***
Хината шла по ночному Буцури босиком, понятия не имея, где бы могла находиться её обувь, которую подарил когда-то Наруто в самом начале их путешествия. Ноги при каждом шаге утопали в снегу, пальцы нещадно краснели, и она уже их почти не чувствовала: холод пробирался под кожу, колючим чувством оставался внутри, вместе с кровью медленно множился и разносился по телу, как вирус. Снег хрустел и доверчиво прогибался при каждом шаге, когда на поверхности оставались аккуратные очертания узких стоп, красиво искрился в свете луны и лампочек фонарей-гигантов. Их было совсем немного: несколько подсвечивали ей дорогу впереди, пока всё остальное оставалось в тени. Густая темнота, которую можно было заметить боковым зрением, тревожила. Хината не хотела разглядывать то, что та скрывала, не хотела уничтожать хрупкое, едва осязаемое спокойствие, потому шла по прямой, доходя от одного фонаря до другого, словно свет мог спасти от всего, что с ней могло произойти ночью. Холод продолжал пожирать её слабое хрупкое тело, продолжал кормиться тем теплом, что у неё ещё оставалось, и на место него приходила пустота. Эта пустота была густой и тягучей, как мёд. Она ощутимо и неспешно разливалась в груди, обволакивая сердце отчаянием, отличным от всего, что Хината когда-либо чувствовала в жизни. Сердце билось через раз, Хьюга дышала тяжело и хрипло: горло уже болело, уже где-то там скребло и чесалось, но Хината продолжала идти, рассматривая тускло светящий фонарь впереди. Красивый, высокий, с тонкой ножкой и большой лампочкой, покрытой инеем и припорошенной снегом. Он был последним. Дальше — темнота. Там не было совершенно ничего ужасного на вид, но почему-то от этого становилось ещё страшней. Страх неизвестности один из самых сильных у живых существ. Хината — не исключение. Фонарь моргнул, и она испуганно вздрогнула: лишь бы не погас. Нет, лампочка продолжала смотреть на неё жёлтым мутным глазом, как и прежде. Просто показалось. Наваждение какое-то… На столбе фонаря болтался листочек, плохо приклеенный на, видимо, скотч. Белая когда-то бумага успела пожелтеть, обзавестись несколькими мокрыми пятнами от снега и рваными краями, но напечатанный портрет и текст не стёрся, скорее наоборот: слишком уж нереалистично бросался в глаза, слишком сильно выделялся посреди припорошенного снегом окружения. Тонкие пальцы осторожно развернули смятый вдвое лист, и Хината раскрыла рот в немом шоке — это было её лицо. Серые, прикрытые чёлкой глаза, белые щёки, тонкая, как говорил всегда отец, несуразная шея, и круглые плечи, на которые спадали чёрные пряди длинных волос… Хината медленно потянулась рукой к голове, боясь. Пальцы быстро наткнулись на волосы, что каскадом спадали к груди и шли дальше почти до поясницы. Быть того не могло. Она же сама отреклась. Сама решила отрезать. Хината помнила: квартира Кибы и Тамаки, её руки, заплетённая коса и ножницы. В зеркале — девочка, смутно знакомая, но оставшаяся в далёком прошлом со смертью матери. В зеркале — короткие волосы, едва доходившие до подбородка. Такие непривычные после длины, которую она отращивала пять лет, но тогда Хината радовалась, потому что вместе с волосами ушла прошлая жизнь, вместе с волосами ушёл и титул, и обязательства перед семьёй. Всё отрезала под корень. А теперь та её версия вернулась, вновь принцесса, вновь убогая и жалкая дочь Хиаши Хьюга, которой, как марионеткой, можно управлять по своему усмотрению. Хината опустила глаза ниже: «Разыскивается Хьюга Хината…» Подробный текст про черты лица, рост, вес, даже телосложение. Описание одежды — в этом она часто ходила по поместью, когда ещё жила в Конохе и носила неподъемный титул принцессы клана. Но это ведь всё в прошлом, теперь она другая: теперь на ней облегающая кофта Тамаки с приличным вырезом на груди и крепко обхватившие ляжки и икры джинсы-скинни. Ох, и линзы, чёрные линзы перекрыли прежнюю блёклую серую радужку: она ни к чему новой личности. Мизуки Оно другая, совсем другая. Хината взглянула вниз, к ногам, и взгляд тут же зацепился за длинную юбку, которую когда-то она порвала ещё в Конохе, перелезая через высокий забор. Хината невольно сжала ткань пальцами сильнее, та натянулась, и ещё бы чуть-чуть, но… — Хината-сама. — произнесли с надрывом в тени. Знакомый голос, такой тёплый, по-отечески нежный, но горечь всё равно оседала в горле. — Что же вы натворили? — Ко вышел из глубокой черноты ночи: его глаза заволокло горькими слезами, они помутнели, сделались глазами сумасшедшего. — Зачем Вы так со мной? Я заботился о Вас, я любил, я лелеял… Хината закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос вместе с Ко, пока он подходил всё ближе. — Вы выбрали не того. Вы с ним не проживёте. Он — не Ваша судьба. Загубите, убьёте… — продолжал он. Слёзы потекли по бледным впалым щекам, в свете жёлтого фонаря влага на коже блестела золотом, как узоры на дорогом фарфоре. — Вернитесь. Хината в панике замотала головой, отходя от Ко, но бежать было некуда: везде снег, холод, тусклый свет фонарей у дороги и опустевший город. Не было больше людей. Только она и тот человек, которого она в Конохе ещё могла назвать семьёй. — Не в-вернусь. — прошептала она через силу. Горло драло от боли. — К-ко-сан, я… Меня можно понять, я же… Вы же сами г-говорили про счастье, а я… — Вы делаете мне больно, Хината-сама, Вы убиваете меня своим поступком. — он шаг за шагом приближался, жалобно сдвигая брови. — Разве хорошие дочери так поступают? Что бы на это сказала Ваша покойная матушка? — вырвалось последнее у него, и Хината, запнувшись за подол юбки, упала, больно ударившись бедром об белую от тонкого слоя снега брусчатку. Её мать… Вина накатила внезапно: Хината была эгоисткой. Эгоисткой до мозга костей. Она стольких людей втянула, стольких людей подвергла риску, только чтобы спастись. Чтобы, как отчаянный зверь, выбраться из болота, которое затягивало быстрее и быстрее на чёрное дно под густой смердящий ил. Не хотела погибать, не хотела смиряться с неизбежным. Это плохо кончится. — От судьбы не убежать, Хина-чан. — ласково донеслось со стороны, Хината вскинула голову и не смогла воспротивиться жалобному всхлипу. — М-мамочка. — она выглядела не измождённой, как перед смертью, не худой и бледной, какой лежала в последнюю неделю жизни в своей спальне на мягком футоне в окружении лекарств и уже не помогавшего обезболивающего. Хоши стояла, грациозно держа осанку, расправив плечи и вытянув тонкую, длинную шею, как молодой лебедь. Выглаженное кимоно на плечах, роскошные длинные волосы и высокий красивый лоб — всё, как Хината запомнила из детства. Её светлый образ, когда Хоши была в самом рассвете сил. — М-мамочка, это же ты и правда… — сказала Хината скорее самой себе, — Живая. — Я разочарована. — в глазах матери отразилась непривычная — отцовская — сталь, которой раньше Хината никогда в ней не замечала. — Разве такой я растила тебя, Хина? — мягкость