***
Он был отвратительным, просто ужасным другом. В каждой её фразе, обращенной к нему, Наруто чувствовал боль, но не мог там оставаться, потому что был способен наговорить очень много слов, за которые было бы стыдно, за которые она бы, ангел во плоти, могла и не простить, которые могла бы не понять, не принять его. Ревность, прежде чуждая ему, захватила его разум и душу. Захватила его сознание. Наруто ведь не так хотел закончить первый полноценный день в общежитии, не хотел спрашивать Хинату о Гааре, не хотел допытывать о чувствах к нему. Ему было противно даже думать о подобном. Этот красноволосый ворчащий скелет и его Хината? Та самая, у которой глаза из чистого серебра, волосы из выкрашенных в цвет ночного неба шелковых нитей, круглые, по-детски пухлые, щёки и руки, мягкие, нежные, с хрупкими, тоненькими пальчиками. Он был её недостоин. А Хината так его восхваляла… Это раздражало до ломоты в костях, с которой боль от тренировок сравниться не могла. Но ещё больнее было от того, что и Наруто тоже был её недостоин. Такой обречённый с самого рождения человек, как он, что всю жизнь должен был доказывать, что имеет право на существование, разве мог сравниться с принцессой Хьюга? Пускай, Хината уже и имя поменяла, и волосы отрезала, и гардероб полностью изменила, игнорируя собственные предпочтения, но внутри-то Хината — всё ещё она сама, и никто иной. Прошлое не стереть, и между ними всегда будет пропасть. Но сколько бы страхов ни породило его сердце, главная мысль, превосходившая их все по значимости, не давала покоя. Нравилась. Ему нравилась Хината Хьюга. Наруто даже не мог вслух это сказать, проговорить, сидя в заброшенном сквере в пяти минутах от клуба дзюдо. Язык не поворачивался, всё ещё сопротивлялся, в отличие от сердца, которое ускоряло ритм, стоило только подумать о ней. Он вляпался в полное дерьмо с головой. Наруто забылся, потерялся в жизни, и ни одна карта с наипростейшим маршрутом ему не помогла бы. Помогла бы только Хината. Но захочет ли? Захочет ли иметь дело с таким, как он, когда правда всплывёт наружу. Они росли вместе, в одной деревне, еще полгода — в одном доме, в одной семье. Наруто бы мог без труда раньше назвать её младшей сестрой. С гордостью, с любовью, которую обычно испытывают братья или отцы. И сейчас это откровение повергало Наруто в ужас. Он совершенно точно не мог больше считать её сестрой, точно не мог спокойно смотреть на неё в обществе мужчин, зная, что Хината в любой момент вольна заинтересоваться кем-то. И с вероятностью в процентов девяносто девять это будет не Наруто. Один шанс, и то — из жалости к своему «спасителю».Он не мог спустить это на тормозах и сделать вид, будто это не было его делом. Совсем. Наруто усмехнулся грустно, выдохнул воздух, опустив голову и плечи, сгорбившись на жёсткой скамье. Лампочка единственного фонаря иногда мигала, и тьма на считанные секунды поглощала весь небольшой сквер полностью. Затем вновь мерзкий желтоватый свет возвращался, освещая ничтожный клочок земли. Людей совсем не было, и только иногда слышались звуки проезжавших мимо машин: скрип колёс об дорогу и ужасно немелодичный гудёж. Тихие шаги заставили поднять голову. Мужчина. Незнакомый мужчина в классического кроя пальто поверх светлого костюма остановился в нескольких метрах от Наруто и улыбнулся. Совсем холодно, скупо и без добрых чувств. Такие же холодные, бесчувственные, кристально-чистые голубые глаза смотрели в упор. И это заставило невольно напрячься всем телом, выпрямиться. Незнакомец только смотрел, но кроме этого — ничего. Белые, в свете фонаря, правда, отдававшие едкой желтизной, волосы небрежными кудрями спадали на лицо с впалыми щеками, тонкими губами и белой кожей, такой же оттенок которой часто бывает у душевно больных, измученных тяжёлым недугом. И это насторожило. — Чем-то могу помочь, дядь? — повисло неудобное молчание. Наруто сжал кулаки. Он был не в лучшей форме, но от какого-то ублюдка, привязавшегося посреди ночи, пока Узумаки разбирался в своих чувствах путем самобичевания, мог избавиться абсолютно точно. Конечно же, в самом миролюбивом смысле этого слова. Такого некрепкого, худого, хоть и высокого дяденьку можно было легко бросить с прогиба даже так, чтобы он не успел среагировать. Голубые глаза гипнотизировали. Они будто светились изнутри тем светом, от которого даже у самого нечувствительного к таким вещам человека по спине пробегали мурашки, а волосы на загривке вставали дыбом. Наруто хотел было плюнуть и уйти, оставив незнакомца наедине с, наверно, горячо любимой им тишиной, но мужчина вдруг открыл рот и тихим мелодичным голосом спросил: — Позволите присесть рядом? — и Наруто, удивлённо приподняв брови, кивнул, а сам решил встать и уйти. Куда-нибудь. Не хотелось, чтобы глубокие мысли о природе чувств к Хинате прерывало сопение незнакомца. Но сухая рука с тонкими узловатыми пальцами ухватилась за плечо, настойчиво останавливая, и Наруто резко обернулся, ощутив крепкость чужой хватки. — Куда же вы? — Если не затруднит, дядь, — Наруто пытался говорить как можно более вежливо, пытался разойтись мирно, но терпение было на исходе, а голова болела, перегруженная роем мыслей, которых становилось только больше с каждой секундой. — Не хватайтесь за моё плечо. — он смахнул ладонь и встал, засунув руки в карманы длинной красной куртки, насупившись. — Бывайте. — сказал на прощание, выходя из окружённого клумбой сквера на тротуар. Но пройдя пару шагов, Наруто вновь услышал тот же самый голос. Тихий, но эхом раздающийся в ушах, несмотря на всю свою незначительную громкость. — Хрупкое юношеское сердце в смятении, верно? Наруто опешил. Откуда? Он повернулся с легко читаемым на лице сомнением и ошеломлением. Там, на скамье, в свете мигающего фонаря сидел прежний незнакомец, крайне элегантно сложив ногу на ногу, и смотрел прямо в глаза. — Вы совсем не умеете сдерживать эмоции, молодой человек. — в голосе слышались нотки искренней весёлости, которая всему его образу совершенно не шла. Ни белым кудрям, ни светлым глазам, ни тонкой улыбке, ни скрещенным на колене длинным пальцам рук. — Этим однажды могут воспользоваться. — Воспользоваться? — Наруто усмехнулся. Если кто и воспользуется, то он даст разок по морде этому ублюдку, и всё будет в порядке. — Кто, например? — с интересом спросил, но ответа так и не получил. Только короткое: — Присядете? — затем молчание. Недолгое, но ощутимое. Наруто смотрел на незнакомца враждебно, но того как будто это только забавляло, и от такой реакции становилось не по себе. Словно Наруто не знал важной детали, отчего на бледном лице растянулась снисходительная ухмылка психопата. — Я поведаю вам свою историю. Вы ведь нуждаетесь в помощи, верно?***
— Ну и что вы устроили? — спросил наконец Гаара, ставя две чашки с зеленым чаем на стол. Одну — перед ней, другую — напротив. И сам сел на соседний стул, чтобы пронзить маленькую сжавшуюся фигурку Хинаты острым мрачным взглядом. — У Узумаки только пятки сверкали. Она закусила губу, обдумывая ответ, но так ничего и не сказала. Хрупкие ладони потянулись к чашке, обхватили её, чувствуя жар кипятка через керамику. Чай был ароматным, красивого светло-коричневого, золотистого оттенка, несмотря на то что Гаара заварил обычный, пакетированный, как и утром. Хината почти не моргала, только слегка хмурилась, кусала губы и думала, рассматривая блики лампы, видимые на поверхности горячего чая. Что же они устроили? Если бы у неё не было никаких шансов солгать, то Хината сказала бы, что не знает. Потому что она правда не знала, не имела и малейшего понятия. К чему должен был привести тот диалог с Наруто по его мнению? На её скромный взгляд, разговор был бессмысленным, как и уход Наруто на «прогулку». Она бы побежала за ним, но… Хината сомневалась, что это бы улучшило их отношения. Краем глаза только поглядывала на настенные часы над холодильником, отсчитывая минуты до того часа, когда Наруто пообещал вернуться. Гаара терпеливо наблюдал, отпивая чай небольшими, чисто символическими глотками, в то время как чашка Хинаты оставалась совсем нетронутой. Водяной пар оседал на коже и обдавал теплом лицо, уже не такой горячий, каким был. Совсем скоро чай остынет, а Хьюга так и не решалась заговорить. — Твои драматичные паузы начинают надоедать, — ровно сказал Гаара и неожиданно встал, чем вызвал сильное удивление на девичьем лице. Он подошёл к одной из кухонных тумб и открыл скрипучую дверцу, взяв с полки нечто, похожее на небольшую мисочку с разноцветными обёртками внутри. — Будешь? Хината кивнула, сверкая глазами. Сладкие, вкусные даже на вид конфеты поставили на стол, и Гаара уселся обратно, успев ухватить из мисочки одну из них. — Давай, хавай, — сказал он на её сдержанный интерес во взгляде, и она тут же стушевалась, приоткрыв рот в чувстве глубокого потрясения. — Ну то есть… Ешь. — поправил себя Гаара, как только заметил, насколько сильно взволновал собеседницу непривычной её нежному слуху лексикой. — К-конечно. — Хината легко улыбнулась, по-детски глупо краснея, но тут же вспомнила про Наруто, и весь душевный подъем, который обеспечили конфеты, стал совершенно бесполезным. — Спасибо… — она положила в рот одну из молочного шоколада и медленно начала жевать. Странно, сахар почти не чувствовался, в отличие от непонятной жгучей горечи, что остервенело щипала горло. Хината тут же запила шоколад чаем, но тот никак не помог. Горечь по-прежнему была с ней. — Гаара-кун… — Да? — он оторвался от чашки с оставшейся половиной чая и взглянул на Хинату серьёзно, готовясь выслушивать правдивую историю всех событий. Но Хината начала совсем издалека. Пальцы крепко сжали чашку, и она сильно нахмурила брови от напряжения, силясь как можно правильнее изъяснить мысли, которые не покидали её уже десять минут, если судить по часам. — Ты н-ничего, случайно, не говорил Наруто-куну? Н-ну, что могло бы его задеть или обидеть? М-может быть, это было что-то н-незначительное, с-совсем незлое, просто Н-наруто-кун тебя неправильно п-понял, а потом… — Хината запнулась, выжидающе проследила за реакцией Гаары, которой практически не было. Он только коротко вскинул белесые, почти невидные брови в, как она поняла, искреннем негодовании. — Хочешь сказать, это я виноват? — снова сталь в голосе, и бирюза в глазах в миг стала насыщенней. В окружении лопнувших от долгой работы за компьютером капилляров радужка пугающе контрастировала чистотой цвета с кровью. — Нет, я… — Хината ослабевшими руками взяла из мисочки ещё одну конфету и опустила голову, сосредоточившись на упаковке, которую медленно, нехотя, раскрывала. — Просто он вёл себя так, как никогда раньше. Я боюсь за него. Я хочу узнать, что происходит. — Он тебе сказал что-то не то? Хината замерла. Неприятная горечь во рту усилилась. — Он спросил, нравишься ли ты мне. — она покраснела, вновь увлекая непослушные пальцы раскрытием мудреной упаковки. — Как мужчина. Гаара поперхнулся чаем, тут же зажав рот рукой, пытаясь прокашляться. Он сгорбился, отодвинув чашку, и тело его, сухое, с