*****
Водная гладь покрывалась беспорядочной рябью от проходящих пароходов, преломляя отражение многочисленных зданий, раскиданных по обоим берегам реки Ханган. Чимина всегда завораживал этот вид — место, где две стихии сливаются в вечном противостоянии, утаивая исход в непроглядной темноте. С высоты сорок девятого этажа город казался миниатюрным, позволяя владельцам квартир в данном комплексе выступать в роли наблюдателей за жизнью ночного Сеула. — Как на работе? — Чимин перевёл взгляд на устроившегося рядом Юнги. — Как обычно, — отмахнулся тот, не желая развивать содержательный разговор. — Ты выглядишь уставшим, — обеспокоенно продолжал Чимин. — Не как обычно. — Дело новое подкинули, — признался оперативник, запрокидывая голову и шумно выдыхая. — Ни улик, ни свидетелей. Даже допрос ничего не дал. — Допрос? — удивлённо переспросил собеседник, придвинувшись ближе. — Всё так серьёзно? — Убили парковщика Хон Бан Сока. У вас работал, — пробубнил Юнги, закрывая двумя ладонями лицо. — Ты знал его? — Видел пару раз, — безучастно отозвался Чимин. — И… — нерешительно протянул он, всматриваясь в застывшего в одной позе Юнги. — Как расследование? Есть подозреваемые? — Нет, — отрезал тот. — Самое ужасное, что это приходится скрывать от Намджуна, — он подался вперёд и зажмурился. — Лейтенант придёт в ярость, когда узнает, что мы действуем у него за спиной. Только представь, как это выглядит! — Мы? — Чимин вскинул бровь в ожидании пояснений. — Хосок тоже. Он остался в участке с Джином. — И Сокджин туда же? Что там забыл прокурор? — он вопросительно изогнул бровь. — Проверят показания с допроса, — заверил Юнги. — Мы там целый день просидели. Тебя, кстати, тоже хотели допросить, но… — Меня?! — чуть ли не взвизгнул Чимин, прерывая рассказчика. — А я-то тут причём? — …но Тэхён подтвердил, что был с тобой тем вечером, — сдержанно закончил Юнги, смеряя блондина недоверчивым взглядом. — Не знал, что вы знакомы, — он надменно хмыкнул и стал пристально следить за его мимикой в попытках подловить на лжи. — Мы вместе учились, — Чимин старался звучать спокойно, чувствуя, как Юнги закипает от ревности. — Потом я выпустился. Мы часто переписывались, иногда даже виделись. Недавно я предложил ему пройти собеседование. Вот и всё, — он подвернул губы и пожал плечами в знак того, что вся информация исчерпана. — И всё? — подозрительно прищурился Юнги, нервно барабаня пальцами по подлокотнику. — Никаких свиданий? Намёков? — Юнги-я, — вымученно протянул Чимин, перебираясь к нему на колени и седлая бёдра. — Тэхён просто мой однокурсник, — он наклонился и, обжигая горячим дыханием мочку, шепнул: — Я только твой, — по телу прокатились едва ощутимые мурашки. Чимин по-детски наморщил лоб и свёл брови к переносице, будто извиняясь за проступок. — Я не хотел теб… — он не успел договорить, как хён в одно короткое движение подхватил его под тазовые кости и подмял под себя. — Конечно, — скалился Юнги, оглаживая большим пальцем нежную кожу, а затем, невесомо оттянув губу, настойчиво протолкнулся им внутрь, заставляя Чимина громко сглотнуть и дёрнуться от неожиданности. — Только мой, — он медленно прикрыл веки, наслаждаясь тем, как тот проходится по папиллярным линиям на подушечке, плавно обвивает инородный предмет во рту и вбирает глубже, давясь от случайных прикосновений к нёбному язычку. Внизу приятно тянуло. Юнги впился в пухлые губы, скользнув освободившейся рукой к затылку и сомкнув пальцы на блондинистых волосах. Чимин что-то невнятно простонал и выгнулся навстречу, подставляя шею, а затем, обождав, пока хён полностью предастся ласкам, сильно прикусил ему губу и грубо разорвал поцелуй в предвкушении реакции. — Твою мать! — протяжно зашипел Юнги, промакивая тыльной стороной ладони сочившуюся из ранки кровь. — Нравится? — кокетливо интересовался младший, дразня его фрикционными движениями и нарочно задевая свою майку, оголяя подкаченное тело. Он потянулся, играя