голоса никуда не ушла, но резали слова лучше любого заточенного лезвия. — Непослушной, наглой девкой? — выплюнула она, и Хината вздрогнула от непривычной интонации. — М-мама, я не могу… — простонала. — Я не м-могу жить там. Мне т-так плохо, мне больно, м-мама. — собственный голос казался совсем уж тихим, и Хината сомневалась, что вообще хоть что-то говорит, а не просто беспомощно открывает рот. — П-почему ты не забрала м-меня с собой? Почему сказала так п-поздно и покинула нас так б-быстро?! — картина перед глазами мутнела от влаги, два силуэта едва можно было разглядеть сквозь доказательство непростительной жалости к себе. — Без тебя я… — Разве ты сама не понимаешь, Хина? — спросила её мать, и она, как ребёнок, помотала головой, глотая солёные слёзы, что крупными каплями катились с круглых щёк. — Не было мне дела до тебя. Не было дела до твоих чувств, до такого отвратительного ребёнка, как ты. — И тот сопляк такой же. — прохрипел басом Хиаши, и Хината вжалась в землю, свернувшись в позу эмбриона среди холодного мокрого снега, что щипал левую щёку, руки и голые ноги, которых она уже почти не чувствовала. Хината закрыла глаза и прикрыла себя длинными спутанными волосами, будто это могло спасти от острого взгляда отца. Снова он. Не отпускал, крепко держал её, пальцами пробираясь через рёбра к сердцу, сдавливал его и не давал сильными быстрыми толчками перекачивать кровь. Лёгкие сжимались, и Хината через силу заглатывала ртом воздух, вздрагивая всем телом, как в припадке. — Ему нет до тебя дела! — Хиаши почти рычал, как дикое зверьё, почти кричал, не сдерживая гнев, который всегда до этого вырывался из него порциями, чтобы удержать маску безразличия и отстраненности. Хината могла представить, как на лбу отца проступал пот и вздувшаяся вена от тех эмоций, которым наконец дали выход. — Он бросит тебя! Растопчет и выкинет, как залежавшийся мусор. Думаешь, ты у него первая? Думаешь, последняя? — Он любит. — промычала она, закрывая рот рукой. Хината-то сама верила в свои слова? Хотелось дать отцу отпор, но она не могла. Языком еле ворочала. Холод и страх сжимали её грудь в тиски, — Н-наруто любит. Меня. — Ты веришь в это, идиотка? — как же давно Хината не слышала настолько пропитанный злобой смех. Она успела позабыть, как любая отцовская усмешка загоняла ее в могилу лучше любого смертоносного оружия. — Веришь, что нужна? Веришь, что тебя можно любить? Что ты достойна? — она задыхалась: каждое слово било прямо в цель, дробило кости, разрывало плоть и проникало в саму суть. — Веришь, что его любовь будет сильнее моей? — голос отца сменился голосом Тонери. Приторно-сладким и спокойным. — Ты ведь не настолько глупая, Хината Хьюга. Его холодные руки тронули её тело, долговязые пальцы вцепились в плечо и насильно развернули к себе. — Посмотри на меня. — попросил он. — Посмотри, жена моя. — Хината против воли разлепила мокрые глаза. Тонери счастливо улыбался, тошнота подступила слишком быстро. — Чем я хуже? Чем я хуже того выскочки? — В-всем. — скривилась она и хотела было отвернуться, но Тонери с нажимом сжал её подбородок пальцами до боли, и лицо из смазливо-приветливого превратилось в напряженное, с выступающими желваками, выпученными глазами и раздутыми ноздрями, которые жадно втягивали зимний сухой воздух. — Ты пожалеешь, — губы его тронули ядовитая улыбка. — Ты пожалеешь, что была настолько самонадеенной. — Тонери наотмашь хлестнул её по щеке ладонью так, что её резко откинуло обратно в снег. — Розовые очки бьются стёклами внутрь. Запомни, пташка. Фонарь вновь моргнул жёлтым глазом, моргнул ещё пару раз и погас насовсем. Хината осталась одна. В темноте.***
Наруто чудом разлепил веки, чувствуя насколько же сухо было во рту. Едва разлепив ещё и губы он прошептал совсем тихое «воды», но никто на просьбу не отреагировал. Наруто страдальчески прикрыл глаза снова и застонал. Тошнило. И голова кружилась. А ещё, у него, кажется, затекло абсолютно всё и даже больше, пока он дрых на этом поганом диване в гостиной. Чтоб их… Наруто теперь уже очень уверенно открыл глаза и попытался подняться с дивана. Прикрыли его, в эту холодную зимнюю пору, только какой-то скатертью не первой свежести, которая сразу же скатилась на пол, когда Наруто сел. Видок, что у зала, что, наверняка, у него самого, был довольно паршивый. Бутылки, все выпитые до дна, хаотично стояли по всему столу, уступая место только недоетым рыбным закускам, что воняли похлеще, чем пиво и саке. Наруто скривился и зажал нос, начав дышать через рот, чтобы запах недавней попойки не так сильно бил и так по больной похмельем голове. Внезапная макушка Гаары, которую Наруто не с первого раза смог заметить среди зелёного стекла бутылок, слишком сильно напугала, и он, забыв на секунду и про запах, и про больную голову, вскрикнул на пару тонов выше, чем полагалось. — Твою мать, рыжик… — выдохнул Наруто и снова зажал нос, пока не вдохнул эту смердящую отраву, витавшую в воздухе. — Напугал, чёрт возьми. Гаара только безразлично приподнял голову, рассматривая его тупым бараньим взглядом: — Завали хлебало. — было ему ответом, и Наруто следовало бы разозлиться на настолько вопиющее неуважение, но не было сил даже открыть рот во второй раз поэтому он просто сполз — буквально — с дивана и медленно, шатаясь, прошёл в кухню, открыл напор воды в раковине побольше и, наклонившись, подставил рот под струю, чтобы хоть немного освежиться и избавиться от тошноты, что крутила живот с пробуждения. Голова гудела, раскалывалась страшно. Было плохо настолько, что, казалось, легче сейчас сброситься с обрыва и раскрошить череп об острые скалы. Конечно, скал и обрывов поблизости не было, а значит Наруто мог довольствоваться только краном на маленькой кухне, лакая воду в полуприсяде, как самый настоящий алкаш. И надо ж было так нажраться… Он помнил, как Тентен озвучила первый тост, как Хината с милым румянцем на щеках в тон всем сказала «кампай» и выпила содержимое первого стакана. Поморщилась немного, но всё равно дальше улыбалась. Затем был тост второй и третий, спортивные матчи сменились на громкие попсовые песни, под которые Наруто дёргал головой в такт, не решаясь выходить из-за стола на «танцпол» в одиночку. Если бы с Хинатой, то… Но Тентен тогда его опередила по всем фронтам: сначала сама вышла, начав резво вскидывать бедра, еле успевая за быстрым ритмом песен, привлекая этим внимание Гаары, который, обычно безразличный ко всему и даже несколько негативно настроенный, тогда завороженно смотрел за Такахаши, которая только разгонялась. Затем чёрт её дёрнул и Хинату за собой потащить. Ничего такого — он был совершенно не против веселья, особенно после того, что пришлось Хьюге пережить в Конохе и по пути в Буцури. Здесь они смогли более-менее осесть, остановиться ненадолго, отдышаться и сделать вид, будто они вдвоём — совершенно обычные, нормальные, люди. Хинате нужна была эта