торчащими рёбрами и позвонками, стало выглядеть совсем непритязательно. — Гаара-кун?! — она хотела встать, но он жестом попросил сидеть на месте. — Ничего, — прохрипел Гаара, — вытирая скопившуюся влагу в уголках глаз, — Забей… Час от часу не легче. — последнее он прошептал почти неслышно, но Хината всё прекрасно поняла и сразу же поникла сильнее. Гаара так помогал ей, а она только и делала, что доставляла проблемы. Но вокруг не было никого, кто мог бы понять ее ситуацию, и это заставляло хвататься за Собаку но как за спасательный круг. Совсем не по-взрослому, но сейчас не могла иначе. Эти мысли бы её убили ещё до восхода солнца. — Сначала он был т-таким напористым. — начала вспоминать Хината дальше, пока Гаара, иногда покашливая, слушал её речь, — А потом вдруг п-перестал резко. С-сказал, что это не его д-дело, но лицо у него было таким озабоченным. Как будто это б-было чем-то важным, н-но он боялся… — она сама не поверила, что сказала такую глупость, и неосознанно усмехнулась. Не весело, а скорее устало. — у-узнать. — Хината замолчала, пережевывая конфету, наконец выбравшуюся из кокона цветастой обёртки, но, едва проглотив, произнесла, тяжело вздохнув: — Г-глупые мысли… Ей бы надо было думать о другом: в любую минуту их могут найти полиция, отец и Тонери, но Хината, как изнеженная райской жизнью девочка, начала из любой ситуации создавать настоящую драму. Всего-то надо было признаться, получить отказ и успокоиться. Тогда бы было всё проще, и Наруто, наверняка, спал бы сейчас в их комнате, а не гулял посреди ночи из-за одной трусихи, которой слишком сложно проявить решимость, слишком сложно сказать три слова и принять неизбежное. Тогда бы хотя бы не было недомолвок и глупых вопросов о Гааре. Но Хината всё ещё была собой: со своими страхами, проблемами и робостью характера, которую презирала. — Нет, не глупые… — Гаара допил чай и с тихим стуком чашки об стол встал. — Не буду говорить тебе много всякой ненужной дребедени, но, знаешь, будь я на его месте, не психовал бы так, даже если бы моя подруга влюбилась в гребаного Дьявола. — Хината сглотнула, смотря на возвышающуюся фигуру Гаары. Нет, она не могла в это поверить. — Это ведь выбор подруги, верно? Он может тебя предупредить о рисках, но не устраивать скандал. Если, конечно, он сам не собирался стать твоим выбором. — Нет, он ничего не устраивал, просто… — А ещё друг никогда бы не смотрел на тебя так, как смотрит он. Её сердце пропустило удар. Она глядела на Гаару, не моргая и даже не дыша, пока тот, не торопясь, разворачивался и уходил из кухни. Нет, она не хотела осознавать. Это была не та реальность, где Наруто считал себя старшим братом, не та реальность, где её чувства были обречены быть безответными. И это пугало до удушья, до подступающих горячих слез. — Я спать. — сказал Гаара коротко, поднимаясь по лестнице, — И тебе советую. Хотя бы полежи, подумай о том, что я говорил. Всё — на поверхности, но вы сами боитесь своих чувств, дураки… — сделав драматичную паузу, которую требовала ситуация, он всё же закончил речь на хорошей ноте: — Приятных снов. Хината кивнула, скорее себе, чем ему, который уже скрылся на втором этаже. Послышался тихий хлопок двери, а затем тишина. В два последних глотка чашка опустела, и Хината прилежно начала мыть посуду в раковине, слушая шум воды из крана. Он немного успокаивал нервы, но немного — слишком мало для неё. Сама того не понимая, Хината сквозь шум пыталась услышать любой скрип, любой звук, который бы напоминал чем-то звук открытия двери. Пару раз отключала воду, замирала, окруженная тишиной дома, но стук, который возник только а её сознании, не повторялся.***
Наруто уселся рядом с незнакомцем и выжидающе посмотрел на него, не шевелясь. А незнакомец вёл себя расслабленно, даже с некой леностью продолжал тянуть улыбку и поправлять одной рукой вьющиеся пряди у лица, когда их неудачно смахивал зимний ветер. Светло-голубые глаза уставились в одну точку, куда-то далеко за пределы Буцури и, наверное, этого мира, но Наруто не собирался уточнять. — Знаете ли Вы, молодой человек, что такое любовь? Светлые глаза вдруг посмотрели прямо на него, и Узумаки поспешил отвести взгляд, словно боялся чего-то. А может, и правда боялся. В самом настоящем смысле этого слова: до учащенного биения сердца, до расширенных от адреналина зрачков и ненормальной дрожи в пальцах, которые с завидной регулярностью могли то неметь, то ощущаться слишком уж сильно, что сбивало с толку. Наруто болел, тяжело, неизлечимо. Боялся признавать, но не мог ведь вечно убегать. «Ты не трус, Наруто.» В голове раздавались эхом слова Саске, который знал Наруто лучше всех, знал все потаённые уголки души, когда Узумаки изливал её другу на посиделках в баре после пары бутылок саке. Знал, что Наруто мог быть хоть сто раз конченным идиотом, но если что-то пришло на ум, то так просто ему от этого уже не отвязаться. А что могло прийти на ум? Какие переживания заполонили его голову, в которой раньше было место лишь мыслям о новой добротной работе, о крыше над головой, замене барахлящего двигателя в тачке деда и рамене в Ичираку. Наруто мог даже не задумываться. Её тихий голос. Привычное заикание, слушать которое было приятнее, чем какого-нибудь диктора с чётко выверенной дикцией. Ровная осанка, даже когда можно было полностью расслабиться. Всегда все равно сидела ровно, чуть выгнув поясницу, как грациозная чёрная кошка. Улыбка. Не такая, как у него. Не лучистая, не широкая, не яркая, как само солнце, а другая. Едва заметная, как далёкая звёздочка на ночном небосводе. И такая же манящая своей таинственностью, своей недоступностью и далёкостью. И будь у Наруто возможность, он бы добрался до этой самой маленькой, горящей холодным мягким светом звёздочки, запихнул в карман поглубже и оставил бы только себе. Наслаждался бы её красотой, оберегая от космической пыли, астероидов и чёрной материи, что без труда бы поглотила лучик света, появись возможность. А нежные руки, а большие доверчивые глаза, а щёки, круглые, с частой розовинкой, а изящная шея, на молочной коже которой Наруто бы хотела сосчитать все немногочисленные родинки. Это всё, всё заполняло разум, не давая трезво мыслить. — Молодой человек? — слегка раздражённо переспросил незнакомец. — Да? — Так имели ли Вы удачу познать это чувство? Любовь, настоящую. Наруто сглотнул, потупив взгляд, но затем в голове снова эхом пронеслись уверенные и до ужаса убедительные слова Учихи: «…не трус». Черт возьми, да. Возможно, он впервые за всю свою жизнь влюбился в девушку. Любил не как подругу, не как сестру или мать, а как ту, что хотелось прижать к груди, дать ей услышать неровное сердцебиение, почувствовать тихое дыхание совсем рядом, хотелось видеть её, слушать её, говорить и говорить с ней, пока это ещё возможно… Время и обстоятельства точно были не на его стороне с самого начала. А Наруто, дурак, полюбил. — Да… — неуверенно ответил он, — Да, я люблю. Наверно, уже давно. Если бы у него спросили, какое самое памятное воспоминание из детства Наруто ни за что не позволит себе забыть, то он ответил бы просто: «маленькая ручка, подающая белый платок». Малышка-Хината в белом платье с лёгкой юбочкой. Её коротенькие мягкие волосы, которые, как драгоценные камни сапфира, переливались на солнце, отдавая едва заметной синевой. Скромное, застенчивое детское личико, которое она, как и сейчас, прятала за густой чёлкой. Робкий высокий голос обратился в ту минуту именно к нему. Не со злостью, не с желанием оскорбить или унизить за грязную и порванную одежду, как это делали другие, а по-доброму, с искренним рвением помочь ближнему. Тогда это для него было так ново, так необычно, так противоестественно привычному порядку вещей в жизни, что Наруто не смог выбросить тот самый хлопковый платочек от стеснительной девочки. До двенадцати лет хранил, бережно укладывал на прикроватную хлипкую тумбочку из старого дерева. А затем пожар унёс всё, что было Наруто дорого: семью, дом, в который всегда можно было вернуться, и самые драгоценные вещи. Тот же со времён молодости Джирайи пузатый альбом с фотографиями, где можно было увидеть всю жизнь непутёвого деда, отца, такого улыбчивого всегда, и матери, которую Минато успевал запечатлеть на плёнке в самых прекрасных ракурсах и ситуациях. Как она пела, как почти летала, кружась в хаотичном танце и вздымая лёгкую длинную юбку, как громко говорила и смеялась, не обращая внимания на реакцию окружающих, как заплетала длинные рыжие волосы в густую косу, сосредоточенно высовывая язык. По этим фотографиям было очень легко догадаться, насколько сильно его отец любил Кушину. Она была целым миром, была центром жизни, и Наруто часто задумывался, как можно было так любить. До сверкающих глаз и нежности в каждом движении. Но его родители любили именно таким образом. Несмотря ни на что. Тогда двенадцатилетнему мальчишке были чужды такие сильные чувства, что могли объединить двух людей в одну духовную сущность. Романтическая любовь казалась такой далёкой, такой ненужной, если есть семья, но Минато только улыбался сыну, словно смеясь над ним и его детской глупостью, когда Наруто говорил, что ему не интересны никакие девочки. Лучше матери уж точно не найдёт. «Придёт время, и ты вспомнишь свои слова как самое странное и забавное, что ты мог сказать, сынок.» А ведь правда. Прошло столько лет, а Наруто наконец вспомнил про тот платок, который сгорел вместе с альбомом и дорогими сердцу фотографиями, и понял, что он был ещё тогда невероятно похож на отца. Всё-таки некая сентиментальность в том, чтобы хранить подарок доброй незнакомки и проговаривать одними губами её имя, услышанное в чужом разговоре, была. Да, точно, определённо. — И почему же тогда вы так несчастны? — спросил мужчина, насмешливо улыбаясь. А глаза всё так же тревожно горели чем-то нездоровым, лоб, вспотевший невероятным образом в ночной прохладе, блестел в лучах, порой, потухающего фонаря, как могло быть при лихорадке. Однако незнакомец не метался от жара по земле, а внимательно смотрел на Наруто, выжидая ответ. — Помнится, дядь, Вы сами собирались рассказать мне что-то. Так почему я обязан отвечать на странные вопросы? Неожиданно для Наруто мужчина рассмеялся, поправляя волнистый локон белых волос, а затем взглянул на Узумаки с таким выражением лица, что стало по-настоящему страшно. Такая неестественная улыбка заставляла сердце судорожно перегонять кровь, а конечности — неприятно неметь, ощущая, с какой быстротой холодели пальцы, в которых ещё чувствовалось лёгкое покалывание. — Вы абсолютно правы. Где же мои манеры? В прочем, я хотел расспросить Вас, юноша, о конкретной ситуацию, которая заставила выйти на улицу в таком состоянии, но, думаю, это и не так уж важно. — с безразличием закончил он. — Не так уж важно? — Я бы не хотел пугать своего собеседника, но боюсь, что мне уже известно всё о вашем непростом случае. — С чего бы это, дядь? Не мни себя всевидящим. — да уж, повезло Наруто наткнуться на местного городского сумасшедшего. Однако