мышцами пресса и преломляющимися под их рельефом татуировками. — Спрашиваешь, — Юнги прильнул к разгорячённому торсу. — Не заслужил, — улыбнулся тот в губы, упираясь одной рукой в грудь и слегка отталкивая нависающего хёна. — Ты усомнился в моих чувствах, — беззлобно намекнул Чимин. — Ты дал мне повод, — парировал Юнги. — Я не виноват, что ты такой собственник! — наигранно возмутился младший. — Ты сам иногда вызывающе себя ведёшь, — холодно отрезал Юнги. — На людях в том числе, — он вмиг отстранился от разложившегося под ним Чимина. — Подумай обо мне тоже, — серьёзно изрёк он и откинулся на спинку. Чимин привстал на локтях, испуганно взглянув на переменившегося в настроении друга: тот принял расслабленную позу и погрузился в глубокие размышления, которые, Чимин был уверен, касались именно его. Проблема была в бескрайнем свободолюбии. В список тех, кого Чимин слушался, входили только Сокджин и председатель. И то потому, что обязывало должностное положение. На деле же он не питал особой любви ни к тому, ни к другому. С Юнги было иначе. Прокурор Ким часто наведывался к Намджуну по работе. Ассистент Пак был незаменимым помощником, даже несмотря на то, что просто подпирал стенку за дверью. Тогда-то он и познакомился с оперативником Мином, которого сначала принял за очередного задержанного фрика из-за броского цвета волос — мятная макушка сильно выбивалась из монохромной палитры участка. Чимин сразу приметил эту шевелюру зеленоватого оттенка, — от своего персикового он избавился за пару дней до собеседования в «Solomon Corporation», посчитав, что неформальную внешность вряд ли оценят. Они были теми самыми противоположностями, которые притягиваются. Холодную расчётливость Юнги заменяла чрезмерная общительность, его практичность и рациональность — легкомыслие и энергичность Чимина. Поначалу старший противился своевольной натуре спутника, однако терпеливо ждал, пока тот пересмотрит свою модель поведения. Младший же всё чаще стал задумываться над тем, что Юнги — единственный, ради кого он будет готов измениться. Чимин боязливо придвинулся и положил голову тому на плечо. — Прости, — шепнул он. — Я порой удивляюсь, как ты меня выносишь, — Чимин артистично округлил глаза и непонимающе замотал головой. — Уж явно не за стервозный характер я тебе нравлюсь, — он сухо рассмеялся и устроился поудобнее на мерно вздымающейся груди. — Любят не за что-то, а вопреки всему, — с закрытыми глазами произнёс Юнги, но тут же затих и перестал дышать, словив себя на мысли, что прежде никогда так открыто не заявлял о своих чувствах. Он не шевелился до тех пор, пока не ощутил, как Чимин, припавший щекой к грудным мышцам, расплылся в блаженной улыбке.*****
Чонгук нервно сминал руль и взглядом поторапливал шлагбаум, поднимающийся для него слишком медленно. По парковке разнёсся глухой гул спорткара и он, ориентируясь в лабиринте футуристичных машин постояльцев, быстро вырулил к своему месту. Тэхён всю дорогу молчал, притворяясь увлечённым городским пейзажем, который видел уже много раз, только из окна поезда или рейсовых автобусов. Сейчас, спустившись на подземную стоянку, вся фальшивая заинтересованность спала, и он принялся рассматривать роскошную выставку автомобилей, стоимость которой, он мог поспорить, способна решить финансовые проблемы целой страны. — Аллергия есть? — Тэхён вздрогнул от внезапного щелчка ремня безопасности и растерянно взглянул на водителя. Тот лишь тяжело вздохнул, заражаясь стальной выдержкой ассистента и привыкая к тому, что ему всё надо повторять дважды, и спокойно пояснил: — У меня дома кот. У тебя нет аллергии? — Нет, — выпалил Тэхён и сам испугался своего же тембра. — Хорошо, — кивнул председатель, обходя купе и отворяя багажник. Защитный механизм в виде тотального отрицания происшествия работал исправно. Тэхён будто проснулся, предаваясь разговорам о домашних любимцах и передвигаясь чуть ли не вприпрыжку от мнимой