***
Пока Дарий, облачённый в затасканную футболку Константина и собственные тёмные брюки, сооружал поздний обед на кухне, хозяин квартиры обессиленно ожидал его в постели, обводя взглядом свою обитель. Завал одежды на двери, кажущийся в темноте шкафом для монстров, пропал. Остались только домашние брюки и давно потерянное Костей полотенце, которое он безуспешно искал вот уже полгода. Старенький ковёр с притоптанным ворсом был пропылесосен, торчащие из-под него островки светлого линолеума — дочиста вымыты, в том числе выведены застарелые пятна чего-то липкого в углу под столом. На нём нетронутым стоял ноутбук, разве что с него смахнули лёгкий налёт пыли, и лежали рабочие документы. Небольшой отряд одинаковых фарфоровых кружек с остатками заварки на дне, сдал позиции перед лицом уборки, исчезнув без следа. Буквально, поскольку тёмные сладкие кружочки стёрли с лакированной массивной столешницы. Ларин боялся, что за то неопределённое время, что он провёл без сознания, неприкаянные руки Вавилова навели порядок и в остальных комнатах — несмотря на любовь к хаосу, Дар всегда поддерживал в собственном доме чистоту, не давая грязи прочно укрепиться на позициях. Милости хозяина удостаивались только витиеватые жилища пауков высоко под потолком или в далёких углах. Наёмник вынырнул из-за стенки совершенно неожиданно, заставив Константина непроизвольно вздрогнуть. С собой парень нёс стакан воды и пластиковый контейнер-аптечку. На кухне деловито шумел электрочайник и негромко булькала кастрюлька с пельменями. Дарий присел на край кровати, и та приветливо скрипнула — гость пришёлся ей по душе, поскольку излишне не налегал своим телом на её престарелые пружины. — Что из этого у тебя от температуры? — Вавилов подсунул под нос Косте разноцветные коробочки, пакетики и бутылочки, от которых распространялась ядрёная вонь медикаментов. Благо хоть горчичники Дар выложил. — Вот это, — пальцы Ларина немного поковырялись в аптечке и извлекли помятую коробку шипучих таблеток. — Думаешь, стоит? — Я не врач. Я не знаю от чего у тебя температура — от простуды или от переутомления. Так что пей, — новый Дарий, у которого при ближайшем рассмотрение ещё и оказались воспалённые от недосыпа глаза, не просил, а распоряжался, так что майор не смел спорить. Да и не хотел, если говорить уж совсем честно. С тех пор, как он уехал из дома на учёбу, Константин привык всё делать сам: готовить, убираться, лечиться, дисциплинировать себя. В некоторые моменты его накрывало откровенным отчаянием, когда парень осознавал, что этого всего на одного него слишком много. Особенно тяжко давались редкие болезни, сопровождаемые слабостью или температурой, поскольку хотелось лежать калачиком под одеялом, но дела от чего-то отказывались делаться самостоятельно. Грязная посуда стояла в раковине, пустой холодильник гудел, словно голодный желудок, вмиг прибавившие десятки килограммов веса тряпки и вёдра не желали заниматься уборкой без руководства хозяина. И вот сейчас рядом с Лариным, у которого не было никаких внутренних ресурсов на повседневные хлопоты, сидел Дарий. Дарий, убравшийся в его квартире, варящий пельмени и принёсший лекарство, шипящее в стакане с водой. Костя, опустошавший этот самый стакан, готов был взять назад все свои слова и подколы по поводу демонов и Инкубов — Вавилов был самым настоящим ангелом во плоти. Только почему-то громко рассмеялся, когда офицер сказал об этом вслух, а в ответ на непонимающий взгляд поцеловал Константина в губы. «Ну, и пусть смеётся… Когда Дар смеётся — это хорошо…» — подумал майор, снова уложенный в постель. Он прикрыл глаза, вслушиваясь в шипение, бульканье и звяканье за стенкой — наёмник разлил по кружкам чай и закинул в разогретую сковородку сваренные пельмени, поскольку мощности плиты не хватало для того, чтобы прожарить их замороженные. Громкое шкворчание притихло, накрытое крышкой. Не прошло и минуты, как