незнакомец лишь помолчал и продолжил свой монолог, как ни в чем не бывало: — Люди иногда слишком боятся стать уязвимыми. Поверьте мне, я тоже этого боюсь, могу вас понять. Полюбить непросто, а удержать — порой, почти нереально в некоторых условиях. Наруто напрягся. Этот тонкокостный говорил о нём и Хинате? И что это должно было значить? Как Узумаки стоило трактовать чужие слова? — Что вы имеете в виду? — Не выдержал он. — Не упускайте возможность, молодой человек. Любую, если Вы понимаете, о чём я. — усмехнулся незнакомец, и окружение вновь погрузилось в темноту из-за бесполезного фонаря. — А что вы предлагаете мне делать? Признаться? А если откажет? Всё равно не упускать возможность и взять своё насильно? — нахмурился Наруто. Этот мужчина продвигал не самые распространённые пути решения проблем. — Я не раздаю советы — не научен учить. Могу лишь направить и рассказать о собственном опыте. И о своих сожалениях. — Не тяни, дядь! — Наруто сразу умолк, собирась услышать историю, которая, наверно, могла бы помочь ему разобраться в себе и найти нужное решение, не усугубив его положение. Терять Хинату он не хотел, когда, наконец, почувствовал к ней любовь. И понял, что это действительно она. В любом случае, никто не заставлял Наруто делать так, как сделал бы этот странный дядька в длинном пальто. — Если Вы не возражаете, юноша, я бы предпочел изъясниться несколько абстрактно, не используя имён. — и после короткого одобрительного кивка Наруто, незнакомец продолжил, — Однажды была у меня птичка. Покорная и преданная птичка. Я любил её, лелеял. И опрометчиво решил дать ей свободу. Улетела. Ни слова не сказала. Возвращаюсь — клетка пуста. Удивительно, правда? — тяжёлый вздох на мгновение прервал его речь. — Одна из тех ошибок в моей жизни, которые имели довольно неприятные последствия. — А дальше? Что дальше? — вот так ведь и Хината… могла упархнуть. А куда же? В объятия Гаары? Даже думать об этом было тошно, но всё же метафоричные сравнения любимой женщины с птичкой близки ему не были. Ни в какую клетку Хинату Наруто засовывать не собирался, но почему-то сердце подсказывало, что даже несмотря на полную её свободу и волю выбирать любого достойного её нежной мягкой ручки мужчины, Узумаки хотел быть тем, на кого взгляд серых глаз упадёт первым при случае. — Как вы считаете, люди поступают глупо, позволяя тому, что им принадлежит по праву, самостоятельно принимать решения? — не отвечая на вопрос, продолжил свои рассуждения незнакомец. — Но это же не вещь, — с лёгким недоумением начал Наруто, — Человек, особенно, достаточно взрослый, не нуждается в опекуне. Это ведь просто абсурд — запирать человека в «клетке», а потом надеяться, что он будет, черт возьми, благодарен… Второй громкий тяжёлый вздох заставил его вздрогнуть. — У нас с Вами крайне полярные точки зрения, — с видным сожалением на лице произнес мужчина, поджав на мгновение губы, — Эта самая птичка, о которой я имел удовольствие говорить… в силу своего маленького птичьего мозга решила, что способна прожить жизнь на свободе. Птички такие глупые. Вы можете представить, о чём я говорю? Порой, людям приходится вторгаться в личную жизнь близких, чтобы обезопасить их от всей той грязи, — он как-то пренебрежительно в один момент окинул фигуру Наруто в старой куртке и растянутых штанах взглядом, а затем продолжил, как будто так и надо было: — Что хранит в себе наше неидеальное во всех отношениях общество. Наруто сглотнул. Он хорошо помнил, как в подростковом возрасте спасал своего лучшего друга, Саске, когда тот начал дружить с плохой компанией, которая по своей сути напоминала больше какой-то культ или настоящую секту со своим предводителем в лице мерзкого мужика с вечно грязными блестящими волосами и белющей кожей. И тогда Учиху, действительно, надо было спасать, потому что Наруто не мог видеть, как его друг постепенно угасал, терял всю оставшуюся живость на почве трагической смерти родителей и старшего брата. Это было правильным решением, даже если Саске сопротивлялся, даже если истерил, даже если плевался каждый раз ядом и говорил, что ненавидит, что они не друзья и никогда ими не были. Но и клетки никакой не было. Всё равно у Саске был выбор. Пускай Наруто и ни за что бы не хотел видеть, как Учиха убьёт себя во благо сектантам. И теперь в глазах друга Узумаки мог увидеть благодарность, что спас, что не оставил гнить в той дыре. Но принимал решения только Саске. А когда Наруто предложил Хинате сбежать — она так же приняла решение сама. Насилие — стиль решения проблем слабых, никчёмных людей, что неспособны достучаться до сердца нужными словами. А слом личности, запирание в «клетке» — стиль отбитых на голову маньяков, не более. — И что вы хотели этим сказать? — со злобой спросил он. Незнакомец хрипло рассмеялся, медленно вставая со скамьи. — Запирайте клетку, молодой человек. Иначе придётся долго и упорно гнаться за птичкой, как мне. — сказал он с улыбкой на лице, и Наруто пробрало до костей. Настолько отчаявшийся человек, настолько одержимый своей идеей. — А вы догнали? — спросил Узумаки, когда мужчина уже, не оборачиваясь, направился к выходу из сквера, но тот вдруг замер и вновь поправил белые непослушные пряди волос, несколько мгновений помолчав. — Свою птичку. — для точности добавил Наруто. — Порой, — наконец начал он и завёл руки за спину, соединив их на уровне поясницы в замок. — Молодым птичкам нужно время, чтобы добровольно вернуться к хозяину, поняв, насколько же глупы они были. И я умею ждать, Наруто Узумаки… Мужчина скрылся слишком быстро за углом здания, и Наруто вскочил со скамьи, норовя остановить от такого прекрасного побега, но чёртов беловолосый дядька в пальто оказался быстрее: когда Наруто добежал до здания, то там уже никого не было. Лишь пустынная дорога, которая вызывала ужасную тревогу в сердце. — Откуда, мать твою, он узнал моё имя?***
Хината лежала на кровати, плотно завернувшись в одеяло чуть ли не с головой. Безрезультатно пыталась заснуть, но за час так ничего и не вышло. Линзы уже плавали в физрастворе в герметично закрытой коробочке, и теперь на мир она могла смотреть привычными — серыми — глазами. Правда, делать это в такой час совершенно не хотелось, Хината только прислушивалась, жмурясь, к отдалённым шагам в коридоре, которых, к сожалению, не было. Гаара, судя по всему, серьёзно ушёл спать: на первый этаж больше не спускался передохнуть или почаёвничать с соседкой. Впрочем, Хината бы не вышла из комнаты снова. Во-первых, серые мутные глаза больше не были скрыты чёрными линзами, а во-вторых, Хьюга серьёзно переживала, что ноги её подведут и она грохнется на пол, умываясь горькими слезами из жалости к себе. Рок ли и Гай также не приходили — Хината бы заметила. Было жутко представлять, что они, настоящие звери, всё ещё тренировались в зале, обливаясь потом и топча видавший виды татами, однако, скорее всего, так и было. Но это было не столь важно. Пару раз Хината всё же порывалась встать в постели под аккомпанемент жалобно скрипущего каркаса кровати, но так и не решилась. «Еще десять минут» — в который раз проносилось в её голове, когда она собиралась выйти из общежития в ночи и добраться до Рока Ли, чтобы позвонить Наруто. Где он? Что с ним? Хината была точно уверена, что в обиду себя Наруто не даст, но и беспокойство, которое сидело где-то на уровне инстинктов, отпустить не могла. В уме Хината отсрочила свой звонок на полчаса и принялась дальше тревожно думать и кутаться в одеяло, отогревая замерзшее тело, которое находилось в слишком большом стрессе, чтобы беспокоиться о поддержании нормальной температуры конечностей. Пока не послышались шаги в коридоре, уже совсем реальные, после хлопка двери. И человек был один. Он, стараясь не шуметь, шуршал курткой, пока вешал ту на плечики, а затем прошёл на кухню и включил воду. Наверное, чтобы помыть руки, при этом не залезая в потемкам по ветхой лестнице на второй этаж — в ванную комнату. В конце концов вода стихла, и на мгновение повисла тишина, при которой Хината боялась даже вздохнуть. Затем шаги послышались уже совсем близко. Одна из половиц около двери скрипнула, резко прогнулась под ногой, и у Наруто вырвалось нецензурное, пусть и очень тихое «блять». Хината вжалась в матрас, закрыла глаза, пряча лицо в подушке. Сейчас было не лучшее время для разговоров, но она была рада, что Наруто все-таки остыл, все обдумал, что бы ни лежало на сердце, и вернулся в общежитие в их комнату. Дверь отворилась, и Узумаки вошёл внутрь медленной, аккуратной поступью. По звуку шагов всё было понятно. Вероятно, он пытался не разбудить её, не зная, что прямо сейчас Хината обманывала его, тщетно пытаясь углубить дыхание, как обычно бывает во сне. — Ты спишь, Хината? — спросил он шёпотом, но отвечать она не собиралась: всё ещё жмурила глаза и разыгрывала спектакль, как делают маленькие детки, когда хотят убедить родителей, что уже легли в кровать и видят десятый сон. — Понятно… Больше допытывать Наруто расспросами не стал, только развернул своё спальное место, широко зевнул, после громко выдохнув воздух, и улёгся, укрываясь одеялом. — Спокойной ночи, Хината. Поговорим, наверно, завтра тогда. — так же шёпотом, но он, видимо, понял, что обращение достигнет её ушей. И она напряженно сглотнула, поджав губы. Если бы только «завтра» могло никогда не наступать…***
Хината проснулась рано: за предыдущие дни уже успела хорошо выспаться, так зачем же лежать в постели? Наскоро надев линзы и приняв освежающий — в прямом смысле, из-за холодной воды, которую невозможно было отрегулировать привычным обычному человеку образом, — душ, она спустилась на кухню с намерениями приготовить хоть что-то съестное для всех жителей общежития. Правда, вариантов совсем не было… а в животе уже урчало и выло от голода, который надо было срочно утолить. — Чего подорвалась в такую рань? — зевая, обратился к ней Гаара со спины, отчего Хината коротко вздрогнула и схватилась за сердце, смяв лонгслив Тамаки. Она обернулась резко и тут же увидела в дверях заспанного Собаку но, у которого взгляд был ещё более убийственным, нежели обычно. — Делать что ли нечего? — Да я… З-завтрак! Я хотела приготовить на в-всех, но… — Но в холодосе опять шаром покати. — весьма интересной фразой — которую Хината раньше никогда не использовала в своей жизни — закончил за неё Гаара и прошёл к кухонным шкафчикам: сел на корточки и, разгребая цветастые коробочки, принялся вынимать нечто, что, как она смела догадываться, могло бы помочь им в таком нелёгком деле как неизысканная готовка на общей кухне, где никакая еда, приготовленная уж точно, не могла простоять дольше часа. — А т-ты… Голоден, Гаара-кун? — поинтересовалась Хината, предполагая цель такого раннего подъёма. Если верить исправно тикающим часам, то было около шести утра, и пусть Ли с Гаем начинали тренировки рано, но даже они пока спали, уставшие, наверняка, после хорошей тренировки прошлым вечером. Храп Гая был прекрасно слышен, особенно, на первом этаже, где, за поворотом, находилась его