вечеринка, а Наруто хотел увидеть счастье на её лице. И он увидел. Увидел её пьяную улыбку, красные щёки и нос, мутный взгляд, который метался из стороны в сторону, то и дело задевая его персону. Сердце каждый раз ёкало, как бы он не умолял прекратить. Но и самому не смотреть было равно пытке: пропустить этот момент, когда Хината наконец смогла ненадолго отбросить те скучные правила дома Хьюга, Наруто просто не позволил бы себе. И танец её, в этой обтягивающей кофте Тамаки, что явно подчёркивал плавный изгиб груди, которой раньше, в детстве, не было, а теперь, как ни странно, она появилась… Это немного озадачивало. И как двигались ноги в обтягивающих джинсах… Он никогда не был извращенцем, нет. Наоборот, он и деда своего сам выпроваживал из общественных бань и борделей, сто раз рассказывал проституткам спокойно, что он там по чистой случайности, хоть и были в тех местах наряды намного откровенней. Не цепляли. Вообще. Тогда он вышел подышать свежим воздухом, остудить пьяную то ли от алкоголя, то ли от страсти голову, несколько минут рассматривал ночное небо, а потом к нему вышла Хината в его оранжевой кофте… Наруто поперхнулся водой и, на ходу выключив кран, закашлялся, осев на полу. Призналась. Она же ему, чёрт побери, призналась!!! «Я люблю т-тебя.» Три простых слова, но из её уст это услышать Наруто только мечтал. Нет, даже и мечтать себе позволить не мог. А она сказала, что любит, много чего сказала ещё, но он не помнил точно что именно. Это не так важно. Важно её признание, простое, но искреннее, он чувствовал. Да и могла Хината лгать? Точно не об этом, точно не ему; Наруто надеялся, что это так. А потом он как-то немужественно совсем разнылся, заплакал на эмоциях: давно такого не было. Тоже ведь признался, тоже сказал, что любит и только её одну, единственную. А как иначе? Только её светлый образ, что в детстве, что сейчас, отзывался в сердце, и тихая радость снова разливалась в груди, наполняя до краёв. — Ты там сдох? — сонно, но всё же очень любезно поинтересовался Гаара, когда Наруто наконец откашлялся и просто лёг на полу в кухне, устремив взгляд в побеленный потолок. Краска уже шла причудливой формой трещинами, и на ум пришла логичная мысль, что надо было с этим что-то делать, иначе ведь обвалится. Возможно, ему на голову. Тупые рассуждения. — Точно сдох. — констатировал Гаара после недолгого молчания и плюхнулся лицом на твёрдый стол. Лишь бы нос не расшиб, сраный Гаара. Ну с ним-то всё понятно — у одиночек меньше заморочек. А что делать Наруто? Они теперь, типа, встречались? Это не сон? Он не словил тогда прекрасную галлюцинацию в виде Хинаты, вышедшей к нему на улицу? Внутри таилась тревога, но память, хоть и барахлила, но не подводила уж слишком сильно, чтобы Наруто не помнил весь вечер. После взаимного признания Хината хотела что-то ещё ему ответить, но Тентен резко её перебила, позвав потанцевать ещё, и Наруто, смущённый, отпустил, кивнув. А хотелось ведь ещё поговорить. Хотелось узнать больше… подробностей? От Хинаты редко можно было добиться развёрнутых ответов, но она никогда не лгала, и Наруто хотел узнать всю правду. Как давно? Как сильно? Почему? За что? Вопросов было много, но Наруто тогда остался ни с чем. Ещё немного посидел на холодной земле в одиночестве, пока из общежития доносилась ритмичная музыка, под которую, наверняка, уже вовсю танцевали Хината с Тентен. Ничего. Успеется всё ещё. Если Хината сказала, что любит, значит так и было, правильно? В своих же чувствах он точно не сомневался: Хината была ему родным человеком, девушкой, из-за которой сердце замирало, а потом пускалось в пляс, набирая обороты. Что это, если не любовь? Наверно, именно это и чувствовал его отец, наслаждаясь каждым моментом, проведённым с Кушиной. Трепет, который где-то внутри превращался в абсолютный покой. Возможно, это Наруто и искал, разъезжая по всей Японии. Искал покой и умиротворение в объятиях любимого человека. В объятиях Хинаты. Наруто потом, намаявшийся бездельем в одиночестве, вернулся в общежитие и сел обратно за стол, слегка оттолкнув Ли, который уже странным образом занимал его место и поглощал алкоголь в опасных объёмах. «А ему можно?» — изогнув одну бровь в недоумении, Наруто спросил тогда у Гаары. Тот тоже трезвостью не блистал. — «Сам говорил — толстобровику крышак сносит совсем.» И в подтверждение Ли тут же замахнулся ударить Наруто по голове, тот пригнулся, и Ли, не удержавшись на ногах, упал плашмя на пол. «Ли, мальчик мой!» — завопил Гай, как только заметил своего дорогого ученика, убуханного до потери сознания. Благо вопль его всё же был не настолько громким, как музыка из динамиков телевизора. Строчки поп-хитов восьмидесятых прекрасно заглушили бас Гая, который подполз к Року и одним движением взвалил его себе на спину, что-то продолжая громко говорить, судя по открывавшемуся рту. «Что-то никогда не меняется.» — усмехнулся Наруто, провожая взглядом обоих «соседей». «Да,» — протянул Гаара, взлохматив рыжие короткие волосы и прищурив бирюзовые глаза, что тогда уже не вмещали в себе столько стальной серьёзности, как раньше. Да и кожа от спирта порозовела, серость отступила, и Наруто бы даже не сказал, что тот был похож на труп, как обычно. — «Идиоты остаются идиотами.» — и Гаара похлопал сидевшего рядом Наруто по плечу с легко читаемой издёвкой. Чего это он идиот? Гаара сравнил его с теми двумя дзюдоистами, что повсюду таскались в зелёных трико? Но вместо того, чтобы договорить мысль, Гаара подлил в оба стакана ещё пива так, что аппетитная белая пена едва не убежала через край, и Наруто тут же забыл нативное оскорбление. Плевать. Голубые глаза уже зацепились за силуэт Хинаты, которая продолжала танцевать и смеяться в компании Тентен. Наруто отпил алкоголь и откинулся на спинку дивана, расслабившись. Ещё немного, и его в свои объятия захватила жуткая сонливость, которой он не смог сопротивляться несмотря на кричащую музыку неподалёку.***
