1:0 в пользу кучки фотонов

      С момента создания новой программы Пэриса не прошло и пары дней, как весь корабль её опробовал. В столовой, коридорах, даже инженерном — везде обсуждается «Тихая Гавань», приют для уставших путешественников в маленьком уголке старой Земли. Даже бар Сандрин не вызывал такого ажиотажа 5 лет назад, как это уютное местечко, поэтому капитан дала разрешение запустить протокол «открытых дверей», вызвав этим только больший интерес у команды, включая самого рьяного критика голоразвлечений — Седьмой.       Чакотай вызвал турболифт в переговорную, перепроверяя текущий отчёт рулевого, когда к нему подошла необычно молчаливая Б’Эланна, удостоившая его лишь коротким «Привет, Чакотай». — Обычно от тебя я узнаю все самые свежие сплетни, — начал коммандер, входя в открывшуюся кабину турболифта, — мне вызвать Доктора, или «Вояджер» наконец-то закончил придумывать теории заговоров? — Все говорят только о «Тихой Гавани», так что заговорам придётся подождать, — ответила Торрес, обрадовавшись поднятой теме, — даже Седьмая назвала её интригующей, а Тувок обещал прийти сегодня вечером посмотреть на говорящую свинью. — Вообще-то я ещё не пробовал эту программу. Я думал пригласить туда капитана и вытащить её ненадолго с мостика. — Ты опоздал, Чакотай, её видели там сегодня утром, — на этих словах Б’Эланна вышла из турболифта.       На совещании обсуждали туманность, в которую недавно зашёл корабль. Доктор уведомил о симптомах морской болезни у Тувока, что стало самой яркой новостью за всю встречу. Каждый кратко описал функционирование какой-то части корабля, капитан оговорила план прохода туманности и закончила собрание. — Я слышал, Вы уже опробовали «Тихую Гавань»? — спросил Чакотай, когда все старшие офицеры ушли. — Должна же я была узнать, ради чего команда запустила протокол «открытых дверей», — как обычно отшутилась капитан и улыбнулась. — И Вам стоит попробовать, коммандер, считайте, это приказ. Мостик Ваш, я хочу навестить Тувока.       Чакотай пропустил последнюю фразу мимо ушей, заворожённо глядя на белоснежную улыбку своего капитана. Что делало это выражение таким особенным? Лёгкость, с которой Кэтрин шутила, не нарушая при этом субординацию? То, как сильно изменяло лицо улыбка, будто оно принадлежит не капитану единственного в квадранте звездолёта Федерации, а энергичной девушке из древней сказки о лесных феях? Или почти непреодолимое желание прикоснуться к губам Кэтрин?       Иногда Чакотай скучал по нескольким неделям, проведённым на необитаемой планете наедине. Вокруг не было экипажа, перед которыми всегда нужно быть уверенной и сведущей, даже если это абсолютно противоположно истине. Тогда он впервые увидел иную Джейнвей, нерешительную и хрупкую, оставившую попытки найти лекарство и наконец-то увидевшую жизнь. Каждый день она улыбалась самым разным вещам, освещая серые будни одинокого блока их жилища, лежала на траве и рассматривала облака, выспрашивала Чакотая о его тайнах, как маленький ребёнок. Увидев её со стороны, ни один член экипажа не узнал бы в ней капитана «Вояджера», воевавшую против десятков рас и проведшей корабль через пространство боргов. В то время они не были стеснены протоколами, и Кэтрин могла наконец-то почувствовать защиту и заботу другого человека, освободиться от слишком тяжёлого для её хрупких плеч груза ответственности и улыбаться своей детской яркой улыбкой.       Чакотай готов был воевать со всем квадрантом, создавать любые альянсы, устелить всю Вселенную перед Кэтрин, лишь бы она подарила ему ещё одну улыбку. Если бы он мог, он бы создавал уникальные астрономические явления только ради неё, как когда-то Кью. О, Чакотай прекрасно понимал, почему тот выбрал именно Джейнвей.       Вечером коммандер всё-таки решил выполнить «приказ» капитана и посмотреть программу Пэриса, где встретил многих членов экипажа. Он шёл по мощёной булыжником улице и рассматривал небольшие домики жителей, выполненных в староанглийском стиле, голограмм в традиционных костюмах и с корзинками. Мимо проехала повозка, запряжённая деревенской лошадью с мощными ногами, совсем не похожей на ту скаковую, что была у его племени. Чакотай поймал себя на мысли, что такая программа во многом схожа с тем, что он знает о капитане: Джейнвей часто бывала на ферме в детстве, у неё ирландские корни, она увлечена литературой примерно того же периода. Думая об этом, коммандер смотрел на фигуры на другой стороне улицы и заметил голограмму, невероятно похожую на предмет его мыслей до смены причёски, и решил подойти. — Капитан? — изумился он, узнав женщину. — Я думал, это не Вы. — Проникаюсь духом времени, — скованно пошутила она, и коммандер почувствовал неестественную осторожность в её голосе.       