Люди, которые вели меня

      Юнги открывает дверь машины, занимает пассажирское сиденье, устраиваясь поудобнее и пристегивается ремнем безопасности. Хосок, молча, следит за действиями своего друга. Настроения говорить — нет. Они едут в больницу, погрузившись в обеспокоенное молчание. Раз в месяц Хосок отвозит Мина к доктору Паку, чтобы провести диагностику эмоционального и психического здоровья Юнги. Эта процедура необходима, если ты пережил болезнь под названием — депрессия. Самых страшных последствий болезни Юнги смог избежать, однако, теперь вынужден следить за своей стабильностью, во избежание очередного депрессивного эпизода.       Доктор Пак Чимин — лечащий врач Юнги, психиатр, имеющий большой опыт работы с людьми, которые столкнулись с депрессией и не только. Доктору Паку нет даже тридцати, но он поистине выдающийся специалист в своей области, а самое главное и важное, что послужило поводом для обращения к нему — это то, что доктор очень тщательно относится к соблюдению и обеспечению полной конфиденциальности своих пациентов. Иногда доктор настолько сильно обеспечивает секретность клиента, что невозможно найти ни одной записи обращения в психиатрию. Многие знаменитости и политики пользуются услугами этого молодого психиатра, ведь его подход к работе стоит своих баснословных денег. Никто не хочет лишаться своего высокого поста или большой популярности только из-за того, что плохо спит по ночам и ловит галлюцинации с участием мёртвых или инопланетян, или мёртвых инопланетян, или… Или имеет проблемы с контролем гнева, или желает умереть… Или же хочет вскрыть горло, либо вены, и не всегда есть желание провернуть это всё только с собой…       В общем, да, Доктор Пак — спаситель и сейчас он ждет Юнги на очередной приём. Чего нельзя сказать о самом Мине. Он терпеть не может эти сеансы диагностики и не ждёт их от слова «совсем». Каждый раз доктор Пак будто вскрывает его черепную коробку, засовывая свои психиатрические ручки по самый локоть в его мозг, чтобы обнаружить хоть малейшее нарушение в деятельности его психики. И каждый, сука, раз Юнги молит свою психику: «дыши, мразь. Я ещё не получил грёбанную статуэтку Грэмми, поэтому — дыши». И, пока что, эта молитва его не подводила.       Вот и сейчас, по пути в больницу, Юнги снова и снова прокручивает в голове свою молитву. Он знает, что это не поможет. Если повторится депрессивный эпизод, то эта привычная мантра его не спасёт, но ему же нужно хоть во что-то верить? Поэтому, он продолжает: «дыши, дыши, дыши, дыши, ещё не всё…». Снова и снова. Потом ещё и ещё… В какой-то момент на задний план отходит весь остальной мир. Юнги перестаёт осознавать, что он находится в машине, что он человек, что он может двигаться и мыслить, что рядом с ним его «витамин» под названием Чон Хосок. Всё перестаёт иметь значение, кроме желания, чтобы его психика продолжала функционировать, хотя бы, на уровне «приемлемо» или «могло быть и хуже». Снова возникает это чувство пустоты и голода. Голод — от обиды на себя, способ наказания самого себя. Странно, что для Юнги, депрессия — это чувство голода. Но он не может воспринимать эту болезнь как-то ещё. Он голоден. Голоден до своей смерти, голоден до боли, голоден до наказания, голоден до чистейшего, обнажённого страдания. Ему хочется всего этого, ему это нужно, иначе, этот голод будет преследовать его всегда. Сколько бы его не таскали по врачам, сколько бы его не пичкали антидепрессантами, сколько бы он не рассказывал о своём состоянии — всё это не имеет значения, пока Юнги не удовлетворит свой вечный, промозглый голод. Но пока, он заставляет себя придерживаться диеты.       — Хён. Юнги-хён. Просыпайся, мы на месте, — Хосок осторожно касается предплечья Мина, зная, что будить этого человека нужно очень осторожно, особенно в дни посещения психиатра.       — Я не спал, а просто задумался, — Юнги трёт ладонями лицо, делает резкий вдох, медленный выдох и тянется к ремню безопасности. Пора идти.       — Пора идти, доктор Пак написал сообщение и сказал, что сегодня сеанс по времени не ограничен, — Хосок тянет свою кепку пониже к носу, чтобы не светить лицом рядом с больницей. Психиатрической…       Юнги вздыхает и выходит из машины, параллельно натягивая капюшон толстовки и задумывается о том, что иногда Хосок пугает своей возможной способностью чтения мыслей. Пока Юнги обдумывал каких размеров сделать шапочку из фольги во избежание утечки информации, Хосок обошёл машину и встал рядом с Мином, дожидаясь его готовности к походу на сеанс.       Ещё вдох. Выдох. Шаг. Осмотреться по сторонам. Еще шаг. Звук, будто кто-то бежит на него. Шаг назад…       — Да вашу ж…- Хосок держится за плечо, но выражение лица говорит о негодовании, а не о страхе.       Мин видит девушку, а её лицо по эмоциям сменяется от гневного, до удивлённого, потом до вопросительного. Занятно. Юнги снова смотрит на друга, оглядывает его во весь рост и видит кепку Чона. Наклоняется и…       — Ахуеть, Хос! Да ты чуть не снесла с ног ебучего Мин Юнги!       Все четверо замерли. Хосок от переизбытка негодования и злости. Юнги от той же злости, но к ней прибавился ещё и страх от того, что его узнали и не где-то на улице, а рядом с долбаной психушкой. Юн Хосук просто в ахуе от всей ситуации и её пока мозг ещё не загрузился. Только Бан Чан, кажется, доволен всеми событиями, но судя по его лицу, он вот-вот начнёт пускать слюни, а в его глазах начинает появляться нездоровый блеск.       — Хос? — Юнги очнулся первым, уже успев поднять кепку друга с асфальта, но вот сам Хосок сейчас, кажется, даже не задумывается о своём элементе маскировки.       — Что? — О, а вот и Хосок переключился от мысленного убийства своего препода.       — Ты знаешь его? — Юнги кивает головой в сторону Бан Чана, который, в свою очередь, продолжает залипать на Мина.       — Вообще без понятия, — Хосок снова переключается на девушку напротив. — Может, Госпожа Юн сможет ответить на твой вопрос?       — Чего? Я? А… ну, это… — девушка, явно, не в состоянии прояснить ситуацию.       — Так, стоп! — Бан Чан, наконец-то, перестал сверлить Мина взглядом и встал напротив Юнги, между Чоном и своей подругой, — Бан Кристофер Чан, а это недоразумение — моя подруга, Юн Хосук, — парень кивает в сторону девушки. — Приятно познакомиться, Господин Мин!       — Сам ты недоразумение! Я, вообще, тут просто мимо проходила и не ори на меня, Бан Кристофер Чан, — последние слова девушка коверкает, явно пытаясь передразнить своего друга, а затем отворачивается от этой компании и ситуации, видимо, в целом.       Бан Чан на всё это бурчит себе под нос что-то в роде «божеблятьпомогимне» и снова поднимает взгляд на Мина, подмечая, что тот более предрасположен к разговору, чем Чон Хосок, который сейчас, судя по всему, пытается взглядом упокоить на века своего преподавателя.       — Так, если я все правильно понял, то она, — Мин тоже кивает в сторону девушки. — Твоя подруга, которую ты зовёшь Хос, но её полное имя Юн Хосук и она явно знакома с Чон Хосоком, моим другом, которого я тоже иногда называю Хос? Всё верно? Если да, то, может, уже пора разойтись по своим делам, Бан Кристофер Чан?       