Хината проснулась в холодном поту. Сон был реалистичным, слишком реалистичным, чтобы не оставить неприятное послевкусие на корне языка. Щека, по которой ударил Тонери, ещё горела огнём, а конечности — наоборот. Мерзли, словно Хината провалялась в снегу какое-то время без тёплых вещей. И даже Тентен, каким-то уж очень неприличным образом обхватившая её поперёк туловища и закинувшая на Хинату ногу, не спасала ситуацию. Знобило страшно, всё тело трясло, а перед глазами всё ещё летали снежинки, изредко перекрывающие вид на мигающий фонарь. — Мизу? — сонно протянула Тентен и прижалась теснее к Хинате. — Не спишь уже? — Т-тентен-сан, почему мы сейчас в одной п-постели? — Хината взглянула вниз, оттянув одеяло, и облегчённо вздохнула: она всё ещё была полностью одета, как и Такахаши, впрочем. Ночью ударил внезапный мороз, который бы не позволил так просто уснуть полуголой. Да Хината и не пыталась бы раздеться, зная свой скромный нрав. — С тобой спать теплее. — Тентен ответила, еле разомкнув губы, и протёрла глаз кулаком. — И это, вообще-то, была моя кровать до вашего приезда. — она пожаловалась, тут же растянув губы в улыбке, чтобы точно стало ясно, что Тентен только шутила. Конечно, её на самом деле ничуть это не заботило. В конечном счёте, у Такахаши есть свой собственный дом, где она живёт по будням, так что ни о каком притеснении речи не шло, верно? Хината очень надеялась, что Тентен не чувствовала себя обделённой, уснув ещё с одним человеком на одноместной кровати. А ещё Хината надеялась, что не храпела во сне ей на ухо. И не говорила ничего. Ну, про Ко, мать, отца и Тонери… Насыщенный бы монолог получился. Линзы уже порядком раздражали глаза, голова гудела с похмелья, которое раньше она никогда не ощущала. Тошнота подступала к горлу, сильно мутило, как после отравления, и Хината, успевшая крайне аккуратным образом скинуть с себя ногу удивлённой Тентен, прихватила с тумбочки всё необходимое для линз, чтобы тут же выбежать из комнаты в коридор и помчаться по лестнице наверх к санузлу. На кухне уже спозаранку что-то скворчали, и от запаха варева стало только хуже. Весь алкоголь, что Хината опрометчиво влила в себя вчера на «приветственной вечеринке», теперь выходил из неё кислой рвотой. Слёзы невольно потекли из глаз, и, как только закончила обниматься с унитазом, Хината вытерла рукой рот и посмотрела в зеркало: выглядела очень неважно. Впервые она выглядела настолько плохо. Длинные — но, благо, не такие длинные, как во сне — пряди волос прилипли к щекам, чёлка взмокла, а щёки нездорово покраснели после марафона до туалета, пока остальная кожа была бледнее обычного. Ей всё ещё было нехорошо. Но всё же воспоминания о прошлом вечере грели душу. Когда Хината отпустила себя в танце, когда задорно смеялась, хихикала с глупых шуток Тентен и Ли с Наруто… Глаза, всё ещё чёрные, с лопнувшими красными капиллярами, оттенявшими нормальный белый цвет белка глаза, расширились, уставившись на неё из зеркала. Хината приоткрыла рот, но так ничего и не смогла сказать. Признание. Этот момент вылетел у неё из головы, всё ещё отходившая ото сна, Хината бы с лёгкостью могла поверить, что и её признание в чувствах было иллюзией. Она же так долго не решалась, так долго боялась и отступала, не желая породить неловкость неуместными словами. А с Наруто они всегда были как будто неуместны. Всё-таки это он. Друзьям детства принято оставаться друзьями навсегда, либо расходиться по разным путям. Хината думала, второй вариант им бы однажды очень подошёл. Наруто, ей всегда казалось, видел в ней подругу, сестру. Ту, что надо оберегать, но не потому что любишь так, что хочется целовать и никому не отдавать, а потому что просто так нужно. Так правильно, ведь вы уже семья почти, словно кровью связаны. И оставаться на этих ролях всю жизнь было бы невыносимо. Хината много могла перетерпеть, она многое могла забыть и простить, но покорно оставаться в тени и желать Наруто счастья с другой женщиной, самой при этом хандрить годами и мучиться — выше её сил. Выше сил многих людей. Легче уйти, сбежать. Отдать заветное место рядом другой и попытаться забыть. Да, не сможет. Да, будет любить всю жизнь. Но хотя бы попытается. А время лечит, время притупляет чувства, открывает дверь к чему-то новому. Таков был план. Но последние события перевернули всё вверх тормашками. Что было абсолютно логично ещё вчерашним утром, сейчас казалось невероятным. Наруто сказал, что любит. Любит её, а не кого-то другого. Любит Хинату. В её голове эта мысль едва помещалась, теснила черепную коробку и отзывалась тихой мигренью. Восемь лет Хината смирялась с тем, что не дотянется до него. Восемь лет Хината ревела в подушку, кусала губы и тихо вздыхала по ночам, пока думала о Наруто. Он был чем-то несбыточным, недосягаемым для такой невзрачной девушки, как она. И теперь от ночных воспоминаний хотелось в одинаковой мере рассмеяться в голос, закружившись в танце, и расплакаться, закрывшись от всего мира, как Хината всегда делала раньше. Неожиданный поворот разрушил её планы тихо уйти в тень, когда придёт время, и это было ужасно. Неизвестный путь казался слишком страшным. Столько всего Хината могла бы сделать не так. Эмоциональное расстояние приносило боль, но вместе с тем оно давало какую-то гарантию безопасности. А сейчас руки дрожали, сердце ускоренно билось только от одной мысли, что ей придётся выйти и каким-то образом вести себя рядом с ним. Как вообще говорить с Наруто после такого? Был ли он достаточно серьёзен? Он не треплется по пустякам, Хината знала, но где гарантия, что Наруто правильно понял свои чувства? Глубокую привязанность легко спутать с любовью романтической, особенно после долгого расставания. Гармоны заиграли, а они и рады были поддаться и растрепать друг другу о всяком разном, не думая пьяными головами в тот момент о последствиях. Но она бы не отказалась даже от такого. И всё-таки это было слишком эгоистично: Хината знала Наруто с пяти лет, видела, насколько сильно не любили его местные, как отчаянно он пытался заслужить любовь. Смерть родителей, наверняка, сильно подкосила его, пускай видно этого не было и наполовину. Наруто умел хорошо скрывать негатив за улыбкой и хохотом. Но Хината сама потеряла мать, и это было больно. Невыносимо больно. Настолько больно, что призраки из прошлого до сих пор преследовали её во снах. Её мать выглядела слишком реальной, чтобы не поверить. Эти сны истощают запасы здравого смысла в ней. И уверенность в себе на исходе. Заслуживала ли Хината хорошую жизнь? Наруто бы сказал, что да, но что он знал на самом деле? Крупицы, мизер из того, что видела на самом деле она. Не то, чтобы ей казалось, что страдала она больше кого-либо. Нет, конечно, нет. Просто их проблемы были разными. Они были разными. А Хината знала себя саму лучше, чем кто-то другой. Страдать было проще. Её воспитали такой. Её взращивали в окружении клановых традиций, в суровой обстановке дома Хьюга, где ей выделялась чёткая роль. Она ненавидела её и жалела себя. А любовь — что-то запретное. Чужая территория, на которую иногда разрешала выходить ей Хоши, но это прошло быстро. Хината не успела насладиться, не успела привыкнуть и освоиться. Что, если Наруто не поймёт? Отвернётся всё же, поняв, что их чувства разные? Тогда будет ещё больнее. Хината вдохнула глубоко и выдохнула весь воздух из лёгких, собираясь с силами. Наскоро вынула чёрные линзы и столкнулась с собой настоящей, смотрящей из зеркала. Серые усталые глаза смотрели с жалостью и долей презрения, как и должны были. Могли ли глаза Хьюга блестеть от любви? На ум сразу приходила Хоши, которая до последнего вздоха выглядела живой. По-настоящему живой. Но это скорее исключение, чем правило. Её мать всегда отличалась от остальных. И от самой Хинаты в том числе. Хината едва успела умыть лицо и промыть линзы в специальном растворе, судорожно нацепив их обратно на глаза, как в дверь постучали. — Мизу? — позвала её Тентен, и Хината отмерла, тут же открыв дверь. — Живая тут? — Да… — слегка помедлив, Хината всё же виновато улыбнулась Тентен, которая с молчаливым недоумением смотрела на ее болезненного вида лицо. — Просто плохо стало. — пробормотала Хината и, обогнув подругу, аккуратно, чтобы не задеть, вышла к лестнице на первый этаж. Тентен смиренно вздохнула, когда Хината уже спускалась по скрипучим деревянным ступеням, и вдогонку сообщила: — Там блондинчик с рыжиком бульон сварили. Иди хлебни, — посоветовала она, закрывая за собой дверь, — Лучше станет. — и тихий щелчок обозначил конец разговора. — Да, к-конечно… — Хината ответила уже пустоте и продолжила спускаться на первый этаж. Там действительно пахло чем-то вроде овощного супа.***