спальня. Гаара вдруг остановился, перестал с упорством пытаться достать что-то в закромах ящика и сглотнул. — …Сегодня Тентен приезжает. — бесцветным тоном начал он, но уши его, не закрытые короткими красными волосами, горели, как у подростка в пору первой неловкой влюблённости. — Надо приготовить ей что-нибудь. Она любит макароны. — Сегодня? П-приезжает? — повторила за ним Хината взволнованным голосом, — Во сколько? — Хрен её знает, — пожал плечами Гаара, достав синюю открытую коробку с макаронами, — К завтраку должна успеть. — он задумчиво всмотрелся в содержимое коробки и промычал несколько раздражённо: — Сколько же мне нужно их сварить, чтобы всех прокормить? — Мне тебе помочь? — с надеждой в голосе спросила Хината, по привычке сцепив пальцы в крепкий замок и прижав ладони к груди. Изначально её нехитрый план заключался в том, чтобы занять мысли и руки готовкой, лишь бы не начать копаться в себе из-за недавних событий. Всё так быстро навалилось, как снежный ком, всё больше и больше, что было нетрудно вновь свалиться с температурой. Но Хината пока держалась, и её организм тоже. Правда, когда пришёл такой мастер готовки как Собаку но, она очень внезапно стала ненужной. И что же ей тогда делать? Чем себя занять? Было бы неплохо устроиться на какую-нибудь работу и своей вынужденной мерой от чрезмерной рефлексии приносить в их «семью» деньги, как и делал Гаара, но Хината очень сомневалась, что найдёт достойную работу с зарплатой в конверте. Официально устраиваться было рискованно. — Возьми сыр там, — Гаара кивнул в сторону холодильника, — Вроде оставался ещё. Она послушно открыла холодильник и вытащила кусочек головки сыра, что местами уже успел обветриться. Выглядел непритязательно, но Хината никогда не была привередливой, тем более — в гостях. Так что со спокойным лицом она, сжимая добычу в руке, взглянула на Гаару, который наливал воду в кастрюлю для варки макарон. — Тёрка в шкафу, — пояснил он, включая на плите огонь, когда Хината беспокойно посмотрела на него, пытаясь как можно быстрее сообразить, что именно нужно делать с этим злополучным кусочком сыра. — Натри немного, но чтоб всем хватило. Она смиренно кивнула и, достав видавшие виды тёрку, но идеально при этом чистую, и небольшую тарелочку, принялась крошить сыр, надавливая на затупившиеся лезвия. Готовку уже можно было считать началом утренней тренировки. — Ты такого раньше ещё не ела, похоже. — догадаться было нетрудно по её озадаченному виду. — Да… — кивнула она, — Это, — Хината запнулась на полуслове, обдумывая, каким именно словом было бы точнее всего обозначить их завтрак, — Весьма н-необычное блюдо. — Да, у нас тут вообще всё необычное, — устало усмехнулся Гаара, — Да и вы с Узумаки тоже не простые люди, а? Те чёрные очки выглядели очень странно, знаешь ли. Ещё и как снег на голову свалились. — Хината едва подпрыгнула на месте, и в голове уже бурным потоком хлынули мысли о том, как можно бы было отвадить Гаару от подобных догадок, правда, Хьюга сомневалась, что хотя бы что-то из её слов могло при случае разубедить. Неважно, кого. Хината никогда не была искусный лжецом. Но Гаара сразу же её успокоил: — Не ссысь: я не лезу людям в душу и не допытываю ни о чем, если нет необходимости. А вы, вроде, люди неплохие… К тому же уговор у нас был только для любовных разговоров. — Спасибо… — выдохнула она, продолжая упорно тереть сыр. — Как там, кстати? — Ч-что? — С любовными разговорами. — уточнил Гаара, начиная насыпать горстями в кастрюлю твёрдые «завитушки», которые Хината никогда раньше не могла себе позволить попробовать. Не из-за денег конечно — из-за статуса. В основном на важных мероприятиях, куда ей было велено приходить в сопровождении отца, преобладала японская кухня. Дома так же кормили по традициям: рисом и белой рыбой. Не очень разнообразно, но полезно. — Но даже без твоего ответа догадываюсь, что вы всё ещё по уши в дерьме. — Я бы в-выразилась немного иначе, но нет смысла с-скрывать за красивыми словами очевидное. — Я тоже так думаю. — согласно кивнул Гаара. — Но ничего. Сегодня вечером у вас должен развязаться язык. Она непонимающе уставилась на него, прекратив тереть сыр: — Почему? — Если Тентен приедет, то точно познакомится с вами. А это повод закатить «приветственную вечеринку» и ужраться в хлам. — Тентен — такой человек? — искренне удивилась Хината. — А ты что думала? — Ч-что она ангел? — неуверенно произнесла она, припоминая слова самого Гаары. — Да, ангел, — его взгляд потеплел, и радужка обернусь не холодной бирюзой, а яркой свежей зеленью. — Ангел, который любит пиво, макароны и тачки. Как в такую не втюриться? — с ухмылкой спросил Гаара, не ожидая ничего получить в ответ. Слова были излишни.***
Наруто разлепил глаза, чувствуя ужасную ломоту в мышцах. Тренировки с Гаем и Ли никогда не проходили незаметно для тела «жертвы», к великому сожалению. «Жертва» была просто вынуждена теперь каждое утро своё начинать с длительной зарядки, чтобы потянуть каждую мышцу, налившуюся свинцом из-за перенапряжения. Впрочем, не самое худшее начало дня — гораздо лучше, чем если бы Наруто просто лежал и пялился в потолок, раздумывая о насущном… Кстати об этом. Кровать Хинаты, где она уютно провела уже две ночи, пустовала. Прилежно заправленная, с ровно уложенной подушкой у небольшого изголовья, которое было у кровати скорее из привычки, чем из нужды или эстетической прихоти. Всё было сделано так аккуратно и выверенно, что Наруто даже немного удивился: неужели не проснулся, пока Хината расправляла каждую складочку на постели? Но всё же большого горя он не испытывал. Даже выходить сейчас и говорить с ней, как прежде, будет большой проблемой, и если Хината невольно дала ему время побыть наедине с собой ещё немного, то Наруто, пожалуй, этим воспользуется. Он не трус! Нет! Конечно, нет! Никогда им не был и не будет. Просто ему нужно было обдумать всё тщательнее. Чувства Наруто принял, признал их, как неизбежное, как часть себя, а значит сдавать назад уже не выйдет. Оставалось только посильнее нажать на газ, вот только где-то глубоко в душе томился страх, что он не справится с управлением. Напортачит, испортит то, что уже есть. И это даже не трусость, далеко не она. А такое гадкое, пробивающее холодом липкое чувство беспокойства. Не за себя — за неё. И если раньше Наруто окружали открытые в своих мыслях и действиях люди, не скрывающие эмоции, то Хината была в корне другой, он это понимал. Сакура могла, ничего не боясь, наградить его хорошим сестринским тумаком, Саске одним словом был способен указать Наруто на ошибку и своё отношение к ней. Дед Джирайя, расхохотавшись, бесстыдно рассказывал внуку о любых косяках, хоть своих, хоть чужих. А Хината что? Такая нежная, такая ранимая и чувствительная, словно лепесток лилии, что в детстве так часто в виде заколок украшали её прелестную головку. И как быть, как подступиться с таким деликатной темой как признание в любви. Долго держать в себе чувства Наруто точно не сможет, а значит, для лучшего исхода, нужно было признаться нормально, как и полагается. Вот только как это — нормально? Слишком расплывчатое понятие, но только оно, увы, приходило на ум. А что скажет Хината? Было всего два варианта: либо чувства будут взаимными, что воспринималось в голове как что-то нереальное и фантастичное, либо невзаимными, что уже больше походило на правду, но стремительно вгоняло в тоску. От одной мысли о подобном сердце на миг сжималось и замирало от какой-то глухой непонятной боли, какой раньше Наруто не доводилось испытывать. Прогнозы были неутешительными уж точно, но даже если в жизнь воплотится самый худший из худших сценариев, то это всё ещё возможно будет исправить, верно? Хината — добрый человек. Она не из тех, кто не прощает ошибок, не из тех, кто не даёт вторых шансов. Наруто сможет перевести всю ситуацию с признанием в глупую шутку, как обычно он делал, когда становилось слишком неловко или опасно быть серьёзным. Это будет не так уж и сложно, к тому же — Наруто был в этом уверен — Хината догадается и подыграет. Не хотелось заставлять её быть обязанной или навязывать свои чувства, пока у неё всё ещё были проблемы посерьёзнее, но и жить с ней в одном общежитии, в одной комнате, при этом стараясь молчать, было невыносимой затеей. Совсем не в духе Наруто замыкаться в себе, в своих переживаниях и утаивать настолько важные вещи от друга! Даже если это совершенно не нужная в моменте времени романтическая симпатия. И вот вся зарядка уже была сделана даже по второму кругу, и боль в мышцах даже соизволила немного отступить, а Наруто так и не мог выйти из комнаты… Да не могло ведь это продолжаться вечность! Резким движением он открыл дверь и быстрым шагом добежал до лестницы, не смотря в сторону кухни, откуда уже необычно для завтрака пахло плавленным сыром и чем-то ещё, сытным. Наверняка, там у плиты уже орудовала Хината, скорее всего с Гаарой, и это было несколько болезненно, но уже хотя бы не так сильно, как раньше. В конце концов Наруто хотя бы разобрался в природе своего раздражения, и это помогло переосмыслить ситуацию. Он поднялся на второй этаж и заперся в ванной, смывая оставшуюся сонливость холодной водой. Немного помогло отпустить глупые мысли и вернуться в «здесь и сейчас». Наскоро почистив зубы, Наруто улыбнулся себе в зеркало напоследок, стараясь приободриться хотя бы немного, но сработало это крайне посредственно. Задерживаться и дальше в маленькой комнатушке, облицованной белой плиткой, не было никакого смысла — рано или поздно придётся выйти. И Наруто предпочёл первый вариант. Он вышел в коридор и спустился по лестнице, чтобы зайти в кухню, чувствуя скручивающее живот волнение, но сам себе приказал не показывать негативные эмоции. — …Доброе утро. — его нога ступила на кухонный линолеум, издавая слишком уж слышимый шлепок, на который Хината, что-то делавшая у кухонного гарнитура в сопровождении, как и ожидалось Гаары, сразу же обратила внимание, повернув голову. Её — чёрные — глаза встретились с его, и Наруто уже был готов ко всему, вплоть до… но Хината не отвела взгляд. Мягко улыбнулась, растянув пухлые розовые губы, поблёскивавшие в лучах вставшего солнца. И сердце так ощутимо сжалось при виде её трогательного лица с пухлыми румяными щеками, что на миг совсем не романтично потемнело в глазах. Никогда он ещё не был так близок к потере сознания, как сейчас. А Наруто многое повидал на тренировках в «Зеленом Звере». — Доброе… Наруто-кун. — сказала она, и пусть чувствовалась в её словах неловкость, она по-прежнему была рада видеть его, и это было для Наруто лучшим подарком. — П-проголодался, наверное? Проходи, мы… — Приготовили макароны с сыром, — подал голос Гаара, сверля Наруто взглядом, — Надеюсь, тебе понравится, потому что ничего другого всё равно нет. — со смирением сказал он, начав расставлять тарелки. Теперь ровно шесть. — Вы тут подождите, — и Хината удивлённо вскинула брови, — А я пойду проверю, не откинулись ли там эти зелёные идиоты. Она будто хотела что-то сказать: приоткрыла рот