Константин снова ощутил присутствие Дария рядом. Он не успел разомкнуть глаза, а лба ласково коснулись влажные пальцы, убирая от лица непослушные жёсткие волосы, в которых плавно заскользили, массируя макушку, помогая голове избавиться от неприятной тяжести, граничащей с болью. Ларин глубоко вдохнул, наслаждаясь размеренными движениями коротких ногтей, ощущая, как его тело буквально растекается, утопая в мягкости кровати. — Спи, Кость. Отдыхай… — Дар говорил негромко, а Косте и вовсе показалось, что он шепчет. Светлые пряди давно лежали на подушке, однако офицеру чудилось, что длинные пальцы продолжают путаться в них. Смутно он почувствовал, как заботливо ему подтыкают одеяло, и безмятежно заснул, наконец-то, правильным сном. Когда веки Константина задрожали и распахнулись, квартиру заполнял густой туман сумерек. Несколько раз моргнув, парень понял, что глаза больше не болят, и неприятное жжение от засыпанного в них кем-то горячего песка прошло. Голова прояснилась, в ней стих гул дрожащего колокола. Тело тоже заметно полегчало, хотя приходилось признать, что Костя не вернулся полноценно к своей лучшей форме. Дарий сидел углу кровати, облокотившись спиной об изножье и вытянув ноги, которые даже в такой позе умудрился скрестить, и занимался планомерным уничтожением колонии жаренных пельменей в своей тарелке. Его тёмные глаза сосредоточенно смотрели на Константина, так что пробуждение офицера не осталось незамеченным: — Как самочувствие? — проворный язык облизнул пухлые губы. Плоское блюдо оказалось отставленным в сторону. — Почти отлично. А ты здоров ли? — улыбнулся Ларин, переведя несколько раз взгляд с Вавилова на пельмени и обратно. — Здоров, — засмеялся наёмник. — Это уже вторая порция, имею право. — Ты что, съел все пельмени?! — возмутился майор, приподнимаясь на локтях. — Ага, — довольно согласился Дарий, подкрепляя своё «ага» кивком. — Кроме твоих. Как в том анекдоте: «Не знаю, как ты, а я свои семь уже съел», — он широко улыбнулся. — Восемь, — поправил Костя. — Это что же, мне осталось два пельменя? — усмехнулся он, хотя в душе побаивался, что так оно и есть. — Может, прежде чем меня оскорблять, ты всё же обернёшься? — рассмеялся Дар, подтягивая назад к себе свою порцию. Ларин неожиданно осознал, что тот впервые разговаривал не с набитым ртом. Определённо беспокойство плохо сказывалось на здоровье Дария. Этак он и аппетита, чего доброго, лишится. Костя тряхнул головой, отгоняя страшную мысль, и посмотрел за своё плечо — на прикроватной тумбочке стояла тарелка с его обедом. Взглянув на неё, майор ощутил потребность немедленно извиниться за несправедливый наговор, поскольку представшую его глазам горку румяных золотистых пельменей, политых кетчупом, ему за раз было не осилить. Да, пожалуй, что даже и за два. — Беру свои слова назад и каюсь в прегрешение, о великий Дарий, — улыбнулся он, обернувшись к Вавилову. Тот тихо засмеялся, прикрыв глаза. Ларин почувствовал, как сердце в груди выполнило замысловатый акробатический трюк. Дар снова был спокойным и счастливым. И Константин несказанно этому радовался.***
— И куда именно они переезжают? — В район поблизости от меня. В одну из новостроек. Ден сам ещё точно не знает, в которую именно. Константин задумчиво покивал, отхлёбывая чай, наблюдая за Дарием. Вавилов стоял у плиты, ловко орудуя пластиковой лопаткой в сковородке. Было видно, что ему неудобно на незнакомой кухне — парень то и дело задевал угол стола или врезался макушкой в низко висящие шкафчики, но тем не менее мужественно терпел и не жаловался, даже когда в очередной марш-бросок приложился об столешницу выпирающей косточкой таза и тихо зашипел ругательства, потирая ушибленное место. Ларину дали отгул на три дня, и упёртый наёмник отказался уезжать домой и оставлять офицера в одиночестве, отняв у хозяина заботы о пропитании и уборке. Ему было холодно в квартире, потому поверх футболки