Авангард

      Парень идёт вдоль неосвещенного коридора, уже возобновив устойчивый темп ходьбы, и видит в метрах семи довольно заинтересовавшее его зрелище: Тэхён стоит напротив высокого охранника и требует того, чтобы его вывели из здания.       — Я охранник, а не консультант. Покидать пост мне не дозволено. — Холодно и сдержанно отвечает охранник, не намереваясь разводить дилемму.       — Я, мать твою, уже устал от вашего чёртового заведения! Мне нужно выйти отсюда сейчас же. Я звоню отцу, с ним будете разбираться. — Тэхён спешно достает из кармана гаджет, но звонка осуществить у него не получается — нет сети. — У вас тут сеть не работает? И пропусти меня уже.       — Я вам сказал, что в помещение пропускают только с клуб-картой. Вы не можете пройти. — Остаётся невозмутимым мужчина с чисто отполированной лысой макушкой, в строгом черном костюме.       Тэхён оборачивается осоловело и видит причину собственной тревожности и страха. Чонгук не спустит ему с рук тот удар в скулу и, скорее всего, предпримет не самое приятное действие, направленное в сторону светловолосого. Брюнет ускоряет шаг, пытаясь как можно скорее добраться до взволнованного беглеца, но вмиг в голову ему приходит осознание: у Тэхёна нет клубной карты, поэтому он никуда отсюда — от Чонгука — не денется.       — Послушай, я заплачу тебе столько, сколько потребуешь. Мне нужно свалить от этого урода. — Произносит с неусмиримой тревогой в голосе Тэхён и дёргается в сторону двери. Однако его попытка выбраться с треском проваливается. Ведь охранник сдерживает его уже за плечи и смотрит настороженно, враждебно.       — Я вас не пропущу. Если вы не успокоитесь, я буду вынужден применить силу.       — Что ты имеешь ввиду под применить си… — Не успевает Тэхён закончить фразу, как охранник, крепко сдерживающий его за плечи, смотрит ему за спину и с приветственной улыбкой выдаёт, перебивая светловолосого:       — Чон Чонгук-ним. Добрый вечер. — Дружелюбным тоном, все еще удерживая Тэхёна за плечи и отталкивая от себя. — Так это с вами? — Задаёт скорее риторический вопрос и передаёт Кима в руки брюнета, тут же крепкой хваткой удерживающего его за талию.       — Уёбок. — Шипит себе под нос светловолосый, извиваясь в чужих руках в попытках выбраться.       Чонгук нагибается поближе к левому уху никак не способного усмирить свой пыл Тэхёна и шепчет со спины, пытаясь сдерживать агрессию:       — Если не успокоишься, я скормлю тебе двойную дозу афродизиака* и отдам на растерзание троих таких вот красавцев. — Темноволосый не вызывает ни доли доверия и не выглядит как добропорядочный человек. Именно поэтому Тэхён имеет множество поводов верить каждому его слову и пытаться сохранить собственное достоинство. Точнее, то самое безнадёжное, то, что от него осталось.       Тэхён волчком выбивается из хватки, но, поняв, что действия его тщетны, обмякает в чужих объятиях, позволяя вести себя за талию внутрь тёмного помещения с динамичной музыкой и громкими частыми возгласами, освещаемое только диско-шаром и UV прожекторами, используемыми для светового сопровождения музыки и подсветки флуоресцентных элементов одежды. Всё вокруг забито мерзостными толстосумами, от которых исходит максимально неприятная Тэхёну энергетика. Нос забивают тяжелые перемешанные между собой, с запахом явно не дешёвой выпивки и сигаретным дымом, ароматы тяжёлых мужских феромонов. Посередине — подиум с больших размеров железной клеткой, в которой молодая девушка, практически обнажённой, грязно танцует, выказывая наружу все свои прелести. Красная помада на её губах слизывается каждым движением раскрепощённого языка, умело проходящегося по обеим губам поочерёдно. Мужчины, будто хищники, окружившие её с разных сторон, поднимают неестественный для людей гул и смотрят кровожадно, слишком похабно и невыносимо. Начинает казаться, что если клетка вскроется, то от танцовщицы останутся лишь чёрные кружевные трусики, единственно облачающие тело девушки. Взгляд Тэхёна ненароком встречается с чужим вселенски поникшим — кажется ему — в своих глубинах настрадавшимся. И уставшим от отвратной реальности. Реальности, в которой она — кусок мяса для уродливых внутренне, но идеальных в своем внешнем проявлении мужчин вокруг. Тэхён чувствует жалость. Никак не неусмиримое возбуждение в штанах и желание возыметь хоть частицу от увиденного, как у мужчин вокруг. А эмпатичное сожаление девушке, оказавшейся в оковах непреодолимых обстоятельств. Она, будто бы прочитав мысли светловолосого, улыбается ему совсем слабо, и улыбка выходит слишком неестественной, кривой. Но Тэхён понимает этот жест и зеркалит в ответ.       — Как тебе наш притон? — Самодовольно щебечет Чонгук на ухо, завидев взбудораженность и заинтересованность светловолосого. Однако чуть позже замечает направление его взгляда.       — Отвратно. — Всё же подаёт признаки жизни Тэхён, немного расслабившись. Видимо, эффект возымела чудо-капсула с непонятным Киму содержимым.       — Это Кюджин. Сейчас ей восемнадцать, но попала она сюда совсем малышкой. В четырнадцать лет она уже начала заниматься стриптизом, а в шестнадцать отдала мне свой первый раз. Та ещё наездница.       Чонгук ловит разочарованный взгляд исподлобья, обращённый в его сторону, и сжимает пальцы на чужом теле сильнее, раздумывая над недовольством светловолосого.       — Брось, здесь ты не найдешь ни одну женщину старше двадцати пяти. Это норма. Уверен, твой отец до твоей матери тоже трахал уйму малоле…       — Что ты мне скормил вообще? — Выжидает ответа светловолосый, грубо перебивая оппонента и осматривая скомканными элементами через помутневшего взгляда глаза незнакомую обстановку.       — Это наркотик. «Экстази». — Без всяких утаек выдаёт прямо в лицо Чон.       — Ты в своём уме? Ты ёбанный псих и я ручаюсь, ты не получить ни единой воны* из наследства своего отца. Я расскажу о каждой детали этого дерьмо-притона. — Не расскажешь. Наутро ты вспомнишь разве что своё имя. И сколько раз за ночь ты кончил, ха-ха. — Чонгук грубо притягивает светловолосого к себе за плечи и заставляет осматривать помещение, разворачивая его голову за подбородок в разные стороны. — Любуйся и запоминай каждую деталь. Дурь сделает своё дело. Ну и, конечно же, выпивка.       — Как же я тебя ненавижу, грёбанный мудак! — Тэхён отпирается из хватки и дергается в разные стороны, но успехов все также не имеет.       Светловолосый чувствует чей-то обречённый взгляд, устремившийся в их сторону, и замечает то, что Кюджин с размазанной по щеке красной помадой и потухшей в глазах надеждой смотрит в спину отдаляющегося и не обращающего на неё ни малейшего внимания Чонгука.       — Тише-тише, кобылка. Какая буйная! — Брюнет перехватывает брыкающегося светловолосого за плечи и ведет вперёд, к бильярдному освещённому помещению, наполненному людьми от и до.       Между столами услужливо обхаживает с иголочки одетый официант, разносящий спиртное с отвратительно натянутой улыбкой и поднятыми в «дружелюбном» жесте бровями.       Вдруг кто-то вдалеке, столика через три, машет увесистой рукой и протискивается через начавшую сгущаться толпу. В глаза бросаются до боли знакомые очертания лиц. Но Тэхён с затуманенным разумом и слабо соображая, никак не может вспомнить. Его начинает подташнивать и уносить тяжким грузом в сторону, в несостоянии держать разум в ясности. Феромон с ароматом бергамота кружит голову не меньше запаха кожи от куртки, уже практически въевшегося в виски светловолосого.       — О-о-о, наш золотой макнэ пожаловал! — Русоволосый высокий парень жмёт руку расслабленному брюнету и переглядывается с одного парня на другого в непонимании. — Здравствуйте, Мистер Чон и… — Взгляд ненароком перебегает на недовольного Тэхёна. Сконфуженный парень не успевает продолжить фразу, как его тут же безалаберно перебивают.       — Миссис Чон, я полагаю. — Втискивается в разговор невысокий парень с каштановыми волосами, взглядом не в лучшую сторону оценивая Тэхёна. — Воняет омегой.       — Да ну тебе, Хоуп. Это ж мужик. Какой ещё омегой? Суки здесь редко ошиваются.       — Еблан. Мужиков омег достаточно, чтобы встретить одного и в этих авгиевых конюшнях*. И при чём тут суки? — Заводится парень, но, заприметив более интересный экземпляр для изучения, всё же отрывается от обнимающего его одной рукой за плечи в дружеском жесте русоволосого. На лице появляется широкая дружелюбная улыбка, но у Тэхёна она доверия однозначно не вызывает.       — Ты чего завёлся, каблучара? Реально подстилку чтоли учуя… — Не успевает продолжить высокий парень, как оказывается перебит недовольным шатеном.       — Я Чон Хосок, будем знакомы. — Хосок протягивает худощавую руку с длинными костлявыми пальцами и начинает вести разговор уже с Чонгуком, будто бы не замечая светловолосого. — Гук, слышал тут кое-что про…       Чужие слова расплываются и обвисают приятной тёплой негой в сознании Тэхёна, у которого перед глазами картинка начинает плыть, а чужая речь воспринимается как за толщей ваты, наполненной бензином. Но у Чонгука, насколько светловолосый знает, всегда есть спички наготове.       Хосок выглядит довольно нервным, а зрачки нарочито выдают его «весёлый» настрой. Руки расслабленно просунуты в карманные отделения, но дёрганное и возбуждённое поведение выдаёт его с головы до ног. По всему видимому, все здесь под наркотиками. Что за отвратное место?       — В любом случае, мы точно виделись где-то на кафедре экономики. — Обращается уже к Тэхёну русоволосый парень. — Ким Намджун. Вот мой номер, позвони как-нибудь. Покувыркаемся. — Выдаёт без всяких словесных прелюдий и протягивает визитку с гладкой лакированной поверхностью, сверля взглядом дыру в парне с серебристыми локонами и приблизившись настолько, насколько это возможно.       — Ещё слово, и твоё уродливое лицо сойдётся со стеной в страстном танце. — Язвит Тэхён, пытаясь возобновить движение, будучи окольцованным цепкой хваткой напряжённого, но слабо подающего вид Чонгука.       — А миссис Чон то с характером. Чон, уйми свою суку. — Усмехается русоволосый, заливаясь издевательским хохотом. Ясное дело, что Тэхёна, разодетого по всем правилам этикета и выглядящего до смешного жеманно, он всерьез не воспринимает.       — Джун, съебите уже нахер. Мы к девочкам пришли, а не выслушивать страдания инцела*. — Ухмыляется брюнет, напоследок прощально переглядываясь с Хосоком и определённо промышляя что-то явно не добросовестное.       — Бывай, Гук-и. — Прощально выбрасывает Намджун. — И я не инцел!       А голову Тэхёна никак не может покинуть один важный вопрос: как Хосок понял, что вторичный пол Тэхёна — омега?