даже, но так ничего и не произнесла. Гаара скрылся слишком быстро. И до Наруто всё-таки, пусть и с задержкой, дошло, что тот оставил их наедине намеренно. — Хината. — начал он, почёсывая затылок, и Хьюга посмотрела на него слегка испуганно, будто готовилась к чему-то действительно ужасному. В этом, он знал, была его вина… — Извини за вчерашнее. Извини, что заставил волноваться. Правда, я, эм, не хотел, просто… — и Наруто замолк, до конца не понимая, нужны ли ей были его оправдания и объяснения. Скорее всего — нет. По крайней мере всё разрешить таким образом Наруто не сможет. Да и что сказать? «Хината, ты не подумай лишнего, я вспылил просто потому что не мог разобраться в своих странных чувствах к тебе. Но не переживай, сейчас всё хорошо, потому что я наконец понял, что люблю тебя как девушку и хочу быть с тобой рядом в качестве… как бы это сказать попонятнее… романтического партнёра. Вот! Надеюсь, против ты не будешь, так? А если будешь, то забудь всё, что я сказал, и просто притворись, что на утро у тебя случилась небольшая амнезия.» — даже Наруто, несмотря на всю свою «гениальность», мог с готовностью сообщить, что подобное объяснение было необычайно глупым и странным. И пусть Хината всегда была до этого момента кроткой и понимающей, но что-то подсказывало, что у неё непременно зачесались бы кулаки хорошенько треснуть Наруто. И даже посильнее, чем обычно это делала Сакура. Оставалось рассчитывать на воспитанность и дружеские чувства, что у неё останутся, но Наруто знал. Да, он знал. В этот раз он создал слишком много проблем. Но она лишь помотала головой. — Ничего с-страшного. Мы оба б-были немного не в с-себе, я думаю. — успокаивающе произнесла Хината, и Наруто невольно вздохнул с облегчением. Казалось, зла на него она точно не держала, пусть такой вариант и был допустим, если вспомнить её молчание вечером. Не спала ведь она, он знал. Ее плечи тогда были слишком напряжены, дыхания совсем не было слышно — затаилась. Хината была плохой актрисой, но Наруто притворился тоже. Притворился, что поверил. Видимо, ей тоже нужно было время что-то обдумать. И Наруто был не в праве за это Хинату винить. — Очень голодный, да? — спросила она, и Наруто, отпустив плохие мысли, с уверенностью кивнул. Это было ночью. Это было вчера. Сейчас Хината выглядела лучше, и пусть между ними ещё были недосказанности, которые мешали лёгкой беседе, Узумаки совсем скоро решится. Да, решится и расскажет, чтобы отлегло и больше не беспокоило. Чтобы не чувствовалась вина и тревога. Честность превыше всего. — Очень! — усмехнулся он, вдыхая аромат завтрака. Не то, что обычно едят спортсмены, но что-то подсказывало, что съел бы он хоть полтонны мяса сейчас и залил бы это всё майонезом в перемешку с газировкой, все калории потратил бы ещё на утренних тренировках. — С вечера голодный, как волк! — Садись тогда. Я… Но договорить Хинате не дал громкий хлопок двери, от которого, показалось, задрожали стены. Но Наруто честно хотелось бы поверить, что это просто преувеличение с его стороны. Не было желания лишиться крыши над головой, когда они только приобрели её. — Я приехала! — шумный голос незнакомки за стенкой показался смутно знакомым. — Где все? И в ответ на вопрос девушки послышалась резвая поступь босых ног по ламинату. Наруто переглянулся с Хинатой и кивнул ей, улыбнувшись. Надо было выйти из кухни и поприветствовать четвёртого официального члена «Зелёного Зверя». Как называли её Ли, Гай и Гаара? Вроде как, имя было забавным и простым, но звонким, оставляющим терпкую горечь тёмного шоколада на языке… — Наша крошка Тен приехала! — завопил Гай в прихожей. — Только проснулись в новый день, а тут ты, милая! Сегодня рано. — Тентен-сан, мы тебя ждали! Тентен! Точно, её звали Тентен. — Доброе утро. — послышался совсем безэмоциональный на фоне двух густобровых оптимистов голос Гаары. — И правда рано. На тебя непохоже. — А ты меня уже выпроводить хочешь, рыжик? — очевидно шутя над товарищем по клубу спросила Тентен и расхохоталась открыто и крайне заразно. — Не дождёшься! Послышался тяжёлый вздох. Гаара явно не разделял весёлость собеседницы, но ничего оскорбительного говорить не решился. Видимо, очень не хотел портить волшебную атмосферу радости с утра… Такое объяснение совсем Гааре не шло, но в голову Наруто не приходило ни одной путной мысли на этот счёт. — Доброе утро всем! Мы… — и Наруто в недоумении расширил глаза. В прихожей, одетая в потёртую косуху, какую носили еще во времена молодости Джирайи, и рваную — такое с ней сделали точно не модные дизайнеры, а беспощадное время — майку с непримечательными джинсами в облипку стояла та девушка с которой по велению шутливой судьбы пришлось встретиться вчера. Да, точно, Наруто тогда не мог найти нужную оптику, а эта странная дамочка с ящиком инструментов в руках подсказала дорогу. Её тёмные волосы с отблеском коричневого были собраны в аккуратные пучки по бокам, как и в первую встречу. — Ох! — спиной Наруто почувствовал, как Хината от неожиданной остановки врезалась в его широкую спину, проверяя лоб на прочность. — Ч-что такое? — О, Наруто, Мизуки-чан! — начал Гай, — Вышли поздороваться? Сейчас мы вам представим нашу принцессу дзюдо, это… — Тентен. — бодро сказала она и протянула ладонь для крепкого — Наруто был уверен, что никакое другое её не устроит — рукопожатия, поглядывая то на Наруто, то на Хинату, которая всё ещё не горела желанием выходить вперёд, ощущая себя, скорее всего, вполне комфортно и под боком Узумаки. — Такахаши Тентен, если быть точной, странный блондинчик. От её реакции и фамильярного прозвища на душе стало легче, и Наруто наконец почувствовал, что всё напряжение, если оно и было, в этот момент полностью спало. — Наруто Узумаки, — поспешил сообщить он, пожимая узкую, но всё же не по-женски крепкую ладонь в своей. — Не думал, что мы так скоро встретимся снова, дамочка с инструментами. — Что?! — выпалил Ли, — Вы уже встречались? — четыре пары глаз недоумевающе уставились на Наруто. Гаара слегка выгнул светлые брови, и пусть Наруто ещё не до конца мог разобрать все значения эмоций на его почти всегда хмуром лице, но было предельно ясно, что цепкий взгляд лазури не предвещал ничего хорошего. — Это правда, Н-наруто-кун? — Хината с лёгким смущением коснулась его плеча, чтобы привлечь к себе внимание, и перевела взгляд на Тентен, которая слегка улыбалась, прищуриваясь, как довольная лисица. — Ничего особенного, — начала Тентен прежде, чем Наруто успел подумать, как именно рассказать о нелепой ситуации на улице вчерашним утром. — Он заблудился, а я ему помогла найти нужное место. Хината прыснула, прикрывая рот ладонью. — Это т-так на него похоже, Ками… — А вроде Буцури не такой уж и маленький город. Мир тесен! — подытожил Гай, ухмыльнувшись. — Да, всякое бывает. — лениво кивнула Тентен, тряхнув пучками на голове. Наконец, все недопонимания были улажены, и Такахаши смогла спокойно перевести тему на то, что её интересовало, судя по мимолётным взглядам, больше всего. — А эта милашка, кто это? Хината похлопала чёрными густыми ресницами и вжала голову в плечи от некоего смущения, которое ей было свойственно в любой ситуации, как никому другому, но Тентен не придала этому большого значение и продолжала рассматривать румяное личико, теперь уже, как оказалось, соседки по общежитию. Наруто слегка отстранился от нежного касания Хинаты, пускай и был готов чувствовать его ещё очень долго, аккуратно провёл ладонью по её хрупкой спине и вывел ближе к Такахаши. Хинате иногда нужен был толчок от окружающих, чтобы раскрыться, чтоб перестать бояться и вылезти из ненужной здесь, в стенах дома друзей, скорлупы. — Эм, это… — решив взять инициативу в свои руки, Наруто, опустив руки на покатые девичьи плечи, начал представление подруги. Может быть, сейчас ей было слишком сложно, но позже она сама обязательно… — Н-не надо, Наруто-кун, — Хината повернулась к нему и взглянула с решимостью в — чёрных — глазах. В этот момент она и правда казалось не той девочкой с заколками-лилиями в волосах. Хоть и причёска, и форма лица, и аромат чего-то сладкого, что всегда окружал её, — всё осталось на месте. Всё было неизменным. И только глаза — другие. Дело было далеко не в цвете, Наруто знал. И вот Хината отвернулась, напрягшись, и выпалила без единой запинки: — Мизуки Оно. Приятно познакомиться! Гаара-кун много говорил о тебе, и я бы хотела подружиться с тобой! Если можно… Наруто усмехнулся умилительно, а Тентен совсем расхохоталась, снимая сапоги и подходя ближе. Холодные, околевшие после уличного холода руки ухватились за тёплые пальчики Хинаты, и та удивлённо распахнула глаза шире: — Ты меня ещё спрашивать будешь? — сердито проговорила Тентен, сжав ладошки Хьюги. Наруто было дёрнулся к ним, когда Хината побледнела, но всё обошлось: — Конечно, с этого дня мы подруги, Мизуки! — Ха! Наши девочки с самого начала были обязаны подружиться, верно, Ли?! — Гай-сенсей! Я, кажется, даже отсюда чувствую их силу юной чистой дружбы! — Прекращайте болтать. — Гаара бесцеремонно прекратил трогательную сцену. — Молитесь, чтоб макароны ещё были тёплыми. Все, стоящие в прихожей, переглянулись без слов и кивнули друг другу, зная, что думали об одном и том же. Завтрак долго обычно не ждал!***
Завтрак выдался на славу. Все сытно ели, иногда в промежутке между пережевыванием пищи перекидываясь короткими фразами о жизни, чтобы познакомить прибывшую Тентен поближе с Наруто и Хинатой. Но, что было ожидаемо, ничего особенно нового никто так и не рассказал: время, наверно, было не самым удачным для сближения и завязывания крепкой дружбы. Кто бы стал делиться интимными подробностями при свете дня с самого утра? Хината точно не была из таких людей. Тентен, судя по поведению, тоже. А Наруто, видимо, просто поддерживал общую атмосферу, что было на него похоже. По крайней мере, пытался. И всё-таки что-то новое Хьюга успела подметить из разговора: у Тентен была своя автомастерская с богатой историей и довольно очевидным названием — «Такахаши», которым ещё владели отец и дед до того, как дело перешло наконец-то в её руки. После смерти отца пришлось переехать на родину, в Буцури, который она в шутку называла «грёбаной чёрной дыренью». Когда-то ещё в подростковые годы Тентен собрала волю в кулак и покинула город в поисках лучшей жизни, и, к её сожалению, найти лучшую жизнь было не так уж и просто. Скорее сложно. Ужасно сложно. Даже невыполнимо. А получив наследство в виде небольших сбережений родителей и автомастерской, Тентен сдалась и просто приняла судьбу, научившись радоваться мелочам, которые случались с людьми небогатыми и неуспешными. Буцури снова притянул её к себе, и, кажется, она уже пересекла, как бы выразились учёные, горизонт событий, а значит и выбраться из непритягательной дыры не сможет. Но Такахаши это несильно тревожило, она вообще была лёгкой и расслабленной в этом плане: «Плевать. Я могу копаться в тачках и пить пиво каждый день, что еще может понадобиться такой девушке, как я?» Действительно, кажется, больше