После погружения в воспоминания его ленивое лежание на твёрдом полу кухни прервал Гаара. Около Наруто послышались шаги, и он приподнялся на локтях, чтобы рассмотреть кислую, да ещё и ужасно бледную, мину рыжика. А тот уже благоухал в чистых шмотках и с полотенцем на плече. Волосы, короткие и колючие, топорщились, сколько бы Гаара ни пытался их пригладить узкой костлявой ладонью. Глаза, как обычно, с глубокими тёмными синяками под ними, уже смотрели вполне осознанно и очень даже трезво, только вот всё равно казались темнее, чем раньше. Конечно, выспишься ты, сидя за неудобным низким столиком. Наруто бы не удивился, если бы Гаара больше и разогнуться не смог. Так бы и ходил креветкой. — Признаки жизни подаёшь, это хорошо. — будничным тоном сообщил Собакуно, переступая через Наруто, чтобы пройти к кухонным ящичкам. — Значит, с бульоном мне поможешь. Наруто скривился и упал обратно на пол, тут же поморщившись от тупой боли в затылке. — Какой нахрен бульон? Мне бы не сдохнуть сейчас, чёрт бы вас подрал. Вы точно градусы не смешивали? — Наруто перевернулся на бок, аккуратно подложив под голову руку. Задребезжала посуда. Открылся с характерным звуком гудящий холодильник. Наруто устало вздохнул. И в него тут же прилетело что-то холодной, что обожгло кожу щеки с непривычки. — Твою мать! — Наруто резко отпрянул, заорав на весь этаж. — Приложи к башке своей больной. — сказал Гаара, не обращая внимание на громкое возмущение, только что проверевшее картонные стены общежития на прочность. — Пройдёт. Наруто взглянул с раздражением на холодный пакет из морозильника, валявшийся рядом. Замороженные овощи не первой, и даже не второй, свежести, которые они с Хинатой прикладывали ко лбу Гаары в первый день. Это карма? Не отвечая на этот вечный вопрос, Наруто обдал холодом ноющий висок. — Спасибо. Гаара только пожал плечами. — Мизуки мне спасибо не скажет, если ты окочуришься раньше времени. — Гаара ровными движениями набрал в кастрюльку воды, поставил на плиту и включил газ. Где-то из закромов холодильника он откопал куриное филе и принялся его тщательно нарезать. Его теперь заботила только готовка. А вот Наруто, после слов Гаары о Хинате, приуныл, сжал пальцами овощное ассорти и потупил взгляд. Хината ведь скоро проснётся. Выйдет из комнаты, прихорошится, как сможет, а потом и сюда придёт. Наруто резко и очень неуклюже встал, чуть не упав в процессе, из-за чего даже спокойный Гаара дёрнулся, как от прикосновения тока. — Лежать у тебя лучше выходит. — язвительно заметил тот и, дорезав курицу, свалил ее в воду. — …Скоро проснётся. — тупо повторил свои мысли Наруто. — Чё? — Ну… Мизуки. — еле как, с головой, ощущающейся как гелевый шарик, что вот-вот лопнет, Наруто проговорил подставное имя Хинаты. — И? — рыжик недоумевающе выгнул светлую бровь, смотря прямо на него. — Боишься её что ли? — Нет, просто, чувствую себя неловко. — Узумаки поёжился, словно вышел на мороз, как был, в одной футболке, а Гаара смерил его понимающим взглядом. Ох, как будто рыжик хоть что-то знал о муках Наруто! Куда ему до этого. — Дураки вы оба. — подэтожил Гаара, начиная нарезать головку лука. Он шмыгнул носом, и Наруто подозрительно покосился на соседа — тот вытирал тыльной стороной ладони слезу от раздражения слизистой испарениями зловонного овоща. И это наблюдать было уж очень неправильно: в голове не укладывалось, что Гаара способен на слёзы, потому Наруто отвернулся, сосредотачиваясь только на словах. — Дураки полные, — снова шмыгнул носом, — И я с вами. — Да что ты там понимаешь… — рассерженно начал Наруто. Это касалось только его и Хинаты! Зачем он вообще рассказывает рыжику подробности их личных отношений? — Ничего мы не дураки, просто поговорить с ней надо, а я стремаюсь. — Ну и хочешь сказать, не дурак? — устало выдохнул Гаара и бахнул весь порезанный лук на сковородку, смазанную маслом. Послышалось шипение. Наруто только махнул рукой. Спорить с Гаарой не было сил, все остатки он намеревался потратить на моральное самоистезание до прихода Хинаты. А там — как карта ляжет. От своих слов он не отказывался, и она, скорее всего, тоже, а значит они начнут встречаться? Такая мысль уже проскальзывала, но с каждой минутой она всё больше и больше набирала силу. В-с-т-р-е-ч-а-т-ь-с-я. Наруто проговорил это одними губами, со свистом выпуская воздух, и прикусил нижнюю губу с силой. Слово такое, конечно, интересное. С заковыркой. В теории-то ясное, а вот на практике всё сложнее. Естественно, признание не обязывало к никаким отношениям, да они это даже и не обсудили ещё, потому что их очень наглым образом прервала одна не менее наглая мадам с пучками на голове, но, вроде бы, всё равно любовь между людьми предполагала романтику, как ему думалось. А там и свидания, и долгие-долгие взгляды, потом поцелуй… тоже долгий. И чувственный. С Хинатой. Наруто зарделся. Он себя, конечно, не видел — и слава Ками, — но ощущал жар, которым припекло щёки. Поцелуй с Хинатой — это должно быть что-то невероятное, что-то неописуемо прекрасное и… — Слышь, Наруто, нарежь морковь, пока я разбираюсь с мясом. — прервал его высокие размышления Гаара, и Наруто смахнул с себя наваждение, быстро убрал обратно в морозильник овощи дожидаться своего следующего звёздного часа, и принялся нарезать уже помытую Гаарой морковь до состояния мелких кубиков… — Да, капитан. — усмехнулся он. О поцелуях Наруто даст себе подумать в следующий раз уже рядом с Хинатой, когда их не будет разделять коридор и целая, хоть и хлипкая, стена. Суп уже был почти готов. Рыжик хорошо справлялся с тем, чтобы не сжечь кухню самому и не дать возможность это сделать Наруто, а потому всё шло просто потрясающе. По общежитию уже стремительно расходился плотный аромат куриного супа, и Наруто едва удавалось подтирать слюни, чтобы испоганить картину идеального утра. — Приберись там, а я пока закончу готовить. — Гаара ткнул пальцем в сторону зала, где всё ещё смердело тухлой рыбой, но делать было нечего — уж лучше этот свинарник уберёт Наруто, чем это придётся делать, например, Хинате. Он-то привык и за дедом подтирать после