Проводи меня до рая

В эту ночь мы вообще не засыпали - необходимо было покинуть Париж до рассвета. Но, прежде чем оставить убежище и расстаться навсегда,  Клод  сделал мне великолепный подарок - необычайно красивый перстень. - Это наша фамильная реликвия, которая передавалась женщинам в нашей семье, - объяснил он. - Раньше он принадлежал моей маме... - Ты уверен, что хочешь подарить его мне? - смутилась я. - Это ведь память. - Да, мама отдала мне этот перстень ещё до рождения Жана, примерно за 2 года до своей гибели. Она сказала: "Мальчик мой, я хочу, чтобы ты был счастлив в жизни... Чтобы у тебя была хорошая жена и прекрасные дети... Если ты женишься, подари это кольцо своей жене, если же нет - делай с ним, что хочешь". - Ты  говорил,  что твои родители с детства готовили тебя к духовной стезе, - напомнила я. - Это не совсем так, - уточнил Клод. - Мой отец был жёстким,  суровым человеком,  настоящим главой семьи.  Он всегда видел во мне будущего священника, а моя мама была очень мягким и добрым человеком. Хотя она и делала вид, что согласна с отцом, понимала, насколько тяжел и тернист этот путь, поэтому надеялась, что я все же обрету настоящее семейное счастье,  и у меня будут дети... Я грустно взглянула на него. - Твоя мама, должно быть, очень любила тебя? - О, да! - согласился Клод. - Я был её любимым сыном! А Жана, к сожалению,  она так и не успела узнать. Она умерла,  когда он был грудным ребенком... Я думал подарить это кольцо Жану, когда он женится,  но он не успел этого сделать... И вот оно твоё... Я смутилась ещё больше: - Я не уверена,  что достойна этого подарка... Разве я жена тебе? - Гораздо больше,  чем жена... Ты все для меня! В безмерной благодарности я молча обняла возлюбленного.  Его чудесный подарок хоть немного утешил мою истерзанную душу.  Надеть его я не могла, иначе это вызвало бы вопросы моей матери. Поэтому мне пришлось надёжно  спрятать его до поры. Кроме этого кольца и невинных презентов Квазимодо, я взяла с собой ещё одну драгоценность - свои пинеточки, которые значили для нас с мамой так много. Амулет же невинности,  который я подарила Клоду в первую ночь, так и остался у него навсегда... Более того, Клод дал мне достаточно много денег,  чтобы нам с мамой было на что начать новую жизнь в Реймсе.  Мне было очень совестно принимать подобную помощь от любимого, но выбора не оставалось - мы с матерью,  действительно,  отчаянно нуждались... *** Когда мы покинули тайный дом, была половина третьего по полуночи. Ночь выдалась холодная, по крайней мере,  мне так показалось,  потому что бил жуткий озноб. Опираясь на руку любимого, я крепко прижималась к нему. Это были последние прикосновения,  которые мы могли себе позволить... Предстоял не слишком быстрый путь до Собора... Войдя в туда через чёрный вход и миновав  темные галереи и коридоры, мы подошли к комнате моей мамы и постучали.  Меня охватил страх. Мама взволнованно отозвалась, разрешив войти, и я предположила, что она уже не спала. Едва мы вошли с Клодом в комнату, она в панике кинулась нам навстречу.  Было видно, что, взволнованная активной "охотой" за мной со стороны королевских стрелков и приближенных монарха,  моя бедная мать провела не одну бессонную ночь... - Агнесса,  девочка моя, что же случилось?.. Отец Клод?.. Она глядела на нас с крайним изумлением, и голос её дрожал. - Выслушай меня,  Пакетта,  - тихо сказал Клод. - Агнессе грозит большая опасность,  ее хотят казнить, поэтому вы должны сейчас же уехать в Реймс,  до рассвета... Я помогу вам... - О, отец Клод!.. - воскликнула моя мама в порыве безмерной благодарности,  но Клод не дал ей договорить. - Пакетта, нас не должны услышать, - строго наказал он и повел нас из Собора. Мы шли молча, пересекая улицы ночного Парижа. Клод вёл нас за собой, а мы с мамой покорно шли за ним. Это было похоже на то, как Клод и Пьер выводили нас с Джали из этого же храма. То же напряженное молчание, тот же страх, те же широкие плащи, надетые из бояни быть узнанными... Нам пришлось преодолеть довольно большой путь, прежде чем пришла пора прощаться. Моя мама с присущей ей эмоциональностью горячо благодарила Клода, целовала его руки, была даже готова броситься ему в ноги, но  Клод остановил ее, сдержанно пожелав нам счастливого пути и Божьего благословения. Мой любимый вновь превратился в сурового архидьякона Жозасского... Несокрушимая заснеженная гора, внутри которой кипит раскаленная лава... Мы знали, что расстаёмся навсегда.  Это был наш невыносимо сложный, но вполне осознанный выбор, наша покаянная жертва поруганному нами Богу. Но даже в эту ужасную минуту мы не могли обменяться поцелуями, объятьями, улыбками и даже взглядами, чтобы моя мама ни о чем не догадалась. Такова была последняя пытка, которую нам, несчастным, приготовила Судьба... К счастью, проезжала карета. Клод остановил ее, договорился с извозчиком, и тот согласился довезти нас с мамой до Реймса. Мы покинули столицу ещё до рассвета,  но моё сердце , которое я своими же руками сквозь слезы и боль, безжалостно вырвала из своей груди, осталось в Париже навсегда...