и не могло ничего понадобиться. Может, она и лукавила, но делала это вполне умело и правдоподобно. Выглядела Тентен счастливой, карие глаза её блестели, улыбка была не натянутой, а уверенной и честной. Да, определённо она получала гораздо больше удовольствия от пяти минут своей небогатой жизни, ремонтируя убитые машины немногочисленных местных жителей, чем Хината за восемнадцать лет пребывания в роскошном поместье Хьюга. Наверное, это можно было назвать белой завистью. «Ну что, я надеюсь, вы готовы хотя бы отметить алкоголем наше знакомство, а?» — широко улыбнулась Тентен, и Наруто неуверенно посмотрел на Хинату, выжидая её, наверное, очевидный по его мнению отказ, который он, увидев в её глазах хоть долю сомнения, готов был озвучить за двоих. Но Хината не отказалась. Скорее совсем наоборот. Это было хорошим поводом стать ближе с жильцами общежития. А ещё расслабиться, немного отвлечься от всех тех проблем, что давили на неё каждый день. Один вечер отдыха, она надеялась, был им с Наруто позволен за все те переживания, что пришлось испытать после побега из Конохи. «Раз все согласны, тогда ближе к вечеру мы с рыжиком закупимся пивом.» — твёрдо решила Тентен, подмигнув Гааре, и тот лишь тихо вздохнул, прикрывая рот рукой. Отчего-то Хината была уверена, что он спрятал еле заметную улыбку. Совсем непохоже на бывшего наркомана с суровым взглядом, но так похоже на влюблённого юношу. И сердце от этого изменения в друге затрепетало от радости. Вот она — любовь. И Хината тоже должна чувствовать это. Счастье от чувств, а не сомнение и тоску. Такое отношение погубит. Убьёт когда-нибудь всё то немногочисленное светлое, что в ней ещё осталось. В дзюдо Тентен была бесспорно великолепна: гибкое тело хорошо тянулось, энергия била ключом, хоть и меньше, чем у Рока Ли с Гаем, но ведь с ними вряд ли мог хоть кто-то сравниться. И всё же Тентен подошла к границе максимально близко. Это немного пугало. «Два дня в неделю я могу позволить им заряжать меня этим диким оптимизмом.» — усмехнулась Такахаши, отжимаясь, — «Хорошо, что в понедельник я уже уезжаю обратно к себе. Трудовые будни — ничто в сравнении с выходными в клубе.» Тренировка прошла веселее, чем в прошлый раз. По крайней мере Хината знала, чего ожидать от Гай-сенсея, и послушно выполняла упражнения, пока Наруто растягивал забитые мышцы рядом. В дзюдоги он выглядел серьёзнее, чем обычно. Белый определённо шёл ему, подчёркивая загорелость кожи рук и ног, которые совсем чуть-чуть выглядывали из-под халата и штанов. Губы его были растянуты в уверенной улыбке, а взгляд голубых глаз резво бегал по тренировочному залу, пока он о чём-то незначительном переговаривался то с Ли, то с Гаем и Тентен. И когда взгляд наконец в хаотичном танце касался Хинаты, Наруто удивлённо вскидывал брови, как будто видел ту впервые, и смущённо одними губами повторял: «Не перенапрягайся, ладно?» А Хината краснела, стыдилась ужасно, тяжело выдыхая воздух. И сердце, казалось, стучало не из-за физической нагрузки и сотни приседаний, а только из-за синевы его глаз, которая слишком уж сильно притягивала к себе внимание. «Не переживай так за меня.» Ей точно нужно было выпить и просто хорошо провести время, чтобы освежить голову, а может, и решиться на то, о чём даже подумать в обычное время было страшно.***
Наруто стоял на улице в одной футболке, облокотившись на обшарпанную стену общежития, и вдыхал прохладный воздух ранней зимы, щурясь от солнца, которое уже не хотело медлить и стремительно заваливалось за горизонт. Телефон в руке отдавал теплом, грел подрагивающие пальцы и смиренно ждал нужного момента. Было уже около шести часов вечера — Наруто не собирался проверять точность своих догадок, — и настроение было разговорчивое. Правда Рок Ли и Гай то спорили, то поддакивали друг другу насчёт того, какую бы передачу про дзюдо лучше посмотреть и на какой спортивный канал переключить. Гаара с Тентен уехали закупаться алкоголем и закусками в супермаркет чуть подальше от «Зеленого Зверя». До него было километра два, но у Тентен была какая-никакая, но машина, и это всё значительно упрощало, поэтому женщины и костлявого паренька должно было хватить, чтобы доставить продукты в общежитие, где их ждало ещё четыре голодных рта. Тентен всё же пыталась и Хинату уговорить поехать с ними, аргументируя это тем, что ей нечего делать в компании трёх «странных мужиков». Хотя Наруто был готов поспорить, что Тентен выбрала себе в компаньоны не менее странного человека. И это он не про Хинату. Благо Хьюга решительно отказалась, многозначительно посмотрев на Гаару. Тот даже немного смутился, скривив тонкие бледные губы, но Наруто так и не понял, каким образом нужно было понимать эту сцену. В любом случае это было не так важно. Хината, сославшись на недомогание после тренировки, решила принять душ перед вечеринкой, а значит один Наруто оставался без пары. Благо был Саске, которого можно было доставать в любой момент без каких-то странных мыслей, что он не вовремя. Ох, он всегда был вовремя! Даже если Учиха этого не хотел признавать. На экране высветился контакт друга. Пошли громкие, режущие ухо гудки. Но Наруто знал, что ожидание долго не продлится: через три секунды ему ответил уставший голос: — Что такое? — Как дела, брат? Что там у вас случилось интересного? — улыбнулся Наруто. Таким уставшим Саске могла сделать только Сакура, и если отбросить все пошлые интерпретации, то она точно снова заставила его проехать через весь город, чтобы добраться до места, где проводили очередной турнир по боксу. — Сакура опять решилась приобщить тебя к настоящему искусству? — Я слышал улыбку в твоём голосе, и знаешь, что? — в трубке послышался приглушённый шорох ткани, — Расшибись об стену, кретин. Я только лёг, а на ногах с самого утра. Там даже чёртовых сидений не было, я бы на тебя посмотрел, придурок. — И кто же в итоге победил? — пропустив мимо ушей язвительные фразы Учихи, Наруто продолжил донимать друга болезненной темой. — …Тот, что был в красных трусах. — выдал Саске, и Наруто, не удержавшись, прыснул от смеха. — Как будто я похож на человека, который будет запоминать их странные имена. — Да, по трусам их явно проще отличать. Сакуре, надеюсь, ты такое не говорил. — в порыве гнева она могла и перепутать Учиху с боксёрской грушей. — Нет, я всё-таки не собираюсь умирать молодым… — на миг повисло странное молчание, которое пришлось прервать тому же Саске. — Ты звонил просто спросить, как у меня дела и не вывалить свои проблемы с больной головы на здоровую? Это на тебя непохоже. И Наруто фыркнул, опускаясь на корточки. — Я собираюсь ей признаться сегодня. — А? — Говорю, признаюсь сегодня. Наверно, это нечестно, ведь мы будем пьяными, но… — Наруто перешёл на шёпот, — Иначе у меня не хватит смелости. — Так ты всё про свою подружку продолжаешь? — расслабленно протянул Саске, хмыкая. — Вроде бы кто-то мне буквально вчера клялся, что это точно не любовь. — Я идиот, Саске. Я полный тупица. — Да, я это до тебя лет восемь донести пытался. — он заразительно зевнул в трубку, — Очень рад, что до тебя дошло. — У меня теперь такое чувство… — Наруто взглянул на дверь в общежитие. Она всё ещё была надёжно закрыта, но Узумаки несмотря на это поднялся и прошёл дальше, к воротам «Зеленого Зверя», где, как и прежде, красовались изображения странных цветастых животных в стиле древней китайской живописи по дереву. Тут его точно никто не мог случайно услышать. — Наруто? Алло? — Тут я, тут. Короче, такое чувство, будто я её всегда любил, понимаешь? — У тебя крыша едет, хм? — с каким-то непривычным недоверием спросил Саске, — Сам за Сакурой бегал, в любви вечной клялся. Хочешь сказать, не было этого? Наруто широкими шагами начал отмерять чёрную землю территории клуба, на которой мелькали красные полоски от света солнца, которое маячило у горизонта, опустившись вниз почти на половину. — Было, конечно. Всё было, просто, — в голове всплыл образ двенадцатилетней Сакуры, девочки, которая сразу же зацепила его своей красотой и уверенным характером. Да, тогда все мальчишки были от неё без ума, а Наруто всё старался влиться в коллектив. Стать ещё одним обожателем популярной Сакуры казалось логичным решением в мыслях того Узумаки. И её есть, за что любить по-настоящему. Саске же всё-таки ответил ей взаимностью, а потом ещё и так переживал, когда в отношениях маячил хоть малейший кризис. Саске кого попало в жёны бы не взял, Наруто это точно знал. Но вот сам он… Наверно, с годами влюблённость переросла во что-то иное, крепкое, по-семейному тёплое, но Наруто не был против, правда… Если складывать все «за» и «против», то и Хинату он должен воспринимать как сестру. Но ведь не мог. Хината ему не сестра, и может послужило причиной долгая разлука, может, ностальгия по былым временам, воспоминания, но только рядом с ней сердце так сильно начинало стучать. Хотелось улыбаться, видя её большие светлые глаза, хотелось говорить и слышать мягкий подрагивающий голос, хотелось защищать нежный цветок от всех невзгод, пускай Наруто и знал, что и сам цветок мог себя защитить, выпустив острые шипы в экстренном случае. — Просто, Саске, там была не любовь, не романтическое, наверное. Сакура была мне подругой, она почти заняла место моей покойной матери, знаешь. И сколько бы я ни убеждал себя, что влюблён, это было, думаю, не так. А с Хинатой… Хинату наоборот, я всегда воспринимал как сестру, потому что, ну, мне казалось это правильным решением. Полгода мы жили в одном доме, ели из одной посуды, вместе спали и вместе гуляли по двору. — Думаешь, ты запретил себе тогда, мальчишке, думать о ней в таком ключе? — направил его Саске. — А сейчас нахлынуло вдруг? Наруто вдруг покраснел и сразу же закрыл лицо ладонью, хлопнув по горячей щеке. — Да, ты прав, — он странным образом улыбнулся, сведя брови к переносице, — Нахлынуло. — И ты собираешься сразу же признаться после этого чудесного открытия? — на фоне послышались звонкие нотки голоса Сакуры и снова шорох ткани. — Сейчас я приду, подожди немного. Тут такие страсти разворачиваются у нашего тупицы. — сказал Саске не в динамик и снова вернулся к разговору с Наруто. — Ну так что? — Я слышал всё, и сам ты тупица. — буркнул Наруто, но всё же ответил на вопрос: — Не хочу тянуть резину. Не хочу её снова потерять и даже не сказать всё, что хотел. В прошлый раз я молча оставил Хинату и свалил с дедом в город, но… Это просто ужасно, Саске. Мы даже не попрощались, как следует. Ещё раз я не наступлю на одни и те же грабли. Пусть она не примет мои чувства, но я буду с ней честен. Она такая хрупкая. Нежная. Боюсь её разочаровать ещё больше простым молчанием, как тогда. — Хм-м, — Саске лениво поддержал разговор в своей привычной манере. — Эй, я тебе душу изливаю, а ты что? Слышишь меня, Саске? — Слышу, я думал… Что ж, раз ты уверен, то вперёд, разубеждать не стану, но ты знай, что… — в трубке послышались странные звуки, а затем типичные «мамские» нотки в голосе отобравшей телефон Сакуры, — Наруто, привет, так с тобой не говорили давно. Ты