Дар натянул Костин серый свитер, а вместо брюк туго затянул на худой фигуре спортивные штаны с тёплым подкладом. Майор лишился возможности лицезреть стройное тело возлюбленного, зато с нескрываемым удовольствием наблюдал за тем, как время от времени тот подтягивает повыше сползающие штаны, ненадолго оголяя полоски светлой кожи и вычерчивая выпуклости ног. — Сильно ударился? — ладонь офицера отодвинула пальцы Дария, осматривая пострадавшее место. — Не очень, — ответил наёмник, но сердито хмуриться не перестал. Константин опустил край свитера, обнял парня за талию и притянул к себе, поцеловав в лоб. — Лучше? — Лоб у меня цел, офицер, — насмешливо фыркнул Дар, однако даже не подумал отодвинуться, а наоборот, прижался ближе. — Мне поцеловать там, где ты не совсем цел? — рассмеялся Ларин, поглаживая его по спине. — Тогда мы останемся без обеда, — хмыкнули в ответ. Впрочем, аргумент в виде сгоревшего мяса не остановил наёмника от того, чтобы поцеловать Константина, обвив руками его шею. Майор забрался тёплыми ладонями под его футболку, заставив Дария чуть задрожать и шумно выдохнуть, притискиваясь так близко, что сквозь одежду стали ощущаться его слегка выпирающие кости. Они соскучились друг по другу, и, пожалуй, Вавилов наплевал бы на холод и простил бы массивный стол за подножки, но тут на плите зашипело. — Е-е-еп-я… Японский бог! — Дар подскочил к яростно плюющейся соусом конфорке и подхватил сковородку. — Вот же недоразумение электрическое! Ещё и подгорело, дитя совокупления микроволновки с электрочайником… Костя, тихо смеясь, опустился на стул, наблюдая за ругающимся Дарием. Тот продолжал обзывать плиту, которая неожиданно узнала, что она китайская рухлядь, что было возмутительной клеветой, и немецкая «Bosch» собрала в спирали всю свою мощь, заставив чёрные пятна сгоревшего подлива загореться тлеющими угольками. Вавилов на этот выпад заявил варочной панели, что мангал из неё ещё более посредственный, и что мясо он бы на ней не стал жарить даже не останься на планете другой электроплиты, предпочтя костёр. «Bosch» впала в праведный гнев от такой наглости совершенно постороннего для неё человека и, когда Дар подлез с мокрой губкой, чтобы стереть сгоревшие ошмётки соуса, пыхнула жаром, раскрасневшись от негодования, поднимая клубы горячего пара. Наёмник недовольно замахал рукой и закашлялся, но в этой схватке плите пришлось уступить упрямому сквернослову, поскольку тот, не испугавшись её отпора, втиснул-таки отмытую сковородку обратно, заставив «ленивый пережитой доисторического периода прогресса» доводить соус до готовности. «Bosch» ещё немного посопротивлялась, попытавшись выплеснуть варево наружу, но от демона огня у неё оказался лишь строптивый нрав. Дарий убавил мощность и рухнул на второй стул, тяжело вздохнув, проведя рукой по зарумянившемуся лицу. — Мой рыцарь заслуживает награды. Ты храбро сражался и одолел огнедышащее чудовище. Вавилов повернулся корпусом к смеющемуся майору, уже открыв рот для гневной тирады, но умолк, столкнувшись с теплотой в глазах напротив. Весь горячечный пыл «схватки» тут же утих. Костя протянул через стол руку и накрыл ладонью холодные пальцы Дария. Варочная панель, которой минуло уже неприличное количество лет, отличалась редкостной непокорностью, вечно меняя режимы нагрева по своему усмотрению, то выпаривая воду в ничто, то тратя долгие часы на пол-литра, чтобы вскипятить его. Ларин давно привык к брачным танцам вокруг престарелой техники, потому его восхищение Даром было самым что ни на есть настоящим — так скоро управиться с этим монстром ещё не удавалось никому, даже собственникам квартиры. — Да ладно тебе, не такая уж она вредная, — улыбнулся Вавилов, услышав о заслугах плиты. Та неожиданно присмирела, поняв, что незнакомец-хам её защищает. — И всё же я впечатлён, — засмеялся Костя, а потом вдруг снова стал серьёзным. — И тебе всё же не обязательно сражаться с моей квартирой. Я правда хорошо себя чувствую. — Кость, я просто привык к своей зоне комфорта, вот и всё. Я не растаю за три дня. Мне хочется побыть с тобой, — Дарий тряхнул лохматой головой. — Если только ты не хочешь побыть в одиночестве. — Не хочу, — ноги офицера обняли лодыжку наёмника. Тот довольно улыбнулся и закинул стопы на его колени, отдавая их ласкам тёплых рук. Идиллия длилась до того момента, пока темпераментная варочная панель не заревновала симпатичного гостя к хозяину и не решила привлечь к себе внимание Дара.***