попоек, а она — нет, и хотелось как можно дольше ограждать её от этой неприглядной стороны обычного люда, у которых не было дюжины слуг под боком. Не осуждал — просто факт. К тому же есть всё ещё хотелось, а им с Гаарой всё равно придётся подождать остальных. Рыба в контейнерах отлично справлялась с тем, чтобы сбивать зверский аппетит в ноль. Наруто сгрёб всё в мешок, который теперь при любом движении звонко бренчал зелёным стеклом бутылок пива, завязал его на два узла, чтоб содержимое не воняло, и поставил у двери — вынесет, как пойдут на тренировку. В том, что она обязательно будет, будто и не мог никто сомневаться. Это же чёртов клуб дзюдо чёртового Майто Гая. Он прошёл обратно на кухню, встретившись с расставлявшем на стол тарелки Гаарой. — Мне идти будить всех, да, ры… — он не успел договорить, как из «комнаты девчонок» выбежала зеленоватого цвета Хината и, даже не посмотрев в сторону кухни, ринулась прочь по лестнице на второй этаж. — М-да уж. — резюмировал Гаара, наливая бульон в очередную тарелку. — Ей, значит, жидкого побольше налью, раз такие дела. — Надо было сказать ей, чтоб меньше пила. — хлопнул себя по лбу Наруто, хмуря брови. Хината, наверняка, чувствовала себя отвратно. Ну конечно, вряд ли старик Хиаши допускал её до чего-то подобного. Бокал шампанского на каком-то мероприятии в честь большой шишки — это максимум, на что она могла рассчитывать. И то, Наруто очень сомневался, что хотя бы такое было. — Ничего, оклемается. — махнул рукой Гаара, поставив тарелку практически без съестного — только с маленьким кусочком филе курицы, тонущим в золотистой от лука и специй воде. — Не хрустальная. «А может и правда хрустальная» — пронеслось в голове Наруто, но он всё-таки понимал, что это нормально — чувствовать настолько сильное недомогание после алкоголя. Тем более, с непривычки. Сердце рвалось помочь хоть как-то, однако… — Иди подними Ли и Гай-сенсея, а я займусь Тентен. — отчеканил Гаара и вышел из кухни в сторону комнаты, куда ночью Тентен с Хинатой завалились спать. Ничего больше делать не оставалось, и Наруто послушно прошёл в коридор, затем сделал поворот налево и очутился прямо около двери в спальню Гая, где прямо сейчас он дрых вместе с Ли в обнимку, Наруто был уверен. Без стука он вошёл внутрь, ослеплённый лучами утреннего холодного солнца — Гай не признавал штор, то ли из-за того, что было в нём что-то эксгибиционтисткое (в чём Наруто был уверен практически на сто процентов), то ли из-за того, что хотел созерцать рассвет с каждым пробуждением (не просто ведь так выбрал восточную сторону). В любом случае, отсутствие штор не помогло встать пораньше: и учитель, и ученик спали как убитые, с одним только отличием — громкий храп выдавал в них обычных надравшихся мужиков. — Эй, подъём! — прикрикнул Наруто, на что Ли только почесал свой зад, обтянутый блевотно-зеленого цвета боксерами, и причмокнул губами. Захрапел дальше в обнимку с сенсеем. — Чёртовы любовнички… — процедил он сквозь зубы и подошёл ближе, чтобы заорать прямо в ухо: — Завтрак ждёт! Ли с Гаем тут же встрепенулись и во все глаза уставились на сердитого Наруто. — Вашу ж мать! — проревел Гай спросонья. Лучше бы Гаара попросил его разбудить Хинату, Ками-сама… Почему ему достались густобровики в одних труханах? Наруто приходил только к одному выводу — Гаара его жестоко нае… подставил и теперь где-то злорадно хихикал на пару с Тентен. Это порядком раздражало, но ничего не поделаешь. В следующий раз, если он будет, Наруто обязательно потребует, чтобы подъёмом этих двоих занимался рыжик. — Мы суп приготовили, — Наруто направился к выходу. Ему срочно нужно было пожаловаться на несправедливую жизнь, — Шевелитесь, а то остынет! Густобровики вскочили с кровати, как-то неказисто её заправили, без особого изыска, и начали надевать свои зелёные треники, как и всегда, при этом выкрикивая что-то, на чём Наруто предпочёл не акцентировать внимание. Наруто вышел из спальни сенсея и направился в «комнату девчонок», где Тентен и Гаара о чем-то несмело перешёптывались. — Забудь, ничего я там не видел. — Гаара говорил это с плохо скрываемой эмоцией смущения, и Узумаки едва подавил лёгкий смешок, что уже был готов вырваться из груди от этой непривычной для рыжика интонации. — Лифчик — это не голая грудь. — Ещё бы я тут голой грудью светила, идиота кусок. — шикнула Тентен, — Поэтому я и приезжаю к вам только на выходные. У мужиков никаких манер, даже постучать нормально не могут. Как только Мизу вас терпит! Бедная девочка! — Я стучал! — А я не слышала! — Ребят? — вклинился в их диалог стоявший на пороге Наруто. Тентен, уже вполне прилично одетая, и Гаара, и так всегда прилично одетый, спасибо, Ками, обрнулись к нему синхронно и затихли. Напряжение витало в воздухе, но Такахаши его быстро скинула, молниеносно сменив тему. — Ну как там Мизуки? — видно было, она действительно переживала за Хинату и за её самочувствие. Наруто удивлённо вскинул брови, затем повернулся назад, в ту сторону, где находилась лестница, ведущая на второй этаж. Там ещё никого не было. Вряд ли Хината смогла привести себя в порядок так быстро. — Э-э, ну, не знаю, она… — Она, как только из комнаты выбежала, сразу же закрылась в туалете. Там, наверное, и сидит до сих пор. — скрестив руки на груди, объяснил Гаара. — Нам вообще ничего не сказала. Тентен устало вздохнула. — Ладно, идите есть, я её проверю. Оба растерянно проводили Тентен взглядом до самой лестницы, пока она не скрылась. — А что случилось-то? — после нескольких мгновений молчания Наруто всё же не выдержал и спросил Гаару. — С Мизуки? — он недовольно переспросил, но Наруто был уверен, что Собакуно с самого начала понял, какие подробности из него пытаются вытащить. — С вами. — Наруто многозначительно подергал бровями, а Гаара только сильнее нахмурился и отвернулся. — Сейчас суп остынет. Идём. — видимо, это была запретная территория, а Собакуно был слишком закрытым для откровенных разговоров. Но ничего, у него ещё была Тентен, которую он находил гораздо более сговорчивой. Когда они зашли на кухню, то сразу же столкнулись с только что пришедшей Хинатой, которая удивлённо хлопала ресницами. — Д-доброе утро… — она сжала пальцы в замок и украдкой посмотрела на Наруто. Всего на мгновение, но этого было вполне достаточно, чтобы всколыхнуть что-то внутри под рёбрами. Рука сама занеслась за голову и почесала затылок с колючими короткими волосами. Хоть как-то сбить напряжение. Не помогало. — Доброе, эм… — Садитесь есть уже. — вздохнул Гаара и уселся за стол первым. — Пока всех дождёмся, вечер наступит. Хината смиренно кивнула и ещё — в последний — раз посмотрела на Наруто, едва улыбнувшись. Он хотел верить, что Хината действительно улыбнулась ему, а не воображение подкинуло желанный образ. От этого всё равно на душе стало легче, и Наруто сел напротив неё, рядом с Гаарой, который уже молча ел суп, тщательно пережёвывая кусочки