ведь знаешь, мы всегда на твоей стороне. Саске немного сноб, мы уже все с этим смирились, так что не позволяй его влиянию направить тебя в ненужное русло. Я как поняла, ты влюбился, да?! Наруто вздохнул и широко улыбнулся. Типичная Сакура. Ей надо было всё знать, что происходит в их «семье», и даже страшный и злобный Учиха не был ей помехой. — Привет, Саку, можно сказать и так. Осознал свои чувства. — О-о-о! Наруто! Я рада за тебя, и Саске тоже рад, поверь. Ты его не видишь, но сейчас он улыбался почти так же, как на нашей свадьбе. Даже немного странно. — на фоне были слышны возмущенные возгласы и попытки мирно заполучить телефон посредством слов. Пока что. — Он же почти ничего мне не рассказывает, а я переживаю за тебя. Она хотя бы добрая? Милая? Ты ведь не влюбился в кого-то, кто сможет разбить тебе сердце, да? — Не переживай, она одна из лучших девушек, которых я встречал. Уверен, вы с ней подружитесь, когда мы приедем. Иногда она даже слишком вежливая и добрая ко всем, так что я даже представить не могу её, разбивающую сердце хоть самому ужасному человеку. С минуту уютная тишина повисла в воздухе, как при долгом вечернем разговоре с родителем. Наруто чувствовал, как нежно улыбалась Сакура, прищурив глаза и поглядывая на уставшего Саске, который уже давно распластался на заправленной кровати, не удосужившись даже до конца переодеться. Старая привычка. — Дерзай, Наруто. Не жди с моря погоды. Ты заслуживаешь своего счастья. — уже полностью серьёзным тоном проговорила Сакура. — Мы любим тебя и всегда поддерживаем, так что ждём тебя у нас. И чтоб холостым не приезжал! — рассмеялась она. — Так точно, госпожа Сакура, — Наруто прилежно отдал честь, подхватив весёлый настрой подруги. — Я уж постараюсь. — У тебя всё получится, Наруто, я ведь, как никто другой, знаю, каким ты можешь быть настойчивым, когда дело касается ухаживаний. — Точняк, Сакура! Она не сможет устоять перед моим обаянием! Тогда и правда… Он не успел договорить воодушевлённую речь, как заметил периферийным зрением рыжий комочек неподалёку. Испугавшись, Наруто дёрнулся и повернулся к нежданному гостю, чуть не завалившись назад. Последние лучи солнца догорали где-то в лёгких облаках. Наступили холодные зимние сумерки. — Хината?! — воскликнул он взволнованно. Насколько долго она здесь стояла, завернувшись с головой в его рыжую кофту? Он даже не заметил её присутствия рядом, разговорившись с давними друзьями. — Слушай, Сакура, я потом ещё наберу, давай, ага. Удачи! — и он сбросил звонок, обеспокоенно глядя на Хинату, которая стояла и смотрела на него молча, снисходительно приподняв брови в выражении некоего странного умиления. — Эм. — П-подруга? — понимающе спросила она. — Да, типа того. Она… жена моего лучшего друга. — непонятно зачем добавил он и от своей же глупости раскраснелся, отводя взгляд. — Она разбирается в психологии, так что часто мне советы даёт, как мамочка. — усмехнулся он, — Но это не так важно. Почему ты на улице? Волосы наверняка ещё мокрые, а ты только выздоровела. — Сам ведь не лучше, Наруто-кун… — недовольно сказала Хината, кутаясь сильнее в безразмерную кофту. — В одной ф-футболке вышел, а в-ведь уже даже не осень. — И правда. Я как-то и не подумал… — растерянно промямлил Наруто, почесав затылок. — Идём в дом, уже и солнца нет, нечего на улице делать. — он потянулся за её рукой, надёжно спрятанной в рукаве мягкой кофты, но, услышав шум колёс, отпрянул, вглядевшись в сторону открывающихся ворот. — Ох. В свете проснувшегося в ночи фонаря показалась рыжая макушка Гаары, который костлявыми руками, еле передвигаясь, раскрывал ворота шире, чтобы машина Тентен могла без проблем въехать. Жёлтые лучи фар обожгли глаза, и Наруто, наконец найдя ладонь Хинаты на ощупь, отошёл вместе с ней подальше, чтобы не мешать машине подъехать как можно ближе ко входу в само общежитие. Видимо, продуктов они накупили не поскупившись. — А вы что тут забыли, голубки? — обратил на них внимание хмурый Гаара, отходя от ворот в сторону тарахтящего автомобиля Тентен. — Г-гаара-кун… — с укором сказала Хината, но руку из хватки Наруто не выпустила. В этом было что-то приятное. — Помочь? — вместо ответа спросил Наруто у отдаляющегося Гаары, и тот махнул рукой, давая «зелёный свет» на любые действия. Наруто потянул хрупкую руку Хьюги за собой, направляясь к машине, из которой спустя мгновение вышла Тентен, стирая невидимый в темноте пот с высокого лба.***
— Фух… — Т-тентен-сан, ты как? — Хината обеспокоенно смотрела то на то, как Гаара вытаскивал из салона пузатые пакеты с едой и алкоголем, то на Такахаши, которая, опёршись на капот автомобиля, жадными глотками отпивала, скорее всего, самый первый, но далеко не последний за этот вечер, глоток холодного пива. — Сносно, только этот, — Тентен чётко указала на Гаару, что теперь вместе с Наруто разгружал всё то, что они успели накупить. — Всё никак не хотел уходить. Пришлось проторчать в два раза дольше и накупить ненужного дерьма, — она сморщила лицо, выражая ужасное недовольство. Хината незаметно улыбнулась, прикрываясь рукавом рыжей кофты. Она подозревала, в чём причина такого странного поведения Гаары. Всё-таки совместную закупку продуктов можно было интерпретировать как взаимодействие наедине. На что и рассчитывала Хината, отказавшись от предложения Тентен поехать с ними. Гаара воспользовался своим шансом на все сто процентов и даже немного больше, и это было замечательно. Хотя бы здесь Хината умудрилась ничего не испортить. — Может, это и к лучшему, что ты с нами не поехала. Вряд ли ты бы смогла вынести его заскоки. Я хотя бы привыкшая, — тяжело выдохнув, сказала Тентен с улыбкой на лице и снова сделала глоток из цветастой алюминиевой банки. — Гаара-кун н-неплохой человек… — почему-то Хината считала своим долгом оправдать его в глазах Тентен. Хотя бы немного. Гаара заслуживал любви от той, кого любил сам, и может слова Хинаты немного поспособствуют взаимности. — Наверно, у него б-были причины на п-подобное. — Да, я понимаю. — Такахаши проводила двух мужчин, увитых пакетами, задумчивым взглядом. — Ты права, несмотря на все недостатки Гаара и правда пиздецки потрясающий мужик. Хината взволнованно приподняла брови. Нет, конечно, это была немного безумная мысль, навеянная уютной ночной темнотой, тянувшей на откровения. Может ли быть… — М-может ли быть, что… — она не знала, имела ли право задать подобный вопрос, но сейчас это было слишком важно. — Можешь н-не отвечать, но… тебе н-нравится Гаара-кун? Возможно, я ошибаюсь, и в-всё же если… Тентен только загадочно улыбнулась уголками губ и медленно протянула недопитую баночку пива. — Хочешь попробовать, а? Не забивай себе голову лишними мыслями, помни только то, что сегодня мы обязаны нажраться в хлам с тобой, Мизу. Хината поняла, что больше эта тема никогда не поднимется в их разговоре.***
— Ну, первый раз пьём за процветание «Зелёного Зверя», согласны?! — Майто Гай радостно разливал пиво по стаканам, не заботясь о том, что весь небольшой стол, который Рок Ли притащил из кухни в гостиную, ближе к телевизору и дивану, уже был липким от множества брызг. Крепкая рука учителя никогда не следила за аккуратностью действий, да и все остальные были не в настроении заострять внимание на подобном. Лишь Гаара иногда недовольно цокал. Ведь это он почти всегда отвечал за уборку. — Гай-сенсей, почему мне меньше всех досталось? — Ли расстроенно посмотрел на хмельной напиток, который плескался в его стакане на самом дне. — Тебе и этого будет достаточно. — со знанием дела пояснил ему Гаара. — У нас нет денег строить новое общежитие после твоего буйства. Тебе напомнить, кто в прошлый раз чуть кухню не разнёс, пытаясь со мной поспарринговаться? И Ли сконфуженно потупил взгляд, больше ничего не спрашивая. — Поднимайте стаканы, ребята! — сменила тему Тентен, рассмеявшись. — За «Зелёный Зверь»! Кампай! — Кампай! — воскликнула все разом и опрокинули стаканы с пивом, выпивая алкоголь до дна. Хината, мигом раскрасневшаяся, перевела взгляд на экран телевизора, где в самом разгаре был очередной дзюдо-бой, и голос диктора за кадром спокойно участливым тоном пояснял, что же такое происходит на экране. Если бы можно было прожить один и тот же момент второй раз, то Хината бы без раздумий вернулась в этот уютный вечер, где она сидела на скрипучем диване, облокотившись на стол, глупо улыбалась, смотря телевизор, и слушала звонкие голоса на фоне. — Второй тост на очереди! — предупредила Тентен, разливая содержимое второй бутылки из тёмно-зелёного стекла по стаканам жителей общежития. — За Мизу и блондинчика! С вами в клубе стало намного веселее. — Да! — поддержал Рок Ли, — Спасибо вам, — он с выражением глубокой благодарности обратился к Хинате и Наруто, — Спасибо, что вы здесь с нами! — Кампай! — крикнул Гай и влил в себя содержимое стакана. — Кампай! Горечь алкоголя во рту обжигала, но в то же время и манила всё больше. Ещё несколько тостов объявляла Тентен, потом уже всё пошло быстрее и проще: все пили, не задумываясь о количестве. Было более, чем весело, а это всегда было самым важным на вечеринках. Скучные для всех кроме Гая и Ли бои дзюдо заменили с лёгкой подачи Тентен музыкальным каналом, где каждые три-четыре минуты менялись песни одна за другой. You can do what you want, just seize the day What you're doing tomorrow's gonna come your way Don't you ever consider giving up You will find, oh, oh It's a beautiful life, oh oh-oh-oh~ Тентен пела, надрывая голос, используя вместо микрофона пустую бутылку из-под пива. Пучки тёмных волос порядком растрепались, а кожа блестела от пота, но она по-прежнему была прекрасна. И лучше всех в этом мог убедиться красный то ли от выпивки, то ли от чего-то более интересного Гаара, которого Тентен в порыве нежных чувств обняла за плечи, прижимая ближе к груди, выглядывавшей из декольте чёрной майки с кроваво-красной надписью на иностранном языке. Рок Ли пытался подпевать, не попадая в ноты, но очень быстро его голос стихал так же внезапно, как и возобновлялся. Веки забавных круглых глаз постепенно тяжелели, и он оседал вниз, укладывая захмелевшую голову на твёрдый и неудобный для сна стол. В такие минуты Ли было совсем неважно, что мышцы быстро затекут или он быстро отлежит руку, а то и две. Несколько стаканов пива делали этот мир намного проще и расслабленнее. Хината искренне рассмеялась, когда Тентен протянула ей руку и резко встала из-за стола, ведомая очередной пьяной идеей. Sweet dreams are made of this Who am I to disagree? I travel the world and the seven seas Everybody's looking for something Some of them want to use you Some of them want to get used by you Some of them want to abuse you Some of them want to be abused~ Хината поддалась навстречу, и они вдвоём закружились в неумелом танце, крепко держа друг друга за руки, чтобы не упасть на ослабевших за вечер ногах. Эта сбивчивость в движениях и почти детская непосредственность умоляли её не останавливаться и ловить момент, пока была такая возможность. Ведь всё в этой жизни проходит