радости покинуть жуткий сон. Подкатывающую истерию он принял за облегчение, за секундное помутнение рассудка, где он был свидетелем самочинной расправы. Об этом он подумает позже, а сейчас надо послушно следовать за господином Чоном, так любезно предложившего помощь. Хорошо, что он плохой только в кошмарах. Тэхён соврёт, если скажет, что это не самый роскошный лифт, на котором ему доводилось ездить. Выдавать свою некомпетентность в познаниях подъёмных конструкций он не хотел, поэтому едва сумел скрыть потрясение, когда двери распахнулись прямо на пороге квартиры. Из-за угла появилась маленькая полосатая фигурка и, настороженно принюхиваясь к резкой смене запахов, присела в паре метров от прибывших. — Знакомься, это — мой помощник Ким Тэхён, — ассистент удивлённо покосился на председателя, который разговаривал с питомцем, как на равных. Видимо, этот комочек единственный и самый преданный его слушатель. — Тэхён, — Чонгук перевёл внимание на застывшего коллегу, непрерывно улыбавшегося актёрской игре начальства. — Это кот. — Кот? — Тэхён вскинул бровь в недоумении, мол, я различаю животных. — У него нет имени, — сообразил Чонгук. — И вы просто называете его «котом»? Чонгук с подозрительной лёгкостью делится своей жизнью, позволяет спать под общей крышей и знакомит с членами его немногочисленной семьи, что совсем не похоже на того, кто часом ранее был готов убить человека. У Тэхёна невольно закрадываются мысли, что либо председатель серийный убийца, заманивший его в ловушку, либо психически болен. Хотя одно другому не мешает. Проклятый триллер сменился комедией. — Да, — безразлично пожал плечами господин Чон, проходя вглубь апартаментов и кинув по пути верхнюю одежду на штангу напольной вешалки. — И ещё, — он выглянул из-за колонны, отделявшей прихожую от жилой части помещения. — Можешь обращаться на «ты», пока мы тут, — он дружелюбно подмигнул и добавил: — Чувствуй себя, как дома. Тэхён простоял пару минут, как вкопанный, бегая глазами по каждому предмету интерьера. В этом хай-теке его пугало всё: техника на голосовом управлении, которую он ошибочно принял за разговор хозяина по телефону, доносившийся из кухни, мебель без ручек, открывающаяся слабым постукиванием или точечным касанием, световые приборы с встроенными датчиками движения, что вспыхивали только тогда, когда пользователь находился в непосредственной близости. При таком раскладе и кот станет мерещиться киборгом. Из малобюджетной комедии прямиком в фантастический блокбастер. Он истерично хмыкнул, как сумасшедший, и последовал за Чонгуком, скрывшимся в недрах пентхауса. Тэхён продвигался осторожно и без труда мог поравняться с пушистым бенгальцем в бесшумной поступи, который внимательно наблюдал за внезапно крадущимся гостем. Он боялся к чему-либо прикоснуться, думая, что в случае поломки останется прислугой и будет отрабатывать ущерб ещё очень долго, поэтому старался как можно быстрее отыскать владельца этих хором и отправиться спать. — Прямо по коридору и направо, — раздался приглушённый возглас. — Можешь перенести вещи. Ужинать будешь? — по залу растёкся приятный аромат кунжутного масла и морепродуктов. Тэхён был уверен, что и еда у него тоже для олигархов. — Нет, спасибо, — робко выдал он. — Я бы хотел поспать. День был тяжёлый, — Тэхён прилагал все усилия, чтобы не выдать дрожь в голосе. Особенно на второй части предложения, чтобы избежать, если такой намечается, разговора о случившемся. — Располагайся, — Чонгук кивнул в сторону выделенной комнаты и отвернулся к плите, перекидывая лопаткой золотящиеся в масле креветки. Тэхён задержался взглядом на широкой спине, что скрывалась теперь уже под толстовкой. Строгие брюки сменились свободными штанами, вместо начищенных туфель — обыкновенные домашние тапочки. Такой образ председателя никак не укладывался у него в голове. И дело вовсе не в контрастном внешнем виде, а в маленьких проявлениях заботы, которые Чонгук сам