Проводи меня до рая

В неверном свете лампы, освещающей богатый цыганский шатёр, её измученное лицо казалось ещё бледнее. Сидя у постели больной, я смотрела на неё глазами,  полными страха и отчаяния, которые,  впрочем, старательно пыталась скрыть. - Матушка,  ты выздоровеешь... - срывающимся голосом говорила я. - Я прошу всех добрых духов помочь тебе! - О, дитя моё! - тяжело вздохнула несчастная. - Я понимаю,  что приходит мой час... Увы, но я и сама это понимала. Моя добрая матушка Гитана, моя любимая и нежная мать, оставляет меня навсегда... Я не нашла слов, чтобы ответить ей. Возникло короткое молчание,  и она продолжала слабым голосом: - Не горюй обо мне... Тебе предназначено большое счастье и великая любовь... Только берегись коварных юношей, дитя моё, у которых сладкие речи и холодные сердца... Ты стала такой красавицей,  но красота - это не только великий дар, но и большая опасность.  Не забывай об этом. Я согласно кивнула и, чуть помолчав, ответила с горькой нежностью: - О, милая матушка! Не нужно мне великой любви и счастья! Только бы ты снова стала здорова, как прежде, и это стало бы самым большим счастьем! Вновь возникла короткая пауза. Матушка Гитана,  нежно взяв мою руку, произнесла ласковым голосом, на какой только была способна: - Эсмеральда,  почти 15 лет хранила я эту тайну... теперь же настала пора открыть её тебе... Я не твоя мать, хоть и всегда любила тебя,  как родную. Я вздрогнула от этих слов,  как будто обожглась огнём.  Матушка Гитана,  которую все в таборе очень любили и уважали за доброту и мудрость, приходилась сестрой цыганскому герцогу Анхелю, которого я вполне обоснованно считала своим дядей. Она воспитывала меня с раннего детства с такой заботой и любовью,  на которую была способна лишь самая нежная мать. Более того,  она обучила меня грамоте и некоторым тайным знаниям, известным нашему народу. И что же оказалось? Что моя  мать мне не родная! Обида чёрной тенью объяла мою душу.  Словно прочитав мои мысли, Гитана кротко продолжила: - Ты не только не моя дочь. Ты и не цыганка вовсе. Это признание удивило меня,  пожалуй,  не меньше первого. Ведь, сколько я себя помню,  в таборе я была всеобщей любимицей.  Там меня научили пению, танцам и некоторым фокусам, в чем я проявила большой талант, который, без сомнения,  можно было считать зовом крови. Да и мои чёрные волосы, смуглая кожа и чёрные глаза, казалось,  не оставляли сомнения в моей принадлежности к цыганскому народу. А тут оказалось,  что я им чужая! - Матушка,  - с отчаянием в голосе взмолилась  я. - Если ты знаешь,  кто я, и где моя родная мать, скажи мне это! - Я не знаю этого, дитя моё. Знаю лишь то, что мои соплеменники похитили тебя, когда тебе был год и принесли в табор. Это случилось,  кажется,  в городе Ремсе, во Франции. Ты была такая хорошенькая! Я сразу полюбила тебя,  как только увидела и дала тебе имя Эсмеральда,  потому что ты была прекрасна,  словно изумруд.  Своих детей у меня не было, и ты стала главным сокровищем в моей жизни... - Благодарно тебя, матушка! - голосом, полным нежности и любви ответила я. Превозмогая слабость, Гитана поднялась с постели и нетвердой походкой направилась в освещенный угол шатра, где стоял сундук, из которого взяла что-то.  Я так ушла в свои мысли из-за только что узнанной тайны, что с трудом понимала происходящее. -Любимое моё дитя, - с невыразимой лаской произнесла Гитана,  тем самым выводя меня из задумчивости. - Это тебе мой последний подарок. С этими словами она вручила мне бусы из прелестных зелёных  бусинок, переливающихся в полумраке.  На бусах висела маленькая и очень изящная шёлковая ладанка,  на которую был нашит большой красивый камень, похожий на изумруд.  - Как красиво! - по-детски обрадовалась я. - Это не просто украшение, Эсмеральда,- серьезно заметила моя  воспитательница.  - Это твой талисман, носи его всегда. Я заметила, что ладанка ещё и с замочком, с любопытством открыла её и увидела аккуратно сложенный матерчатый розовый  башмачок, принадлежавший, по-видимому, совсем крошечной  девочке. С удивлением рассматривая этот предмет,  я увидела, что он великолепно расшит бисером и золотыми нитями, и было очевидно - здесь работала рука искусной мастерицы. К очаровательному башмачку был привязан маленький кусок пергамента, на котором был написан короткий трогательный стих на французском языке: Ещё один такой найди - И мать прижмет тебя к груди. - Это твой башмачок, - объяснила мне Гитана. - Он был на тебе,  когда ты попала в табор. Эта вещь поможет тебе найти настоящую маму. - А если она умерла?! - с горечью спросила я. - Нет, дочка, - решительно возразила добрая  женщина. - Твоя мама жива. Она очень любит и ждёт тебя,  и вы с ней обязательно встретитесь. Аккуратно поместив башмачок обратно в ладанку, Гитана надела мне амулет на шею, сказав: - Никогда не расставайся с ним, носи его под одеждой. Ведь ты носишь свою мать на груди. Но помни,  этот талисман поможет тебе  только в том случае,  если ты сохранишь свою чистоту,  а иначе он потеряет силу. Я горячо поблагодарила приёмную мать за чудесный подарок, мы крепко обнялись. А через несколько дней матушка Гитана умерла, и это была первая утрата в череде новых горестей и потерь, которые ждали меня впереди...