Ладно, Бан Чан ошибся, господин Мин тоже к разговору не расположен, но он же должен был попытаться? Ведь, перед ним сейчас стоит сам гений музыкальной индустрии — Мин Юнги, а его друг и самая противоречивая личность той же индустрии — Чон Хосок, просто очевидно подвисает на подруге самого Бан Чана. И, на секундочку, имена этих друзей чертовски созвучны. Боже, прям дорама какая-то. Для полноты картины не хватает замедленной съёмки, лепестков роз и романтичной музыки. Только вот, для какой из двух парочек сейчас этот антураж подойдёт? Той, что хоть как-то попыталась разрулить ситуацию? Или той, в которой один «убить взглядом», а другая «я мимо проходила»? Так, стоп. И вообще, почему Бан Чан должен во всём этом разбираться? Ситуация максимально странная и она произошла не по его вине. Так, какого, спрашивается, толстого члена, Кристофер тут распинается?!       -ХОС! А ну, давай, объясняй! Кто из нас тут учитель? Ты или я? Нам ничего не понятно, если ты не заметила! — Бан Чан хватает Хосук за кофту и разворачивает девушку лицом ко всей остальной компании.       -Вообще-то, мы вместе учились, тупица, ты тоже учитель по образованию, — девушка закатывает глаза и скрещивает руки на груди, давая понять, что ей все это не нравится.       — Ну, так это по образованию, а на деле-то я твой любимый художник!       — Любимый, ибо я других не знаю и искусством не интересуюсь. У меня выбора просто нет!       — Да ты…       — Я тоже учусь на эту же профессию, поэтому, давайте-ка всё объясню, — Чон Хосок, наконец-то, забирает свою кепку из рук Юнги, натягивает её на свои, только что приглаженные рукой волосы и делает глубокий вдох.       Юнги понимает, что сейчас будет полнейший пиз…       — Итак, Юнги, знакомься, Юн Хосук — мой преподаватель, который не только унижает и доё…м…достаёт меня на своих занятиях, но и нападает на меня в тёмном углу парковки, не извиняется и совершенно не признаёт того, что эти извинения мне нужны, как и любому другому человеку в подобной ситуации. И знаешь, хён, думается мне, что воспитание моего преподавателя — оставляет желать лучшего и, видимо, не только воспитание, но и психическое состояние, учитывая место нашей, столь внезапной, встречи. Всё верно, сонсэнним? Я ничего не упустил? Такой развёрнутый ответ Вас устроит? Поставите мне высший балл или я не дотянул до уровня Вашего «Бан Кристофер Чан»?       Хосок явно не собирается уходить с парковки больницы, пока не прольётся кровь. И, судя по всему, эта кровь будет принадлежать не ему. Чон настолько вышел из себя, что даже Юнги сделал шаг назад, инстинктивно понимая, что его друг слишком зол. Последний раз Юнги видел такое состояние Хосока, когда была отработка танцевальной практики за день до мирового тура, а их престарелые тела (кроме малыша Чонгука, естественно) отказывались выполнять движения без ошибок в пятый раз. Юнги точно знает. Юнги тогда считал количество попыток танца, разделяющих их группу и смерть от руки Чон Хосока. Юнги всё помнит. Юнги не хочет подставляться под удар. Юнги хочет к своему психиатру. Впервые. Да что угодно, только не злой Хосок.       — Спасибо, я рад, конечно, что все запомнили моё имя, но мне кажется или вы не в целях уважения его постоянно упоминаете? — Бан Чан активно пытается переключить внимание на себя, понимая, что ситуация ужасно накалилась.       — Господин Мин, была рада с Вами познакомиться, однако, могу ли я поговорить с Вашим другом наедине? — Хосук не собирается выяснять отношения со своим студентом при других людях, она понимает, что обстоятельства для этого не совсем подходящие.       — Да, хён, иди, — взгляд Хосока теплеет, когда он обращается к Юнги. — Тебя кое-кто ждёт.       Мин кивает Юн Хосук на прощание и двигается на выход с парковки.       — Чан, подождёшь меня в машине? — Хосук знает, что её друг всё уже понял. Их виртуозное мысленное общение работает безотказно.       — Конечно, провожу Господина Мина и в машину. Зови, если что. — Бан Чан кивает подруге, бросает острый взгляд на Чона и идёт в сторону Юнги.       — Не переживай, тут я и сама справлюсь.