Больше, чем Предназначение

Ветер с гулом и завыванием проникал в щели полуразрушенного замка. Блеклые серебряные лучи редкими снопами ласкали блестевший, чистый снег, который за день успел подтаять под ярким зимним солнцем, а сейчас схватился толстой коркой, по которой спокойно можно было пройти, не опасаясь провалиться на добрые пол метра. Вечер выдался морозным и ветреным. Снег порошил забытый в древности лет одинокий замок в горах, словно пытаясь насовсем скрыть его, стереть белыми красками с лица истории. Но в этот необычно холодный день было удивительно тепло. В большом холле стоял душный горячий воздух, поленья в огромном камине весело потрескивали и шипели. Витал запах свежей сырно-луковой похлёбки, мёда, пряных трав и почему-то алхимии, хоть Лаборатория так и стояла заброшенной уже четверть века. Звонкий смех эхом разнёсся по пустынным коридорам Каэр Морхена. — Я победила, я победила, — нараспев горланила Цири и пританцовывала. Койон шёл сзади и улыбался. Леви сразу понял, что княжна выиграла отнюдь не благодаря собственной исключительности. Ламберт опустился за стол, сегодня он кухарил, а поэтому остатки недоваренных клёцок всё ещё прилипали к зубам. Эскель стоял вблизи камина, выставив руки вперёд, как бы согреваясь, но сегодня натопили на славу так, что аж пот пробирал. Он явно о чём-то думал. Геральт отхлебнул их кружки, следя за Цири, которая вприпрыжку бежала прямо к ним. Весемир улыбался. — Геральт, я на славу потренировалась сегодня, правда? — Да, Цири, — подтвердил тот с улыбкой. Цири просияла ещё больше и, как бы застенчиво, сцепила руки за спиной, окидывая взглядом собравшихся. — Говори уже, — буркнул Ламберт, наиграно раздражённо. — А сегодня будут эти... ну... ваши приключения? Ведьмаки переглянулись. — И о чём же ты хочешь послушать, княжна? — улыбнулся Эскель, поворачивая голову. Цири задумалась, настолько напряженно, что между бровями залегла складка. Все ждали её ответа, но ждали по-особенному — с улыбкой. Кажется, ещё никогда в этом холодном замке не было настолько тепло, и виной всему совершенно не пляшущий огонь. — Хочу послушать о приключениях Леви, — выпалила она, вскинув на него свои ярко-зелёные глаза. — Ты никогда не рассказывал ничего, да-да! Это ужасненько нехорошо. — А ведь действительно, — задумчиво протянул Ламберт, потирая подбородок. — Леви, ты давненько ничего нам не рассказывал. Цири горячо закивала, после чего важным шагом подошла к Эскелю и что-то шепнула. Однако уговаривать Леви долго не пришлось. Он не сказал ни слова, только поднялся, в сокрытии эмоций он, кажется, превосходил даже молчаливого Геральта, так, что все подумали — сейчас уйдёт. Но все слишком хорошо знали этот внешне замкнутый, но мягкий внутри нрав и не ошиблись. Леви прошёл к камину и сел на толстые шкуры. За ним подтянулись и все остальные, образовав полукруг возле трепыхающегося огня. Усаживаться так стало уже некой негласной традицией. Цири с вниманием смотрела на рассаживающихся ведьмаков, думая, как бы подлезть поближе к рассказчику. — Иди сюда, кроха, — позвал Леви. Цири оставила в покое Ламберта, которого уже выталкивала с законного места, и в один стремительный прыжок оказалась рядом. Леви посадил маленькую Ласточку на колени, где она не преминула устроиться поудобнее. Ламберт поморщился и буркнул: «А когда я её так называю — обижается». Геральт обречённо покачал головой. — Ну так про что бы ты хотела послушать? Я даже не знаю что рассказывать, — улыбнулся Леви и отхлебнул чайный отвар. Цири опять задумалась, но быстро встрепенулась и нашла взглядом Геральта, в глазах загорелась идея. — Про Предназначение, Леви, про Предназначение! — сказала она с придыханием. — Есть ли что-нибудь про Предназначение? Леви задумался, посмотрел в пустоту перед собой и губы его растянула задумчиво-счастливая улыбка. Он кивнул. — Да, Цири, есть про Предназначение. У неё, кажется, даже дыхание захватило от возбуждённого напряжения. Как же интересно послушать всякие байки этих стариков! Она поёжилась в нетерпении. — Про Предназначение и, кстати, княжну, — странно усмехнулся Леви. Глаза её пуще прежнего загорелись любопытством. — Расскажи, расскажи! Ужасненько интересно, ну же! Её заинтересованность передалась всем присутствующим: перешёптывания смолкли, все глаза были устремлены на него, а лица внимательны. Даже Ламберт отказался от своей привычной нахальной усмешки. Леви вздохнул, от такого внимания становилось не по себе. Но ребёнок ждёт рассказа, да и все эти взрослые, потрёпанные жизнью мужчины на самом деле точно такие же дети. Это видно по их блестящим искренним интересом и неверным светом пламени глазам. Оттого прежде мрачный, нелюдимый, отталкивающий, холодный замок наполнился небывалым весельем и теплом, так хорошо стало здесь с появлением маленькой Цири. — Ну что ж... — начал он, умышленно растягивая слова, прочистил горло и продолжил: — Тогда слушай.