стремительно разрушил безжалостными побоями, отпечатавшимися на сердце Тэхёна. Он был принят на перспективную должность в юридическую фирму, но ему тут же дали понять, что самосуд зачастую является самым проверенным способом добиться правосудия. Иронично. Тэхёна познакомили с будущими коллегами, которые, как выяснилось, намеренно игнорируют бесчинства вокруг и поддерживают политику господина Чона. Смешно. Его забрали из неблагополучного района и дали прикоснуться к жизни, где он не будет ни в чём нуждаться, при этом обезобразив все его представления о добродетели. Дешёвая уловка. Кажется, Тэхёна ждёт поездка на аттракционе в виде эмоциональных качелей. В глубине души он надеялся найти оправдания этим бесчеловечным поступкам. Может, так действительно функционирует всё вокруг, а Тэхён упорно закрывал на это глаза, чтобы не давать самому себе повод разочароваться? — Спасибо, — он ещё раз поблагодарил благодетеля за предоставленный ночлег и, прошмыгнув мимо него, растворился в темноте коридора.*****
Тэхён только сейчас, находясь в относительной безопасности и прислушиваясь к малейшему шороху на кухне, смог признаться себе в том, что принял помощь от председателя из-за страха. Не страха оказаться на улице или задеть отказом, а из-за настоящего, чуть ли не животного ужаса ощутить всё то, что довелось консьержу. Тэхён не хотел думать о его участи; скорее всего тот умер от внутреннего кровоизлияния, так и не дожив до приезда скорой помощи. И вроде самое время порадоваться возмездию, ведь он не раз издевался над малообеспеченными постояльцами, самоутверждаясь и отыгрываясь там, где имел жалкое подобие власти, вот только Тэхёну было не до ликования. Он даже не помнит, как Чонгук предложил переночевать у него и, что самое необъяснимое, как он согласился. Полоска света под дверью истончилась, и он облегчённо выдохнул, решив, что господин Чон пошёл спать. Навязчивые мысли об убийстве во сне никак не покидали взбудораженное сознание, поэтому Тэхён не особо надеялся выспаться. По ощущениям было давно за полночь, но он воздерживался смотреть на время, иначе на автомате начал бы отсчитывать часы до пробуждения. От безысходности и подкатывающей тревоги из-за дремлющего рядом хищника хотелось разрыдаться. Как в принципе и от всего, что случилось с ним за минувшие сутки. Ему казалось, что он в каком-то принудительном кинематографе, — осталось выбрать жанр. Жаль, что актёрский состав подобрали сомнительный. Тэхён резко отбросил одеяло и присел на кровати. Его накрывала паника, пальцы непроизвольно тряслись, во рту пересохло и организм отчаянно взывал восполнить отнятые паранойей жизненные соки. Убедившись, что дом погрузился в тишину, Тэхён проскользнул в коридор, который преодолел со скоростью света и, очутившись на небольшой развилке открытого типа, ведущей к залу и кухне, двинулся к спасительному крану с питьевой водой. — Тоже не спится? Сердце упало в пятки, дыхание перехватило и Тэхён начал молиться, чтобы темнота хорошо скрывала его застывший силуэт, но над головой предательски зажглась лампочка, уловив датчиками движение. Пространство залил приглушённый свет, и Тэхён смог рассмотреть очертания фигуры, сидящей за барной стойкой. Чонгук неспешно перекатывал в руке стакан и о чём-то сосредоточенно размышлял. Он поднял взгляд и чуть не рассмеялся представшей картине: посреди комнаты стоял до смерти напуганный ассистент, который всё ещё не дышал. Сработавший источник освещения откидывал направленный луч, и Тэхён очень напоминал артиста, выступавшего на сцене в световом пятне одного единственного софита. — Тяжело уснуть на новом месте? — по-доброму усмехнулся председатель. — Да, — сдавленно отозвался Тэхён. — Я тоже почти не сплю. Кошмары мучают, — Чонгук сделал глоток и вернул стакан в исходное положение. — Присаживайся. Тебе налить что-нибудь? Бурбон? Может ликёр хочешь? Могу замешать… — Воды, — Тэхён придвинул стул на высокой ножке к