слишком быстро, слишком стремительно, чтобы успеть насладиться сполна и запомнить каждую деталь. Sweet dreams are made of this Who am I to disagree? I travel the world and the seven seas Everybody's looking for something Sweet dreams are made of this (oh-oh)~ Ритмичная музыка продолжалась, и Хината, глупо улыбаясь, не уставала весело топать по полу, воображая себя умелой танцовщицей и роковой соблазнительницей. Что бы ей сказал отец на такое поведение? Пошло. Она вела себя слишком пошло, слишком несерьёзно, слишком нагло для принцессы клана. Она вела себя настолько неподобающе, насколько это было для неё, дочери консервативной семьи, возможно. Хината заправила длинную прядь чёлки за ухо и украдкой взглянула на Наруто, который всё ещё продолжал сидеть за столом и пить. Синева его глаз стала темнее и насыщеннее с алкоголем, а взгляд — мутным, рассредоточенным, но всё же Хината чётко понимала, что Наруто смотрел на неё и подливал пиво в стакан, не упуская её танцующий силуэт из виду. There's not a soul out there No one to hear my prayer Gimme, gimme, gimme a man after midnight Won't somebody help me chase the shadows away? Gimme, gimme, gimme a man after midnight Take me through the darkness to the break of the day~ Простые, не обремененные никаким тайным смыслом движения захватили её безвольное тело, и Хината была совершенно не против. Тихим голосом она вторила строчкам из сменяющихся песен, чувствовала волну ритма в каждом уголке мира, ощущала свободу, которая была сейчас как никогда близко. Жизнь бурлила и била ключом вокруг неё. Карие глаза Тентен в одном только голубом свете от экрана телевизора соблазнительно блестели, как бывало в фильмах, которые Хинате никогда не доводилось смотреть, но всегда хотелось до дрожи в руках. Запах алкоголя, пота и духов обволакивал с ног до головы и сводил с ума практически буквально, если бы не доля адекватности, что еще не хотела покидать её даже в таких обстоятельствах. Именно это позволило ей заметить пустующее место Наруто. Он больше не смотрел на неё, ушёл куда-то, оставил её танцевать без понравившегося внимания. И это, к удивлению, сильно огорчило. — Н-наруто-кун? — произнесла она в пустоту, будто Наруто мог её услышать. — Что говоришь, Мизу? — крикнула ей в ухо Тентен, двигая бёдрами из стороны в сторону в попытке агрессивного соблазнения непонятно кого, как в последний раз. — Н-нужно кое-что проверить, Тентен-сан! — перекричать музыку было сложно, но Хината хотя бы попыталась. И с надеждой, что Тентен всё-таки услышала её ответ, она развернулась к двери, которая осталась приоткрытой, словно ждала, когда ей воспользуются вновь. Едва успев накинуть рыжую кофту, варварски сдёрнутую с крючка, Хината вышла из общежития. На улице было холодно, и это сразу же несколько взбодрило, заставляя отойти от прекрасных ощущений свободного танца и окунуться в реальность ночного Буцури. Наруто стоял неподалёку. Засунув руки в карманы спортивных штанов, он глядел вверх, запрокинув голову, рассматривал черноту чистого неба с маленькими белыми крапинками-звёздами, которые складывались в причудливые картины. Скрипучая дверь сразу дала о себе знать, и Наруто незамедлительно обернулся, встречаясь с ней взглядом. Снова. Только теперь Наруто стал серьёзнее и собраннее, как будто окончательно обдумал какую-то идею и всё же решился следовать по определённому пути. — Хината? — спросил он, словно еще не до конца осознал, кто же в действительности перед ним стоял. Алкоголь брал своё и туманил сознание, пускай зимняя прохлада и помогла не впасть в полное беспамятство. — Почему не веселишься с остальными? Она рассмеялась, подходя к нему ближе, и непременно свалилась бы с ног, если бы Наруто вовремя не подхватил бы её под руки. Нежно, с трепетом, который она ощущала в эту минуту слишком остро, чтобы скинуть всё на желание увидеть что-то иное в обычной дружбе. Его вопрос казался смешным до безумия и одновременно с этим каким-то жестоким, задевающим за больное. Если бы только Хината могла себе позволить веселиться там, в зале, танцуя вместе с Тентен под поп-хиты, и не думать о том, что кто-то крайне важный, самый важный из всех людей в мире, покинул её, сбежав на улицу, она бы непременно осталась в здании общежития. Но Хината не могла, и это было одной из главных проблем в её жизни. — Ты даже на ногах уже стоять не можешь, Хината. — сказал очевидное Наруто, но она сразу же воспротивилась, пытаясь выбраться из крепкой хватки любимых рук, отрицательно замотала головой, пряча глаза под густой чёлкой. — Ну же, пойдём в дом, я уложу тебя спать. — Ничего не х-хочешь сказать мне? — всё так же не глядя ему в глаза, спросила Хината дрожащими губами. — О н-ней ты так же заботишься, к-как обо мне, или ещё б-больше? Ты слишком жестокий, Н-наруто-кун, зачем ты так обнадёживаешь л-людей, а потом резко в-возвращаешь в реальность? — Ты о чём вообще? — спросил Наруто в полном замешательстве, и Хината попыталась сглотнуть тяжелый ком, сдавивший горло, но совсем ничего не вышло. Стало только хуже. — Я хотел с тобой поговорить попозже, но, видимо, ты слишком сильно напилась, Хината. Идём, уже время совсем позднее. — Наруто-кун! — крикнула она так, что по окрестностям стремительно пронеслось эхом его имя, — П-подожди. Я всё-всё осознаю. Я х-хотела поговорить уже д-долгое время. Наверно, с т-того момента, как мы с-снова встретились, п-помнишь? Наруто на мгновение замер, а затем очнулся и неуверенно кивнул, ожидая продолжение. — В ту ночь я б-была разбита, понимаешь? Мне жить не х-хотелось, я мечтала лишь о том, ч-чтобы каждый человек на Земле з-забыл обо мне, забыл о моём с-существовании и… — на этих словах хватка Наруто стала ощутимо крепче, а на лице появилась эмоция, которую Хината вряд ли видела когда-либо у него. Ему было больно это слышать. — Просто оставил м-меня в покое н-навсегда. — закончила она, тяжело дыша. Горькие слёзы рвались наружу, но Хината ещё успеет наплакаться, когда эгоистично вывалит на бедного Узумаки целую гору спрятанных где-то глубоко чувств, которым так и не нашла применения, кроме как упиваться раз за разом горем от их безответности. — Я помню, Хината, прости, я… — Н-нет, — она покачала головой, и чёрные волосы растрепались ещё больше. — Мне не н-нужны твои извинения. Тебе не за ч-что просить у меня прощения. П-правда. — Но… — П-после твоего появления я с-снова захотела жить, Наруто-кун. С-спасибо, спасибо тебе за в-всё. Я просто хочу, ч-чтоб ты знал, что есть на с-свете человек, который т-тебя всем с-сердцем… — ноги внезапно совсем перестали держать, колени подкосились, Хината опустилась на черную землю, опёршись коленями в грязь, и уволокла Наруто за собой вниз. Голова перестала слушаться, и мысли стали распадаться на бессвязные слова, которым срочно нужно было дать выход наружу, пока их не стало слишком много для одного слабого маленького человечка, — Д-даже если в т-твоём сердце уже кто-то есть, к-кого ты считаешь действительно к-красивой, я просто… Я бы всё равно х-хотела бы сказать тебе это л-лично, пока моя смелость не улетучилась в-вместе с алкоголем на утро. — она неожиданно рассмеялась, — Кто з-знает, сколько мне п-придётся ждать удачного момента, если до этого д-дня я ждала целых в-восемь лет. Он слушал её с замиранием сердца. Руки так и продолжали удерживать её на месте, хоть и казалось, что ниже падать уже совершенно некуда. — Что ты этим хочешь сказать, Хината? — у него мигом пересохли губы, задрожали руки, что было ему совершенно несвойственно. Ей — да, но точно не ему, всегда уверенному в своей позиции и в себе самом человеку. — Никак не могу понять до конца. Она спокойна вздохнула, решаясь. — Я люблю т-тебя. Вышло совсем просто, и вместо заготовленных высокопарных эпитетов и метафор, вместо долго вынашиваемых в голове речей о нежном чувстве, что давным-давно поселилось в её голове, Хината сказала только три банальных слова, которые не могли передать всей глубины переживаний, что пришлось испытать. Это было слишком плохо, слишком избито даже для детских сказок, в одной из которых всегда хотелось оказаться, но Хината бы никогда не решилась взять и без лишних вопросов вывернуть душу наизнанку даже перед Наруто. А если не поймёт, если разочаруется, если узнает, насколько странным может быть человек, всегда находящийся опасно рядом, и ужаснётся? Страх цепкими когтями скрёб по бедному сердцу, заставляя вспомнить все слова строгого отца, которые за восемнадцать лет Хината не привыкла ставить под сомнение, не привыкла просто смеяться над их жестокостью и не обращать внимания. Она замолчала, а он так ничего и не сказал. Видимо, не собирался, видимо, счёл это ненужным. Ведь и так всё было ясно с самого начала. Хината даже не хотела смотреть ему в глаза. Ожидаемый долгое время отказ ранил её сильнее, чем она представляла. Думала, что смирилась, но на душе было так больно, и лёгкость от признания слишком быстро растворилась в воздухе холодной ночи, оставив лишь полупрозрачные очертания. — Ты не д-думай, я ничего не т-требую от тебя взамен, п-просто… — она закусила губу, когда первая слезинка скатилась вниз по щеке и скользнула к шее, неприятно щекоча кожу. — П-просто хотела признаться и отпустить. Т-ты волен любить другую, я п-понимаю. — Ты ведь не шутила? — взволнованно прошептал он с надрывом, и Хината наконец подняла взгляд мокрых глаз на него. Перед глазами сильно плыло, но она смогла увидеть лицо Наруто, который смотрел на неё с мольбой. — Скажи, что не шутила, Хината. Скажи, что это правда, а не тупой розыгрыш. Она удивлённо уставилась на него и не могла поверить тому, что видела на самом деле — он тоже плакал. Слёзы тонкими ручейками обрамили скулы и слились воедино под подбородком. Красные щёки и нос казались такими неестественными для Наруто. Он не улыбался, не смеялся и даже не злился, а натурально рыдал, потрясённый её словами, казалось, до глубины души. Хината опешила. Все слова, что когда-то вертелись на языке, теперь стали такими ненужными, такими неуместными и глупыми в своей банальности, что стало тошно. — Наруто-кун… — Скажи это ещё раз, мне ведь не послышалось, Хината? — Я… — она ладонью дотронулась до его мокрой щеки, смахнула очередную слезу и притянула ближе к себе, подставляя плечо. Наруто послушно облокотился на него и замер, прислушиваясь к каждому её слову. — Я п-правда люблю тебя, Наруто-кун. Я з-знаю, что ты любишь д-другую, я всего лишь хотела… — …Я тоже. — прошептал он совсем хрипло, и Хината уставилась на блондинистый затылок. — Ты меня обогнала, Хината. — Что? Н-наруто-кун, тебя совсем неслышно. — её узкие ладони упёрлись в его плечи, слегка отодвигая от себя. — Не мог бы ты п-повторить? П-пожалуйста. — на его лице появилась загадочная улыбка, излучающая приятное тепло, пускай глаза так и продолжали оставаться мокрыми от слёз. — Я сказал, что тоже люблю тебя, Хината. — он взял одну из её замерзших ладоней и оставил горячий долгий поцелуй на запястье, где через тонкую бледную кожу просвечивали голубые веточки вен. — Только тебя.