***
— Я думал вы окончательно покинули нас, милсдарь ведьмак. — Я передумал. — Я знал, что так и будет, поэтому не передал слова вашей милости её Величеству. Ваши покои убраны, вещи, там же, — сказал камердинер серьёзно и невозмутимо, чопорно поклонился. — А если бы я не вернулся? — недовольно проворчал ведьмак, смотря в до раздражения спокойное лицо камердинера. — Исключено, ваша милость. Леви фыркнул. У них тут у всех дар ясновидения? Камердинер словно прозорливец ответил на ещё не заданный вопрос: — Вашу лошадку спросите у конюшего. Путь был не близкий, поэтому ведьмак вернулся во дворец, когда дневная жара уже шла на убыль. Когда он вошёл в большую залу, то вспомнил запах крови, который исходил от Стрегобора. Не человечьей крови. Запах казался ему знакомым. Мысли его неожиданно вернулись к Лешему. Бой вспоминался смутно, но Леви точно помнил, что победил. Чудовище не двигалось. Вот только теперь, его смущал сам поединок. Обычно Леший не являлся для него такой уж проблемой, а этот чуть не лишил жизни. И он бы понял, если бы по глупости не подготовился заранее. Но он подготовился. Клинок смазанный маслом против Реликтов, не давал нужного и предсказуемого результата, знак Игни ему словно водой окатить. Вороны не кружили вокруг него, волков тоже не было. Не правильный это был Леший. Возможно, какой-то через чур древний экземпляр? Но почему тогда начал ошиваться в округе шесть лет назад? Кто-то его выманил из леса? Кому-то нужно было закрыть тракт? Вопросов становилось всё больше, а ответов никто дать не мог. В любом случае найти останки не помешает. Иначе... Предчувствие нехорошее. Из размышлений его выдернул детский пронзительный крик. Недалеко. Совсем близко. Леви медлить не стал. Без сомнения кричал Марик. Вбежав в коридор он увидел, как в окне мелькнуло чёрное. Когда ведьмак перевесился через подоконник, внизу простиралась лишь быстрая река. Никого. Не к добру. Он сжал пальцы на камне, нахмурился, отошёл от окна. Королевич всё ещё ошарашенными глазами смотрел вперёд себя. Леви подошёл, присел на колено, потрепал мальчишку по плечу. Запах двустрела ударил в нос. — Что случилось? — Я видел... видел... призрак! Здесь был призрак! «Призраки в окна не прыгают». — С чего ты взял, что это был призрак? — Потому что... потому... отец... он умер, давно-давно... а это... это... призрак. Ведьмак нахмурился ещё больше. Марик был явно не в себе. Этот «кто-то» напугал мальчишку до полусмерти, однако, ничего больше по всей видимости сделать не успел. Где, пекло их подери, стража?! Королевич дрожал как осиновый лист, тупо пялясь поверх головы ведьмака. Леви взял его за щёки, опустил голову, чтобы тот смотрел на него и сложил знак Аксий свободой рукой. — Всё хорошо. Дыхание начало восстанавливаться, пульс замедляться, а дрожь сходила на нет. Марик начал понемногу приходить в себя, часто заморгал, потёр глаза. Шум доспехов, тяжёлые шаги. — Вот он! Держи выродка! Леви скривился и перевёл взгляд в сторону коридора. Конечно, а когда бы ещё они могли прийти? Ведьмак отпустил королевича, отошёл, поднял руки. Оправдания звучали бы сейчас довольно жалко. Как его ловко подставили. Или это просто роковое стечение обстоятельств? Словно фурия появилась Миссис Мэб, расталкивая стражу. Она бросилась к Марику, обняла, прижала его к груди, словно родная мать. Мальчишка всё ещё не до конца оправился от шока, поэтому только что-то промычал. Она бросила презрительный взгляд на ведьмака. — Не ожидала от вас такого предательства. Вы должны были найти дочь её Величества, а не лишать королеву и оставшегося наследника, — прошипела она сквозь зубы. Леви тяжело вздохнул. Как же заколебала эта жизнь. Отрицать что-либо бесполезно. Особенно сейчас, когда всеми руководят слепые эмоции. Он слышал возбуждённое биение сердце, быстрое дыхание солдат. Да, сейчас всё будет без толку. Да и какое доверие может быть «выродку», для которого ничего святого то и нет, правда? Ведьмак криво усмехнулся, знал, что сзади замахнулись, слышал свист, ничего не сделал. Тьма. Он уже привык.***