торцу столешницы, интуитивно выдерживая между ними некоторое расстояние. Он жадно припал губами к кромке и до дна выпил предложенный напиток. — Ты меня боишься? — Чонгук взглянул исподлобья на нервно покусывающего нижнюю губу Тэхёна. — Нет, — голос дрогнул и он, тактично прочистив горло, попытался придать тому твёрдости. — Я вас не боюсь. — Тебя, — устало выдохнул Чонгук, наблюдая за блестящими в полумраке глазами. — Я тебя не боюсь, — он сделал акцент на местоимении. — Я тебя не боюсь, — неуверенно повторил Тэхён. — Так-то лучше, — хмыкнул председатель, расплываясь в улыбке, которая Тэхёну показалась даже искренней. Они понимали, что провести ночное рандеву в молчании не получится. В воздухе витала ощутимая недосказанность, которая в одинаковой мере раздражала их обоих. Чонгук не умел просить прощения, хоть ему и было жаль, что первое впечатление о нём подпортила вспыльчивая сущность. Правда, о том, почему его вдруг волнует мнение подчинённых, он тоже не задумался. Видимо, по той же причине, что сподвигла его приютить на время ассистента. Тэхён же просто мечтал свернуть весь этот цирк. — Как первый рабочий день? — невзначай бросил Чонгук, но сразу пожалел о сказанном и опустил голову. — Я… — Тэхён крепче сомкнул пальцы на стеклянных стенках, старательно избегая зрительного контакта. — Было много неожиданностей, — он двусмысленно растянул последнее слово и продолжил: — Но в целом… — Послушай, — прервал его Чонгук. — Я понимаю, что для тебя это всё слишком, — риторически начал председатель, зачёсывая пятернёй волосы. — Правда понимаю. На твоём месте я бы задумался об увольнении. После случившегося Тэхён сомневался в свободе слова и выбора. Предложение найти другое место работы звучало весьма привлекательно, но саркастичная интонация господина Чона говорила об обратном, будто высмеивая инфантильность и чрезмерную впечатлительность нового сотрудника: тёплый семейный очаг и беззаботные студенческие годы быстро сменились для него суровыми реалиями внешнего мира, где каждый день проходил в гонке на выживание. Кому-то везло меньше, кому-то больше, и Тэхён надеялся оказаться в числе везунчиков. — Дело в том, что некоторые вещи для меня неприемлемы, — Чонгук потянулся за новой порцией бурбона. — Например, оскорбления. К таким людям я предпочитаю находить особый подход. Объективно Тэхён не считал, что произошло что-то ужасное. Субъективно же был напуган. В тот момент он не смог разглядеть в глазах Чонгука абсолютно ничего — расширенные зрачки вытеснили все признаки человечности. Его жестокость, пусть и заслуженная, изрядно устрашала. — Я не хочу, чтобы ты подумал лишнего о начальстве, — он формально отозвался о себе в третьем лице. — Я привык, что от меня, — Чонгук сделал небольшую паузу, а затем уточнил: — Как от председателя, ждут радикальных действий. Моя должность не прощает ошибок и малейших замешательств, понимаешь? Иногда эти качества проявляются и в повседневной жизни. Может это хорошо, может быть нет. В любом случае, правосудие восторжествовало, — тот улыбнулся уголоком губ и залпом выпил содержимое. — Наверное, — нехотя, так как не был приверженцем таких производных юриспруденции, согласился Тэхён. — Кто-то же должен отвечать за порядок, охранять покой гражданских, — он язвительно ухмыльнулся и, поморщившись от обжигающей горечи, отставил стакан. — Чем мы, собственно говоря, и занимаемся в «Solomon Corporation». — У вас красивая компания, — выпалил Тэхён и тут же мысленно отвесил себе подзатыльник за нелепое прилагательное. — Стараюсь, — с такой же долей неловкости ответил председатель. — Поэтому я не знаю, что такое сон. — Вы… — начал тот после непродолжительного молчания. — Ты, — сразу отрезал Чонгук. — Ты сам… — Тэхён сглотнул, лихорадочно вспоминая интересующий вопрос. — Придумал название? — Можно и так сказать, — размеренно произнёс господин Чон. — Ты слышал о царе Соломоне? — Чонгук, приняв мотание головой за