куриного филе. Больше Хината глаз на него не поднимала. Затем пришла Тентен, посвежевшая после утреннего туалета. Зло окинула взглядом флегматичного Гаару и уселась напротив него, небрежно плечом касаясь круглого плеча Хинаты. После этого, немного погодя, пришли ещё Ли и Гай с мокрыми чёлками и намного более свежим цветом лица, чем было ещё несколько минут назад. — Сегодня в планах тренировка на свежем воздухе. — оповестил их учитель. — Чтобы все немного окрепли после вчерашней ночи! Послышалось цоканье Гаары и протяжный вздох Наруто. Хотя он вполне ожидал какой-нибудь такой выпад от Гая. Это было в его стиле. Рок Ли светился от счастья — видимо, ему эта идея очень даже понравилась. Хината только отстраненно мешала ложкой суп, почти полную тарелку. — Покормить тебя, Мизу? — внезапно предложила Тентен, и Хината, встрепенувшись и покраснев, поспешила вежливо отказаться. — Нет-нет! Ч-что ты, Тентен-сан! Я просто н-немного задумалась. — тихим голосом прощебетала она, но Наруто её ответ не понравился. Где-то внутри маленьким червячком извивалась мысль о том, что это из-за него. Из-за их разговора. Может быть, для Хинаты это были слишком стремительные перемены, и теперь она чувствовала себя с Наруто ужасно неловко. Так, что и ложка супа в рот не лезла. Он взглянул на неё, такую хрупкую и ранимую, и к своему удивлению, встретил ответный взгляд Хинаты, который она тут же снова опустила в тарелку супа, но вот красные кончики ушей спрятать было сложнее, и Наруто позволил себе лёгкую улыбку от этой очаровательной картины. Хината начала медленно, но всё же есть. Это его порадовало. Значит, не всё так безнадежно, как ему казалось ещё недавно. Просто надо поговорить наедине и разобраться в этом болоте, которое они сами и устроили. — Где хоть тренировка проходить будет? — подал голос Гаара, бренча ложкой по почти пустой уже тарелке. — Скажу сразу, в горы я с вами не полезу. — И не надо, — хохотнул Гай, — В горы мы потом и без тебя сходим. А сегодня можно… ну, например… Похоже, у их сенсея даже не было чёткого представления, что они собираются сегодня делать. — Парк «Койо»! — предложил Ли со свойственным ему огромным энтузиазмом. — Там есть небольшая площадка в центре! На нас места хватит. — Ли! Мальчик мой! — воскликнул Гай, — Прекрасный выбор! Туда и направимся. — До него, как до Луны пешком. — буркнул Гаара и отставил тарелку с доеденным супом подальше от себя. — Воспринимай это как дополнительную тренировку, — хитро улыбнулась Тентен. — Я тебе ещё сумку с водой и снеками подкину, чтобы груз был. — Отлично придумано, Тентен-сан! — обрадовался Ли, но Гаара эту радость точно не разделял: скривился весь и закатил глаза. — Убить меня хочешь. — За дело. — хмыкнула она, вставая из-за стола, и потянула за собой Хинату, которая уже успела выхлебать большую часть бульона, но всё равно курицу трогать не стала. — Идём, Мизу. Надо собираться. — та кивнула и направилась следом за Такахаши, на ходу поклонившись и поблагодарив за вкусную еду и Гаару, и Наруто. — Видать, сильно обидел. — присвистнул Наруто, наблюдая за уходящими Тентен и Хинатой. Гаара снова скривился. — Завали. — рыкнул он и устало потёр виски. — С женщинами куча проблем. Наруто не мог не согласиться. Действительно, пока он был один, таких проблем не было. Были другие, да. Но теперь появились дополнительные, которые ему нужно было решить, не медля. — Собираемся в зале, как только все будут готовы. — сказал Гай, вставая. — Через десять минут жду вас! — двумя пальцами он указал сразу и на Гаару, и на Наруто. Они лениво кивнули. Рок Ли затряс чёрными блестящими волосами в знак согласия и направился к своей комнате, где у него хранилась форма дзюдо. — Буду через минуту, Гай-сенсей! Наруто с рыжиком переглянулись. Без слов Гаара похлопал Узумаки по плечу и скрылся на втором этаже, чтобы собраться как можно быстрее. Гай не любил опоздания. А у него ведь вся форма осталась в той спальне, где сейчас властвовала Тентен с Хинатой на пару. Не хотелось попасться и самому под горячую руку, как не посчастливилось Собакуно. А то ведь заклеймят каким-нибудь извращенцем, а ему потом убеждать Хинату в своих невинности и благочестии. Повесив голову, он всё же направился к нужной комнате. Ничего, подождёт, даже если потом придётся получить нагоняй от сенсея. В коридоре повисла протяжная тишина, как только Гай шумно хлопнул дверью в свою спальню — опять не рассчитал силу. Такими темпами скоро придётся раскошеливаться на новую, а у них с Хинатой и так бюджет рассчитан только на самое необходимое. Нужно будет уехать в новое место до момента окончательной поломки двери. Наруто хохотнул, опершись на стену и прикрыл глаза. Да, скоро дни в Буцури закончатся, и им снова придётся ехать куда-то далеко-далеко… Но факт того, что он непременно уедет отсюда вместе с Хинатой, дарил тепло и успокаивал сердце. Можно ли это теперь считать романтическим путешествием? Наруто нахмурился. Вряд ли. За ними ведь гонится жених — на этом слове он сильнее сжал челюсть — Хинаты, имя которого он так и не запомнил, а ещё её отец и свора полицейских. Мало кто оценил бы это как что-то увлекательное для молодой пары. Им бы по-хорошему сейчас о другом думать, но Наруто влюбился — и всё тут. Все эти идиоты с погонами и злые богатые дяди казались такой мелочью, когда Хината была рядом. Ради неё он всем наваляет так, что мало не покажется уж точно. Старик Хиаши утрётся вместе с тем мужиком, что домогался до Хинаты со своим чёртовым браком. — Н-наруто-кун… — чуть удивлённо проговорила Хината, как только открыла дверь. Наруто тут же открыл глаза, выпрямился, оттолкнувшись от стены, и, не убирая улыбку с лица, прошептал одними губами с нежностью: — Хината… — А ты что тут ошиваешься, блондинчик? — в проёме появилась и Такахаши. — Ещё и не в дзюдоги. — Ждал, пока вы переоденетесь, а то я ж тут всё оставил, — он просочился внутрь комнаты и направился к шкафу, где всё было сложено. — Идите, я догоню. — Давай только побыстрее, — кивнула Тентен и, развернувшись, прошла к залу, пока Хината медлила, переминаясь с одной ноги на другую. — Что-то случилось? — Наруто заметил, что она не уходит и отдёрнул футболку обратно, чтобы не было видно живот. Почему-то теперь он слишком смущался светить перед ней голым торсом. Хотя рано или поздно придётся ведь, если они, ну… — Н-насчёт вчерашнего… — жутко смущённая, Хината наконец выдавала из себя пару слов. — Признания… — она перешла на шёпот. — Если хочешь, мы можем забыть и… — Нет! — вскрикнул Наруто, и Хината тут же вздрогнула, посмотрев на него ошалевшими глазищами. — То есть… нет. — произнес он уже спокойно. — Просто нет. Я не хочу забывать, Хината. И ты не забывай моё п-признание, — на последнем слове он как-то совсем некруто запнулся и раскраснелся, как школьник какой-то. Хината стояла точно такая же, побагровела абсолютно вся (он даже не знал, что такое возможно) и закусила