Сытый и напоенный свежим кофе Дарий довольно мурчал что-то себе под нос, улёгшись на животе на кровати, болтая согнутыми ногами в воздухе. Он что-то рисовал в новом тонком блокноте новой чёрной гелевой ручкой, которые купил, когда ходил с утра в магазин. Константин получил разрешение заняться работой, хотя внутренне его терзали подозрения, что где-то скрыт подвох — очень уж хитро улыбался Вавилов, безмятежно растягиваясь на его постели. И подвох не заставил себя долго ждать. А самое обидное заключалось в том, что Дар даже ничего не делал. Просто Ларин оказался совершенно не способен сосредоточиться на документах и отчётах, поскольку уставший разум постоянно напоминал о том, что буквально в трёх метрах от них лежит любимый лохматый демон, с которым они сейчас могли бы с большим удовольствием, например, посмотреть фильм. Костя то и дело оборачивался, засматриваясь на тёмные вихры и длинные ноги, скрещённые в воздухе. Совершенно невыносимо стало, когда Дарий в такт какой-то мелодии снова начал болтать ими, пятками ударяя по заднице. И непонятно ведь было даже специально он так поступает с майором или же честно старается не мешать ему работать. Звонок Оксаны, справлявшейся от лица опергруппы о здоровье начальника, окончательно сбил Константина с пути истинного. После короткого разговора с подчинённой, парень отодвинул от себя телефон и обречённо вздохнул, без энтузиазма глядя в экран ноутбука. — Что, беспокоится за тебя? — усмехнулся Дарий, не отрываясь от своего занятия. — А что, ревнуешь что ли? — хмыкнул Костя и по звонкому вавиловскому смеху понял, что тот ни на секунду не расценивает Ветрову как свою соперницу за сердце Ларина. — Может, она мне нравилась когда-то? — оскорбился тот за оперативницу. — Только вот сейчас тебе нравлюсь я, — с лёгким самодовольством отрезал Дар, ухмыльнувшись. — Всё, прекращай заниматься ерундой. Лучше иди ко мне, — он закрыл блокнот и поднял голову, смотря на офицера хитрыми сощуренными глазами. «Мы ведь прекрасно знаем, зачем он нас зовёт, правда?» — немного занудно осведомились в разуме почему-то голосом Розы Архиповны — преподавательницы Константина в институте. Это было очень странно, ведь грузная пожилая Роза Архиповна учила будущих стражей правопорядка высшей математике, которую Ларин никогда не любил, поскольку её закладывала в его голову Роза Архиповна. — «А что, если я этого и хочу?» — с вызовом спросил он в ответ, наблюдая за тем, как упруго отскакивают пятки от задницы парня, вольготно занявшего всё пространство кровати, хотя при габаритах Дария это казалось затруднительным. Вавилов мог позвать его ещё раз, но он отлично знал, что слова излишни. Вместо этого он с прежней лукавой улыбкой прикусил кончики пальцев той руки, которой подпирал голову. Роза Архиповна задохнулась от возмущения, попытавшись докричаться из глубин воспоминаний о соблюдениях правил гигиены, поскольку блюла их и днём, и ночью. Также именно ей Константин был обязан извечной фразой: «Не говори с набитым ртом» — в столовой при появлении преподавательницы всегда наступала гробовая тишина. Однако Роза Архиповна быстро канула в лету вместе со своими хорошими манерами, когда по пальцам Дара заскользил его язык. Такое приглашение уже невозможно было проигнорировать. «У вас в роду точно водились демоны-искусители…» — вздохнув, майор отвернулся к ноутбуку и, недолго