отрицательный ответ, настроился на доклад. — Он был третьим еврейским царём и правителем объединённого Израильского царства. За годы на троне он смог полностью покончить с голодом в стране и сумел наладить мирные отношения евреев и египтян, — Чонгук взглянул на заворожённого монологом Тэхёна. — Его политика отличалась мудростью и взвешенностью. Доказательством невероятной рассудительности Соломона служит предание о суде, который он учинил, — тот раскинул локти по обе стороны и сомкнул руки в замок. — Как-то раз к нему обратились две женщины, каждая из которых доказывала, что именно она является настоящей матерью ребёнка, и попросили разрешить их спор. Соломон принял жёсткое решение и приказал разрубить младенца на две части, чтобы спорящие получили свою половину, — Чонгук усмехнулся вмиг округлившимся глазам ассистента. — Одна из обратившихся согласилась, вторая же едва не потеряла сознание от такого вердикта. Таким образом Соломону удалось прекратить их спор и увидеть, кто действительно мать, а кто самозванка, — завершил он познавательный рассказ. — Я был так потрясён этой историей, что в тот же день примчался из школы и поделился ею с отцом. Вот он и решил назвать свою компанию в честь одного из мудрейших людей. — Соломон был ещё и справедливым судьёй, — подметил слушатель. — Верно, — согласно кивнул Чонгук. — Это кольцо, — он прокрутил украшение большим пальцем вокруг указательного, — точная копия того, что носил Соломон. Даже гравировка такая же. — Что там написано? — «И это пройдёт», — безучастно отозвался Чонгук, разглядывая переливающийся в свете одинокой лампы перстень. — Помогает справляться с гневом. — Слоган тоже ты придумал? — в этот раз Тэхён уже обратился так, как его просили. — Veritas vos liberabit, — протянул тот на выдохе. — Правда тебя освободит, — он прикрыл веки, словно радуясь изобретательности автора. — Уроки латыни не прошли даром, — восхвалял свою эрудицию Чонгук. — Но я придумал его тогда, когда занял должность председателя. — А до этого? — Не имеет значения, что было до этого, — быстро оборвал его Чонгук. — Для меня в приоритете будущее «Solomon Corporation». А прошлое, — он опустил взгляд и некоторое время сверлил им тонкий слой бурбона, что плескался на дне стакана. — Пускай горит в аду, — он поднял на помощника искрящиеся ненавистью глаза, от которых у Тэхёна по спине пробежался холодок. Он уже видел эту прожигающую нутро злобу. Сегодня. Пару часов назад. — Наверное, это сложно, — с притворной непринуждённостью продолжил Тэхён. — Управлять целой компанией. — К сожалению, этому не учат, — пожал плечами собеседник, очнувшись от секундного помешательства. — Всё познаётся исключительно на практике. Приходится за всем следить, — Чонгук выпил остатки янтарной жидкости и, подавшись вперёд, уже тише добавил: — В частности за отношениями в коллективе. Никогда не знаешь, кто вонзит тебе нож в спину, поэтому надо быть начеку, — он игриво подмигнул и слегка рассмеялся. Тэхён захлопал ресницами, ощущая, как подкатывает ранее отступившая тревога. Он неестественно скривил губы в поломанной улыбке и принялся судорожно барабанить пальцами по глянцевой поверхности. Ему вовсе не казалось странным то, что председатель недоверчиво относится к подчинённым. Раз он так открыто заявляет о нелояльности сотрудников, то он явно осведомлён о зреющем перевороте, отчего Тэхёну становится всё легче оправдывать и проникаться его предусмотрительностью. Чонгук понимает, что убийство господина Хона не было несчастным случаем, — предостерегающая записка это подтвердит. На подобную манипуляцию он реагировать не намерен, ведь недруги только и ждут опрометчивых ходов, желая воспользоваться его эмоциональной уязвимостью. — Тебе не о чем беспокоится, — заверил он. — Ко мне они не подберутся, — довольно хмыкнул Чонгук. — Они? — Тэхён удивлённо вскинул бровь. — Да брось, — отмахнулся тот. — Ты же умный парень. Думаю, ты уже понял, что