, вода частенько попадала в рот или нос Максимовой, от чего она бранила парня, который, находясь с ней, постоянно смеялся, точно девушка была забавным клоуном.       Тоня на мгновение задумалась. Она не знала, что такое настоящая любовь. Еë — серую мышку, никто никогда не замечал, обходил стороной. Да и мама Антонины не успела научить дочь любить или хотя бы объяснить — как это? А после еë смерти девочка и не была кому-то нужна. А кому? Сестре отца, который отказался от неë после самого еë рождения? Она могла лишь выдвигать свои предположения о «любви», смотря на людей вокруг точно так же, как сейчас она смотрела на Настю и Космоса. Такие милые. Холмогоров точно любил Максимову, сильно любил, любила и она его. Они плескались в воде, точно малые дети, иногда целовали друг друга в щёки, наверное, боясь смутить маленьких детей, махали Тоне, звали еë к себе, но та с улыбкой мотала головой. Зачем же ей мешать им? Вот как поженятся, так она и будет воровать подругу у еë мужа, а пока не стоит. Да, она уже была уверена, что когда-то эти двое поставят свои подписи в официальном документе и станут семьёй, прекрасной семьёй. А как хорошо будет их детям. Их родители будут забавными, по-особенному детскими, понимающими, а главное — любящими. И тут же Гончарова вспомнила, как любит сюсюкаться с малышами Настя, как она подходит к мамам с колясками и с улыбкой смотрит на их детей. А Космос? Он прямо сейчас помогает мальчишке, лет пяти, построить замок из песка, что-то неторопливо объясняя ему. Наверное то, как правильно нужно подходить к строительству, ответственно.       — О море, море… — Максимова вытянула Тоню из мыслей, плюхнувшись на полотенце рядом. — Космос! Ты брал что-нибудь поесть?       — Настюш, ты же обещала взять, — парень сёл рядом, удивлённо взглянув на девушку, а та лишь звонко хлопнула ладонью по своему лбу. Космос рассмеялся, коснувшись губами места, на которое пришёлся удар. — Ну, что поделать, если ты у меня дурочка. Значит, собираемся и едем куда-нибудь. — Холмогоров вгляделся в разные направления, а затем, отмахнувшись, взглянул на Тоню, пожав плечами. — Куда-нибудь туда!       Антонина и Валера переглянулись, удивившись тому, что обычно агрессивная Настя к тому, что еë назвали дурочкой, отнеслась абсолютно спокойно и поплелись в линкольн, куда уже успела усесться Максимова. Оглядев сиденья друзей, Тоня подумала о том, что Холмогорову придётся сушить машину, как минимум, день.       — Ну-ка, подожди, — Настя очнулась, указательным пальцем ткнув в сторону Космоса. — Ты меня дурочкой назвал?       — Нет, Настюш, тебе показалось! — Космос нервно отмахнулся, затем провернул ключ и, когда линкольн двинулся с места, добавил: — Если только самую малость.       — Холмогоров, да я тебя… Я тебя убью, как только приедем! — рисковать безопасностью, пока парень за рулём, девушка не хотела, поэтому лишь отвесила ему подзатыльник, тут же погладив по голове.       Валера и Тоня снова переглянулись, сидя позади, и звонко рассмеялись, удивляясь каким-то странным, но таким искренним отношениям друзей. Всю дорогу они слушали то, как Холмогоров ласково доказывал Насте, что от части его слова — правда, но он всë равно любит еë, а Максимова лишь натянуто улыбалась, то отвешивая ему подзатыльники, то вновь поглаживая по голове. А чуть позже, ближе к городу, Филатов придумал некую игру — они с Тоней начали передразнивать пару. Валера взял на себя роль Космоса, которая получалась у него достаточно похоже, но с тем, как Антонина справлялась с ролью Насти, это не сравниться. Иногда, Филатов даже думал, что настоящая Настя сидит перед ним, а на переднем сидении — Гончарова, но нет.       — Кос, я бы тебе бежать посоветовал! — Валера вышел из машины и, накинув на себя рюкзак, улыбнулся другу, который уже закрывал машину. — Иначе лететь тебе, бедному, до самой Луны.       — Послушай мудрого человека, Космос, — Гончарова остановилась напротив и язвительно улыбнулась, — я Настю знаю, она не то, что на Луну, она и к Солнцу тебя отправит!       Шашен усмехнулся, но улыбка пропала, когда рядом он не обнаружил свою даму сердца. Троица удивлённо начала оглядываться и даже обошла линкольн, надеясь, что Настя притаилась где-то за ним.       — А чего ты стоишь? — раздался голос неподалёку. — Не слышал, какие тебе хорошие советы дают?       В метрах четырёх от друзей, рядом с домами, стояла Настя, в руке которой была длинная ветка ивы. Было ясно, что блондинка настроена очень серьёзно, хотя и собиралась пойти на Космоса с шуточной битвой. Максимова предупреждающе ударила по асфальту и, только Холмогоров успел дёрнуться, тут же полетела на него с боевым рёвом, то и дело хлестая воздух веткой. Космос кинулся прятаться от Насти за линкольн, а та пыталась поймать его или хотя бы дотянуться ивой, но бестолку. Минуты с три Валера и Тоня наблюдали за происходящим, громко смеясь, пока шатен не сдался девушке, подняв вверх вместо флага белую кепку.