думая, захлопнул его. Сзади от отчётливо расслышал негромкий смешок победителя, а когда обернулся, увидел, как довольно Вавилов обнажает в улыбке зубы. Ещё немного, и его сходство с Чеширом достигнет максимума, останется лишь раствориться в воздухе. — У тебя слишком страдальческое выражение лица. Или хочешь сказать, что это я виноват? Я ведь ничего не делал, офицер, — продолжал посмеиваться Дар, пока Ларин неспешно подходил к нему всё ближе. Взгляд вмиг зазеленевших глаз поднимался выше и выше, пока майор не остановился перед изголовьем кровати, глядя на парня сверху вниз. — А тебе разве нужно что-то делать? — светлая бровь недоверчиво выгнулась. В ответ Дарий лишь снова засмеялся, а потом плавно приподнялся на постели, встав на колени и упёршись руками в бортик рядом с ладонями самого Константина. Тот недолго смотрел на него, ощущая, что уже стоит обеими ногами в капкане. Лисёнок редкого вида с чёрной смоляной шерстью замер прямо напротив, насмешливо ожидая попытается ли охотник ухватить его, захлопывая в ловушке самого себя, или же отступится, лишившись добычи. Часы на стене громко шуршали стрелками. Наёмник успел отсчитать десять секунд, прежде чем Костя наклонился ближе и поцеловал его, скользнув языком в податливо распахнувшиеся губы. «Раз прыгать в омут, так сразу с головой. Да, Костя?» — зубы Дара мягко прикусили горячий язык. Капкан захлопнулся. Руки Дария обвили шею майора, притягивая его ближе, пальцы запутались в волосах, не давая добыче хитрого лиса вырваться из силков. Впрочем, Константин уже и не пытался. Он забрался ладонями под одежду парня, огладил бока, пересчитал на ощупь выступы рёбер, задирая свитер вместе с футболкой. Тело наёмника чуть задрожало от контраста тёплых прикосновений офицера и прохладных — блуждавшего по комнате сквозняка. Однако он даже не попытался остановить руки, заскользившие по его спине. Костя тянул Дара ближе к себе, но им чертовски мешало изголовье кровати. — Иди ко мне… — выдохнул Дарий, ненадолго отстранившись, поймав одно запястье Ларина, зовя его обогнуть мебель и забраться к нему настолько близко, насколько хотелось. Майор не стал спорить. Он одним движением стянул с себя собственную футболку и помог Вавилову избавиться от верха, после чего уронил того на спину. Пружины недовольно заскрипели от излишне активных действий, совершаемых на них, но их никто не слушал. Костя удобно устроился между расставленных ног Дария, поглаживая его бёдра. Наёмник продолжал довольно ухмыляться, перехватив пальцами перекладину изголовья. Они оба знали, что именно он командует этим хит-парадом… По крайней мере пока. Пока его голова сильнее запрокидывается на подушку, открывая шею. Пока ноги цепко обхватывают торс Константина, в очередной раз напоминая, как крепко держат его зубья капкана. Пока губы майора не касаются его кожи. Охотник уже набрался опыта, выслеживая одного и того же лиса. Он знает, как нравится зверю его ласка и как лесной хитрец любопытен. Теперь Костя и сам может заставить свою ловушку поупрашивать его. И Дар правда упрашивает, выгибаясь к ладоням, оглаживающим грудь, поворачивая голову, подставляя обделённые вниманием её участки влажным поцелуям. Он негромко стонет, поджимая заалевшие губы, уговаривая ещё раз коснуться кончиками пальцев сосков, а потом чуть прихватить их зубами. Ему так чертовски хорошо с его охотником, что Вавилов удивлённо выдыхает и распахивает глаза, когда руки Константина сжимают его бёдра и одним рывком притягивают ещё ближе к себе, заставляя отпустить изголовье. Дарий совершенно не помнит о бдительности, да и пошла бы она к чёрту, когда крепкие пальцы стискивают над головой его запястья, а сквозь ткань одежды так восхитительно хорошо ощущается насколько майору нравится покладистость строптивого лисёнка. Дар только и успел приоткрыть губы, которые моментально закрыли поцелуем, не дав ему и слова вымолвить. Но слова и не