Правила выживания в суровой реальности

             Затащили черти! Этот порочный круг, выхода из которого не найти. Остается только бежать и бежать, чтобы не проехаться своей физиономией по дорожке в спортивном клубе, которая движется со скоростью света.       Еще и Уокер под боком все тыкает на эту кнопку, ускоряющую темп, приближая мою скорую кончину. — Мо… может, хватит. Я ведь сейчас как накачаюсь, одни мышцы будут, не за что даже ухватиться будет. — Милый, поверь, я найду, за что у тебя ухватиться, — Уокер, наконец, отошла от моей дорожки и встала на свою, которая, к слову, сегодня еще не была ею опробована. — Ну, так и быть, если ты устал, то мы можем отдохнуть. — Ну слава Всевышнему! Я пойду в раздевалку, а потом… — Эй, кто сказал, что тренировка окончена? Ты же не хуже меня должен понимать, что лучший отдых это… — Это? — Смена деятельности!       Да я и не против махнуться с кем-то профессиями. Кто-то хочет прийти на собеседование на роль парня Уокер? Буду платить этому смельчаку двойной оклад, еще и повышенную пенсию себе сможет выбить, как работник с токсичными вещами.       Ну, допустим, в этом альтруизме я могу найти некие плюсы. Вики в спортивных лосинах смотрится очень даже ох… органично. Да и занятия в целом очень полезны для здоровья. Я бы мог смириться со спортзалом, но не с ее диетой точно. Прошу меня извинить, поправочка — с «нашей» диетой…       Ведь проблемы Вики, как и наш семейный бюджет, являются общими. Так что у нас общая цель! Похудеть к лету. Она, видимо, тоже не особо верит в нас, раз решила взяться за это с таким временным запасом. Ведь сейчас на дворе лишь октябрь.       Самый безопасный способ похудения Уокер показался слишком неэффективным. Поэтому она вместо «дефицита калорий» выбрала «интервальное голодание». В принципе, слово «голод» в названии диеты меня порядком смущает, как собственно и способ ее действия…       Просыпался я обычно около одиннадцати, что уже означало минус один час в безумной игре «съешь, что сможешь впихнуть в себя за восемь часов, иначе потом волшебные врата холодильника закроются перед тобой до следующего дня».       Похоже все непосредственные следователи этой голодовки ложатся спать очень рано, чтобы поскорее наступил новый день.       Что ж, очень неплохой стимул просыпаться по утрам пораньше. Но мне такой дикий жаворочный график не по душе, поэтому еще несколько часов после «закрытия гештальта» мне приходится отгонять все возможные мысли о еде.       Но сегодня что-то пошло не так… Видимо, мой желудок был так истощен после этих «голодных игр», что решил заставить меня задремать прямо после ужина.       Открыл глаза я тогда, когда на улице уже начало смеркаться. Быстро глянул на настенные часы, которые остановились на половине девятого вечера. В комнате, на удивление, было слишком тихо. Обычно Вики беспокойно крутилась во сне, это я мог расслышать даже в дремоте, а тут просто гробовая тишина.       Я медленно поднялся с дивана и размял шею. В горле отчего-то жутко пересохло, и я решил пройтись до кухни, из-под двери которой горел какой-то слабый свет.       Включаю фонарик и, подобно какому-то маньячиле, пытаюсь беззвучно приоткрыть дверь.       Свет холодильника я смог уловить сразу, это был единственный источник света в этом помещении.       В углу я заметил какое-то движение и тихий всхлип, навел фонарик и понял, что там сидела Вики. Вся в слезах, опухшая и красная, с палкой копченной колбасы в руках.       Не припомню, чтобы она когда-либо выглядела так… измучено.       Я опустился перед ней на колени и аккуратно провел пальцем по ее щеке, стирая очередную дорожку слез. — Что случилось, милая? — Похороны, вот что. — Похороны? А кто умер? — Наша диета… беспросветно канула в лету, вот сижу и поминаю.