Холодно, сыро, воняет плесенью, сыростью и похлёбкой из бобов. Можно и глаз не открывать, чтобы понять — он в темнице. Тело ныло, рёбра болели, словно пока он был без сознания, на них упала наковальня. Леви открыл глаза, поморщился, неяркий свет факелов больно жёг глаза. Ведьмак стоял на каменном полу босыми ногами, прикованные руки онемели и противно гудели. Сколько же он здесь пробыл? Леви молчал. От надзирателей, что перекидывались в кости, его отделяла решётка. Ведьмак попробовал пошевелить пальцами — вышло с трудом. — Ах ты, курва мать, жулик засраный! Рукава покажи, а ну быстро! — Умей проигрывать с достоинством, ха-ха! — Эй, смотри-ка, евоно как, ведьмак очухался. — Это хорошо, а то так бить неинтересно. «А, ясно» Теперь он почувствовал жжение на скуле и как противно щипает губу. Надзиратели поднялись, скрипнув стульями. Тот, который явно не умел проигрывать с достоинством, отомкнул решётку. Протяжный скрипучий стон больно резал по ушам. — А, говорят, ведьмаки сильнее обычных людей, — усмехнулся победитель в кости. — Говорят, что и девки просто так не дают, — ответил второй и с размаху ударил Леви по рёбрам, прямо в место, где проходила ещё не до конца зажившая красная полоска. — Ну ему наверное и не дают, только посмотри, страхолюдина какая! Эй, ты, выродок, дают тебе девки, али нет? Противный гогот разнёсся по мрачным коридорам узилища. Леви молчал. Скрипел зубами, но молчал. Слышал шаги, стук палки по камням. Молчал. Когда интересующийся-вопросом-интимной-жизни-ведьмака в очередной раз замахнулся, то дверь открылась. Забаву прервал жёсткий, властный голос. — Развлекаетесь? Надзиратели встали смирно, по всей видимости чуть не наложив в портки. — Я говорил его бить? — Нет, ваша милость. — Тогда какого чёрта вы, два идиота, самовольничаете? — А что ему будет то, это ж, вон, выродок, им хоть бы хны. Стрегобор смерил специалиста-по-выродкам взглядом так, что тот аж крякнул от натуги. — Наденьте на него наручники и приведите в допросную.***
— Что за цирк, Стрегобор? — О чём это ты? — Выпусти меня, ты прекрасно знаешь, что я не виновен. Да и, собственно, в чём меня можно обвинить? — Например, в покушении на принца, наследника Северной Розы. Мальчик до их пор не может прийти в себя, после пережитого. Тем более много людей видело, как ты колдовал над королевичем. — Знаешь же что это бред. — Я то знаю, а вот другие... — Где королева? — В отъезде, поэтому тебе могу помочь только я. — Прекрасно. — Ну-ну, больше оптимизма, мы же с тобой на одной стороне, выполняем одну и ту же миссию. — Какую же? — Избавляем мир от чудовищ. Леви хотел плюнуть ему в лицо, да во рту было сухо до безобразия. — Но в общем я здесь не только за тем, чтобы напомнить тебе о нашем уговоре. — А зачем же ещё? — Ты единственный кроме принца видел его. Кто это был на самом деле? — Проблема в том, что я толком не разглядел. Чёрная тень, явно кто-то материальный и точно не призрак, прыгнул в распахнутое окно и скрылся. Стрегобор задумчиво потёр крючковатый нос и посмотрел на Леви из-под кустистых бровей. — Марик сказал, что видел отца. По крайней мере, я понял это из его слов. — Да, он говорил это и мне. Проблема в том, что он никогда не видел своего отца. — Но он же знал, как тот выглядел? В галерее есть как минимум несколько портретов. — Думаешь, кто-то принял его обличие? Вполне возможно, или же... Леви вопросительно посмотрел на Стрегобора, тот отвернулся, задумчиво сжал губы. — Нет, ничего. — Остаётся вопрос: зачем? — Да, остаётся. Хорошо, что ты успокоил его своими ведьмачьими фокусами, иначе, мальчик мог бы тронуться умом. — Хорошая