В пуговице жители Дубков опознали работу Пахомыча. Пахомычем оказался тот самый мужик, который первым заговорил про поджог дома Леонидова, когда Коля только приехал в Дубки.
И Пахомыч пошел в отказ.
Общаться с милицией он отказался, даже когда участковый пригрозил арестом. Мотал головой, приговаривая, что ничего не знает, не видел, не слышал… В дом не пустил, но помешать заглянуть в окна не мог — на рассохшемся подоконнике возле горшка с цветущим кактусом дремала кошка с набухшими розовыми сосками. Что там Ванька говорил про специфические следы на перчатках?
Через окно были видны и ряды повешенной сушиться одежды, и на ближайшей к подоконнику веревке словно флаг реяли джинсы и модный лайкровый джемпер.
— Твое? — фыркнул Коля.
Низенький круглый Пахомыч в ватнике с костяными резными пуговицами сжал губы и отвернулся в сторону. Не его — джинсы и джемпер сняты с высокого крепкого парня. Так вот, значит, где окопался Саша Смоляков.
Уже после того, как Ваня подтвердил, что следы на пуговице возле дома Кузьминых идентичны следам на пуговицах Пахомыча, а грязь на перчатках совпадает с грязью на тех, что в изобилии валяются на крыльце и под ним, основания, чтобы войти в дом, появились.
Но вот девочек внутри не нашлось.
— Отправляем этого деятеля к нам. — Игорь чесал за ухом кошку, и она довольно ластилась к нему. — У Галины Николаевны заговорит.
Пахомыч презрительно фыркнул.
В коробке из-под микроволновки пищали котята, они активно карабкались на картонные стены и срывались вниз, чтобы вновь броситься вперед и покорить высоту.
— Коль?
Коля кивнул. Он уже заглянул в погреб, на чердак и в сарай, надеясь, что найдет девочек, и боясь, что они уже мертвы. Но в доме никого, кроме кошки с котятами, Пахомыча и милиционеров не было.
Проходя мимо, Игорь сжал Колино плечо.
Пахомыч насмешливо следил за ними из-под нависших бровей. А ведь знает, где Саша и где девочки, все-то он знает, а молчит, скалится довольно, ведь ему-то практически ничего не предъявишь. Даже укрывательство пока не доказать… И следы ног не его, и вес не его, а что до перчаток и окурков — так вот они, прямо на веранде, бери кто угодно. Коля бы тоже подумал, что мужика подставляют. В любом другом случае.
Не в этом.
Он через окно заметил, как Ваня вылетел из машины, по щиколотку утонул в сугробе, но даже не заметил этого. Пропрыгал в дом мимо Игоря и участкового.
— Николай Петрович! Танюха нашла охотничью сторожку в лесу.
Блеска в глазах Пахомыча стало меньше, углубились морщины между бровей.
— Рассказывай.
Ваня тут же затараторил:
— Даша вспомнила, что у Пахомыча есть домик в лесу, где раньше мужики собирались во время охоты. Сейчас он вроде бы брошен, но не важно! Важно, что недавно этим домом очень интересовались какие-то мужики на иномарке. Даша говорит, что их раньше не видела, но морды запомнила и сейчас с Ленкой их портреты рисует.
Пахомыч немного оживился. Крякнул. Побил себя по карманам в поисках пачки сигарет.
Коля достал зажигалку.
Сигарету спустя криминальная история, главную роль в которой играл Сашин начальник — Мясников, была рассказана во всех подробностях. Уголовный авторитет девяностых Мясников полулегализовался и даже раскатал губу на депутатское кресло, но незадача — дела его шли не так хорошо, как хотелось. Долги росли, как и амбиции, а вот желающих поддержать его начинания рублем становилось меньше и меньше. Леонидов и Кузьмин, знакомые с Мясниковым еще со школьных времен, до последнего помогали другу, но их терпению однажды пришел конец. Вкладываться в предвыборную кампанию они наотрез отказались, более того собирались поддерживать других кандидатов — этого Мясников простить не смог и приказал своим помощникам напугать Леонидова и Кузьмина и, если будут упорствовать, похитить их девочек. Саша Смоляков подслушал разговор и в нужный момент помчался на помощь.
Судя по тому, что Леонидов и Кузьмины были мертвы, помочь Саша не успел.
Дальнейшую историю Пахомыч рассказывал уже в дороге. Ни одна машина не пролезла бы вплотную к сторожке, но если припарковаться в проселке, пересечь овраг, потом еще немного пройти и за третьим по счету оврагом… Участкового тоже взяли с собой, чтобы не оказаться в роли поляков при Иване Сусанине.
Пахомыч знал о сложностях в отношениях Леонидова и младшего Смолякова. Он не сказал напрямую, что они были отцом и сыном, но уверял, что Саша в петлю бы полез, но не причинил вред Катюше. Накануне он приехал к Пахомычу с намерением выкрасть девочку, если не удастся убедить Леонидова, что им угрожает опасность.
К этому времени портреты водителя и пассажиров иномарки были готовы — ими действительно оказались сотрудники банка Мясникова, что говорило в пользу версии Пахомыча.
Перебираясь через овраг, Коля поглядывал под ноги, чтобы не провалиться глубже — снег лежал неровно, и присматривал за всей компанией. Участковый и Пахомыч шли впереди, следом Игорь на ходу развлекал всех прибаутками. Коля замыкал процессию, наблюдая за идущим посередине Ванькой. Его-то стоило оставить в машине в компании компьютера, пробирок, крекера и бутербродов, но он сам вызвался идти в лес, и Коля разрешил.