нужны, тем более что кроме матерных в его ближайшем доступном словаре уже почти ничего не осталось. Кроме Костиного имени. И они прекрасно сочетались в мысленных мольбах, пока наёмник тихо постанывал и ёрзал, желая, чтобы их перестала разделять совершенно бесполезная одежда. Боже, да зачем она им?! К счастью, Ларину тоже не нравилась такая легкоустранимая помеха. И он с удовольствием избавил и себя, и Вавилова от штанов и белья, после чего залез в так и стоявшую на тумбочке аптечку за смазкой. — Кажется, мы с тобой впервые… — Дар остановился, зная, что его формулировка всегда кажется Константину излишне грубой, но он ничего не мог с собой поделать. Потому что «занимался любовью» он бы Сашей, к которой ни разу не испытал настолько сильных чувств, чтобы проявить эту любовь хоть как-то иначе, — …трахаемся, как нормальные люди. На кровати, — усмехнулся он. Ларин в ответ криво ухмыльнулся, уложив его ноги на собственные бёдра. Да, действительно ведь. Ванная, кухонный стол, матрас, заменяющий Вавилову постель… В списке мест, где они по выражению наёмника «трахались», кроватей ни разу не наблюдалось. Костя молча проглотил высказанное Дарием слово, поскольку знал, что возбуждённый тот начинает ругаться и материться, как сапожник с многовековым стажем. Зато слегка хрипящий голос при этом звучит потрясающе, так что майор был согласен выслушать, что угодно, сказанное им. И резко сократившийся словарь не заставил себя долго ждать: — Костя, Костя, Ко-остя-я-я… Бл-я-я-ять… — попытавшийся вывернуться Дар очень быстро замер, когда первый раз за всё время их отношений язык и губы офицера коснулись не только его тела, но и члена. Это был уже совершенно запрещённый приём. Крыть Вавилову было нечем. Да он и попробовать не мог, только раскинул руки в стороны и зажмурил глаза, ощущая, как горячая влага рта обволакивает пульсирующий член, давно требовавший к себе внимания. Ларин действовал по наитию, прислушиваясь к тому, как реагирует тело Дария, выгибающееся к нему. Он воспроизводил движения самого наёмника и оглаживал напряжённые бёдра, подрагивавшие под его ладонями. Константин и сам не знал, что на него вдруг нашло, но достигнутый результат оправдывал все ожидания: Вавилов продолжал стонать его имя, вперемешку с матерными междометиями, сжимая пальцами край одеяла и простынь. Майор двигал головой неспешно, потому Дар то и дело чуть подавался бёдрами к нему сам, погружая член глубже, в объятия ловко изгибающегося языка, скользящего вверх-вниз. Ларин на это чуть усмехался краешками губ, облизывая голову и опускаясь ниже. А потом наёмник ощутил, как пальцы Константина, скользкие от смазки, круговыми движениями обводят его вход. Дарий приоткрыл глаза и слегка расфокусировано уставился на офицера. Тот выпустил изо рта его член и ухмыльнулся, явно довольный тем, насколько близко к капкану подобрался сам лис. Теперь и лапки с густой чёрной шерстью увязли в ловушке. Вавилов ощутил было желание отомстить осмелевшему охотнику, но тут дразнящие его пальцы скользнули внутрь, и Дар смирился с поражением, покорно улёгшись в сетях. Костя ритмично проталкивал фаланги глубже, хотя не отказался бы услышать просьбы наёмника на этот счёт. Однако ему хватило и вида того, как часто и неровно вздымается вавиловская грудь, и как он тщетно пытается закусить пухлые губы. Дарий не любил вести себя тихо. — Кость, ещё… — выдохнул он, ухватив одной рукой запястье парня. В такие моменты Дар был особенно требовательным, и Ларин знал — лучше дать, что просят, не дожидаясь, когда в разомлевшем звере проснётся хищник. Так что он добавил ещё палец, обняв второй рукой ногу наёмника, выводя на ней узоры. Впрочем, провести Вавилова ему не удалось, и тот заёрзал, потираясь бедром о член майора, оказавшийся в такой заманчивой близости. — Кость, ну блять… Пожа-алуйста… — забормотал он, когда на молчаливые просьбы никто не откликнулся. Константин и сам уже давно