однако, у тебя благодарность, — Леви усмехнулся, передёрнул плечами, цепи на кандалах зазвенели. — Это не благодарность, это констатация факта. А ты всё ещё сидишь здесь по другой причине. — Какой же? — Не строй из себя невинность, ведьмак, я знаю, что ты уже успел поиметь королевскую дочку, и может не один раз. Леви молчал, лицо его было каменным, а взгляд колким, он смотрел Стрегобору в глаза. — Но я знаю, что у вас, ведьмаков, вроде бы это принято? Иметь всё, что хоть как-то на бабу похоже. Вы же и трупы жрёте, а? Я не об этом, мне плевать с кем и кто спит, однако наш уговор всё ещё остаётся в силе, а раз между вами теперь такие близкие отношения, то и сказать, где прячется княжна для тебя не составит особого труда, не так ли? Леви молчал. Стрегобор внимательно смотрел ему в межбровье. — Даже не думай копаться в моих мыслях — мозг расплавиться, — мрачно усмехнулся Леви. — Я уже понял, — скривился Стрегобор. — Не думал, что ты под защитой этой шлюхи Йеннифэр. — Ещё раз её так назовёшь и я тебе горло перегрызу, даже если это будет последнее, что я сделаю. Стрегобор понял, что угроза эта вполне может быть исполнена, поэтому умерил свою словоохотливость. — Ладно. Так что, будешь сотрудничать, ведьмак? Я ведь могу сменить милость на гнев. В моих силах устроить показательную казнь за покушение на особу королевской крови. — Нет, не буду. — Вот как. Ну ничего, возможно ты передумаешь. У меня есть много способов принудить человека к сотрудничеству. — Я не человек. — Человек, ведьмак, эльф, краснолюд — значение не имеет. Не придирайся к словам. — сказал Стрегобор с презрением. — Скажи мне только одно, неужели её жизнь настолько важна для тебя? Так важна, что ты готов пожертвовать своей лишь бы отсрочить её смерть? Ведь и без твоей помощи я найду её. Крюгера больше нет, поэтому некому ей пособничать, а скоро не будет и тебя. Не глупи, сохрани себе жизнь. — Я готов умереть. — Либо она тебя околдовала, либо ты просто идиот. Жертвовать собой ради чего угодно просто полнейшее отсутствие рассудка и здравого смысла. — И как тебе живётся с такой позицией? Ты счастлив, Стрегобор? Чародей замолчал, угрюмо смерил взглядом ведьмака и вышел. Последнее, что он сказал было: — Жаль, что чародеям былых времён не удалось лишить вас, ведьмаков, чувств и эмоций. Без этих человеческих слабостей вы бы были прекрасным оружием.***
И всё-таки его Предназначение — Смерть. Предназначение всех людей, всех живы существ — Смерть. Только от неё нет спасения, нет лекарства, нет противоядия. Смерть ждёт каждого. Смерть всех ведёт сквозь холодную, непроглядную и бесконечную мглу. За которой нет никого и ничего. Она берёт за руку, чтобы человек не был одинок во мгле. Не был одинок на пути в ничто. Цепи позвякивали от каждого движения, впивались в кожу запястий, натирали до крови. Засохшая кровь тянула кожу лица, забивала нос, дышать приходилось ртом. В ночной тишине был слышен ветерок, гуляющий по тёмным коридорам темницы. Холодящий, завывающий словно дикий раненый зверь. Сквозь полуобморочное состояние он услышал шум, будто разом вспорхнули десятки птиц. Холодно. Лишь бы Микаса не вздумала его спасать. Лишь бы была в безопасности... Медальон дрогнул. Леви хотел повернуться, но не смог, мешали кандалы. Сквозняк волной ударился о голые лодыжки. Кто-то стоял сзади. Сквозь пульсацию собственной крови в висках, он разобрал тихие шаги, шаги профессионального убийцы. Предплечье его обхватили длинные сильные пальцы. Замок на запястье щёлкнул, кандалы раскрылись, после — вторые. — Тихо, — прошептал уже знакомый ледяной голос, когда кто-то подхватил его под руку и не дал упасть. — Пойдём, ведьмак, пора уходить. Леви пошатнулся, ноги с непривычки были ватными, в голове гудело, руки не слушались. — Ты? — Я, — отозвался знакомый голос. Они зашли в проход, что открылся прямо в