Запоминать дорогу получалось с трудом. Со слов Пахомыча сторожка была чуть ли не прям у дороги, в шагах пяти, если не меньше, но они шли и шли, и шли, и шли, но ни дыма над деревьями, ни стен между ними еще не виднелось. Коля начинал закипать и уже хотел отдать участковому приказ поворачивать назад, как понял: в лесу они не одни.
Неясные голоса раздавались издалека, но они определенно были мужскими.
Все пятеро переглянулись. Одновременно перешли на бег.
Голоса приближались, когда впереди оказался еще один — третий овражек, значительно более узкий, чем два предыдущих, а сбоку выросло темное покосившееся строение.
В дверь Пахомыч стучал морзянкой, и через минуту в сторожке послышалось шевеление. В образовавшейся щелочке появилось молодое лицо.
— Здравствуй, Саша.
***
Стоило бы больших трудов уговорить Смолякова открыть двери и отдать девочек, сейчас мирно спящих в коконе из ватников и одеял. В любой другой момент он бы не уступил так легко и топор из его рук пришлось бы вырывать силой. Но не в этот раз.
Голоса приближались.
— Это Бурый и Головня? — спросил Саша, хотя никто из присутствующих явно не знали ни того, ни другого. — Они пришли за мной.
К тому времени, как помощники Мясникова подошли ближе, сторожка опустела. Не было и Ваньки.
Коля проводил глазами две фигуры, уносящие девочек прочь, и повернулся.
— Сдадитесь сами или мы будем стрелять?
Он держал на мушке одного из появившихся между деревьев бандита. Во второго целился Игорь. Третьему стрелка не досталось. Он-то и среагировал раньше других, нырнул за ствол дуба на секунду раньше своих товарищей, одного из которых в последний момент догнала Колина пуля. Раненый с матом исчез за другим деревом, но сил, чтобы втащить в кусты своего товарища, у него хватило.
Участковый и Пахомыч отступили за угол. Они подхватили топор и лом, но куда с ними против пистолетов?
Выстрелы раздались практически сразу.
В темноте приходилось стрелять только на звук и лишь порой различать движения за деревьями. Помог случай. У одного из помощников Мясникова хватило ума подсветить себе телефоном, чтобы перезарядить пистолет. Между раскидистых веток мелькнула эмблема охранного агентства, и Коля выстрелил на несколько сантиметров выше. Попал.
Еще один пытался дотянуться до пистолета раненого товарища, но споткнулся о ветки и растянулся в сугробе.
Третий продолжал отстреливаться, пока не закончились патроны.
Все это время Коля и Игорь терпеливо ждали, вынуждая его стрелять раз за разом. Наконец все стихло.
— Сдохните, суки! — Между деревьев мелькнули голова и рука, но исчезли прежде, чем удалось прицелиться. — Граната!
Граната летела подозрительно долго. Коля и Игорь едва успели отшвырнуть в сторону участкового и Пахомыча и упасть следом, как граната ударилась о стену дома с характерным звуком падения пластиковой детской игрушки.
— Муляж, — хмыкнул Коля, отряхиваясь от снега.
Дотянуться до оружия последний бандит тоже не успел. Игорь опустил пистолет.
— Все живы, граждане алкоголики-тунеядцы?
Будущие подследственные ответили одинаково незамысловатым матом.
***
Когда Буров, Головин и Самойлов были перевязаны и отправлены в ФЭС под конвоем местных милиционеров, а Пахомыча отпустили домой покормить кошку, Коля и Игорь заспорили, что делать дальше.
Ехать в Москву не хотелось. Коля чувствовал, что еще не все закончил здесь, в Дубках или в Добинске. В конце концов, доказательств против Мясникова — только слова Саши, потому что помощники наотрез отказывались говорить. Пока их расколят, пока пробьют звонки… — пока соберут базу косвенных улик, пройдет время.
— Просто хочешь побыть на природе и еще разок напроситься на пирожки к бабе Нюре. — Игорь хлопнул Колю по плечу.
Не без этого.
Коля дернул двери газели и чуть не споткнулся на входе. Ваня и Саша встретили его одинаково испуганными взглядами. Возможно, у Вани страх был с примесью наглости. Ворох флэшек перед ноутбуком Коля уже видел ранее — в конце ноября, когда помогал Тихонову откупиться от шантажиста, а в тексте на экране угадывались биржевые сводки, мелькали строчки программных ключей… Позади тяжело вздохнул Игорь.
Девочки спали на сидениях. Саша перебирал пальцами Катины волосы, а ее голова доверчиво прижималась к его бедру.
— Пойду… свечи проверю.
Коля осторожно закрыл двери, чтобы не разбудить малышек. Игорь отодвинулся в сторону и первым поднял капот.
Чуть раньше, пока разбирались с помощниками Мясникова, Коля краем уха слышал разговор о перспективах опеки над Катей. По его мнению, Сашины шансы были ничтожно малы. Студент без постоянной работы против мачехи, которой достанется все наследство Леонидова? Это если Саша не докажет в суде, что он — его сын. Ваня считал так же, но… Не удержался, чтобы помочь Саше выгодно вложить деньги? Во всяком случае, Коля надеялся, что Ваня придумал именно это. Потому что о худших вариантах его нынешней деятельности думать не хотелось.