был рад продолжить, потому перехватил наёмника за талию, перевернув на живот. Дарий шумно выдохнул. Так Ларин ещё не делал, хотя самому Дару такое положение нравилось даже больше. Он обхватил ладонями изголовье, встав на колени, чувствуя, как майор прижимается телом к его спине. Следующим, что он ощутил, стали поцелуи на плече. А потом одним толчком Костя оказался внутри, приятно растягивая и заполняя. Вавилов застонал, низко склонив голову, сжимая перекладину до тупой боли в ладонях. Язык Константина оставил влажный след меж сведённых лопаток. Его ладонь поглаживала живот наёмника, пока член офицера размеренно скользил в горячей тесноте. Второй рукой Ларин накрыл одну из ладоней Дара. Дарий продолжал стонать, чуть двигая бёдрами, сжимая парня внутри себя, желая, чтобы тот пробыл в нём как можно дольше. Хрипловатые стоны смешивались со скрипом пружин и негромким стуком, возникавшем из-за того, что кровать, чуть покачиваясь, методично билась о стену, возле которой стояла. Соседи Константина, знавшие его много лет, как одинокого, тихого и очень приличного парня, сильно удивлялись в тот день довольно характерным звукам, доносящимся со стороны его квартиры. — Кость… — выдохнул Дарий, отцепив одну руку от изголовья и сжав ею запястье майора. Его хватило на одно только короткое слово, поскольку все остальные казались слишком сложными, но Ларин его отлично понял. Крепче прижав к себе стройное тело, он улёгся с Даром на кровати набок, а потом сдвинул ладонь с живота парня на его член. Вавилов вжался в него настолько сильно, что на секунду показалось, что они действительно преодолеют физические границы и вплавятся друг в друга. Голова наёмника откинулась на плечо Константина, тёмные волосы защекотали кожу, протяжные стоны на выдохах зазвучали совсем близко к уху. — Ты не демон, а сам Дьявол во плоти… — выдохнул Костя и прикусил зубами аппетитно открытую шею, ощущая губами новый стон. Почему-то в нём крепла уверенность, что Дар нарочно так устроился на его плече. Но тот в ответ забормотал что-то не совсем цензурное и связное, сжимая пальцами запястья офицера. Особенно сильно ту руку, которая в такт толчкам скользила по члену наёмника. Константин, подчинившись молчаливой просьбе, сильнее сжал пальцы, резче двигая ими. Чтобы совсем не оглохнуть, ему пришлось ухватить Вавилова за подбородок и развернуть его голову к себе, целуя яркие влажные губы. Дар совсем разомлел, подрагивая в сильных руках, позволяя ларинскому языку хозяйничать в его рту. Оргазм окатил его приятной волной, словно окунув в тёплое море, и оставил нежиться на берегу. Вдвойне приятнее было от того, что по шее растекались с поцелуями стоны Кости, который продолжал входить в расслабленное тело. Дарий хотел бы развернуться, чтобы помочь ему, но офицеру и не нужна была помощь. Он больно прикусил плечо Дара, и Вавилов почувствовал, как внутри становиться так же горячо и влажно, как и на коже. Немного отдышавшись, майор провёл языком поверх укуса, словно извиняясь. Наёмник обернулся к нему, глядя, как рассеивается в голубизне Костиных глаз туман удовольствия, открывая чистую гладь воды. Дарий счастливо улыбнулся, и Константин улыбнулся ему в ответ. — Я ведь обещал приезжать к тебе, чтобы твоя кровать поскорее сломалась… — пробормотал Вавилов, вспомнив давний разговор, расчёсывая жёсткие кудри пальцами. — Так это всё был твой коварный план, — засмеялся Костя, поглаживая его бедро и живот. — И долго, думаешь, моя кровать нас выдержит? — А как часто мы собираемся эксплуатировать её подобным способом? — усмехнулся Дар. — Надеюсь, что очень часто, — выдохнул Константин, поцеловав его. Кровать возмущённо скрипнула. Вот ещё, придумали! Да чтобы она и развалилась?! Не бывать этому! Ишь ты, обещал, значит, этот лисёнок её хозяину. Она крепкая старушка. Она ещё долго простоит в этом углу, скрипя пружинами под тяжестью двух молодых тел. И это — обещание.