к чему, — он пристально заглянул ему в лицо. — Я же вижу, как ты за всем наблюдаешь. Мимо тебя ни одна мышь не проскочит. Сердце до сих пор валялось где-то в пятках от непредвиденной прямолинейности господина Чона. Тэхён шумно задышал, пытаясь сдержать прокатившуюся по позвоночнику дрожь. Он сам не понял, в какой именно момент был уличен в собственном расследовании, которое не предавал огласке. Чонгук не ошибся, его ассистент и правда был очень проницательным, но делал это в целях своей же безопасности — оценить расстановку сил, проанализировать взаимоотношения, сопоставить события. — Я… — Я тебя ни в чём не обвиняю, — перебил Чонгук. — Ты думаешь, что я тебе не доверяю, — Тэхён немигающе смотрел на него и всячески отрицал тот факт, что этот человек способен на необъяснимую телепатию. — Я бы не подпустил тебя ближе, если бы сомневался. То, как Чонгук косвенно намекнул на причастность к революции, заставило Тэхёна сглотнуть горький ком обиды и, чуть не подавившись, придать задетому самолюбию былую сдержанность, однако председатель звучал достаточно убедительно, чтобы Тэхён смог немного расслабиться. — Я буду с тобой честен, — твёрдо заявил Чонгук. — За пять лет я нажил себе много врагов. — Ты уже кого-то подозреваешь? — прищурился Тэхён. — Пока нет, — Чонгук закусил губу и стал бегать взглядом по столешнице. — Нельзя терять бдительность. Скорее всего, парковщик Хон это не последняя жертва. Меня хотят запугать, — он истерично хмыкнул и потёр переносицу. — Я усилю охрану в здании. Скажу каждому проходить через рамки металлодетекторов при входе. Чонгук делился с ним планом так, будто он не ассистент, а правая рука министра обороны. Расположение господина Чона ему льстило, но он до сих пор не понял, когда успел пройти проверку на доверие. Тэхён внимательно наблюдал, как руководитель действует на опережение, принимает меры предосторожности и пытается сохранить шаткий баланс организации. Его отец не прогадал, когда передавал «Solomon Corporation» в надёжные руки сына. Вот только если Чонгук образцовый преемник, почему он так избегает разговоров о прошлом? — Спрашивай, — Тэхён вздрогнул на месте от испуга, что рассуждал вслух. — Что спрашивать? — он начал озираться по сторонам, словно тут есть ещё кто-то, кому может быть адресован вопрос. — Я вижу ты хочешь что-то спросить, — пояснил Чонгук. — Я… — замялся Тэхён и, обождав несколько секунд, всё же решился. — Хотел спросить, как вы… То есть, как ты унаследовал компанию, — пробубнил он, увлечённо рассматривая древесные прожилки в половицах. — Можешь не отвечать, я просто… — Ты помнишь историю, которую я тебе рассказывал на собеседовании? — прервал его Чонгук, получив в ответ короткий кивок. — Так вот, разумеется, партия в шахматы и моя победа в том контексте были не более, чем фигуры речи. Понятное дело, я не играл с отцом на право быть владельцем «Solomon Corporation». Я стал им, как его единственный сын, — Тэхён напрягся, догадываясь о следующем заявлении. — И, соответственно, единственным, кто по закону может перенять его бизнес. — Что с ним стало? — вырвалось у Тэхёна. Он ссутулился, одним языком тела извиняясь за свою бестактность. — П-простите, я не… — Он умер, — бросил Чонгук. Сердце сдавило щемящей болью. То ли от пронзительных глаз напротив, то ли от принудительного рассказа о потере отца. Хладнокровно прогнав неуместные, слишком романтичные домыслы, он пришёл к одному неприятному выводу — мерзкую аритмию вызывает умалчивание обстоятельств смерти. Чонгук не хотел начинать их рабочие отношения со лжи, поэтому, решив, что ассистент заслуживает знать правду, выдохнул: — Его убили. Тэхён замер и, в который раз за вечер, перестал дышать. Причина болезненных воспоминаний председателя о прошлом была веской, но не до конца объясняла его порывов ярости при упоминании семьи. Тэхён продолжал бы так думать и дальше, если бы не добивающее признание Чонгука: — Его убили в тюрьме.