камере у дальней стены. Постепенно мышцы начали приходить в норму и Леви уже смог идти самостоятельно. Он потёр запястья. — Спасибо. — Не благодари, я делаю это не ради тебя, а ради Микасы. Для меня ты так и остаёшься потенциальной угрозой и я тебе не верю, ведьмак. Леви криво усмехнулся. Шли долго и молча. Аура Эрена была почти осязаемой: тяжёлая, липкая, чёрная. — Ты её любишь? — спросил Леви. — Люблю. Поэтому и помогаю тебе. Я виноват перед ней. А перед тобой я извиняться не собираюсь, даже не надейся. Если бы представился случай, я бы убил тебя. — Славно. Пришли в ту самую комнату. Пахло воском и пылью. Вещи, которые у него отобрали, лежали здесь. Эрен подготовился. — Мне нужно пройти в комнату Марика. — Зачем? — Ты же слышал про «нападение» на принца? — Слышал, а как же. Тебя в этом и обвиняют. — Знаю. Мальчишке или королеве может грозить серьёзная опасность, раз какой-то хрен спокойно может пробираться во дворец. Нужно узнать кто это был на самом деле и что он сделал Марику. Почему тот кричал? Эрен сжал губы, поразмыслил. — Ладно, проведу. Только меня там видеть не должны, а если увидят тебя, то скорее всего на месте и казнят. — Стоит рискнуть.***
Эрен, как и обещал, показал и открыл проход в покои юного королевича, однако сам остался в тоннеле. Леви зашёл в комнату. Пахло можжевеловым дымом и орешником. Оберег от дурных снов. Няня только вышла и могла вернуться в любой момент. Он услышит её шаги за долго до того, как она подойдёт к двери. Леви опустился на кровать. Мальчишка бледный, лоб в испарине. Что же такого сделал тот человек? Или не человек? Он тронул лоб Марика — холодный. Дыхание слабое, поверхностное, частое — сон не глубоки. — Миссис... — Это я, Марик, вредьмак, помнишь меня? — Да, конечно, — отозвался королевич и слабо улыбнулся. — Они тебя отпустили, господни? Я говорил, что ты меня спас от призрака... говорил... Матушка... где матушка? — Меня не отпустили, поэтому ты не должен рассказывать, что я к тебе приходил, понял? Марик кивнул, приподнялся на подушках, глаза его лихорадочно блестели. — Пожалуйста, вспомни, чего хотел от тебя тот... призрак, почему ты закричал? Королевич нахмурился, потёр глаза. — Это был отец, призрак... ведь он не может быть живым, правда? Он сказал, что-то на непонятном для меня языке, когда я увидел его взгляд, то испугался, глаза у него горели, как... как не знаю что, сверкали, потом он потянул ко мне руку и я закричал, я знаю, что мужчине не пристало кричать, но тогда это произошло против воли, как будто этот крик из меня насильно выдавили, понимаешь? Марик заглянул в лицо ведьмака. — Понимаю. Очень хорошо понимаю. Что было потом? — Потом бросил в меня какой-то порошок... А дальше, не помню. Ничего не помню. Королевич обнял себя за плечи и задрожал. Леви положил руку ему на голову и склонил к себе, Марик обнял его и заплакал. Беззвучно, горько. «Порошок. Медальон не дрожал. Значит порошок был не магический. Запах двустрела. Эта мразь одурманила ребёнка фисштехом, от того Марика так лихорадит. Но зачем?» Он гладил Марика по спине, пока тот не успокоился. Жизни его ничего не угрожало, молодой организм восстанавливается быстро. Королевич вытер глаза и шмыгнул носом. — Вспомнил... Я же услышал, что ты вернулся и шёл, чтобы передать тебе кое-что важное. — Что? — Сестричка сказала, что будет ждать тебя на месте, где вы впервые встретились. Как-то так. Ой-ёй. — Что? Марик широко раскрыл глаза. — Она говорила, про полночь. Леви взглянул в окно. Уже была полночь. — Хорошо, спасибо, что передал, а сейчас — спи. Он сложил знак Сомн и коснулся его лба.***
— Узнал что-нибудь? — Немного. Всё расскажу потом, сейчас мне нужно уйти. — Куда ты собрался? — Микаса может быть в опасности. — С чего ты это взял? — Предчувствие плохое. Микаса бы не стала менять место и время встречи просто так.