Чакотай про себя отметил, какое красивое на ней платье, прекрасно сидящее на её фигуре и подчёркивающее большие умные глаза, но, не в силах сказать что-либо соответствующее их положению «капитан — подчинённый», он решил включить в разговор спутника Джейнвей. Им оказался владелец бара, впрочем, не сильно соответствовавший описанию, которое Чакотай подслушал сегодня в разговоре двух девушек-рядовых.       Салливан вежливо предложил присоединиться к ним, и тогда Чакотай понял причину осторожности в голосе Кэтрин: повернувшись к нему лицом, впервые с момента его прихода, она ясно дала понять, что не хочет нарушения их дуэта. В её взгляде не было настороженности или вопроса, которые обычно он замечал на мостике и в переговорной, теплоты или энергии, привычные для их неформальных обедов и спортивных занятий; она будто смотрела на инопланетянина или Пэриса после очередной неуместной шутки, серьёзно и решительно, приказывая не беспокоить её.       Вежливо отказавшись от предложения, Чакотай оставил капитана и направился к себе в каюту, подальше от «Тихой Гавани» и разговоров о ней. Перед глазами всё ещё стояло выражение лица капитана, как бы говорящее: «Коммандер, я предпочту Ваше общество этой кучке фотонов». Она отвернулась от него, пока он говорил с Салливаном, будто смущалась своей компании, и хотела продолжить прогулки с ним вдвоём. Чакотай ощутил укол в груди от закравшейся мысли, которую он побоялся даже облечь в законченную мысль. — Компьютер, определить местоположение капитана, — приказал он, войдя в каюту. — Капитан Джейнвей на голопалубе два. — Отобразить схему запущенной симуляции, — на экране компьютера на столе появилась синяя карта «Тихой Гавани» с красными точками, обозначающими членов экипажа. — Убрать все биосигналы, кроме капитана и отобразить персонажей на схеме. — С десяток красных точек исчезло, а рядом с Джейнвей появилась всего одна синяя точка, с которой она удалялась от деревни к берегу. — Боже, Кэтрин, — Чакотай взял компьютер и поставил его на журнальный столик, а сам сел на диван напротив. Какое-то время он просто наблюдал за прогулкой, но когда обе точки замерли на берегу, он решил престать себя мучить и заняться работой. В конце концов, он не имел права ревновать, тем более к проекции света. Кэтрин ясно дала понять, что не хотела бы, чтобы их отношения развивались с романтическим подтекстом. К тому же, потеря Марка, отсутствие возможности завязать отношения с пришельцами сказываются на капитане.       И всё же, между своим первым помощником и барменом из фотонов Кэтрин выбрала бармена. А был ли вообще выбор, или первый вариант даже не приходил ей в голову? Чакотай честно пытался составить расписание дежурств на следующую неделю, но после трёх попыток правильно написать имя Б’Эланны отложил падд, возвращаясь к мыслям о Кэтрин и перебирая в памяти обеды, походы на голопалубу, разговоры в её кабинете и перешёптывания на мостике. Даже Сеска, с которой он планировал провести всю жизнь, никогда не занимала его мысли так, как это сделала решительная, изобретательная, непоколебимая, игривая и безумно красивая Кэтрин Джейнвей.       Чакотай снова взглянул на монитор. Две точки всё ещё сидели на берегу, теперь между ними практически не было свободного пространства. В порыве ревности, он вскочил и перевернул стол, компьютер и падды слетели на пол, а стол раскололся на несколько частей. Мужчина хотел пойти в голодек и высказать Джейнвей всё, что думает, но понял, насколько бы это было эгоистично. Поговорить с кем-то ещё он не мог, чтобы не очернить капитана… Только если это был бы человек, настолько хорошо знающий капитана, что смог бы трезво взглянуть на ситуацию… — Компьютер, определить местоположение лейтенанта Тувока.