***

      — Ты чего сегодня не купалась даже толком? — Настя намотала на голову полотенце, выйдя из ванной Тони. — Случилось чего?       — Нет, просто настроения как-то не было. — Гончарова упала на диван, на котором до этого сидела, и тяжело вздохнула, дернув струну гитары, что стояла рядом. — Ещë и Витя на дачу уехал…       Максимова замерла в дверях, а после, протянув «у», присела рядом, подвинув ногу Тони, что мешала ей.       — И давно у тебя настроение зависит от Пчëлкина?       Антонина покрутила ступнями и помотала головой, состроив задумчивую гримасу, а после поняла, что имеет ввиду подруга. Тоня вскочила и вытаращила огромные голубые глаза на Максимову, которая сохраняла спокойствие, ожидая ответа. Сейчас она чем-то напоминала подруге Космоса в первый день их знакомства — такая же невозмутимая, несмотря на ситуацию.       — Ты с ума сошла? Не влюбилась я! — брюнетка скрестила руки на груди и обиженно отвернулась в другую сторону. Гончарова помолчала около минуты, а после упала на ноги подруги. — Просто мне комфортно с ним, весело, да и просто приятно проводить с ним время. Мы просто друзья, запомни это!       — Точно? — грозный взгляд из-под лобья тут же был устремлён на Настю, которая в ответ лишь подняла руки в знак того, что сдаётся. — Всë-всë, поняла-поняла! Ну, может, всë-таки…       — Максимова, ëшки-матрёшки!       — Молчу! Просто подумала, что было бы классно — мы с Космосом пара, вы с Витей пара, — блондинка правила полотенце, что красовалось на еë голове, и слегка улыбнулась своему отражению в зеркале.       — Давай остановимся на варианте — вы пара, мы друзья, и больше ты не будешь совать в это нос!       Блондинка фыркнула в своей манере и, убедившись, что на этом разговор окончен, быстрым шагом направилась в свою спальню. Настя Тоне отвечала редко, хотя была с тем ещë характером и любила выражение «бей своих, чтобы чужие боялись». Но за своих, в этом случае, Максимова принимала остальное близкое окружение, так как знала, что если огрызнётся в сторону Антонины — ничего хорошего для себя не вынесет. Но как же Настя любила совать нос в дела Тони! И этому всегда было логичное объяснение — Максимова хотела побыть свахой. Настя сменила многих парней и этому только радовалась, а вот Антонина за всю свою жизнь никого из мужского пола близко-то и не подпускала, так, лишь дружила. Правда сваха из блондинки вышла плохая — в последний раз, когда Настя сунулась в дела Тони и Славки, который просто попросил брюнетку помочь с математикой, она рисковала лишится своего длинного носа, а заодно и подруги.       Гончарова лежала на диване, прокручивая в руках, казалось бы, бесполезную ручку. В голове еë кружилось много мыслей, что будто были связаны в тугой клубок ниток. Столько усилий уже было приложено, чтобы понять, что в голове, что Тоня даже почувствовала, как еë силы кончались, но резкое озарение будто осветило комнату. Девушка подпрыгнула с постели и в кромешной темноте, которую разрезал лишь небольшой луч света от Луны, нашла листок бумаги. Руки словно не слушались еë, а не бумаге появлялось слово за словом, строчка за строчкой, абзац за абзацем…       Этой ночью чьё-то сердце от любви горит Всё внутри Но мне это ни о чём не говорит Забываем нас двоих Где же слезы мои? Где-то сердце горит       Недели летели, летели Я этого долго хотела Остаться с тобой Хоть до понедельника Но я на пределе, еду к тебе Что будем делать? Я уже знаю Нас двоих раздавив Рассмотри меня И не потеряй (и не потеряй)       Этой ночью чьё-то сердце от любви горит Всё внутри Но мне это ни о чём не говорит Забываем нас двоих Где же слезы мои? Где-то сердце горит.       Тихий стук, что был похож на сердцебиение Тони, разрезал тишину, а после дверь в комнату отворилась и в проходе показалась Настя, которая выглядела виноватой и явно хотела извиниться. Девушка очень кстати пришла с гитарой, правда, надеясь, что сыграет подруге что-то из их репертуара, но и опомниться не успела, чтобы начать диалог, как Антонина уже протягивала ей листок бумаги. Максимова взглянула на неë с удивлением, а позже быстро забегала глазами по строчкам.       — Ну, ты, мать… — Настя улыбнулась и, быстро присев на край дивана, принялась подбирать аккорды, то и дело заглушая струны ладонью, а немного позже… — Давай попробуем.       Нежная мелодия разлилась по всём уголкам маленькой комнаты и некоторое время продолжала радовать слух, но после с ней слился ещë более приятный голос Антонины. Она будто уже выучила текст и совсем даже не подсматривала в лист, заглядываясь на звезды за окном. Этой ночью они светили ярко, будто манили к себе, и на секунду Тоня даже подумала, что вот-вот сама загорится ярким светом, точно звезда. А ведь где-то на даче сейчас сидел Витя — еë главный фанат, возможно, так же любуясь ночным небом и не мог услышать новой песни так полюбившейся ему группы «ТАНЯ».