губу, моргая ресницами часто-часто. — Т-то есть ты меня правда любишь? — с предыханием спросила она, и Наруто почувствовал, как у него встало на мгновение сердце. Ну не должен он так ярко реагировать в свои двадцать один на простое слово! — Ага… — он почесал затылок, уводя взгляд куда-то вбок, — И ты меня тоже? — с надеждой сказал Наруто. Скажи да, пожалуйста. — К-конечно! — слишком уж воодушевлённо выпалила Хината, сжав руки в крепкие кулачки. — Уже очень д-давно. Я т-так хотела тебе п-признаться, но никак не р-решалась, а в-вчера… — она вдруг замолчала и сцепила руки в крепкий замок от нервозности. — Вчера решила, что м-мне нечего т-терять… Наруто поджал губы и подошёл к Хинате вплотную. Он так хотел прижаться к ней как можно сильнее, порывисто обнять ее, вдавив в собственную грудь, и укрыть от всех бед этого мира, чтоб только он и она, и больше никого, никаких проблем. Её большие глаза распахнулись ещё шире: она мелко дрожала, и язык в тот момент застенчиво прошёлся вдоль пухлой нижней губы, приглашая. Он наклонился и почувствовал частое дыхание на своей коже, аккуратно взял и расцепил замок из её рук, чмокнул одно из запястьев едва ощутимым поцелуем. В ушах стоял бешеный стук сердца, и Наруто не мог определиться, чьё, его или её, сейчас было готово выпрыгнуть из груди. — Тогда мы… — начал он, но их нагло прервали на самом важном. — Ну вы долго ещё там? — недовольно крикнула Тентен, и послышались шаги. Хината тут же отпрянула, рука выскольнула из его хватки. — Мизу захотела посмотреть на голого блондинчика? — от последней фразы Хьюга только сдавленно пискнула и закрыла лицо руками, едва держась самостоятельно на ногах. — Я иду, Т-тентен-сан! — заверила она и выбежала из комнаты, прикрыв за собой дверь. До Наруто доносились только приглушённые разговоры. — Что он там ещё мнется? — Нам н-нужно было кое-что обсудить… Наруто-кун с-скоро переоденется и в-выйдет. Вкус её кожи всё ещё фантомно оставался на губах.***
Переоделся Наруто действительно скоро, как Хината и сказала Тентен. Они, все разодетые в дзюдоги, прождали его всего пару минут, а затем уже вместе вышли на улицу. Тентен, как и обещала, всучила Гааре сумку со всяким нужным добром и пошла впереди, рядом с Ли и Гаем, которые тут же встали на руки и заявили, что для них тренировка начнётся прямо здесь и сейчас. Спорить никто с ними не стал — себе дороже, это Хината понимала без всяких объяснений. Теперь Гаара плёлся позади, лениво шагая по дороге, а Хината осталась где-то посередине, укутанная в рыжую кофту, чтобы не было так холодно. Когда начнут разминаться — конечно, станет тепло, а сейчас щёки мёрзли под дуновением холодного зимнего ветра, и плевать, что в Буцури это было ещё не так плохо, как в Конохе, которая располагалась значительно севернее. Там и температура опускалась ниже нуля, и снега всегда хватало. Здесь градусник стабильно показывал что-то около десяти, что несказанно радовало. Заболеть ещё раз Хинате не хотелось, иначе снова придётся стать обузой, а она и так чересчур сильно полагалась на Наруто. Хьюга взглянула вбок — Наруто шёл рядом, иногда задевая её руку своей. Совершенно незначительный жест, если не знать всю поднаготную их отношений. Но Хината, естественно, знала, оттого каждый раз щёки слегка румянились, ещё сильнее, чем от холода, а на пальцах, на самых кончиках, копился ток, что заставлял их заметно подрагивать. Хината не выдержала и запустила руки в плотные вместительные карманы кофты, где было тепло и уютно. Наруто тут же почесал затылок и слегка отстранился, издав странный звук, напоминавший разочарование. — Тугодумы. — констатировал Гаара и обогнал их. — Сил моих на это смотреть нет. Наруто скривился и фыркнул: — За собой следи, рыжик! Гаара, не обернувшись, демонстративно показал средний палец. — Олух. Завистник чёртов. — Наруто сердито выдохнул воздух, который тут же белым паром растворился в холоде города. — Они с Тентен-сан п-поссорились? — Хината сдвинула брови к переносице и взглянула на Наруто жалобно. Всё-таки Собакуно был влюблён в неё, и их разлад сильно ранил. — Вроде того. — пожал плечами Наруто и неожиданно для Хинаты вытащил её руку из рыжей кофты, наскоро переплёл их замёрзшие пальцы и сунул к себе в карман красной куртки Джирайи обе ладони, пока она не успела опомниться. — Не холодно? Кажется, её колени были готовы подкоситься в любую минуту, но Хината на автомате продолжала идти по проложенному маршруту. Горячо. Ей было горячо! — Нет, т-теперь не холодно. — она позволила себе неловко улыбнуться, посмотрев ему прямо в глаза. — С-спасибо. Наруто только заботливо провёл большим пальцем по костяшкам, потом сильнее сцепив пальцы на её ладошке. Ками-сама, если у неё останутся синяки от этого, Хината совершенно не будет против. Даже повторить попросит. — Улыбайся почаще, ладно? — нежно попросил он, и Хината на этом же месте была готова задохнуться, если бы эта пытка милыми разговорами продолжилась. — Похмурится мы ещё успеем. Да, сейчас у неё в планах было наслаждаться моментом так долго, насколько это возможно. Она не знала, сколько точно по времени они шли до нужного парка, но знала наверняка, что всю дорогу Наруто крепко держал её руку в своей и согревал, как не сможет никогда согреть ни одна батарея. Вроде бы несколько раз они прошлись по пешеходным переходам, поднялись по лестнице и пересекли широкую реку по длинному-длинному мосту, но это было не так важно для Хинаты, как человек, что шёл всё время с ней нога в ногу, несмотря на то, что Наруто был намного выше и шаги делал соответствующие. Он всё равно старался не двигаться слишком быстро, вёл её за собой и следил, чтобы Хината не отставала. Она бы тут же расплакалась от счастья, но нахождение на улице в окружении множества незнакомых людей стопорило проявление некоторых чувств. Это немного отрезвляло, и Хината шла дальше, лишь тихо улыбаясь, скрывая весь объем радости глубоко в душе. Разве может быть в этой жизни настолько хорошо? После подобного Хината просто не сможет отпустить Наруто, если это будет необходимо. Она как будто дорвалась до чего-то крайне желанного и теперь готова была весь мир променять на ещё хотя бы одну минуту нахождения в этой реальности. Очень больно падать, когда наконец ощутила крылья за спиной и почувствовала счастье полёта по безграничному голубому небу. — Дошли. — обрадованно сообщила Тентен и прошла через ворота парка. Площадка, о которой говорил Ли, была совсем не далеко — рукой подать. Гаара устало вздохнул, а Гай с Ли, потные и запыхавшиеся, только рассмеялась, пожав друг другу грязные после дороги руки за отличную тренировку. Наруто наконец выпустил ладонь Хинаты из своей, и она сразу же поёжилась от обдавшего конечность холода. После такого тепла было совсем непривычно снова ощущать зиму и чувствовать, как под рукав кофты заползает колючий ветер. — Ну что, — начала Тентен, снимая с себя косуху. — Начнём?